Вся моя жизнь пошла кувырком

Вот что я подумала, когда за завтраком муж буднично так, между делом, сообщил мне эту новость. Словно рассказывал про погоду или про то, что в магазине опять подорожало молоко…

— Алена, я хотел с тобой поговорить о важном решении, которое уже принял. Ты это... послушай внимательно, пожалуйста, — Константин намазывал масло на хлеб и даже не поднял на меня глаз. — Мама теперь будет жить с нами постоянно. Она продает свою квартиру и переезжает к нам уже на этой неделе. Понимаешь, она боится мошенников, которые охотятся за одинокими пенсионерами, да и вообще не хочет больше жить одна в той большой квартире.

Я обалдела и потеряла дар речи. Артем жевал свои хлопья и листал учебник по математике, готовился к контрольной. Обычное утро понедельника. Я готовила завтрак для своих мужчин, как делала это каждый день последние семнадцать лет.

И вдруг — на тебе!

— Подожди, как это, ты уже все решил? — выговорила я наконец, стараясь голос не срывать. — А меня разве не стоило спросить о том, готова ли я к такому соседству? Это же и мой дом тоже, или я что-то путаю? И вообще, почему я узнаю об этом только сейчас, когда все уже решено? Константин, мы же...

Я осеклась. Нет, не буду говорить про то, что мы муж с женой. Видимо, для него я так, довесок какой-то.

Муж наконец поднял на меня глаза, в них было легкое раздражение, мол, ну что ты привязалась, все и так понятно.

— Ну, Алена, не драматизируй, пожалуйста, — вздохнул он и отложил нож. — Естественно, я рассчитывал на твое понимание. Она же пожилая женщина, моя мать. Неужели ты против того, чтобы помочь ей? К тому же это ненадолго, пока она не найдет что-то подходящее поближе к нам.

— Мам, а бабушка в мою комнату не переедет? — встрял Артем, оторвавшись от учебника. — А то у меня там компьютер стоит, и вообще...

— Нет, сынок, что ты, — успокоил его отец и погладил по голове. — Она будет жить в гостиной. Мы диван поставим, все устроим как надо.

Значит, и это уже решено. Диван в гостиной... Где я по вечерам читала, смотрела телевизор, принимала подруг. Где мы с мужем иногда разговаривали по душам... Впрочем, последний раз это было давно, лет пять как минимум.

— А долго она у нас пробудет? — спросила я осторожно, ковыряя вилкой омлет.

Константин пожал плечами.

— Пока не освоится. Может, месяц, может, два. Да какая разница, Алена? Она же не чужая. И потом, подумай сама, женщина боится оставаться одна, мошенники действительно достают пенсионеров. Каждый день по телевизору показывают. Неужели ты хочешь, чтобы с моей матерью что-то случилось?

Вот так, поставил меня в положение злобной невестки, которая не желает помочь бедной свекрови. А ведь я ничего против Раисы Петровны не имела, что говорить. Просто... хотелось бы, чтобы меня спросили. Хотя бы для приличия, что ли. Я же все-таки жена...

Артем допил сок, схватил рюкзак и убежал в школу, Константин тоже заторопился на работу. А я осталась сидеть на кухне с недопитым кофе и думать о том, что моя жизнь только что изменилась без моего согласия.

Четыре дня спустя Раиса Петровна объявилась на пороге с двумя огромными чемоданами и картонной коробкой в руках. За ней виднелся еще один чемодан и несколько пакетов. Господи, да сколько же она привезла!

— Аленочка, милая! — воскликнула она и поцеловала меня в щеку. — Вот и я! Надеюсь, я не помешаю? Костя говорил, что ты не против.

— Конечно, не против, — соврала я, помогая ей затащить вещи в прихожую. — Проходите, располагайтесь.

Свекровь была в отличной форме. В свои шестьдесят четыре она выглядела моложе своих лет, аккуратная стрижка, легкий макияж, элегантное пальто. И энергии в ней было — на троих хватило бы.

— Можно помыться? — спросила она, снимая пальто и оглядываясь по сторонам. — Дорога, знаешь ли, утомительная. А потом я бы хотела осмотреться, понять, как лучше устроиться, чтобы никому не мешать.

Я проводила ее в ванную, а сама стала разбирать ее вещи. Чемоданы оказались тяжеленными. Неужели она все свое имущество привезла? Да нет, наверное, самое необходимое... Хотя «необходимого» получилось многовато.

Когда Раиса Петровна освежилась, мы прошли в гостиную.

— Вот здесь Константин предлагал вам устроиться, — сказала я и показала на диван.

Свекровь прошлась по комнате от окна к двери, покивала головой.

— Неплохо, неплохо, — пробормотала она. — Светло, просторно. Только вот диван этот...
Свекровь присела на край, покачалась.

— Для сна не очень подходит, видишь ли. У меня спина болит, ты знаешь. А нет ли возможности поставить нормальную кровать?

— Но здесь же гостиная, — растерялась я. — Мы тут принимаем гостей, смотрим телевизор...

— Ну, гостей можно и на кухне принимать, — отмахнулась Раиса Петровна. — А телевизор... Телевизор можете оставить, люблю кинцо посмотреть вечером.

Через полчаса она обследовала всю квартиру и направилась на кухню. Я пошла следом, предчувствуя неладное.

Она открыла одну из коробок и стала доставать кастрюли. Блестящие, явно недешевые. Потом пошли сковородки, формы для выпечки, какие-то хитрые приспособления. Понавезла она добра, конечно...

— Вот это я поставлю сюда, — приговаривала она, расставляя свою утварь по полкам. — А это — на верхнюю полку. Алена, милая, не могла бы ты освободить место в этом шкафчике? Мне нужно разместить специи.

Я молча убирала свои тарелки и чашки, освобождала место для кастрюль свекрови. Что я могла сказать? Это же ее сын попросил меня быть гостеприимной.

— Ты знаешь, — продолжала Раиса Петровна, расставляя баночки со специями, — я всю жизнь готовила сама и очень люблю кормить своих близких. Уж поверь, голодными не останетесь. А готовлю я, скажу без прикрас, отменно. Костик с детства привык к домашней еде, магазинные полуфабрикаты он на дух не переносит, между прочим.

— Я тоже готовлю сама, — тихо сказала я. — И полуфабрикаты мы не покупаем.

— Ну конечно, конечно, — согласилась свекровь, но даже не повернулась ко мне. — Только вот... Ну, понимаешь, времени-то на готовку не всегда хватает. А что говорить, когда столько других дел. А я теперь свободна, могу заниматься хозяйством как следует. Кстати, я заметила, холодильник у вас полупустой. Надо будет сходить в магазин, закупиться как следует.

Полупустой? Да там на три дня еды! Но я промолчала, чего с ней спорить-то?

Вечером, когда вернулись мужчины, Раиса Петровна уже полностью освоилась. Стол был накрыт по-праздничному: салат «Оливье», жареная курица с картошкой, соленые огурцы и помидоры из ее запасов.

— Мама, как здорово, что ты приехала! — обрадовался Константин и сел за стол. — А как вкусно пахнет! Я соскучился по твоей стряпне.

— Ешьте, ешьте, мои дорогие, — улыбалась Раиса Петровна, накладывая всем полные тарелки. — Артемушка, возьми еще курочки, ты же растешь. А то совсем худой какой-то. Мама тебя плохо кормит, что ли?

Я поперхнулась. Плохо кормлю? Да он у меня каждый день как на убой откормленный!

— Бабуль, а ты надолго к нам? — спросил Артем, уплетая за обе щеки.

— Пока не найду себе что-то подходящее — ответила она и многозначительно взглянула на сына. — Но не волнуйтесь, я постараюсь как можно быстрее... Ну, чтобы вас не беспокоить.

Я ела молча, слушала их разговор. Константин рассказывал матери новости с работы, Артем — про школьные дела. Раиса Петровна была в центре внимания, задавала вопросы, давала советы. А я... Я словно стала лишней в собственном доме.

После ужина свекровь отправила всех отдыхать, а сама принялась мыть посуду.

— Аленочка, иди, иди, отдыхай, — отмахнулась она, когда я попыталась помочь. — Ванну там прими, журнальчик почитай, я не знаю... Я сама управлюсь, привыкла. А ты, наверное, устала... Хотя о чем это я? Ты же дома сидишь.

Дома сижу? А кто, интересно, стирает, убирает, готовит, за всеми ухаживает? Собака, что ли?

— Раиса Петровна, я не просто дома сижу, — сказала я. — Я веду хозяйство.

— Ну конечно, милая, конечно, — кивнула она снисходительно. — Но согласись, это не то что на работе пахать.

Ладно, не буду с ней спорить. Все равно не поймет.

— Ну, тогда я пойду, — сказала я и направилась в спальню.

За дверью раздался звонок мобильного. Константин отвечал тихо, но я краем уха уловила:

— Да, она уже здесь... Нет, пока все нормально... Поговорим завтра на работе.

С кем он разговаривал? И о чем собирался говорить завтра? И почему так таинственно шептался?

А через час, когда я уже легла спать, услышала голоса на балконе. Константин с матерью о чем-то говорили, тихо, но довольно оживленно. Что-то про деньги, про «возможности»... Я встала, подкралась к двери балкона, прислушалась.

— Мама, у тебя теперь будут приличные деньги от продажи квартиры, — говорил Константин. — Я думал, может быть, ты поможешь мне с покупкой новой машины? Не в подарок, конечно, я буду возвращать постепенно. Просто моя старая уже совсем развалилась, а новая нужна и для жены с сыном, и чтобы возить тебя на дачу, в поликлинику, куда захочешь.

— Ну что ж, сынок, подумаю над твоим предложением, — отвечала Раиса Петровна. — Действительно, машина не помешает, особенно если ты обещаешь возить меня по моим делам. Только давай пока никому не будем говорить об этом разговоре, чтобы не расстраивать Алену лишними переживаниями.

Я тихо отошла от двери. Вот оно что! Значит, все это время он просто использовал меня? Заставил принять свою мать, чтобы потом получить от нее деньги на машину? А меня даже не собирался спрашивать!

***

Утром я проснулась от звуков на кухне. Раиса Петровна уже вовсю орудовала у плиты, что-то жарила и напевала под нос. Пахло блинами и кофе.

— Доброе утро, милая! — поприветствовала она, когда я появилась на кухне. — Проспала? Ничего, ничего, в твоем возрасте сон очень важен. Садись завтракать, я блинчиков нажарила. С творогом, Костя очень любит.

В моем возрасте? Мне тридцать девять лет, а ей шестьдесят четыре. Но я промолчала, не хотелось препираться.

За завтраком Раиса Петровна объявила планы на день:

— Сегодня нам с тобой, Аленочка, нужно сходить в магазин. Я составила список всего необходимого. Щас, где же он у меня... — она достала из сумочки листочек, исписанный мелким почерком. — А еще хотелось бы кое-что переставить в квартире, чтобы удобнее было. И вообще, надо навести порядок, я вчера заметила, что пыли многовато, особенно в углах.

Я поперхнулась кофе. Пыли многовато? Да я убираюсь каждый день, мою полы через день. Квартира у нас всегда была идеально чистой. Во всяком случае, гости никогда не жаловались.

— А что именно вы хотели переставить? — спросила я, стараясь говорить вежливо.

— Ну, во-первых, этот столик в прихожей стоит неудобно, — начала перечислять свекровь, загибая пальцы. — Его бы в угол подвинуть. А шкаф в гостиной... Он же загораживает свет от окна. Может, его к другой стене поставить? И еще зеркало в коридоре висит слишком высоко, мне неудобно в него смотреться.

Я слушала этот список и чувствовала, как внутри растет глухое раздражение. Раиса Петровна здесь всего два дня, а уже собирается перекроить всю мою квартиру под себя.

— Раиса Петровна, — сказала я как можно мягче, — может быть, не будем ничего переставлять? Мы привыкли к тому, как все стоит. И потом, вы же сказали, что вы тут временно...

Свекровь глянула на меня внимательно. В ее глазах мелькнуло что-то острое, хищное, но оно тут же исчезло, сменилось добродушной улыбкой.

— Конечно, милая, ты права, — согласилась она и махнула рукой. — Просто мне хотелось помочь. Но раз ты против... Тогда ограничимся покупками, все-таки готовить не из чего. А я привыкла, чтобы в доме всего было в достатке.

Мы пошли в магазин. Раиса Петровна выбирала продукты со знанием дела, мясо только парное, овощи — самые свежие, сыр — исключительно импортный. Чек получился в два раза больше, чем обычно.

— Ты платишь? — спросила она, когда мы подошли к кассе. — Спасибо, дорогая. Я пока рассчитываться не готова, квартиру-то я еще не продала. Но вот как продам, начну тоже вкладываться в наш дом.

«Наш дом»? Звучит так, будто Раиса Петровна въехала к нам надолго. Но ведь она же поживет у нас временно, да?

Дома свекровь сразу же принялась готовить обед. Варила, жарила, резала — работала как заведенная. А я сидела в углу кухни и наблюдала, как чужая женщина хозяйничает в моем доме.

Вечером я дождалась, когда Константин ляжет читать, и прошла к нему в спальню.

— Нам нужно поговорить, — сказала я и присела на край кровати.

— О чем? — спросил он, но не оторвался от телефона.

— О твоей матери. О том, что творится в нашем доме. Если ты сам не заметил еще, конечно... — я тяжело вздохнула. — Константин, она здесь всего ничего, а уже перевернула всю нашу жизнь. Она хозяйничает на кухне, как будто это ее дом. Она критикует мою уборку, мою готовку... Да что там говорить, она считает, что я вообще ничего не умею!

— Алена, не преувеличивай, — отмахнулся муж и перевернул страницу. — Мама просто хочет помочь. Она привыкла заботиться о нас.

— А я что, не забочусь?! — возмутилась я. — Семнадцать лет я веду дом, готовлю, убираю, стираю. И никто никогда не жаловался! А теперь что получается? Я никудышная хозяйка, да?

— Ну никто и не жалуется сейчас, — пробормотал Константин. — Просто мама по-другому делает некоторые вещи. Что тут такого страшного?

Я смотрела на него и не верила своим ушам. Неужели он действительно не понимает?

— Константин, послушай меня внимательно, — сказала я и наклонилась к нему. — Твоя мать как-то слишком расхозяйничалась! А сегодня она сказала… В общем, мне кажется, не собирается она покупать новую квартиру вместо старой, а планирует жить с нами постоянно.

Муж наконец посмотрел на меня, причем как-то смущенно.

— Ну, может, она и останется насовсем… А чем плохо-то? — пожал он плечами. — У нее будут деньги от продажи, она не станет нам в тягость. Наоборот, поможет по хозяйству. И вообще, Алена, подумай сама, мама — одинокая пожилая женщина, что ей делать?

— А меня ты спросил? — не выдержала я. — Хочу ли я жить с твоей матерью под одной крышей? Готова ли я делить с ней кухню, ванную, все остальное? Или мое мнение вообще никого не интересует?

— Алена, она же не чужая, — раздраженно сказал Константин и закрыл газету. — Это моя мать. И потом, подумай практически, у нее будут деньги, она сможет помогать нам. А то ведь я один... То есть, одной моей зарплаты иногда не хватает.

Одной его зарплаты? Он чуть не сказал что-то другое, да? И потом, я знала теперь, что его больше всего интересуют именно эти деньги. И машина.

— Знаешь что, — сказала я и встала с кровати, — поговорим, когда ты будешь готов меня услышать. А пока что я просто буду терпеть. Куда ж мне деваться.

И вышла из спальни, тихо закрыла за собой дверь.

Свекровь начала в моем доме «большую перестройку». Раиса Петровна проснулась рано, часов в семь, и принялась за дело.

— Аленочка, вставай. Хватит дрыхнуть, как эта... лентяйка, — позвала она меня. — У нас сегодня много работы. Надо навести в доме порядок.

Я вышла в халате, не успела даже умыться как следует. Свекровь уже была одета, причесана и накрашена. Вот энергия-то!

— Видишь ли, милая, — начала она и села за стол с блокнотом в руках, — я тут понаблюдала и составила список того, что нужно изменить. Знаю, ты против была, но ты только послушай! И поймешь, как я все хорошо придумала.

— Какой список? — растерялась я.

— Ну, во-первых, — начала она читать, — холодильник стоит неправильно. Его надо развернуть другой стороной, чтобы дверца открывалась удобнее. Во-вторых, эти занавески на кухне совсем никуда не годятся...

Список был длинный. Очень длинный. На целый лист.

— Раиса Петровна, — перебила я ее, — может быть, не будем ничего менять? Мне и так удобно. Я привыкла, где что лежит. Да и зачем весь этот переполох?

— Ах, милая, — улыбнулась свекровь и махнула рукой, — привычка — вторая натура, это верно. Но иногда полезно что-то изменить, жизнь заиграет новыми красками! Поверь мне, я знаю, что говорю.

К обеду все было переставлено. Холодильник развернут, занавески сняты, посуда переставлена. А еще Раиса Петровна заставила меня передвинуть стол на кухне, поменять местами два стула и перевесить часы.

— Ну вот, — сказала она, довольно потирая руки, — совсем другое дело! Как просторно стало, как светло! Правда же?

Я смотрела на свою кухню и не узнавала ее. Все было не на своих местах. Посуда стояла в других шкафчиках, и мне приходилось искать каждую чашку. Часы висели так, что их было плохо видно от плиты. Бардак, одним словом.

— А новые занавески когда купим? — спросила Раиса Петровна.

— Не знаю, — честно ответила я. — Надо подумать.

— Да что тут думать! — махнула она рукой. — Завтра же пойдем в магазин. Я видела прекрасные, в мелкий цветочек. Очень уютные, домашние такие.

В мелкий цветочек? У меня были однотонные, светло-зеленые, мне они нравились.

Константин и Артем вернулись домой к вечеру.

— Ого! — воскликнул муж, когда зашел на кухню и огляделся по сторонам. — Как здесь все изменилось! Мама, это твоих рук дело?

— Мы с Аленочкой потрудились, — гордо ответила Раиса Петровна. — Правда, стало лучше? Я же говорила, надо было все переделать.

— Конечно! — согласился Константин. — Гораздо просторнее. А эти часы теперь лучше видно.

Лучше?! Да их теперь от плиты вообще не видно! Когда готовишь, время не посмотришь.

— А где занавески? — спросил Артем.

— А мы их тоже того... менять будем... Старые сняли, новые завтра купим, — объяснила бабушка. — Красивые, в цветочек.

— Здорово! — обрадовался внук. — А то эти зеленые какие-то скучные были.

Скучные? Мне они казались стильными...

— А еще я хотела бы поменять скатерть на этом столе, — продолжила Раиса Петровна. — Эта какая-то мрачная, что ли. И нужно купить новое постельное белье.

— Так оно и есть почти новое, — возразила я. — Я его полгода назад покупала.

— Ну, милая, — снисходительно улыбнулась Раиса Петровна, — полгода для постельного белья — это уже много. К тому же цвет какой-то неопределенный. Лучше что-то поярче, повеселее, чтобы глаз радовался.

***

А скоро Раиса Петровна объявила:

— Дети мои дорогие, моя квартира официально продана! Сегодня деньги поступили на счет.

Константин чуть не подавился кофе:

— Уже? Так быстро?

— А что тянуть? — пожала плечами свекровь. – Пять миллионов получила! И теперь эти деньги лежат на депозите в банке, каждый месяц мне будут приходить проценты, восемнадцать тысяч рублей. Вот вам и вторая пенсия! Можно сказать, зажила я теперь.

Я слушала, и внутри все сжималось. Пять миллионов! Да за такие деньги можно купить квартиру получше нашей. Но Раиса Петровна предпочла поселиться у нас. Значит, что? Значит, у нее есть какой-то план. И я теперь знала какой.

— Мама, это замечательно! — обрадовался Константин. — Теперь ты можешь ни о чем не беспокоиться.

— Вот именно, — кивнула Раиса Петровна и лукаво посмотрела на сына. — Теперь я могу позволить себе разные приятности. И близким тоже кое-что хорошее устроить. Если они этого заслужат, конечно.

Что-то в ее тоне заставило меня насторожиться. А Константин вдруг покраснел, как школьник.

— Ну, мама, не надо... — пробормотал он.

— А что не надо? — удивилась я. — О чем вы говорите?

— Да так, — отмахнулся муж. — Мама иногда слишком щедрая бывает.

Слишком щедрая? И при чем тут Константин? Что-то они недоговаривают. Или у них какие-то тайные планы? Да нет, я же слышала их разговор на балконе. Все понятно.

После завтрака я решила позвонить маме. Не могла же я ни с кем не поделиться своими переживаниями.

— Мама, — сказала я, когда Софья Николаевна взяла трубку, — у меня проблемы. Большие проблемы.

— Что случилось, дочка? — сразу же забеспокоилась она.

Я рассказала ей про Раису Петровну, про перестановки, про продажу квартиры. И про то, что услышала на балконе. Мама слушала молча, изредка вздыхала.

— Понятно, — сказала она наконец. — И что ты собираешься делать? Не оставишь же все просто так?

— Не знаю, — честно ответила я. — Константин меня не слышит. Говорит, что я преувеличиваю. А может, и правда преувеличиваю? Может, это я такая нервная стала?

— Дочка, — мягко сказала мама, — ты не нервная. Ты просто защищаешь свой дом. Это нормально. Хочешь, я приеду? Поддержу тебя морально.

— Не знаю... — замялась я. — А можешь?

— Конечно, могу. Скажем, что у меня дома трубы меняют, жить невозможно, — в голосе мамы послышались лукавые нотки. — Если твоему мужу можно поселить свою мать без обсуждения, то почему тебе нельзя пригласить свою?

— Мама, ты гений! — обрадовалась я. — Когда сможешь приехать?

— Через три дня, — пообещала Софья Николаевна. — Подготовлюсь как следует.

***

Тем временем Раиса Петровна продолжала свои «улучшения». Она заставила меня переставить мебель в гостиной.

— Видишь ли, милая, — объясняла она, толкая кресло, — диван должен стоять так, чтобы с него было удобно смотреть телевизор. А у вас он стоит боком, это неправильно, неудобно.

— Но мы привыкли, — слабо возразила я.

— Привычка — не лучший советчик, — отрезала свекровь. — Вот увидишь, теперь будет гораздо удобнее. Поверь мне на слово.

Удобнее оказалось только ей. Диван теперь стоял так, что занимал полкомнаты, а кресло пришлось задвинуть в угол. Ходить стало неудобно.

А еще Раиса Петровна решила «навести порядок» в шкафах.

— Аленочка, — сказала она и открыла платяной шкаф в спальне, — у тебя тут такой беспорядок! Летние вещи висят вместе с зимними, блузки перемешаны с юбками... Как ты вообще что-то находишь?

— Мне так удобно, — пыталась я протестовать. — Я знаю, где что лежит.

— Ну что ты говоришь! — замахала руками Раиса Петровна. — Вещи должны висеть по принципу сначала верхняя одежда, потом костюмы, потом блузки, потом юбки. И обязательно по цветам! Светлое к светлому, темное к темному. Это же элементарно!

Она потратила целый день на то, чтобы перевесить все мои вещи. Когда я вечером зашла в спальню, то не смогла найти свой любимый свитер. Оказалось, он теперь висел в разделе «темные вещи», хотя он был серый, почти светлый.

— Где мой синий халат? — спросила я.

— А, этот старый? — скривилась Раиса Петровна. — Я его убрала в дальний угол. Он совсем изношенный, пора бы новый купить.

Изношенный? Да я его полгода назад купила! И он мне очень нравился. Мягкий такой, удобный.

К концу недели я чувствовала себя чужой в собственном доме. Все было не на своих местах, все изменено, переставлено, «улучшено». Если этот кавардак можно улучшением было назвать, конечно... А Раиса Петровна тем временем строила новые планы.

— Знаешь, Аленочка, — сказала она за ужином, нарезая мясо, — я тут подумала... А если нам ванную комнату отремонтировать? Кафель-то у вас старый, да и сантехника уже не первой свежести.

Ремонт ванной? Да мы ее три года назад делали! Все новое, все красивое.

— У нас все нормально с ванной, — сказала я.

— Ну что ты, милая, — покачала головой свекровь. — Нормально — это не отлично. А я привыкла, чтобы все было на высшем уровне, так сказать.

И тут Константин неожиданно поддержал мать:

— А может, действительно стоит? Раз у мамы теперь есть финансовая возможность.

Возможность? То есть она будет платить за ремонт в нашей квартире? И что это будет означать, что она станет полноправной хозяйкой?

***

Когда я открыла дверь и увидела маму с чемоданом, сердце забилось от радости. Наконец-то, у меня появился союзник!

— Софья Николаевна! — воскликнула Раиса Петровна и вышла из кухни. — Какая неожиданность! А в чем дело?

— Ремонт у меня дома, — спокойно объяснила мама, снимая пальто. — Трубы меняют, жить невозможно. Алена разрешила пожить у них несколько дней.

— Ну конечно, конечно, — закивала свекровь, но в глазах у нее мелькнуло что-то настороженное. — Проходите, располагайтесь.

К вечеру, когда пришел Константин, расстановка сил в доме изменилась. Муж был явно озадачен.

— Софья Николаевна, — сказал он, — а долго у вас ремонт продлится?

— Пока не закончат, — ответила мама невозмутимо. — Может, неделя, может, две. Как получится.

— Ну, раз так, то добро пожаловать, — пробормотал Константин, но было видно, что такого поворота он не ожидал.

А я впервые за две недели почувствовала себя увереннее. Теперь я была не одна против свекрови.

Первые дни прошли относительно спокойно. Мама держалась тактично, не вмешивалась в хозяйственные дела Раисы Петровны. Но я видела, как она все замечает, как оценивает обстановку.

— Дочка, — сказала она мне тихо, когда мы остались вдвоем, — а долго это у вас так?

— Уже три недели, — вздохнула я. — И конца не видно.

— Понятно, — кивнула мама. — Ну что ж, посмотрим, что можно сделать.

А через три дня утром случилось то, что я назвала «битвой оладий». Мама встала рано и решила приготовить оладьи по своему рецепту. Артем их очень любил с детства.

— Ой, как вкусно пахнет! — воскликнул внук, когда прибежал на кухню. — Это что, бабушка Соня оладьи печет?

— Да, внучек, — улыбнулась мама. — Садись, пробуй.

Артем уплетал оладьи за обе щеки и нахваливал:

— Ой, не могу, вообще не могу... Какие вкусные! Бабушка Соня, вы лучше всех готовите!

В этот момент на кухню вошла Раиса Петровна. Она уже была одета и причесана, она схватила со стола блюдо с блинчиками.

— А я тебе, Артемушка, блинчиков нажарила, — сказала она и поставила блюдо на стол. — Специально для тебя, любимых твоих.

— Спасибо, бабушка Рая, — сказал внук, но к блинчикам не притронулся. — Но я уже оладьями наелся. Они такие вкусные!

Лицо Раисы Петровны вытянулось.

— Как это наелся?! — возмутилась она. — Ты же блинчики любишь! Я специально для тебя встала рано!

— Да я уже не хочу, — пожал плечами Артем. — Оладьи очень сытные.

— Артемушка, — вмешалась мама, — если хочешь, можешь и блинчик попробовать.

— Не надо! — резко сказала Раиса Петровна. — Если он наелся оладьями, значит, мои блинчики ему не нужны!

Она схватила блюдо и с грохотом поставила его в раковину.

— Раиса Петровна, — мягко сказала мама, — не стоит расстраиваться. Ребенок просто...

— А вы не вмешивайтесь! — вспыхнула свекровь. — Я с внуком сама разберусь! И вообще, не понимаю, зачем было готовить завтрак, когда я уже все приготовила!

— Я не знала, — спокойно ответила мама. — Извините, если помешала.

— Еще как помешали! — Раиса Петровна была вне себя. — Артем привык к моим блинчикам, а тут... А тут появляются другие бабушки со своими оладьями!

Артем испуганно посмотрел на ругающуюся бабушку и тихо сполз со стула.

— Бабушка Рая, не сердитесь, — пробормотал он и убежал в свою комнату.

А я пошла завтракать в спальню, слушать этот скандал не было сил.

***

Вечером того же дня Константин собрал всех за столом. Он выглядел усталым и растерянным.

— Слушайте все, — сказал он, тяжело вздохнув, — так продолжаться не может. Дом превратился в... Ну, в поле битвы. Артем жалуется, что не может спокойно позавтракать. Соседи, наверное, слышат ваши споры. Это же сумасшедший дом какой-то!

Все молчали. Раиса Петровна сидела с обиженным видом, мама — с невозмутимым, Артем ковырял вилкой картошку.

— И что ты предлагаешь? — спросила я.

— Не знаю, — честно признался муж. — Но с двумя... С двумя бабушками в доме жить невозможно. Это я понял точно.

— Ах, так?! — возмутилась Раиса Петровна. — Значит, я теперь лишняя? Мать родная стала помехой?

— Мама, при чем тут лишняя? — растерялся Константин. — Просто... Ну, места мало, и характеры у всех разные...

— Знаешь что, сынок, — вдруг сказала свекровь, и в голосе ее прозвучала сталь. — Раз уж мы заговорили начистоту, то давай и поговорим начистоту. Сможешь честно с матерью-то поговорить, а? Скажи всем, зачем ты меня сюда пригласил. Не жалость к одинокой матери тобой двигала, а что?

Константин побледнел:

— Мама, о чем ты?

— А о том, что ты хотел на мои деньги машину купить! — выпалила Раиса Петровна. — Думал, старая мать сразу кошелек раскроет? Да я с первого дня понимала, к чему ты клонишь со своими разговорами!

— Мама, не при всех же, — пробормотал Константин.

— А почему не при всех? — встряла Софья Николаевна. — Считаю, все должны это знать. Значит, Константин, ты решил поселить мать у себя, чтобы получить от нее деньги на машину?

— Не совсем так, — попытался оправдаться муж. — Просто... Ну, у мамы появились деньги, а у нас старая машина...

— Еще как совсем так! — перебила его Раиса Петровна. — Только я, сынок, не вчера родилась. И деньги с депозита снимать не собираюсь, это мой капитал на старость. А ты думал, что легко меня обведешь вокруг пальца!

Я смотрела на мужа и не узнавала его. Значит, все это время он просто использовал меня? Заставил принять свою мать, чтобы потом получить от нее деньги?

— Константин, — сказала я тихо, — это правда?

Он не ответил, только отвел глаза.

— Видишь, Аленочка, — сказала Раиса Петровна, — какой у тебя муж. Мать пригласил не из любви, а из корысти. А тебя поставил перед фактом, даже не спросив. Что это, как не эгоизм чистой воды?

— Раиса Петровна права, — поддержала мама. — Нехорошо получается, Константин. Всех обманул, и жену, и мать.

— А я ведь собиралась к дочери переезжать, — добавила свекровь. — В Воронеж. Она зовет уже год, а я все к сыну рвалась. Думала, он во мне нуждается. А оказывается, только мои деньги ему нужны!

Артем сидел с открытым ртом, переводил взгляд с одного взрослого на другого.

— Пап, — сказал он наконец, — это правда? Ты бабушку Раю из-за денег к нам позвал?

Константин закрыл лицо руками.

— Все не так просто, — пробормотал он.

— А как? — спросила я. — Объясни, как это понимать.

Но объяснить он не смог. Или не захотел. А скоро и объяснений никаких уже не требовалось.

Через неделю обе матери уехали. Раиса Петровна — к дочери в Воронеж, мама — к себе домой, где «ремонт закончился».

Прощаясь, свекровь сказала мне:

— Аленочка, ты хорошая женщина. И характер у тебя есть, это я поняла. А вот сын мой... — она покачала головой. — Извини его, если сможешь. Хотя он этого не заслуживает.

— С внуком я буду общаться, — добавила она. — И с тобой тоже, если позволишь. А вот с Константином... Пусть сначала подумает над своим поведением.

Это даже удивительно, но я была... согласна со свекровью?

Мама обняла меня на прощание.

— Ты молодец, дочка. Сумела постоять за себя. Теперь живи так, как считаешь нужным.

И вот я снова осталась одна с мужем и сыном. Квартира показалась мне огромной и тихой. Я ходила по комнатам, возвращала вещи на свои места, переставляла мебель обратно.

Константин пытался со мной разговаривать, но я не знала, что ему сказать. Доверие было подорвано. Может быть, со временем и восстановится, а может, и нет. Но одно я поняла точно: больше никого не пущу распоряжаться моей жизнью. Ни мужа, ни свекровь, ни кого-либо другого. Это мой дом, и я в нем хозяйка.

Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено