Невестка выронила телефон, увидев свекровь в дверях

Экран еще светился непрочитанным сообщением, и Ксения поспешно подхватила его с пола, прижав к груди.

— Мам, вы меня напугали! — улыбка вышла натянутой, а в глазах мелькнула тревога.

Анна Сергеевна почувствовала, как в груди шевельнулось что-то беспокойное. За три года совместной жизни она изучила невестку как родную дочь. И сейчас все говорило о том, что Ксения что-то скрывает.

— Я просто белье принесла, — Анна Сергеевна прошла к шкафу, стараясь говорить обыденно.

— Спасибо, мам. Я сама могла.

— Знаю. Просто привыкла уже.

Ксения кивнула и быстро вышла из спальни. А Анна Сергеевна осталась стоять с бельем в руках, глядя ей вслед. Что-то происходило… нехорошее. А ведь сын просил ее присмотреть… Перед отъездом в Екатеринбург.

— Присматривай за Ксюшей, мам, — попросил он. — Она в последнее время какая-то тревожная.
— Конечно, сынок. Не волнуйся.
Теперь Анна Сергеевна думала об этих словах. Да, точно. И рассеянная. И задумчивая. А сегодня вот — телефон прячет.

За завтраком Ксения едва притронулась к еде. Никита уже в школе, Анна Сергеевна отвела внука к восьми утра.

— Тебе нехорошо? — забеспокоилась свекровь.

— Все в порядке. Просто на работе аврал, — Ксения допила кофе и поднялась из-за стола. — Сегодня задержусь. Презентация важная, для крупного клиента.

— Хорошо, дорогая. Я ужин в холодильнике оставлю. Никиту из школы заберу, не волнуйся.

Что за спешка с утра пораньше?

Анна Сергеевна покачала головой. Нельзя так. Подозревать без причины. Может, и правда работа. В рекламном агентстве всякое бывает.

Она принялась за уборку, стараясь отогнать тревожные мысли. Но когда выносила мусор, на дне ведра увидела мятую упаковку от дорогих лекарств и талон к врачу.

Сердце екнуло. Анна Сергеевна достала находку, расправила. Талон был датирован вчерашним числом. Онкологический центр. Боже мой… Неужели Ксюша больна? И скрывает?

Она присела на табурет, пытаясь успокоиться. Не надо паниковать. Может, это не ее. Коллегу навещала или подругу. Но тревога не отпускала. Весь день Анна Сергеевна ходила как в тумане, даже позвонила подруге Валентине.

— Валь, помнишь, ты рассказывала про своего Игоря? Ну, что он год скрывал роман?

— Вот ты заладила. Помню, конечно. А что случилось?

— Да так, — Анна Сергеевна замялась. — Просто вспомнила. Как ты догадалась тогда?

— Ой, Ань, да все как у всех. Задерживаться стал, телефон прятать, новый одеколон купил. Классика жанра. А что, у тебя проблемы?

— Нет-нет. Просто думаю иногда.

Положив трубку, Анна Сергеевна задумалась. Ксения не покупала новых духов. И одевалась как обычно, но телефон прячет. И эти лекарства, больница.

Вечером невестка вернулась поздно, как и обещала. Выглядела усталой, под глазами залегли тени.

— Мама, а где Никита? — первым делом спросила Ксения.
— Уроки сделал и спать лег. Устал после футбольной секции.
— Хорошо.
— Ксюш, ты точно хорошо себя чувствуешь? — не выдержала Анна Сергеевна.
— Мам, что вы привязались? — раздраженно ответила Ксения. — Я устала просто. Клиенты достали.
— Прости. Я просто волнуюсь.
Ксения смягчилась:

— Я понимаю. Но правда, все хорошо. Дима звонил?

— Да, час назад. Сказал, перезвонит попозже.

— Хорошо. Я душ приму и спать.

Анна Сергеевна кивнула. А когда Ксения ушла в ванную, ее телефон на столе тихо пиликнул. Пришло сообщение.

Нельзя. Нехорошо чужие сообщения читать. Но Анна Сергеевна не удержалась и быстро глянула на экран.

«Жду завтра в 16:00. Кабинет 234. Не опаздывайте. В.П.»

Сердце заколотилось. В.П. Кто это? Зачем Ксении к нему в кабинет? Из ванной послышался шум воды. Анна Сергеевна отошла от стола, стараясь унять дрожь в руках.

Надо с кем-то поговорить. Посоветоваться. Но с кем? Диме звонить нельзя, что она скажет? Твоя жена получает странные сообщения? Он же с ума сойдет там, в командировке.

Следующий день тянулся мучительно долго. Анна Сергеевна не находила себе места. После обеда отвела Никиту на футбол, а потом в три часа не выдержала и поехала к больнице. Той самой, адрес которой был на штампе талона.

Села в сквере напротив и стала ждать. В начале пятого увидела знакомую фигуру. Ксения торопливо шла к входу, на ходу поправляя волосы.

Анна Сергеевна подождала несколько минут и пошла следом. В холле было многолюдно. Она села в углу, откуда хорошо просматривался выход. Прошел час. Полтора. Наконец появилась Ксения. Но не одна. Рядом шел пожилой мужчина, седой, изможденный. Ксения поддерживала его под руку, что-то говорила. Мужчина кивал, слабо улыбаясь.

У выхода они остановились. Мужчина погладил Ксению по щеке, поцеловал в лоб. Она помогла ему сесть в подъехавшее такси. С трудом отпустила сморщенную руку.

Анна Сергеевна сидела как громом пораженная. Кто этот человек? Любовник? Но он же старый, больной. Тогда кто?

Она поспешила к выходу, достала телефон. Надо сфотографировать, зафиксировать. Успела сделать несколько снимков, пока Ксения не села в такси.

Дома Анна Сергеевна бродила по квартире. Что делать? Звонить Диме? Показать фотографии?

Телефон зазвонил. Дима.

— Мам, как дела? Ксюша дома? Никита как?
— Сын твой спит уже. А Ксюши еще нет. На работе.
— Странно. Я ей звонил, не берет трубку.
— Наверное, совещание, — голос дрогнул.
— Мам, ты чего? Что-то случилось?
Анна Сергеевна закусила губу. Сказать? Не сказать?

— Дима, — она сделала глубокий вдох. — Тебе нужно вернуться. Срочно.

— Что? Мам, что происходит?

— Просто вернись. Это касается Ксении.

— Мама! — в трубке послышалась паника. — Что с Ксюшей? Она заболела? Авария?

— Нет, не авария. Просто приезжай. Завтра же.

— Мам, да объясни толком!

— По телефону не могу. Приезжай, сынок. Это важно.

Положив трубку, Анна Сергеевна опустилась на диван. Что она наделала? Но отступать поздно.

Вечером Ксения вернулась молчаливая, бледная. На вопросы отвечала односложно. Сказала, что устала, ушла спать. А Анна Сергеевна всю ночь не сомкнула глаз. Правильно ли поступила? Что скажет Дима? А если все не так, как кажется?

Утром приехал Дима, бледный, с красными от бессонной ночи глазами.

— Где Ксюша? — первым делом спросил он.

— Спит еще.

— Мам, рассказывай. Что происходит?

Анна Сергеевна провела его на кухню, плотно прикрыла дверь.

— Сынок, я не знаю, как сказать. Ксюша что-то скрывает. Встречается с каким-то мужчиной.

— Что? — Дима побледнел еще больше. — Мама, ты чего?

— Вот, смотри, — она достала телефон, показала фотографии. — Это было вчера. В онкоцентре. Она его под руку держала, он ее в лоб поцеловал.

Дима смотрел на снимки молча. Челюсти его сжались, на скулах заиграли желваки.

— Кто этот человек? — глухо спросил он.

— Не знаю. Но она к нему ездит. Тайно. И деньги тратит, я видела чеки.

— Чеки?

— Из аптеки. Дорогие лекарства покупает. И больничный талон нашла.

Дима встал, прошелся по кухне.

— Не может быть. Ксюша меня любит. Мы счастливы.

— Сынок, я тоже не хочу верить. Но факты.

— К черту факты! — Дима ударил кулаком по столу. — Я сейчас пойду и все выясню.

— Подожди! Не горячись!

Но он уже вышел из кухни. Анна Сергеевна поспешила за ним.

В спальне Ксения сидела на кровати, растерянно глядя на мужа. Терла покрасневшие от недосыпа глаза.

— Дима? Ты откуда здесь? А как же командировка.

— Закончилась, — отрезал он. — Ксения, нам надо поговорить. И лучше без Никиты.

— Он спит. Что происходит? — она перевела взгляд на свекровь.

— Кто этот мужчина? — Дима протянул ей телефон с фотографией.

Ксения посмотрела на снимок и побледнела как полотно.

— Откуда это?
— Неважно откуда. Кто он?
Ксения молчала, закусив губу, глаза наполнились слезами.

— Ксюша, — Дима сел рядом, взял ее за плечи. — Скажи мне правду. Кто этот человек? Почему ты встречаешься с ним тайно?

— Я не могу, — прошептала она.

— Не можешь? — голос Дмитрия стал жестким. — Ты моя жена! Не имеешь права скрывать от меня!

Он не договорил, но все поняли, что он имел в виду. Ксения подняла на него глаза:

— Ты думаешь, у меня роман? С больным стариком?
— А что мне думать? Ты прячешь телефон, тайно встречаешься, тратишь деньги!
— Это мой отец, — тихо сказала Ксения.
— Что? — переспросил Дима. — Твой отец умер. Ты сама говорила.
— Я соврала, — Ксения опустила голову. — Он не умер, бросил нас, когда я была подростком. Ушел к другой женщине. Мама сказала всем, что он погиб в автокатастрофе. А я и не спорила. Для меня он и правда умер тогда.
— Но почему ты мне не сказала?
— Потому что ты ненавидишь предателей! — Ксения всхлипнула. — Ты сам говорил сто раз, кто однажды предал, предаст снова. Что таких людей нельзя прощать.
Дима молчал, переваривая услышанное.

— Год назад он меня нашел, — продолжала Ксения. — Написал, что болен. Рак последней стадии. Молодая жена его бросила, как только узнала диагноз. Он остался один. И попросил о встрече.

— И ты простила? — в голосе Дмитрия звучала горечь.

— Я не знаю! — Ксения закрыла лицо руками. — Я приехала в больницу, увидела его. Скелет в больничной пижаме. И не смогла уйти, оставить его умирать в одиночестве.

— Надо было мне сказать.

— Ты бы не понял! Ты бы запретил мне с ним видеться!

— Я бы…

Дима резко встал.

— Я бы не запретил. Но ты предпочла мне солгать. Скрывать от меня. Ты выбрала его, Ксения. Предателя. А мне не доверилась.
— Дима, прости меня! Я просто не знала, как тебе об этом сказать!
— Полгода не знала? Или больше?
Ксения молчала. Дима посмотрел на мать.

— Спасибо, что открыла мне глаза.

И вышел из комнаты.

— Дима! — Ксения вскочила, бросилась за ним. — Дима, постой! Выслушай меня!

Но он уже хлопнул входной дверью. Ксения заплакала, тихо, надрывно.

— Что я наделала, — прошептала Анна Сергеевна. — Господи, как это теперь исправить? Ксюша, Дима, да остановитесь же!

Она подошла к невестке, присела рядом.

— Ксюша, девочка моя. Прости меня. Я думала совсем другое.
— Вы следили за мной, — Ксения подняла заплаканное лицо. — Фотографировали.
— Я за Диму переживала. За вашу семью. За Никиту.
— И разрушили ее! — выкрикнула Ксения. — Вы все разрушили! У ребенка отец уйдет из семьи!
Анна Сергеевна не нашлась что ответить. Потому что это была правда.

Дима вернулся только к вечеру. Молчаливый, с каменным лицом, прошел на кухню, налил себе воды.

— Сынок, — Анна Сергеевна подошла к нему. — Поговори с Ксюшей. Она весь день плачет.

— Не хочу.

— Дима, я виновата, неправильно все поняла.

— Ты-то тут при чем? — он пожал плечами. — Ты увидела факты и сделала выводы. Логичные. А то, что моя жена полгода врала, это уже другой вопрос.

— Она не врала, просто не знала, как об этом рассказать.

— Мам, хватит ее защищать. Ксения взрослый человек. Могла найти слова.

Дима ушел в гостиную, включил телевизор. Но Анна Сергеевна видела, он не смотрит, просто сидит, уставившись в одну точку. Ужинали в гробовом молчании, Никита все время поглядывал то на маму, то на папу.

— А ты почему так рано из командировки вернулся? — спросил мальчик.
— Дела закончились раньше, — коротко ответил Дима.
— Здорово! Теперь ты меня на футбол отвезешь?
— Посмотрим.
Ксения едва притронулась к еде, Дима демонстративно не смотрел в ее сторону.

— Может, съездим все вместе к ее отцу? — предложила Анна Сергеевна, когда Никита ушел смотреть мультики. — Познакомимся.

— Я уже сказал свое мнение, — отрезал Дима.

— Не надо, — тихо произнесла Ксения. — Он слишком слаб для визитов.

— Как удобно, — хмыкнул Дима.

Ксения вздрогнула. Встала из-за стола.

— Я спать.

Когда она ушла, Анна Сергеевна не выдержала:

— Сынок, ты слишком жесток. Она и так страдает.

— А я нет? — Дима повернулся к матери. — Я что, не страдаю? Самый близкий человек мне не доверяет!

— Она объяснила причину

— Плохая причина. Мы пять лет женаты, мам. И все это время она считала меня человеком, который не способен понять и простить?

Анна Сергеевна вздохнула. В словах сына была своя правда.

Ночью она не могла заснуть. Слышала, как в соседней комнате ворочается Дима. Как тихо плачет в спальне Ксения. Как Никита встал попить воды и удивленно спросил отца, почему тот спит в гостиной.

— Маме нужно выспаться, она устала, — ответил Дима.

— Я сегодня в больницу, — сказала утром Ксения. — Там процедуры. Там… трудно одному.

Дима кивнул, не поднимая глаз от тарелки.

— А можно я с тобой? — вдруг спросил Никита. — Ты же вчера сказала, что твой папа в больнице. Это мой дедушка?
Ксения побледнела, Дима сжал челюсти.

— Да, солнышко, дедушка. Но сегодня к нему нельзя. Он очень болен, ему нужен покой.

— А когда выздоровеет, познакомишь?

— Обязательно, — голос Ксении был еле слышен.

— Может, тебе помочь? — предложила Анна Сергеевна.

— Спасибо. Я сама.

Когда Ксения ушла, Дима сказал:

— Я переезжаю к Косте. На время. Пока не разберусь в себе.

— Что? Дима, не глупи! А Никита?

— Скажете, что я в командировке. Не хочу его травмировать.

— И надолго ты собираешься уехать?

— Мне нужно подумать, мам.

— И что ты обдумаешь у приятеля? Как разрушить семью?

— Она уже разрушена, — Дима встал. — Доверия - то нет.

Вскоре он собрал вещи и уехал, зато Ксюша позвонила.

— Мам, — голос у нее был странный. — Можете приехать? В онкоцентр. Палата триста десять.
— Что случилось?
— Отцу плохо. Совсем плохо. Врачи говорят, остались дни, может, часы.
— Еду.
Анна Сергеевна быстро оделась, вызвала такси. По дороге набирала Диму — не отвечает. Снова и снова — гудки. Тогда она написала ему сообщение, сообщила номер палаты.

В больнице витал запах лекарств и безнадежности. В палате триста десять на кровати лежал изможденный человек, подключенный к аппаратам. Ксения сидела рядом, держала его за руку.

— Ксюша, — Анна Сергеевна тихо подошла.

— Он хочет познакомиться, — Ксения не оборачиваясь. — Я рассказала про вас. Про Диму.

Мужчина на кровати открыл глаза. Попытался улыбнуться:

— Виктор Павлович.

— Анна Сергеевна.

— Спасибо, — прохрипел он. — За дочку мою вам спасибо. Хорошая из нее мама получилась. И жена.

Анна Сергеевна села на стул по другую сторону кровати.

— Да, хорошая. Очень хорошая.
— Я знаю, что натворил, — Виктор Павлович закашлялся. — Предатель. Но она простила. Светлый человек.
— Папа, не говори много, — Ксения погладила его по руке.
— Надо. Пока могу, — он повернул голову к Анне Сергеевне. — Скажите зятю, что я не прошу прощения. Не заслужил. Но спасибо ему. За то, что дочку мою любит. Заботится.
— Скажу обязательно.
Они сидели так почти час. Виктор Павлович то засыпал, то просыпался. Говорил отрывками о прошлом, о том, как жалеет.

— Столько лет, — шептал он, — потерял. Из-за глупости. А теперь вот, несколько месяцев всего. Но и за них спасибо.

В коридоре послышались шаги. Дверь открылась, на пороге стоял Дима, Ксения вскочила.

— Дима! Ты приехал!

— Ну не мог же я, — он замялся, подошел ближе. — Здравствуйте, Виктор Павлович. Приятно познакомиться.

— Здравствуй, зять, — слабая улыбка. — Не ждал.
— Ксения много о вас рассказывала.
Виктор Павлович грустно покачал головой.

— Не надо, молодой человек. Знаю я, что ничего она не рассказывала. И правильно делала.

— Да, наверное. Но я бы предпочел знать…

Дима взял стул, сел рядом с женой. Взял ее за руку, впервые за последние дни. Ксения благодарно сжала его пальцы.

— Вижу, любите друг друга, — прохрипел Виктор Павлович. — Это хорошо. Берегите это. Я много думал. О том, что натворил. Семью бросил. А страсть прошла, и что осталось? Когда заболел, та, ради которой все бросил, сама меня оставила. Справедливо, наверное.

— Папа, хватит, — Ксения смахнула слезы.

— Нет, дочка. Пусть знают. Чтобы не повторяли моих ошибок. Семья — это святое. Это я теперь понимаю. Поздно, но понимаю.

Он закрыл глаза, задышал тяжело. Медсестра заглянула в палату.

— Ему нужен покой. Вы можете подождать в холле.
Они вышли втроем, сели на лавочку у окна.

— Прости меня, — Ксения повернулась к мужу. — Я должна была сказать сразу. Но так боялась.

— И решила врать?

— Просто не говорить. Это разные вещи.

— Для меня — одинаковые.

Анна Сергеевна встала.

— Я схожу за кофе. Вам принести?

Они покачали головами. Она ушла, оставив их наедине.

Когда вернулась с кофе, они сидели, держась за руки. Ксения плакала.

— Мы поговорили, — сказал Дима, заметив мать. — Я понимаю, почему Ксюша так поступила. Не оправдываю, но понимаю.

— И что дальше?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Нужно время. Чтобы снова научиться доверять.

— Мы справимся, — Ксения сжала его руку. — Правда, мам?

Анна Сергеевна кивнула. Что еще она могла сказать?

Виктор Павлович умер через три дня. Тихо, во сне. Ксения была рядом до конца. О смерти дедушки Никите сказали очень осторожно. Мальчик расстроился.

— Но я же даже не познакомился с ним!
— Он знал о тебе, — Ксения обняла сына. — Я много рассказывала. Он очень хотел тебя увидеть, но был слишком болен.
На похоронах было всего пятеро — они втроем, Никита и сосед по палате из онкоцентра.

— Хороший был человек, — сказала он после церемонии. — Просто оступился когда-то. Но в конце раскаялся. Это многого стоит.

Дома накрыли поминальный стол. Никиту отправили к соседке, взрослые разговоры не для детских ушей. Ели молча, каждый думал о своем.

— Знаете, — вдруг сказала Ксения. — Он мне столько рассказал за эти месяцы. О своем детстве, о том, как встретил маму. Я узнала его с другой стороны. Не как предателя, а как человека. Это было… что-то новое.

— И ты простила? — спросил Дима.

— Не знаю. Наверное. Какой смысл носить в себе обиду?

***

Через месяц жизнь вроде бы вошла в прежнее русло. Дима вернулся домой, Ксения больше не пряталась с телефоном, за ужином разговаривали о работе, планах, мелочах.

Но Анна Сергеевна видела — что-то изменилось безвозвратно. В том, как они смотрели друг на друга. Как Дима проверял телефон жены, якобы случайно. Как Ксения докладывала о каждом своем шаге. Лучше бы я не вмешивалась - подумала она.

Доверие — как хрусталь. Можно склеить, но трещины останутся. И при определенном свете будут видны.

Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено