— Тебе одной такая огромная квартира?! — искренне возмутился Егор

***

На следующий день часов в десять утра раздался звонок в дверь. Долгий такой, настойчивый, прямо-таки нахальный. Я глянула в глазок — опаньки, свекровушка во всей красе…

Открываю дверь, натягиваю на лицо улыбку, а она сразу:

— Наташенька, родная моя, как же я рада тебя видеть! — и идет в прихожую с уверенностью танка.

Делать нечего, приглашаю родственницу на кухню, ставлю чайник. И начинается разговор:

— Натусь, ну что же ты вчера так Егорушку расстроила? — спрашивает Галина Петровна. — Мальчик до сих пор переживает. Всю ночь, говорит, не спал.
— А с чего бы ему переживать-то? — спокойно спрашиваю я.
— Как с чего? Он же о будущем думает! О семье своей! О детях будущих! А ты... Ну, Наташенька, миленькая, ну как же так можно?
— Как? — интересуюсь я.
— Ну подумай сама, умница ты моя. Тебе одной столько метров... ну зачем? А молодым тесно, они же деток планируют уже... Кстати, я тут уже с одними хорошими знакомыми поговорила, они очень, знаешь ли, интересуются твоей квартирой.
— С какими... Погодите... С какими еще знакомыми? — подхватываюсь я.
— С очень хорошими людьми, Наташенька. Приличные такие, интеллигентные. И главное — деньги у них есть, сразу рассчитаются, без всяких там... Ну... проволочек. А тебе на эти деньги где-нибудь... Ну... в спальном районе уютную однокомнатную купим, и еще останется на ремонт!
— Галина Петровна, — говорю я, изо всех сил стараясь держать себя в руках, — а кто... Собственно... Кто вам сказал, что я согласна эту квартиру продавать?
— Наташа, миленькая моя, — свекровь смотрит на меня приторно-умильно. — Ну ты же женщина разумная, образованная. Неужели не понимаешь? Это же твой единственный сын! Твоя кровиночка! Неужели же ты не поможешь ему встать на ноги как следует?
— Помочь я не отказываюсь, — отвечаю я. — Но не ценой же собственной крыши над головой!
— Да кто, интересно, от тебя требует таких жертв? — усмехается свекровь. — Тебе же русским языком говорят, будет у тебя своя квартира, но чуточку меньше этой.
— Или тебе метры жалко? — вдруг щурится она. — Какие-то несчастные метры тебе дороже счастья собственного сына?!
И тут до меня наконец дошло — все уже решили за меня. А мне, получается, остается только согласиться и подписать бумажки.

***

— Галина Петровна, — негромко, но твердо сказала я, — это моя квартира. И решать, что с ней делать, буду я сама.

— Наташ, ну не упрямься же ты так, — покачала головой свекровь. — Егорушка так на тебя рассчитывает... Он же думал, что мама его поймет, поддержит...

— Пусть рассчитывает на себя! — не выдержала я. — Пусть работает больше и зарабатывает!

— Да работает он, работает, — вздохнула Галина Петровна. — Только ты же понимаешь... времена сейчас сложные. А тут такая замечательная возможность...

— Галина Петровна, на эту квартиру мы зарабатывали вдвоем с вашим сыном. Нам тоже, знаете ли, было нелегко. И вам тоже. Во все времена простому человеку жить тяжело. Поэтому не нужно давить на жалость, если человек решил создать семью, значит, он понимал, что к чему. Пусть теперь несет ответственность за свое решение. Поэтому, повторюсь, квартиру не продаю. Все, точка!

Галина Петровна ушла от меня с кислой миной, но я прекрасно понимала — это еще далеко не конец.

***

Вскоре я попала в самую настоящую осаду. Егор звонил каждый божий день, а иногда и по два раза.

— Мам, ну что же ты... Что ты такое делаешь? — ныл он в трубку. — Ну это же... честное слово... Это нечестно как-то получается. Мы тут в этой съемной хибаре живем, каждый месяц двадцать штук выкладываем, а у тебя комнаты пустые стоят... Ну неправильно же это!

Когда мне надоело слушать одно и то же, я вдруг вспомнила, что у так переживающей за внука свекрови тоже есть трешка, она тоже живет там одна. Более того, у моего покойного мужа была там доля, которую по идее унаследовал Егорка…

— Егор, а почему вы не у бабы Гали живете? — спросила я, когда сын позвонил снова. — Места там всем хватит.

Странно, подумала я. Квартира свекрови, насколько я помнила, была в прекрасном состоянии, ремонта не требовала…

***

А тем временем Галина Петровна развила просто бурную деятельность.

— Наташенька, — говорила она самым скорбным голосом, — ну подумай сама... Сенечка, сыночек мой покойный, очень хотел бы, чтобы Егорушка счастливым был...

— Галина Петровна, — огрызалась я, — мой Сеня хотел бы, чтобы его сын был самостоятельным мужиком, а не нахлебником!

— Да как ты можешь?! — возмущалась свекровь. — Как у тебя только язык поворачивается так говорить о собственном ребенке?!

— Наташа, — убеждала она в другой раз,— ну смотри сама... Цифры же говорят сами за себя! Выгода для всех очевидная!

— А как насчет вас, а, Галина Петровна? — спрашивала я. — У вас тоже трешка.

— А при чем тут я? — удивлялась свекровь. — У меня же совершенно другая ситуация… И у меня ремонт.

— Ремонт, значит, — подумала я. — Ну-ну...

И наконец решила действовать.

***

Вообще, я давно ремонт планировала. А тут, как говорится, сам бог велел. Купила я материалы, наняла хорошую бригаду, ну и завертелось у меня все.

Как об этом сын узнал, понятия не имею. Но как-то вечером мне позвонила мать его жены Алины.

— Наташа, — начала она, — ну неужели же вы не понимаете, что молодым семьям помогать надо?

— Помогать надо, — ответила я. — Но в разумных пределах. Вы не находите?

— Ну неужели же вам квартира дороже семьи? Дороже родного сына?!

—А как насчет вас? — парировала я. — Почему бы вам не помочь родной дочери?

— А я не могу! — заявила она. — У нас ситуация совершенно другая... И мы еще в ипотеке сидим!

— Понятно, — вздохнула я. — Другая ситуация…

Ну вот, как всегда. Как только «квартирный вопрос» начинает касаться их, они говорят, что у них «другая ситуация». Ну ничего нового под луной!

***

Осада продолжалась целый месяц. Все они, сын, свекровь и моя невестка, регулярно названивали мне, взывали к совести, сулили какие-то выгоды… Но я стояла на своем, свою квартиру продавать не буду.

И вот, возвращаюсь я как-то вечером из магазина и тащу наверх тяжеленные пакеты, останавливаюсь передохнуть. Вдруг слышу этажом выше до боли знакомые голоса и останавливаюсь послушать.

— Бабуль, ну я не знаю, что с мамой делать, — бухтит Егор. — Она уперлась как танк, и ничего на нее не действует! Где, кстати, ее носит? Вот чего мы здесь торчим?! Может, позвонить ей?

— Погоди, внучек, — успокаивает его Галина Петровна, — надо просто еще немножечко подождать, понимаешь? Мы ее обязательно дожмем, поверь мне.

— Не уверен! — раздраженно отозвался сын. — Просто я реально не вывожу аренду... Мы с одной квартиры съехали, потому что дорого, с другой вот-вот съедем… Нам что, комнату в коммуналке снимать? Алинка каждый день меня упрекает. Нормальные мужья, мол, на раз жилищный вопрос решают, а я...

— Потерпи, родненький, я чувствую, она вот-вот сдастся, — утешала его бабушка.

— Бабуль, — вдруг сказал Егор, — а вот скажи мне... почему я, собственно говоря, не могу у тебя жить? У тебя же тоже целых три комнаты! Места всем хватит с головой!

— Егорушка, — после паузы, очень-очень осторожно произнесла Галина Петровна, — у меня там сейчас... Ну как тебе сказать...

— Да говори как есть, — наседал Егор, — вот только про ремонт заливать не надо.

— У меня там жильцы сейчас живут! — выпалила Галина Петровна.

— Какие... Погоди... Какие жильцы? — опешил Егор.

— Да студенты. Я им комнаты сдаю. Мальчики приличные, аккуратные, платят всегда вовремя...

— Сдаешь комнаты?! — взвился сын. — То есть ты посторонних людей к себе пустила, а я невесть где должен жить теперь?!

— Егорушка, ну пойми ты меня правильно... — сказала Галина Петровна. — Пенсия у меня небольшая, а так я каждый месяц получаю небольшой доход… А ты… Ты молодой, крепкий, еще и семейный. Ты работаешь, в конце концов, так почему бы тебе ипотеку...

— Бабуль, — голос Егора стал прямо ледяным, — то есть, получается... мы с Алинкой на съеме, ты заставляешь меня выгонять собственную мать из дома, а сама… комнаты сдаешь? Ну ты вообще!

Тут я услышала шаги сына на лестнице и быстренько спряталась с пакетами за выступом от мусоропровода. Егор не заметил меня и стремглав пронесся мимо. Следом за ним потихоньку спустилась свекровь. Когда ее шаги стихли, я зашла к себе.

— Однако, — подумала я, — какой же все-таки жук наша Галина Петровна!

***

На следующее утро, едва позавтракав, я позвонила Егору.

— Сынок, приезжай ко мне. Хочу с тобой поговорить насчет квартиры.

Когда сын приехал, я спросила:

— Егор, а скажи-ка мне, чья это квартира?

— Папина, — буркнул он недовольно.

— Папина? Вот как?

Он поднял на меня взгляд и пробурчал:

— Бабушка сказала, что папа эту квартиру сам покупал. Он хотел ее мне оставить, а потом... Ну... как-то так получилось, что ее на тебя переписали...

— Вот значит как, — подумала я. — Вот откуда ноги у этой… спецоперации растут… Ну, Галина Петровна!

— Егор, эту квартиру покупали мы с папой вместе. Документы, это доказывающие, я сейчас покажу.

Я принесла папку с документами на квартиру и показала их сыну.

— Значит, бабушка... — начал он растерянно.

— Бабушка тебе мозги промыла самым настоящим образом, — закончила я за него. — А теперь слушай меня очень внимательно. У твоего отца была законная доля в бабушкиной квартире. Он получил ее по наследству от деда. А теперь эта доля по праву твоя. Половина трехкомнатной бабушкиной квартиры твоя. Понимаешь?

Егор молчал, и по его лицу было видно, что он переваривает услышанное.

— Знаешь, что я тебе предлагаю? — продолжила я, глядя ему прямо в глаза. — Поговори с бабушкой про размен. Или пусть она у тебя твою законную долю выкупает. На эти деньги вы с Алиной себе отличную однушку купите.

— А если она не согласится? — тихо спросил сын.

— Тогда через суд выделение доли требуй, — пожала плечами я. — Закон полностью на твоей стороне.

***

Егор ушел совершенно другим человеком — задумчивым, притихшим. А через два дня мне позвонила абсолютно взбешенная Галина Петровна.

— Наташа! Ты чего это ему в голову вбила, а?! — завопила она. — Он теперь требует, чтобы я ему половину своей квартиры отдала или выкупила свою долю! Это только от тебя он мог набраться такого!

— А с чего вы взяли, что от меня?

— А от кого еще?! — возмутилась свекровь. — И как тебе это только в голову взбрело? И вот вспомнила же про Сенечкину долю…

И она вдруг завздыхала, заохала.

— Наташ, ну сама подумай, ну на что я буду долю выкупать?

— А может, на доход от сдачи в аренду своих комнат студентам? — невинно предположила я.

Воцарилась продолжительная пауза.

— Ты... Ты что... подслушивала нас, что ли? — наконец выдавила свекровь.

— Не подслушивала, а услышала то, что нужно, — сказала я и спокойно повесила трубку.

Через три месяца Галина Петровна, скрипя зубами и проклиная все на свете, выкупила у внука его законную долю почти за три миллиона рублей. И Егор с Алиной наконец въехали в собственную симпатичную однокомнатную квартиру.

На меня свекровь обиделась, конечно, знатно. Ну и пусть обижается. От отсутствия общения с ней я уж точно ничего не теряю. (Все события вымышленные, все совпадения случайны)

Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено