Предыдущая публикация
— А следующим вы физрука очаруете? "Чужая в своем доме" часть 5
Или, может, трудовика? — снова выговаривала ей завуч через неделю. — У нас, знаете, кадровый резерв… не бесконечный. А разведенных учителей тоже хватает.— Вы на Алексея тоже виды, что ли, имеете? — уставилась на завуча Анна. — Так, знаете, он сам волен выбирать.
— Конечно, только… некоторые легкодоступны! — возмутилась та. — Ищут, к кому бы пристроиться.
Анне было смешно. Алексей, конечно, негодовал.
— Старая перечница! — буркнул он. — Даже и не думал, что у нее на меня… виды.
— Может, она права? — неуверенно сказала Анна. — Вдруг мы действительно...
— Что действительно? — Алексей взял ее за руки. — По-человечески относимся друг к другу? Анна, вы думаете, мы делаем что-то плохое?
— Не знаю. Просто все так быстро. Я еще не привыкла жить одна, а тут вы... — Анна запнулась. — Боюсь, что люди подумают...
— А что они могут подумать? Мужчина и женщина дружат, вместе ходят в театр с ребенком?
Алексей встал, прошелся по комнате.
— Анна, вы хотите всю жизнь оглядываться на чужие мнения? Жить так, как удобно другим?
— Я не хочу создавать вам проблемы, — тихо сказала она.
— Какие проблемы? Анна, я взрослый человек. И сам решаю, с кем общаться.
Алексей присел рядом с ней.
— А если кому-то не нравится — их проблемы.
Но на следующий день стало ясно — сложности есть и у него. Директор вызвал Алексея к себе.
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
— Алексей Михайлович, — сказал директор, не приглашая сесть. — Вы у нас недавно, возможно, не знаете традиций. У нас не принято... сближаться… на работе.
— Что именно не принято? — спросил Алексей. — Здороваться, разговаривать по-человечески?
— Не передергивайте, речь о том, что вы проводите время с Анной Сергеевной вне работы!
Директор сложил руки на столе.
— Это неэтично. И создает нездоровую атмосферу в коллективе.
— Чем неэтично?
— Тем, что она недавно бросила семью. Неустроенная женщина с ребенком, — директор говорил назидательно, словно читал лекцию. — А вы подаете ей ложные надежды. Это жестоко.
— Откуда вам знать, какие надежды я подаю?
Директор помолчал, наклонился через стол.
— Алексей Михайлович, скажу как мужчина. Эта женщина... у нее репутация, — он понизил голос до шепота. — Из тех, что легко сходятся с мужчинами. Сегодня с одним, завтра с другим.
Алексей побледнел.
— И еще добавлю — подумайте о карьере.
Директор откинулся на спинку кресла.
— Школ в районе немного, все друг друга знают. Заработаете репутацию несерьезного человека — место не найдете нигде. А ведь могли бы иметь перспективы.
— Понятно, — сухо сказал Алексей. — Спасибо за... заботу.
— Не за что. Надеюсь, вы поймете меня правильно, — директор улыбнулся. — Мы же хотим сохранить хорошего специалиста.
Вечером Алексей пересказал разговор Анне.
— Значит, теперь я женщина с репутацией, — горько сказала она. — Которая легко сходится.
— Анна, не слушайте этих... — Алексей сдержался. — Просто злословие завистников.
— А может, они правы?
Анна встала, отошла к окну.
— Может, я слишком быстро... Ведь мы знакомы всего два месяца, а уже...
— Что, собрались в театр?
Алексей подошел, обнял ее сзади.
— И пусть люди говорят что хотят. Мне хорошо с тобой и с Димой.
Он поцеловал ее в висок.
— Анна, неужели вы готовы отказаться от счастья из-за мнения посторонних людей?
— А если это очередная ошибка? — Анна обернулась к нему. — У меня уже была одна неудачная попытка семейной жизни...
— Не у тебя одной. И что теперь — вообще не пытаться? — Алексей взял ее лицо в ладони. — Анна, я не обещаю сказку. Но обещаю честность, уважение и любовь. Разве этого мало для начала?
В дверях появился Дима. Он стоял в пижаме, растрепанный, сонный.
— Мам, что случилось? — спросил он, заметив слезы на ее глазах.
— Ничего, солнышко, — быстро вытерла глаза Анна. — Взрослые разговаривают.
— Мам, ну я же не глухой. Вы хорошие, — он говорил уверенно, по-взрослому. — А когда мы вместе, всем весело. Плохие люди не могут быть… такими.
— Умный мальчик, — сказал Алексей. — А знаешь что? Люди иногда говорят плохое просто потому, что завидуют.
— Как бабушка? — неожиданно спросил Дима.
— Что как бабушка?
— Она тоже говорила про маму плохое, потому что завидовала? — мальчик нахмурился. — Она всегда говорила, что мама все делает неправильно. А сама ничего не делала, только командовала.
Анна задохнулась. Из уст ребенка это прозвучало так просто и точно.
— Может быть, — осторожно сказал Алексей. — Бабушка боялась остаться одна.
— А теперь осталась, — констатировал Дима. — И папа тоже, жалко их.
Да, подумала Анна. Тамара Петровна так боялась потерять сына, что лишилась всех.
— Мам, — сказал Дима. — А можно я буду называть дядю Лешу папой, если вы поженитесь?
Анна покраснела.
— Дима, мы не...
— А я хочу, чтобы поженились, — перебил мальчик. — Мне нравится, когда дядя Леша с нами. И я хочу, чтобы он был моим папой.
— Мне тоже нравится быть с вами, — сказал Алексей, глядя на Анну. — Знаете, это как два лучших друга сразу, только… мы уже словно семья.
Он помолчал, потом добавил:
— Анна, а давайте действительно поженимся?
— Но мы знакомы всего...
— Два месяца, знаю. Мало? А сколько нужно? — Алексей взял ее руки в свои. — Анна, я понял, что люблю вас, через две недели после знакомства. А время... оно ничего не меняет.
— А вдруг ошибаемся?
— А если нет? Анна, вся жизнь — риск. Можно бояться и сидеть на месте. А можно довериться сердцу.
— Мам, — вмешался Дима. — Помнишь, в «Лебедином озере» принц тоже выбирал?
Анна рассмеялась сквозь слезы.
— Помню, солнышко.
— Тогда говори «да».
И Анна сказала.
Поженились в мае, тихо и скромно. Расписались в ЗАГСе, погуляли по парку, поужинали в кафе. Свидетелями были Света и коллега Алексея — учитель физкультуры.
— Желаю вам счастья, — сказала Света, обнимая подругу после церемонии. — И чтобы этот оказался лучше предыдущего.
— Спасибо, — ответила Анна. — Я тоже на это надеюсь.
— Надо верить, — поправила Света. — По Алексею видно, человек он надежный. И на тебя смотрит, как на королеву.
Алексей снял для них квартиру, двухкомнатную. У Димы появился свой угол с письменным столом и электропианино, у Анны — ощущение дома.
— Знаете, что самое главное в семье? — сказал Алексей в первый вечер в новой квартире. — Честность и готовность говорить правду.
— Даже если она может обидеть? — спросила Анна.
— Ложь обижает сильнее, — он обнял ее. — Анна, я хочу, чтобы вы никогда не боялись мне что-то сказать. Ты и Димка.
Теперь она не тянула все одна. Зарплаты складывали в общий котел, потом делили. Это было… непривычно.
— Смотри, — говорил Алексей, раскладывая на столе купюры. — Десять тысяч на еду, пять на коммуналку, три отложим на Димину одежду. Остальное — на аренду жилья и на… непредвиденное.
Анна не верила, что можно так открыто обсуждать деньги. У Сергея финансы были его личным делом.
— А может, мне найти работу получше? — предложила она. — Вернуться в библиотеку?
— Как пожелаешь, но не спеши. Дима пока привыкает к новой жизни, ему нужна стабильность, — Алексей взял ее руку. — А потом посмотрим. Может, и мне удастся подработку найти.
Первые месяцы семейной жизни были счастливыми. Алексей оказался таким мужем, о каком Анна не мечтала. Помогал готовить, стирал, играл с Димой. Интересовался ее работой, делился планами. Никогда не перебивал, слушал до конца, задавал вопросы. Будто ему действительно было… интересно, а не ради галочки.
— Как дела в школе? — спрашивал он вечером.
— Нормально, правда, завуч все еще косо смотрит, — отвечала Анна.
— А ты не обращай внимания. Скоро привыкнет, — Алексей улыбался. — Главное, что ты делаешь свою работу хорошо. А остальное не столь важно.
Вечерами пили чай, разговаривали. О музыке, о книгах, о том, как прошел день. Анна впервые почувствовала — ее мнение важно, ее слушают.
— Алексей, — сказала она однажды. — А ты не жалеешь, что связались с разведенкой с ребенком?
— Жалею, — серьезно ответил он.
У Анны упало сердце.
— Правда?
— Жалею, что не встретил вас раньше, — Алексей поцеловал ее в лоб. — Тогда у Димы был бы настоящий отец с самого рождения.
Дима расцвел. Прилежно занимался музыкой, обрел уверенность в игре. Называл Алексея папой, и тот не возражал. Про Сергея не спрашивал, там и так все было ясно.
— Твой настоящий папа тот, кто тебя любит и воспитывает, — говорила сыну Анна.
И сама в это верила.
— Тогда мой настоящий отец — Алексей. Мам, а почему… бывший папа не звонит? — спросил Дима после одного такого разговора.
— Он занят, — ответила Анна. — Работы, наверное, много.
— А Алексей тоже занят, но всегда находит время поговорить со мной.
— Люди разные, солнышко.
В августе Анна ушла из школы, устроилась в библиотеку рядом с их новой квартирой. Зарплата такая же, но работа спокойнее. И главное — уважительное отношение. Заведующая Нина Петровна была доброй женщиной.
— У нас коллектив дружный, — сказала она в первый день. — Помогаем всегда, подменяем, если что дома. А личная жизнь — дело каждого. Главное, чтобы работа не страдала.
Осенью случилось то, чего Анна не ожидала. Звонок от бывшей соседки.
— Анечка, — взволнованно говорила женщина. — Тамара Петровна в больнице, инсульт. Сережа в командировке, дозвониться не могу. А она все ваши имена называет.
— Вы уверены?
— Говорит, Аню позовите, Диму позовите, — соседка всхлипнула. — Может, вы приедете? А то она совсем плохая.
Анна положила трубку, долго сидела молча. Алексей, заметив ее состояние, подошел.
— Что случилось?
Рассказала. Алексей выслушал, кивнул.
— Поедешь?
— Не знаю. После всего... — Анна покачала головой. — Она же меня ненавидела, из дома… выжила.
— Анна, она больная, старая, зовет тебя, — Алексей присел рядом. — Может, стоит простить? Люди перед… смертью часто пересматривают свою жизнь.
— А если это… просто хитрость?
— Какие ловушки может строить больная старушка? — мягко спросил Алексей. — Подумай, а вдруг она хочет помириться? Попросить прощения? Ну дай ей шанс, уйти всегда сможешь.
— Мам, — подал голос Дима. — А можно я тоже поеду к бабушке?
— Зачем?
— Не знаю, хочется, — мальчик пожал плечами. — Она болеет ведь. И одна, наверное, лежит.
Анна посмотрела на сына. Ребенок не помнит зла.
— Хорошо, — решила она, — поедем.
В больнице встретила врач. Замотанная, примерно ровесница Анне, в медицинской маске, одни усталые глаза торчат.
— Вы родственники?
— Да, — ответила Анна, не уточняя какие.
— Состояние тяжелое. Правая сторона парализована, речь… бессвязная по большей части, — врач говорила сухо, профессионально. — Она все время кого-то зовет. Мы не могли понять, кого именно.
— Нас зовет.
— Тогда идите. Может, успокоится, — врач посмотрела на Диму. — Ребенку лучше не видеть...
— Он справится, — сказала Анна. — Это ее внук.
Тамара Петровна лежала в общей палате. Анна с трудом узнала грозную свекровь в этой маленькой сморщенной старушке. Волосы растрепаны, лицо искажено, правая рука бессильно лежит поверх одеяла.
— Тамара Петровна, — тихо позвала Анна.
Старушка повернула голову, в глазах вспыхнуло узнавание.
— А... Аня... — с трудом выговорила она.
— Да, это я. И Дима тоже здесь. Как вы?
Дима подошел, взял бабушку за руку.
— Привет, бабуль, — он говорил просто, без страха. — Как дела?
Тамара Петровна заплакала.
— Прости... — с трудом выговорила старушка. — Прости... меня...
Анна села на стул рядом с кроватью. Вблизи Тамара Петровна выглядела еще беспомощнее. Куда делась былая властность?
— Прощаю, — сказала Анна и поняла, что говорит правду.
— Дима... хороший... мальчик... — продолжала Тамара Петровна. — Ты… его лучше нас воспитаешь.
— Спасибо.
— Я... плохо... с тобой... поступала... — старушка с трудом подняла руку, попыталась дотронуться до Анниной ладони. — Боялась... остаться одна...
— Не надо об этом, все прошлое.
Тамара Петровна закрыла глаза, продолжая держать Димину руку.
— Бабуль, — сказал мальчик. — А хочешь, я тебе что-нибудь расскажу? Про школу, про музыку?
Старушка кивнула.
— Хочу...
Дима рассказывал о своих занятиях, о новом папе, о том, как они живут. Тамара Петровна слушала, не отпуская его руки.
— Хорошо... что у тебя... есть папа... — прошептала она.
Просидели час. Тамара Петровна почти не говорила, только сжимала Димину руку и смотрела на Анну благодарными глазами.
— Мы еще придем, — сказала Анна на прощание.
— Правда?
— Обещаю.
На следующий день приехал Сергей. Встретили в коридоре. Бывший муж выглядел постаревшим. Смотрел куда-то сквозь нее, словно не видел. Растерялся, наверное.
Сергей и правда вел себя так, словно это Анна была дочерью Тамары Петровны. Все время спрашивал ее о самочувствии матери. И врачи постепенно тоже стали обсуждать с бывшей невесткой лечение женщины. Сын будто самоустранился. Приезжал, привозил, что сказано, отбывал часы и минуты.
Анна смотрела на него. Когда-то этот человек был ее мужем. Семь лет прожили вместе. И что осталось? Только общий сын.
— Сереж, кто ухаживать за ней потом будет? — сказала она как-то бывшему мужу. — Ищи сиделку, сама мама твоя не справится.
— А ты не можешь? — тихо сказал Сергей. — Знаешь... прости, что тогда не разобрался. Не сумел понять, что происходит.
— Может, никто не был виноват. Просто не подходили друг другу. А насчет мамы — лучше все же медсестра, а не я. К тому же работа, а днем кто с ней будет?
— А сейчас ты как… в отношениях? Может, вернем все… как раньше? — Сергей смотрел с надеждой, словно видел в ней решение своих проблем.
— Я замужем, Сережа. И вполне счастлива в этом браке.
— Это хорошо. Ладно, прости, не стоило начинать разговор.
Сергей посмотрел на Диму.
— Как дела, сын?
— Хорошо, — ответил мальчик. — Ты не обижайся, но у меня теперь есть второй папа, Леша. Он меня музыке учит.
— Понятно. — Сергей кивнул. — Ну... береги себя.
И пошел в палату.
Тамара Петровна прожила еще восемь месяцев. Анна с Димой навещали ее регулярно. Старушка медленно восстанавливалась, вернулась речь, частично подвижность. Но главное — изменилась внутренне. Стала мягче, добрее.
За неделю до смерти попросила Анну остаться наедине.
— Аня, — сказала она. — Спасибо.
— За что?
— За то, что простила. Не отвернулась, — Тамара Петровна говорила медленно, с трудом. — Я знаю, какой была. Не заслужила прощения.
— Это… не мне судить.
— Ты... мать хорошая. Я… поняла это поздно.
Помолчала, добавила:
— Димка будет музыкантом, талант есть. Береги его. И себя тоже. Заслуживаешь счастья, — Тамара Петровна закрыла глаза. — А Алексей... хороший человек. Видно по нему.
Это были последние слова бывшей свекрови.
Прошло семь лет. Диме исполнилось тринадцать, он учился в музыкальной школе, мечтал о консерватории. Иногда звонил Сергею, но Алексея считал настоящим отцом. И никто с этим не спорил.
— Знаешь, — сказал он однажды Анне. — Я рад, что мы тогда ушли от папы с бабушкой.
— Почему?
— Если бы мы не ушли, я бы не встретил Алексея. А он самый лучший папа в мире.
Анна заведовала отделом в библиотеке. Алексей преподавал музыку и давал частные уроки. Денег хватало на все необходимое — даже отложили на отпуск. Квартиру взяли в ипотеку.
В субботу вечером собирались за ужином — семейная традиция. Дима рассказывал о школе, Алексей — об учениках, Анна — о работе. Обычная семейная жизнь.
— Мам, — сказал Дима за одним из ужинов. — А помнишь, как мы в коммуналке жили? И все говорили, что неправильно поступили?
— Помню.
— А они ошибались, да?
— Да, сынок. Ошибались.
— А если бы мы послушались, и ты к папе с бабушкой вернулась?
Анна задумалась. Что было бы?
— Мы были бы несчастны, — сказала наконец. — Все, я, ты, даже папа с бабушкой.
— Получается, иногда нужно быть смелой? И не слушать, что говорят плохие люди?
— Дима, — вмешался Алексей. — Нельзя совсем не слушать людей. Но нужно уметь отличать — кто желает добра, а кто просто завидует.
— А как?
— По делам. Тот, кто желает добра, поможет в трудную минуту. А кто только болтает — исчезнет при первых проблемах.
Дима кивнул. Анна смотрела на мужа и сына, думала о том, как странно складывается жизнь. Когда-то считала себя серой мышкой, которой просто повезло выйти замуж. Думала, должна быть благодарна за любое внимание.
А теперь знала — она достойна любви и уважения. Не нужно унижаться, просить прощения за то, что существуешь.
— О чем думаешь? — спросил Алексей.
— О том, что мне повезло.
— В чем?
— Что хватило смелости изменить жизнь.
— А мне повезло, что встретил тебя, — ответил Алексей. — И Дима согласился считать меня папой.
— А мне повезло, что у меня такие родители, — добавил Дима. — Которые любят друг друга и меня, не боятся быть счастливыми.
Анна подумала о Тамаре Петровне, которая так страшилась одиночества, что получила именно его. О Сергее, выбравшем спокойствие вместо смелости.
Дима вышел и теперь играл на пианино в соседней комнате — что-то красивое, мелодичное. Алексей готовил ужин, напевая себе под нос. Самые обычные домашние звуки. Но для Анны они звучали как симфония счастья.
За все пришлось заплатить. Месяцы одиночества, нищета, сплетни, осуждение. Но цена за право быть собой оказалась… посильной. Теперь она это хорошо понимала.
1 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156940799395906
2 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941003147330
3 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941147981890
4 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941841942594
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
— Что именно не принято? — спросил Алексей. — Здороваться, разговаривать по-человечески?
— