Но математик Чарльз Лютвидж Доджсон, спрятавшийся под псевдонимом Льюис Кэрролл, не желал никого учить. Он просто развлекался от души и смешил детей всякой замысловатой ерундой.

Написать ерунду очень легко. Написать замысловатую ерунду - с внутренней логикой и несколькими смысловыми слоями, но при этом легкую и донельзя смешную... Могу только повторить за одним известным персонажем: "Не скажу, что это подвиг, но что-то героическое в этом есть".

Британские читатели героизм оценили, и "Алиса" стала одновременно рубежной вехой и недосягаемой вершиной в истории детской литературы.

Я долго думал - как же мне написать про "Алису", если на эти две короткие сказки за много лет наросло такое количество культурных отражений, что сегодня это огромный коралловый остров, который не обойдешь ни за день, ни за год. Сотни книг, тысячи иллюстраций, десятки экранизаций, а количество отсылок в произведениях культуры самых разных жанров не подлежит исчислению.

И тогда я сказал себе - Вадим, не парься. Напиши о том, что тебе интереснее всего.

Про переводы.

Я был довольно маленьким, когда впервые услышал стихи про "хливких шорьков" в которых не было ни одного знакомого слова, но все было понятно. Я очень удивился и запомнил эти четыре строчки навсегда.

Потом, уже пионером, я прочел великий, на мой взгляд, фантастический рассказ Генри Каттнера и Кэтрин Мур «Все тенали бороговы…», где на этом загадочном стихотворении был выстроен весь сюжет.

А потом вырос и понял, что две сказки Кэрролла - это до мозга костей английские тексты, "защищенные от угона". Поскольку принципиальная непереводимость на другие языки вшита в них где-то на уровне каркаса.

И именно эта "сложность уровня импоссибл" стала главным вызовом для всех переводчиков с английского. Чем-то вроде переводческого аналога "Гамлета" для актеров. И рано или поздно любой уважающий себя переводчик говорит себе: "А не пора ли нам взяться за Льюиса нашего Кэрролла?".

И делает очередной подход к снаряду, пытаясь взять этот неподъемный вес.

Поначалу получалось плохо.

Первый перевод "Алисы" на русский язык вышел в 1879 году. Он назывался «Соня в царстве дива» и был выполнен анонимным переводчиком. Скорее всего, им была кузина великого биолога Ольга Тимирязева, та самая "мисс Тимирязефф", упоминаемая в переписке Кэрролла.

Сказать, что российские литературные критики поперхнулись - это ничего не сказать. Отзывы были примерно такими: "В маленькой книжке, переполненной орфографическими ошибками и стоящей непомерно дорого, помещён какой-то утомительно скучнейший, путанейший болезненный бред злосчастной девочки Сони; описание бреда лишено и тени художественности; остроумия и какого-нибудь веселья нет и признаков".

Или такими: "Есть книги, о которых и десяти слов сказать не хочется, до того они ниже всякой критики. Лежащее перед нами издание принадлежит именно к их числу. Бессодержательнее и нелепее этой сказки или, вернее, просто небывальщины (так как в создании сказки предполагается участие фантазии) трудно себе что-нибудь представить. Советуем всем матерям пройти мимо этого никуда не годного измышления, не приостанавливаясь ни на минуту".

Можно, конечно, гыгыкать, тыкая в критиков пальцем - смотрите, какие дураки, шедевр не распознали! Но первые переводы "Алисы" и впрямь были на редкость скучными и идиотическими, простите уж мне это слово. Даже Набоков "не затащил", как выражается современная молодежь, его "Аню в стране чудес" читать невозможно.

Именно поэтому "Алиса" много десятилетий не пользовалась особой популярностью в России. Дети ее просто не знали, а те, кто знали - не любили. Автор одного из лучших переводов "Алисы" Нина Демурова признавалась, что узнала и полюбила сказку, уже заканчивая филфак МГУ и прочитав ее в оригинале, а до того - даже не слышала о ней.

Но, как известно всем людям с жизненным опытом - если долго мучиться, что-нибудь получится. Несколько "подходов к снаряду" оказались удачными и усилиями Демуровой, Заходера и других крутых переводчиков английская "Алиса" - узелок за узелочком - вплеталась в ткань русской культуры. "Все страньше и страньше" и "Чтобы стоять на месте, надо очень быстро бежать" стали поговорками, никому уже не надо было объяснять, кто такой Шалтай-Болтай и чем занимаются вся королевская конница и вся королевская рать.

А переводчики до сих пор все подходят и подходят к снаряду. У меня есть что-то вроде хобби - я собираю варианты переводов первого четверостишия стихотворения про Бармаглота. Того самого, которым началось мое увлечение Кэрроллом.

Хотите посмотреть коллекцию? Ее интересно читать подряд - сразу видно, кто из пытавшихся "взять вес" умеет играть на нюансах смыслов, а кто - не очень.

JABBERWOCKY (Оригинал):

Twas brillig, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe:
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe

БОЛТОБРЯС (Пер. И. Сирина (В. Набокова), 1923 г.):

Был варганец, и вьюркий жмель
Кворомкал прятко в тениве,
Среди мымшат была бурзель,
А хрыски жирились в рытве.

ВЕРЛИОКА (Пер. Т. Щепкиной-Куперник 1924 г.):

Было супно. Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле.
Зеленавки хрющали порой.

(Верлиока, кстати - реальный персонаж восточнославянского фольклора, страшное одноглазое существо. В мультике 1957 года он выглядел так)

БАЛЛАДА о ДЖАББЕРВОККИ (Пер. В. и Л. Успенских 1940 г.):

Сварнело. Провко ящуки
Паробуртелись по вселянке;
Хворчастны были швабраки
Зелиньи чхрыли в издомлянке.

БАРМАГЛОТ (Пер. Д. Орловской, 1967 г.)

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове…

Без названия (пер. Л. Черняховской в рассказе Льюиса Пэджетта «Все тенали бороговы», 1976 г.)

Часово. Жиркие товы
И джикали и джакали в исходе
Все тенали бороговы
И гуко свитали оводи.

ТАРБОРМОШКИ (Пер. А. Щербакова, 1977 г.):

Розгрень. Юрзкие хомейки
Просвертели весь траваc,
Айяяют брыскунчейки
Под скорячий рычисжас.

УМЗАР (Пер. В. Орла, 1988 г.):

Сверкалось… Скойкие сюды
Волчились у развел.
Дрожжали в лужасе грозды,
И крюх засвиревел.

ЗМЕЕГРЫЧ (Пер. Л. Яхнина, 1993 г.):

Червело. Ужные мрави
Кузали на снобу.
За нисом, прали курави,
Склюняя пелаву…

БОРЧАРДЕС (пер. М. Вербицкого, 1997 г.)

Однако яркалось, и смятные лаки
Кругались, разлавкие, в лазной овоче
Стынались тополстые полнокатаки
И были есатые лямы ихочи.

МОРДОЛАК (пер. Д. Коновальчика, 1997 г.)

Ложбилась смуть у возлесов.
Смерчки клонялись в зем.
Жельдей мурчащих горлосов
Был свышен хряпот всем.

ЖАБЕРВОЛК (пер. Д. Гусева, 1997 г.)

Брильяло, и слихие дли
Горали и ревлись в траде:
Все бородавы уполшли,
И крылки бдали зде.

БОРМОЧУН (пер. С. Скловского, 1999 г.)

Это был блестикучий и склизкий игрух,
Он то крался бочком, то крутился волчком,
И вонючих дразнючек, как пакостных мух,
Разгонял по утрам в огороде сачком.

УБЕЩУР (пер. Д. Манина, 1999 г.)

Сустились умерки. В мраве
Куржились сомно петляки
И волосистый головей
Вопел у Воп-реки.

ЖРАКОНАХ (пер. Е. Куренко, 2010)

Смердало. Круцы мерегли
В дырели жахные едьбу,
Блуделки бурхались во пли,
И момы пляхли зих в омбу.

БУРНОЖОР (пер. А. Ярцева, 2012 г.)

Уднилось. Смокрые хрозды
Ветрались на базу,
А мурзкие кросты сквозь дым
Освамились в лазу.

СПОРДОДРАКИ (пер. Ю. Лифшиц, 2016 г.)

Супело. Швобpа и свеpблюд
Дубрагами нешлись.
Мяхpюкал кнуpлик у заблуд
Мыpчала злая кpысь…

ЖИЛБЫЛВОЛК (пер. Е. Клюева 2018 г.)

Чайнело... Мильные бокры
Юлись и дрырлись к поросе,
И глокой куздры развихры
Курдячились по белесе.

Такое вот "иду я, голову озонтив от дождевеющей воды".

Ну и последнее, я и так заболтался.

"Алису" вплетают в нашу культуру не только переводчики, но и оригинальные писатели, в книгах которых отражаются сказки Кэрролла.

Одной из самых бесцеремонно влезших в мою голову книг стало "Время Бармаглота" Дмитрия Колодана - и вовсе не потому, что мы с автором дружим много лет.

Просто... Помните, в начале этой главы я упоминал о неизгладимом впечатлении, которое на меня произвел рассказ "Все тенали бороговы"?

Так вот - у маленького Колодана в детстве сто пудов была одна из этих игрушек. Зуб даю.

Если вы, конечно, поняли, о чем я.