#интересныеавторы #владимирфадеев #миркнигисловапоэзии

Со страницы Владимира Фадеева.
«МЫ С ТОБОЙ ДАВНО УЖЕ НЕ ТЕ…»
3 АПРЕЛЯ 1945 года родился Юрий (Георгий) АДЕЛУНГ, русский поэт, бард. «Потомственный» альпинист. Его отец, Николай Николаевич Аделунг, большевик, участник всех трёх революций, был организатором Общества пролетарского туризма (ОПТ) и всю жизнь занимался развитием туризма и альпинизма в стране. Его именем – Пик Аделунга – названа самая высокая вершина Пскемского хребта в Киргизии. И сын Юрий не мог жить другой жизнью – сложные походы на плотах, горы и, конечно, сопровождающие романтику путешествий стихи и песни. «Каждый бард – это опыт творческого самопонимания своей жизни на самом себе. Это – путь через «индивидуальное я» к общему «мы» …- вот его кредо. «Оставь для дома свою грусть,/Нам грусть сейчас не по карману». На его бардовском счету более 100 авторских произведений. В песенном творчестве был близок к авторам «Первого круга» — Бережкову, Мирзаяну, Луферову. В стихах последних лет отчётливо звучит социальная тема: «И корни зла неразличимы./Тут ни помочь, ни дать совет./Мы — только следствие причины,/Как отражённый лунный свет». В начале 90-х он работал промышленным альпинистом и погиб при проведении работ на высотном здании. Ему было 47 лет.
А его песня «Мы с тобой давно уже не те», стала, как сейчас принято говорить, культовой.
"Мы с тобой давно уже не те,
Мы не живем делами грешными,
Спим в тепле, не верим темноте,
А шпаги на стену повешены.
В нашей шхуне сделали кафе,
Hа тумбу пушку исковеркали,
Истрачен порох фейерверками,
Hа катафалк пошел лафет.
Мы с тобой давно уже не те,
И нас опасности не балуют,
Кэп попал в какой-то комитет,
А боцман служит вышибалою.
Hас уже не радует роса,
Hа парусах мы не разляжемся,
Пустил артельщик разгулявшийся
Hа транспаранты паруса.
Мы с тобой не те уже совсем,
И все дороги нам заказаны,
Спим в тепле на средней полосе,
Избрали город вечной базою.
Знаю, нам не пережить зимы,
А шхуна, словно пес на привязи,
Кривая никуда не вывезет,
А море ждет нас, черт возьми!
Море ждет, а мы совсем не там!
Такую жизнь пошлем мы к лешему!
- Боцман! - я! - ты будешь капитан!
Hаденем шпаги потускневшие.
Мы с тобой пройдем по кабакам,
команду старую разыщем мы,
А здесь, а здесь мы - просто лишние.
Давай, командуй, капитан!"
ПРОПОВЕДЬ
Он стоит у стола — как у паперти,
Гладит лысину, словно библию,
А очками глаза его заперты,
И в глаза заглянуть — дело гиблое.
Палец к верху неся, как распятие,
Мне читает мораль, словно проповедь.
Страшным адом стращает, раз пять уже,
Только мне от того мало проку ведь!
Не поможет мне проповедь зычная.
Я ведь сам себе Бога выдумал,
Потому что, представьте, язычник я,
Поклоняюсь языческим идолам.
Я их делаю сам между битвами,
Между малыми и великими.
И ему не понять, побритому,
Преимуществ моей религии.
И взирая на Бога с надеждою,
Верить в доброе не перестал ещё.
Свою душу и сердце мятежное
Я несу, как дары, — на ристалище.
1964
Оставь для дома свою грусть,
Нам грусть сейчас не по карману.
Вершин распахнутая грудь,
А перевал закрыт туманом.
Вдали от этих рыжих скал
Познаешь терпкий вкус разлуки,
Взамен хмельного торжества
Придёт размеренная скука.
Бег наших дней неутомим
Глаза не верят фотоснимку.
Мой друг, неужто это мы
На фотографии в обнимку?
Среди московской маеты
И беспредметных разговоров
Ещё не раз припомнишь ты
Катамаран и эти горы.
Прощайте горы, нам пора!
Тянуть с прощаньем мало толку.
Уходит наш катамаран
По отшумевшему потоку.
Мы к Вам вернёмся как-нибудь,
Чтоб вновь пройти катамараном.
Вершин распахнутая грудь,
А перевал закрыт туманом.