Дарлин Кравиотто-бывшая актриса, ставшая сценаристом, у которой в 1990 году был подписан контракт с Disney для написания сценария фильма Стивена Спилберга «Питер Пэн» с Майклом Джексоном в главной роли.  План назывался «Проект М» и по какой-то причине был окутан тайной.   Новость об этом появилась совсем недавно, в книге Кравиотто, опубликованной в ноябре 2011 года. Автор была нанята для написания сценария тогдашним Топ-менеджером Disney Джеффри Катценбергом, который покинул Disney четыре года спустя, чтобы основать студию Dreamworks вместе со Стивеном Спилбергом и Дэвидом Геффеном. Концепция музыкального фильма «Питер Пэн» должна была быть разработана совместно с Майклом Джексоном. У Дарлин Кравиотто было несколько встреч с Майклом, на которых он поделился своими идеями о фильме. Встречи были записаны по предложению Майкла и должны были стать основой для сценария, по крайней мере, той ее части, которая имеет отношение к Джексону. И действительно, когда вы читаете рассказ Кравиотто о ее разговорах с Майклом, вы можете распознать идеи, которые он также выразил в своих песнях. Например, то, как они обсуждали «Неверленд» Питера Пэна, явно напоминает нам о его песне « Earth Song» : «Когда они впервые попадают в Неверленд, это должно быть самое красивое, волшебное, великолепное место, которое они когда-либо видели ... Рай!  Но есть другая сторона, которую мы покажем, которая находится под угрозой: земля меняется; это просто ужасно.» ..Неверленд разрушается», - говорит он. «. .будет еще один участок Неверленда, который просто ужасен ... уродлив, загрязнен. И эти пираты, просто свиньи, сделали это. И все, о чем думает Крюк-это жадность и деньги. Он разрушает это место. Рыбы умирают и русалки... Это серьезная угроза для Земли и для детей. Это место было прекрасным раем. Но потом ... в конце, когда убивают Крюка, мы видим, как происходит что-то другое. Это было бы так захватывающе, тебе не кажется? И затем будет возрождение. Мы видим, как все те феи поднимаются, и земля снова меняется, и небеса открываются. Неверленд возвращается к тому, каким и должен быть. И дети прыгают вверх и вниз.» «Я думаю, что капитан Крюк-такое зло, что даже животные почувствовали это и ушли.» Предлагаю я. Майкл смеется, ему это нравится. «На этом участке острова нет животных», - говорю я. «Они убивали и стреляли в животных», - добавляет он. «Прямо как на всей планете Земля.» Майкл был в восторге от полученного сценария, однако сценарий так и не стал фильмом, поскольку Спилберг выбрал другой вариант, который в конечном итоге превратился в его фильм «Капитан Крюк» , в другую версию той же истории. В названии книги Кравиотто упоминается агорафобия, состояние, от которого автор страдала после автомобильной аварии. В ее случае речь шла о страхе покинуть ее дом, сесть за руль автомобиля и отправиться в общественные места. Именно поэтому необходимость посетить Майкла была для нее довольно проблематичной, что еще больше усугублялось тем, что Майкл мог встретиться с ней только после 9 вечера – он был занят записью альбома «Dangerous» в то время, поэтому, чтобы увидеться с ним, ей пришлось оставить двух своих маленьких детей на попечении мужа – актера , для которого это было непривычной задачей. Первые 21 глава книги описывают проблемы агорафобии автора, а также ее взаимодействие с Майклом Джексоном, из-за которого она заставила себя посетить ранчо Неверленд и одно из его владений в Лос-Анджелесе. Забавно, что студия звукозаписи Майкла была в конце улицы, на которой она жила, но ей не пришло в голову пригласить его к себе (ему бы понравилось). Она держала свою агорафобию в секрете от всех, кроме ее агента, из-за страха потерять работу. И все было бы в порядке с этой книгой, если бы не было главы в конце, где Кравиотто описывает чтение окончательной версии Майклу Джексону.  И, О Боже, внезапно выясняется: там присутствуют еще два человека – седовласый мужчина с бородой, которого она называет “Приятель”,  и девяти-десятилетний мальчик в фетровой шляпе. Ненавидящие Майкла, естественно, пропускают все остальное и быстро переходят к этой главе, подробно описывая ее и даже делая скриншоты, поэтому любой желающий может ознакомиться с ужасами, которые видела Кравиотто там и что она думала об этом. И вот, что она думала : МЕСТО ДЕЙСТВИЯ Майкл сидит на диване, в своей черной шляпе, и с ним рядом сидит маленький мальчик, также одетый в чёрную шляпу. Мальчик ест пиццу , Майкл хихикает и наливает ему больше содовой. Ребенок выглядит на девять или десять лет. Майклу комфортно сидя рядом с ним, я впервые вижу его таким. «Привет, Дарлин!» - говорит Майкл, не вставая с дивана. Я надеюсь, что моя челюсь не отвисла.. «Это мой друг Эндрю » - говорит он мне, как будто это делает все остальное понятным. Я киваю и улыбаюсь маленькому мальчику, который слишком занят пиццей, ему всё равно кто я и зачем я тут. Я действительно не знаю, что сказать. Я зарабатываю на жизнь словами , но эти инструменты моей профессии внезапно пропали . Я стараюсь не пялиться, но я не понимаю причин носить вдвоём одинаковые шляпы и многозначительности общения Майкла и его друга по пицце. «Эндрю из Новой Зеландии» - говорит Майкл, как будто это объяснит эту странную картину. Я все еще не понимаю. Трудно объяснить, почему автор была так растеряна, увидев как мальчик ест пиццу в присутствии трёх взрослых, но давайте не будем комментировать ее чувства – ведь она страдает агорафобией, так что кто знает... Давайте просто отметим, что год указан 1990, поэтому имя «Эндрю из Новой Зеландии» вполне может быть «Уэйд Робсон из Австралии». Это то, в чём, очевидно, была стратегически заложена бомба. Автор не говорит, кем был «Приятель», из ее описания мы предполагаем, что он какой-то теневой персонаж, однако читатели узнали в этом человеке  База Кохана, 57-летнего мужчину и отца троих детей, известного телевизионного продюсера и композитора, который был Майклу хорошим другом еще со времен Motown.  Майкл называл его Баззи. Автор описывает ад, который она переживает, видя, что происходит в комнате: Я пытаюсь дистанцироваться от того, что происходит здесь, в комнате. Что, черт возьми, происходит в этой комнате?! Почему здесь другой писатель? Последнее, что сценарист проекта хочет увидеть прямо перед тем, как передать свою историю звезде — это то, что в комнате сидит другой писатель (даже не прикрепленный к проекту). Это какое-то испытание от Майкла для меня? Если я потерплю неудачу, меня заменят? Приятель, похоже, прочитал мои мысли.. «Я в основном продюсирую», - объясняет он, видя в моих глаза ужас конкуренции. «И я написал пару песен вместе с Майклом» -добавляет он. «Мы с Приятелем только что написали песню вместе» - поясняет Майкл.  - «Я хочу, чтобы он услышал эту историю, чтобы найти идею для песен» ... «Потрясающе!» - говорю я, с большим энтузиазмом.

(На фото Баз Кохан, Майкл Джексон и Сюзанн Де Пасс на репетиции) Недолгий поиск в Google показывает, что песня «Gone too soon» записана Майклом для альбома Dangerous (над которым он работал в то время).  Песня была посвящена другу Майкла Райану Уайту, мальчику, зараженному СПИДом в результате переливания крови, который умер именно в это время, в апреле 1990 года. Баз Кохан был тем, кто написал эту песню, но он отдал ее Майклу, чтобы тот записал ее как дань уважения мальчику. Чтобы понять настроение Майкла в тот момент, рассмотрим как Джозеф Фогель описал общение Майкла с Базем Коханом об этой песне и причину, по которой она была включена в альбом: ЭТО БЫЛО ЗАПОЛНОЧЬ В ВОСКРЕСЕНЬЕ когда телефон зазвонил в доме Кохана. «Простите, я вас разбудил?» - прошептал голос на другой линии. «Баззи там?» Жена База , Рея, привыкла к поздним звонкам Джексона.  «Секундочку» , - сказала она, передавая телефон мужу. Джексон звонил той ночью по поводу конкретной песни. Ранее в тот же вечер он смотрел по телевизору, как Дион Уорвик (хороший друг) отдает дань памяти , < > исполнителям, которые умерли рано. Наблюдая за этим, Джексон плакал. В ту ночь Джексон сказал Базу, что чувствует что должен записать песню. «Когда ты захочешь», -ответил Баз. Годы спустя, в 1990 году, Баз и Майкл разговаривали по телефону о мальчике, с которым подружился Майкл, о Райане Уайте. «Он не будет жить вечно» , - сказал Джексон. «Я хочу сделать для него что-то особенное» . Райан стал национальным лицом СПИДа в то время, когда болезнь все еще неправильно понимали, клеймили и боялись. Джексон знал, что он не может изменить судьбу Райана, но он надеялся дать ему эскапизм и радость, прежде чем его время истекло. [Он] купил Райану на день его Рождения красный кабриолет Mustang, машину его мечты .  