Думаю, не будет большим преувеличением сказать, что в 50–60-х годах мир переживал настоящий муми-бум.

В чем же причина этой популярности?

Первая и основная причина — это очень талантливые сказки.

Ни на что не похожие и абсолютно самобытные. Необычность и — главное — органичность мира, придуманного автором, вызывает искреннее восхищение. Особенно с учетом того, что населен этот мир очень разнообразными, но при этом абсолютно живыми созданиями, обаянию которых невозможно сопротивляться.
Они все очень милые и стильные — неугомонная язва Крошка Мю и фрекен Снорк с челкой и браслетиком на ноге, неунывающий Снусмумрик в шляпе и с губной гармошкой, пугливый Снифф, чудаковатый Хемуль, невозмутимый Муми-папа, хлопотливая Муми-мама, и, конечно, альтер-эго писательницы — Муми-тролль.

Атмосфера Муми-дола, где они живут, завораживает сразу и навсегда.

Это невероятно уютный мир. Очень теплый. Очень надежный.

И очень свободный.

Именно последнее обстоятельство, мне кажется, и сделало сказки Туве Янссон феноменом мировой культуры. Они идеально подошли к тектоническим переменам, происходившим с миром — и именно поэтому их популярность с годами не падала, а только росла.

Пятидесятые–шестидесятые годы двадцатого века — это торжество Свободы во всем мире. После страшнейшей в истории человечества войны, потребовавшей нечеловеческих усилий, люди получили заслуженную награду. Жизнь действительно становилась лучше, жизнь становилась веселей, жизнь становилась свободнее.

Свобода торжествовала везде.

Сексуальная революция, мини-юбки и туфли на шпильках. Рок-н-ролл, «Битлз» и Вудсток. Прорыв в космос, «Поехали!» и «Маленький шаг для человека...». Оттепель в СССР, стиляги, Солженицын, ХХ съезд и песня про черного кота. «Дети-цветы» хиппи, желающие make love not war. Китай, вырвавшийся из тени «Большого брата» и юные хунвейбины, «самая активная и жизненно важная сила в обществе», ведущие взрослых к свободе. Парижско-пражские баррикады 1968-го в Европе — тут тебе и «будьте реалистами, требуйте невозможного!», вот тебе и «за нашу и вашу свободу».

Муми-тролли идеально вписывались в этот ряд.

Мы редко об этом задумываемся, но книги Туве Янссон довольно сильно реформировали традиционную мораль сказки. Раньше одной из главных функций сказок всегда было объяснение необходимости долго и трудно работать, претерпевая тяготы и лишения, чтобы стать в итоге настоящим человеком.

Как Пиноккио, например.

Муми-тролли же уверяли своего маленького читателя — тебе не обязательно мучиться всю жизнь, чтобы стать хорошим. Можно и не изменяться, можно оставаться самим собой. В мире даже есть место, где каждого принимают таким, каков он есть.

Это место называется Муми-дол.

Там никого не отвергают. Любое разумное существо, даже будь он душнилой, как Ондатр, или просто очень неприятным созданием, как Морра, всегда может рассчитывать здесь на дружеский прием и на попытку понимания.

Там взрослые — в большинстве своем — занимаются тем, чем хотят. Пишут мемуары, собирают гербарии или рожают кучу детей вне брака.

Да что взрослые? Там даже дети абсолютно свободны в своих поступках. Если Муми-тролль и Снифф решили отправиться в большое путешествие искать комету, Муми-мама просто соберет им припасы в дорогу.

И вовсе не случайно одним из самых любимых героев этих сказок является Снусмумрик — истинный служитель и адепт свободы, который приходит и уходит, когда ему вздумается, который любит смотреть на реку, не любит сторожей и срывает таблички в парке...

Для детей 50-х, замордованных строгим протестантским воспитанием, Муми-дол казался настоящим Эдемом, царством свободы и справедливости.

И он им, в общем-то, и был.

Книги Туве Янссон столь притягательны именно потому, что сказочница очень искренна в своих книгах. Она действительно считала свободу одной из базовых потребностей человека, и всю свою жизнь прожила согласно исповедуемым ею принципам.

Вот только...

Вот только жизнь эта получилась не очень счастливой — поэтому тепло, уют, оптимизм и веселье первых книг вскоре начали истаивать, как снег весной.

Мне кажется, Янссон просто поняла одну не очень приятную истину и была слишком честна, чтобы умолчать и не предупредить о ней своих юных читателей.

Это очень простая истина — свобода не гарантирует счастья.

Скорее даже наоборот — они плохо уживаются вместе. Люди, выбирающие свободу, рискуют в комплекте с ней получить и привязчивое горе-злощастье из сказок, от которого потом годами не отвяжешься.

Сейчас объясню, что я имею в виду.

Для начала нам неплохо было бы разобраться — с чем же был связан этот накрывший планету тотальный всплеск свободы?

На мой взгляд — он был последствием одного глобального изменения, случившегося на планете. Одной из самых судьбоносных революций в истории.

Я про так называемую «Зеленую революцию» (Green Revolution) — послевоенный агротехнологический прорыв 1950-х – 1960-х годов, позволивший резко увеличить производство продовольствия. Людям в развитых странах впервые за все тысячелетия существования нашего биологического вида было гарантировано удовлетворение базовых потребностей.

Отсюда — последующий «взлет по экспоненте» по самым разным параметрам — демографический взрыв, технологический бум, экономический рост, научно-техническая революция...

— Ну и при чем здесь свобода? — спросите вы.

При том, что антипод свободы — вовсе не рабство.

Антипод свободы — это долг.

Обязанность, если хотите.

Чем больше человек связан обязательствами — тем менее он свободен. Потому что настоящая зависимость — она внутри, а не снаружи. И в традиционном обществе почти никто не может позволить себе свободу — по объективным обстоятельствам.

Можно пояснить на простом примере — свободы отношений.

Почему в традиционных обществах количество разводов было ничтожным по сравнению с сегодняшним днем?

Вовсе не потому, что люди были моральнее или церковь запрещала. Просто уход мужчины из семьи обрекал жену и детей если и не на смерть от голода, то уж точно на кратное падение уровня жизни. Фактически — на нищенство, жизнь на подачки. Ну не могла женщина обеспечить семью, просто не существовало в том мире социально одобряемых рабочих мест для женщин.

Многие ли мужчины согласятся взять на себя такой грех?

И так — во всем. В выживающем обществе человек опутан незримой паутиной обязательств. Мужчины, женщины, вошедшие в разум дети — все, поголовно. У каждого есть обязанности, которые ты обязан исполнить, иначе последствия будут самыми печальными. А свободы в том мире нет, и не может быть.

Когда страшный призрак выживания отступил — сеть обязанностей, опутывавшая человека, немного ослабла. Сначала, разумеется, у привилегированных слоев, а потом — и у всех остальных.

Так к людям пришла свобода. Читай — избавление от обязательств.

И люди, разумеется, были счастливы — как счастлива лошадь, с которой сняли ярмо. Понимание, что у каждой палки — два конца, а платить в этом мире приходится за все, пришло гораздо позже.

А теперь вернемся к сказкам Янссон.

В книгах о муми-троллях есть две психологические доминанты.

Свобода для всех.

И идеальный дом, где всем хорошо и уютно.

Читавшим эти сказки очевидно, что именно эти две вещи были чрезвычайно важны для Туве Янссон, и, по большому счету, составляли смысл ее жизни.

Проблема в том, что в реальной жизни эти две вещи очень плохо сочетаются друг с другом.

Чтобы обрести свободу, ты должен сложить с себя какие-то обязанности. В условиях реальности абстрактно «сложить» — нельзя. Можно только переложить их на кого-то другого.

В сказках про муми-троллей этот «кто-то» — Муми-мама.

Если называть вещи своими именами, она в сказке исполняет функцию «прислуги за все». Именно она, пока Муми-папа лежит в гамаке и пишет мемуары, тащит на себе всю эту банду, выполняя всю домашнюю работу — от приготовления еды до обкладывания клумб ракушками.

В реальной жизни было то же самое.

Туве Янссон выросла в очень хорошей семье, где все искренне любили друг друга.

Ее отец, Виктор Янссон, был известным скульптором, младшие братья тоже выбрали творческие профессии: Пер-Улоф стал популярным фотографом, а Ларс — художником-графиком и иллюстратором. Вот они на картине Туве Янссон 1942 года «Семья», где младшие братья играют в шахматы, а старшие члены семьи понимающе переглядываются.

Но все это счастье держалось на маме.

Переехавшая к мужу в Финляндию шведка из приличной семьи Сигне Хаммарштен-Янссон была мало похожа на книжную Муми-маму.

Она, например, вовсе не ограничивала себя домом. Сигне была активной феминисткой, всю жизнь боролась за права женщин и даже являлась основательницей шведского скаутского движения для девочек.

Это, правда, не помешало ей родить мужу троих детей, вырастить их приличными людьми, всю жизнь тащить на себе дом и семью, и не просто тащить — а еще и обеспечивать!

Да, да, Сигне Хаммарштен пахала как лошадь, пока муж-скульптор годами сидел без заказов. После обретения Финляндией независимости она устроилась на полную ставку в Банк Финляндии, создавала макеты для первых финских банкнот и облигаций, и именно она была автором дизайна большинства марок нового государства, выпущенных с 1929 по 1962 год.

И при этом мама умудрилась не сточиться о быт и не изработаться, а сохранить в семье творческую атмосферу. Все эти годы дом Янссонов оставался модным местом тусовки финской богемы.

И все-таки Муми-мама — это она и только она.

Как и свое книжное воплощение, она умела сохранять самообладание в любых ситуациях. Ей всегда хватало теплоты и чуткости, чтобы понять и принять своих взрослеющих детей. И она всю жизнь по-настоящему любила своего немного бестолкового, но доброго и хорошего мужа.

Мама умела делать жизнь праздником, и у Туве навсегда остались в памяти самые счастливые дни в ее жизни — когда семейство Янссонов летом отправлялось на дачу, снятую на островах Пеллинки в Финском заливе.

В попытке дважды войти в одну и ту же реку известная на весь мир писательница в 1964 году купила себе небольшой остров Кловхарун, где построила дом. Она проводила там каждое лето вместе со своей подругой Тууликки Пиетиля, с которой они прожили вместе 45 лет.

Именно Тууликки вытащила Янссон из творческого кризиса конца 1950-х, когда Туве не могла больше писать про муми-троллей, потому что уют, веселье и приключения внутри нее закончились окончательно.

Общение с подругой помогло ей выбраться и понять, что про «мумиков» можно писать и по-другому. Результатом стала пятая книга цикла «Волшебная зима», где Муми-тролль непонятно почему прерывает спячку и впервые в жизни просыпается посреди зимы.

Но, как выясняется, зима не значит безлюдье. Муми-тролль встречает мудрую Туу-тикки, которая и открывает ему новый, незнакомый мир зимы.

«Волшебная зима» стала первой книгой про «других» муми-троллей — не играющих и веселящихся, а философствующих, постигающих и взрослеющих.

Но даже любви для счастья оказалось мало. В природе царствует чертов принцип равновесия, согласно которому, приобретая что-то, ты навсегда лишаешься чего-то другого.

Безграничное, бесконечное и безоблачное счастье детского Эдема чем дальше, тем быстрее утекало водой сквозь пальцы — безжалостно и неумолимо.

Туве всегда была умной женщиной и понимала, что она всю жизнь переплавляла в строчки счастливый мир детства, созданный мамой.

А своего Муми-дола создать так и не смогла.

Наверное, для этого надо было прожить совсем другую жизнь.

Но тут уж извините... Уже не перешить.

В четырех последних книгах про муми-троллей чем дальше, тем меньше уюта и тепла и все больше холода и зимы.

А в последней повести с говорящим названием «В конце ноября» муми-тролли вообще не появляются.

Они ушли, Муми-папа утащил их на остров с маяком.

А в Муми-доле собираются гости — от близких друзей до каких-то совсем левых персонажей. Гости ждут возвращения исчезнувших хозяев, пытаются даже как-то сохранить привычный порядок в опустевшем доме, но, если по-честному, все у них идет наперекосяк...

Туве Янссон была доброй сказочницей, поэтому в финале даже намекнула на возможное возвращение семьи в Муми-дол, но...

Но в том же 1970 году, когда вышла повесть «В конце ноября», у сказочницы умерла мама.

И новых книг про муми-троллей она больше написать не смогла.

Так и закончилась сказка.

Одна из самых честных и тонких сказок ХХ века, написанная женщиной, прожившей жизнь так, как хотела.

Берегись своих желаний.