Булгаков любил все мистическое, а в любительских пьесах дома часто играл роль Лешего. А однажды устроил сеанс: посадил друзей за круглый стол, потушил свет, и тут на голове у товарищей зашевелились волосы и откуда ни возьмись посыпалась редиска. Оказалось, что это Булгаков длинным прутом поднимал кудри друзьям и разбрасывал овощи. Но те не догадались. А как-то Михаилу Афанасьевичу подарили портрет. Не очень уж талантливый, но Булгаковы все же повесили его над книжным шкафом. "И вот Миша, убедившись, что я крепко сплю, влезал ночью на стул и постепенно соскребывал краски на лице, — вспоминала третья жена Елена Сергеевна. — А по утрам говорил мрачно: это неспроста, это обозначает что-то плохое. Пока я, случайно проснувшись, не увидела, что Миша в подштанниках стоит на стуле и скребет ножичком портрет".
Но кроме шуточной мистики было предостаточно и самой настоящей. Булгаков, например, предсказал свою кончину, когда никакого намека на болезнь не было. "У Михаила Афанасьевича появилась манера вдруг, среди самого веселья, говорить: "Да, вам хорошо, а я скоро умру". И он начинал говорить о своей предстоящей смерти. Причем говорил до того в комических тонах, что первая хохотала я... Но он действительно заболел в 39-м году. И когда выяснилось, что он заболел нефросклерозом, то он это принял как нечто неизбежное", — вспоминала Елена Сергеевна.
ПЕЧКА — ЛУЧШАЯ РЕДАКЦИЯ
Павел Попов, друг Булгакова, во времена, когда тот попал в опалу, получил письмо: "Печка уже сделалась моей излюбленной редакцией. Мне нравится она за то, что она, ничего не бракуя, одинаково охотно поглощает и квитанции из прачечной, и начала писем, и даже, о позор, позор, стихи!" Сжег он даже первую редакцию "Мастера и Маргариты". Но спустя год работу возобновил: так появился черновой вариант под названием "Великий канцлер" (он же "Сатана", "Вот и я", "Черный маг", "Копыто инженера"). И начинался так: "В час заката на Патриарших Прудах появились двое мужчин. Один из них лет тридцати пяти, одет в дешевенький заграничный костюм. Лицо имел гладко выбритое, а голову со значительной плешью". А вот начало уже опубликованного текста: "Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс..." Первый вариант писатель вовсе не собирался печатать, но последняя жена решилась на публикацию — ведь черновой текст представляет интерес литературоведов.
ЗАХАЖИВАЛ В КАЗИНО
Первая жена, Татьяна, вспоминает, что Булгаков был одержим игрой. Будил ее в час ночи: "Идем в казино — у меня чувство, что я должен выиграть!" "Да куда идти? Я хочу спать!" "Нет, пойдем!" Проигрывал, разумеется. Наутро Татьяна несла на рынок оставшиеся ценности — продавать.
ЗАПИСКА О ДЕНЬГАХ
Вторая жена, Любовь Евгеньевна, вспоминала, что Булгаков оставлял очень остроумные записки. Одна была такого содержания: "Дорогая кошечка, на шкаф, на хозяйство, на портниху, на зубного врача, на сладости, на вино, на ковры и автомобиль (Люба тогда училась водить. — Авт.) — 30 рублей. Кота я вывел на свежий воздух, причем он держался за мою жилетку и рыдал. Твой любящий".
АВТОГРАФ ПОВЕРХ ПОРТРЕТА
Первый известный автограф Михаила Булгакова — на его выпускной университетской фотографии, подаренной матери, Варваре Михайловне. "Это пока что он размещен на обратной стороне фотографии. Через 10—15 лет Булгаков будет подписываться прямо на портрете, хорошо понимая, что его автограф уже ценнее того, что на ней изображено", — говорит булгаковед Лидия Губианури. Писатель возил фотокарточки с собой всюду и дарил не только знакомым — всем желающим. "Чтобы помнили, чтобы помнили…" — вот что прошептал он жене Елене Сергеевне перед самой смертью, диктуя ей последние главы романа "Мастер и Маргарита".
УКРЫТ ШИНЕЛЬЮ ГОГОЛЯ
Булгаков не терял озорства даже тяжело болея перед смертью: однажды вызвал к себе друга. Как только тот вошел в квартиру, писатель сложил руки на груди и закрыл глаза. Вошедший обомлел — пока ехал, умер писатель! Но Булгаков открыл глаза, и все выдохнули. А в 1940 году писатель скончался. "Я никак не могла найти того, что я бы хотела видеть на могиле Миши — достойного его, — вспоминала Елена Шиловская, третья жена. — И вот однажды... увидела глыбу гранитную. Директор мастерской... объяснил, что это — Голгофа с могилы Гоголя, снятая, когда ему поставили новый памятник". И так сбылось пророчество: говорят, что в самые тяжелые времена Булгаков приходил к памятнику Гоголя со словами "О, учитель, укрой же меня полой своей чугунной шинели!".
Комментарии 4