Однако всего через несколько месяцев, 8 апреля 1990 года, Райан умер. На следующий день Джексон прибыл в Индиану.  Он несколько часов просидел в пустой комнате Райана и смотрел на его сувениры, одежду и фотографии. «Я не понимаю, когда умирает ребенок» - сказал Джексон позже. «Я действительно этого не понимаю». Мать Райана, Джин, предложила Джексону сделать все, что захочет, на память, но он попросил просто держать все в комнате как прежде. Несколько месяцев спустя Баз был в студии Ocean Way, когда Джексон записал песню. Как обычно, Джексон пел в темноте, чтобы полностью погрузиться в себя. Баз сидел рядом с Брюсом Суидоном у пульта управления, у него бежали мурашки по коже от того, что он слышал .  Лирика была о красоте, быстротечности и хрупкости жизни. Слова могут легко превратиться в клише и сентиментальность в руках обычного исполнителя, но Джексон не был обычным исполнителем.  «Он вложил в нее свою душу», - вспоминает Баз. «Не было никакого преувеличения . Это были настоящие чувства» .

«Gone Too Soon» стала треком № 13 из 14 на альбоме Dangerous.  Он был выпущен в качестве сингла на Всемирный день борьбы со СПИДом,  1 декабря 1993 года. Джексон также исполнил песню на инаугурационном торжестве президента Билла Клинтона,чтобы еще больше просветить мир о Райане Уайте и получить политическую поддержку и финансирование для исследований СПИДа. Однако вернемся к Дарлин Кравиотто и ее драме: Эндрю доел пиццу и расположился удобно на диване.  Майкл убрал коробку из под пиццы, воспользовался салфетками и унёс мусор на кухню. Мы с Приятелем остались ждать его. Мои глаза остановились на маленьком мальчике, на его веснушчатом лице, его светлые волосы виднелись из под шляпы. Какого черта он здесь делает? И где его мать?  Сейчас десять часов вечера, сегодня четверг, разве ей не следовало быть здесь сейчас?  Моя голова кружилась от этих вопросов, которые я не могла задать. Майкл вернулся с пледом, сел на диван и накрыл им мальчика и себя.  Майкл положил свою руку вокруг маленького Эндрю и тот облокотился на его предплечье. Я стараюсь не пялиться. Я стараюсь не смотреть на это.  Я смотрю осуждающе когда Майкл расстилает плед на своих коленях и коленях маленького мальчика. Эти двое сидят очень близко друг к другу. Я опускаю голову и смотрю на страницы своей истории, убедившись, что все уселись (и укрылись пледом) и начинаю читать. Действительно, что, черт возьми, мальчик и приятель там делали? Мое первое предположение заключается в том, что Майкл пригласил двух своих друзей послушать финальное чтение сценария и услышать их мнение об этом. Мальчик-самая подходящая аудитория для истории про Питера Пэна, и Дарлин знает это лучше, чем кто-либо другой, поскольку она сама проверяла сценарий на своих собственных детях, вечер за вечером, чтобы увидеть их реакцию и отметить, какие сцены заставляли их смеяться и что их завораживало. Каждый вечер я читала Джейкобу и Кэтрин страницы истории про Питера Пэна, которые я писала в тот же день в своем кабинете. Дети слушали перед сном как я читала рассказ по ролям, я оживляла рассказ своим голосом. Когда они смеялись - я запоминала это и это давало мне надежду. Когда они завороженно слушали и их глаза становились большими - я понимала, что моя история работает. Баз Кохан также был вполне естественной аудиторией для прослушивания сценария, он долгое время сотрудничал с Майклом Джексоном и работал с ним прямо в то время и мог быть приглашен туда даже для написания песен для нового фильма. В любом случае его мнение о сценарии фильма как ветерана индустрии развлечений было для Майкла очень ценным. К сожалению, было уже позже 9 часов вечера, но для Майкла это было единственное свободное время для чтений сценария. Автор почему-то забывает об этом и ее мысли заняты совершенно лишними вещами. Она смотрит на мальчика и ее больше беспокоит то, что Майкл слишком заботится о нем и ведет себя скорее как женщина мягко, нежели как мужчина, конечно с ее точки зрения — матери, чей муж не имеет опыта общения с собственными детьми, чей муж не уделяет собственным детям внимание и закрывает перед ними дверь. Пока я читала 37 страниц моей истории Питера Пэна, я перенеслась из Неверленда в убежище Майкла, наблюдая за всем в комнате, живя историей на страницах рассказа.  Никто не знает, но это так.  Я читала диалоги по ролям, играла драматичные моменты, я быстро пролетала над ними, а затем я возвращала своё внимание на Приятеля или на Майкла или на маленького мальчика, обнимающего Майкла.  Я летела как Питер Пэн, паря над верхушками деревьев, но я также наблюдала за Майклом и маленьким мальчиком, сидящим напротив меня.  Когда я понизила свой голос и изображала капитана Крюка, я зависла - я смотрела на Майкла,я наблюдала как он обнимает мальчика, точно так же как я обнимаю собственных детей. Но это был не ребенок Майкла, и Майкл не был матерью мальчика.  Я не видела чтобы отцы относились к своим детям так, как обращался Майкл с этим ребенком. Его движения были похожи на движения матери: утешительные и нежные,  когда он протягивал руку и брал руку маленького мальчика, чтобы держать ее.  Мои инстинкты говорили мне, что это неправильно. Это ненормально. Мальчик засыпает. С нежностью Майкл укутывает маленького мальчика и на руках поднимает  его с дивана. Он осторожно уносит его в коридор и затем в спальню.  Мои глаза следят за Майклом и мальчиком.  Приятель видит как я наблюдаю за ними. «Майкл - очень хороший друг матери мальчика» - объясняет он. Я киваю, но удивляюсь, почему он говорит мне это.  Он видит, как мне некомфортно?  Или как я злюсь на Майкла за то, что заставил меня почувствовать этот дискомфорт?  Конечно, я ничего не скажу.  Это не входит в мою работу — высказываться.  Я делаю спокойное лицо идеального сценариста, я в порядке.  Но агорафобия внутри меня просто хочет выбраться оттуда как можно быстрее. Побег-это не вариант, не в данной ситуации. Я чувствую себя будто в ловушке, но даже хуже чем когда-либо вне своего дома. Когда Майкл возвращается, он и Приятель заверяют Дарлин, что мальчик уснул не потому, что он не был очарован рассказом, а потому, что он был сонный от большого количества съеденной пиццы.  Однако автор не оценила их попытки успокоить её: мальчик, очевидно, является для нее более серьезной проблемой, чем мнение Майкла Джексона о ее окончательном сценарии. «Он съел слишком много пиццы» - говорит Майкл, вернувшись в гостиную. «Слишком большое количество углеводов делают вас сонными!» - смеется он. «Мои дети все время засыпают, когда я им читаю» - говорю я.  Но должна признать - я не рада, что мои слова усыпили ребенка. «Мне нравится» - говорит Бадди, имея в виду мою историю.  Он говорит это так, как будто он приятно удивлен. «Это хорошо!» - улыбается Майкл. По дороге домой у меня кружилась голова... Я не могла перестать думать о Майкле и мальчике.  Я хотела понять что-то, что, возможно, я просто не понимаю.  Я знала, что Майкл считал себя Питером, но то, что я видела, совсем не напоминало мне о Питере Пэне. ... Это напомнило мне кое-что другое. То, о чем я слышала много лет назад, но не хотела верить. Пока водитель студии везет ее домой, Кравиотто вспоминает некоторые сплетни из голливудской музыкальной компании, что, когда Майкл был маленьким, он имел «отношения» с человеком, который был не только его наставником профессионально, но и «намного больше». Моя подруга работала в офисе голливудской музыкальной компании.  Она рассказала мне по секрету слухи об "отношениях" между Майклом Джексоном и одним из руководителей компании. Этот человек был профессиональным наставником Майкла, но он также был и гораздо большим. В офисе ходили слухи, что этот человек приставал к Майклу с самого его детства. Это было тайной и люди держали это при себе, опасаясь потерять работу. Я думала, что история, которую рассказала мне моя подруга, была жестокой и злой сплетней. ... Я просто предполагала, что эти слухи о Майкле были частью мистики знаменитостей. Я никогда не думала, что они могут быть правдой. До этого вечера. И теперь Кравиотто думает, что это может быть связано с его собственным прошлым опытом (если таковой был), что Майкл не видел ничего плохого в связи с мальчиком (при условии, если связь была). Если у Майкла были отношения с мужчиной, когда он был маленьким мальчиком, может быть, теперь он не думает, что с такой связью что-то не так. Его близость к мальчику казалась легкой и расслабленной.  Майклу было комфортно находясь с ним.  Ничто в его поведении не указывало на то, что Майкл считал, что то, что он делал, было неправильным или ненормальным.  Возможно это заставило меня чувствовать себя так неловко.  Я обеспокоена. Я запуталась.  Как Голливуд может не знать об этом? Это тайна Майкла, так же как и моя агорафобия? Видела ли я что-то, что он обычно держит в секрете?  Если да, то почему он решил показать эту свою сторону мне?  Я не знала где правда и я не была уверена, что хочу выяснять это. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Вот что читатели говорят об этой сцене в комментариях на amazon.com: «Это тревожная книга. С одной стороны, она описывает прекрасные моменты времени, проведенные с Майклом Джексоном во время работы над сценарием для идеи фильма Питера Пэна. К равиотто хорошая писательница, ее история интересна и согревает сердце. Проблема развивается когда она пытается провести психоанализ мистера Джексона, его поведению и его мотивам.  Когда она пишет о своем времени, проведенном с этим очень творческим музыкантом и режиссером без ее собственного анализа, то мы можем увидеть его обаяние, естественную застенчивость, доброту и юмор. Когда она смотрит на его поведение сквозь призму предвзятых идей, то история кажется жуткой (особенно касающееся детей).  Кравиотто попадает в ловушку многих писателей, которые не могут не видеть его ненормальным». «Если смотреть на факты истории, то мы увидим, что ничего странного не происходит. Что странного в том, что ребенок ест, а затем засыпает в присутствии трех взрослых? Намеренные намеки автора делают из обычной ситуации — ненормальную. Кстати, странно почему автор не рассказала кем был этот Приятель? Это Баз Кохан, уважаемый музыкант и композитор, отец троих детей. Почему бы не раскрыть его настоящую личность в этой истории? Зачем делать Приятеля каким-то таинственным, жутким, теневым персонажем? Это средства, с помощью которых простую, невинную сцену можно превратить во что-то «подозрительное», «неловкое», «жуткое». И, на мой взгляд, автор делает это совершенно сознательно. Не притворяйтесь, что она не знает как она описывает эту сцену». «Я согласен, она совсем перегнула палку в своей реакции на ребенка с МД.. Агорафобка, которая оставалась дома со своими детьми, она, кажется, совершенно не знает, что мужчины также могут заботиться о детях. Ее муж не заботится о своих детях. Однажды ей пришлось искать няню для детей чтобы встретиться с МД и тогда муж сделал одолжение и согласился посидеть с собственными детьми!!!» «Дарлин пишет с шармом, юмором и чувствительностью о своих отношениях с Майклом, и долгое время в книге, кажется, видит в нем родственную душу. Она описывает его в самых приятных выражениях (хотя мне не особо нравились методы, к которым она прибегала, чтобы оставаться в его доброй милости). Тем не менее, внезапно, ближе к концу, она рассказывает об инциденте, который совершенно вне контекста. Это похоже на внезапный и сенсационный вброс, с какой целью?? Удовлетворить потребность издателя и публики в чем-то щекотливом? От этого радость, которую я почувствовала, прочитав бОльшую часть книги, сдулась как воздушный шар, проткнутый булавкой. Я просто хочу, чтобы Мисс Кравиотто не использовала инсинуации, намеки и предположения, потому что это ничего не доказывает». Действительно, это ничего не доказывало. Слова, которые она использовала, делали эту ситуацию ужасной, но сама ситуация не была ужасной. КАК ГОЛЛИВУД МОЖЕТ НЕ ЗНАТЬ ОБ ЭТОМ? После всех этих подробностей, любезно предоставленных читателям ненавистниками Майкла, мы можем легко ответить на вопрос Кравиотто:  «как Голливуд может не знать об этом?»  просто задавая аналогичный вопрос:  «Как Голливуд может не знать О ЧЕМ?» О том, что сына подруги Майкла пригласили послушать новый сценарий фильма про Питера Пэна, он уснул и остался в доме Майкла с другими взрослыми там? И вся компания выглядела естественно, легко и расслабленно? Когда Дарлин Крэвиотто еще была актрисой, а не сценаристом, она снялась в нескольких фильмах ужасов, и этот опыт очень много говорит о ее рассказе про Джексона. Это звучит очень похоже на фильм Хичкока, где на самом деле ничего плохого не происходит, но ожидание благодаря силе внушения вызывает у читателя тревогу и страх. На самом деле она даже использует специальную пленочную технику камеры/ ее воображение, парящее над Джексоном, который держит руку мальчика. Крупные планы, камера, бродящая по комнате, привлекающая внимание к деталям и простое предположение о преступлении вместо самого преступления - были именно теми методами, которые Хичкок использовал в своих фильмах (см. больше о его методе в этом чудесном руководстве). Вопрос Кравиотто интересен еще и тем, что его можно задать по-другому.  Если вы сделаете акцент на другом слове, вы узнаете, что она, вероятно, не собиралась раскрывать тайну Майкла, но теперь задает вопрос об отношениях между Голливудом и Майклом Джексоном: «как Голливуд может не знать об этом?” Этот вопрос говорит нам о том, что в 1990 году в Голливуде никто не думал о взаимодействии Майкла с детьми и причина тому в том, что даже самый циничный там понимал, что в сексуальных вопросах он был не более чем ребенком. Кравиотто сама неоднократно описывала его как «третьеклассника»,  с которым они вместе хихикали, как маленькие дети, когда, например,  Майкл был потрясен, заметив, что его брюки расстегнуты после посещения ванной комнаты. И когда он предложил посмотреть Грэмми с ним на кровати в первую их встречу. Она не думала ничего плохого. Автор рассказала нам, что в то время в Голливуде ходили сплетни о том, что к Майклу приставали в детстве, а также разговоры про его «эксцентричность» и тому подобное.  Откровения Кравиотто делают ее тем самым человеком, который спровоцировал лавину инсинуаций о Майкле Джексоне, тем более что на следующее утро она не придумала ничего лучше, чем рассказать о своих фантазиях ее голливудскому агенту. Она позвонила своему агенту Рэймонду на следующий же день в 8 утра,  чтобы спросить, знает ли он какую-либо грязь о Джексоне(по словам ее агентов в Голливуде, самые информированные люди там, и если они не знают - никто не знает). Удивленный агент сказал, что никакой грязи о Джексоне неизвестно, за исключением того, что «все знали, что он странный». Однако Кравиотто не остановилась на этом и поделилась с ним худшим из того, что ее воображение нарисовало о Майкле: Рано утром я позвонила Рэймонду в его офис. ... «Расскажи мне все, что ты знаешь о Майкле» - прошу я. «Всю грязь». Если были слухи о Майкле и мальчиках, с которыми он дружил, Рэймонд бы их слышал. Агенты гордятся тем, что знают грязь обо всех в городе. Они агенты, это часть их работы - знать уязвимости людей. «Он странный!» - говорит Рэймонд. «Все это знают. А что? Что случилось?  Что он сделал?» Я рассказала Рэймонду всё.  О том, как Майкл обнимал мальчика на диване.  О том, какое позднее было время и что родителей мальчика не было рядом.  Я рассказала, что обеспокоена как мать — я показала ему фото своих детей, ведь я надеялась, что они однажды встретятся и Майкл пригласит их в Неверленд. Я сказала, что слышала слухи о детстве Майкла и теперь я не уверена, что это были только слухи и что я теперь не хочу чтобы он когда-нибудь увиделся с моими детьми. И я спросила Рэймонда слышал ли он что-либо про Майкла и юношей. «Нет!» - говорит он уверенно.  «Ничего подобного!» - Рэймонд шокирован. «Это серьезно. Это может убить его карьеру!» Я понимаю по тону голоса Рэймонда, что он говорит мне правду.  Если бы были какие-то сплетни о причастности Майкла к детям, Рэймонд бы все об этом знал.  Голливуд слишком мал в индустрии, чтобы держать это в секрете. Все вышесказанное было не только неприятным, но и ненужным.  Если вы не хотите, чтобы ваши дети посетили Неверленд, все в порядке, только в чем смысл делиться этим с вашим агентом?  Поэтому, прекрасно понимая, что такое Голливуд, она дает волю своей фантазии и ее история начинает звучать настолько ужасно, что остается надеяться, что Майкл не увидит даже и фотографий ее детей! И мы должны верить, что она не знала, что весь Голливуд скоро будет ошеломлен, несмотря на обещания ее агента молчать?  Недаром читатели говорят, что эта книга разобьет вам сердце. ЧТО ГОВОРЯТ ЧИТАТЕЛИ. В приведенном ниже обзоре подводится довольно хороший итог и добавляются некоторые более интересные детали к истории: «Эта книга разобьет вам сердце. В то же время это, вероятно, одна из лучших «инсайдерских» историй. Автор описывает свои необычные, но теплые и добрые отношения с Майклом Джексоном на первых 90% книги. У вас действительно складывается впечатление, что она чуткая и понимающая. Но в одиннадцатый час она толкает его под автобус. Тем не менее, если вы можете выдержать неизбежное предательство в конце, то найдете увлекательный взгляд на мыслительный процесс МД, его творческий дух, доброту и эмоции. И это очень хорошо написано. Проект, над которым они работали, был фильмом про Питера Пэна, где Майкл должен был сыграть главную роль. Майкл много вкладывает эмоционально в проект, и он также выражает беспокойство, что Стивен Спилберг на самом деле несерьезно относится к его созданию. В книге рассказывается, как Майкл проводит встречи со Спилбергом и Джеффри Катценбергом, и, хотя встречи проходят активно и они говорят правильные вещи, Майкл чувствует, что не так — ведь они просто массируют свое эго.  Это только бизнес.  Он рвётся всюду, надеется, хочет верить им, но в глубине души чувствует, что его дурят.  В конце концов Майклу становится ясно, что его страхи верны - его накололи, что он проделал эту работу зря; он становится холоден к автору, ведь она тоже не была достаточно честна с ним, по своим причинам. Я понимаю его поведение. М айкл слишком вежлив, или подавлен, или убежден, что она все равно ничего не знает, чтобы сказать что-то прямо ей. Или, может, он не хочет её расстраивать. Но он всё понимает.  Поэтому теперь он внезапно приводит на встречу совершенно новых людей, включая ребенка. То, что ребенок нуждается в чрезмерном внимании от него, и что теперь она должна иметь дело с другими его людьми (незнакомыми ей), просто очевидно, что это техника отвлечения, оправдывающая игнорирование ее и возможность не выражать его гнев напрямую. Но она (предсказуемо, к сожалению, неуклюже) делает вывод, что это должно быть свидетельством какой-то чудовищной причудливой странности.  Поэтому она начинает задавать вопросы руководителям Диснея и ее агентам.  Ей все говорят-нет, никогда не было такого вопроса о Майкле.  Ни одного.  Это 1990 год.  И вы можете сделать свои собственные выводы, дорогие читатели, но, похоже, она там, где, по-видимому, начались плохие истории». Майкл чувствует, что его обманули и что работа была проделана зря, это проницательное наблюдение.  Часть читателей считает, что автор знала, что ее сценарий был разработан только для того, чтобы сделать Майкла Джексона счастливым. И что это был просто отвлекающий маневр. Мысль о том, что она пытается сделать Майкла «счастливым», повторяется в книге так часто, что она просто навязывает себя читателю как реальную цель проекта: «Я сделала все, что в моих силах чтобы Майкл был счастлив на 100%.  Я была идеальным сценаристом : я заботилась, поощряла, уговаривала и заманивала. Мы играли вместе, ели конфеты, смеялись над глупостями.  Но теперь все кончено. Мы перестали быть детьми. Я, по крайней мере. Майкл внутри остается таким какой он есть». Перевод - Александра Жукова https://allorazhukova.livejournal.com/487.html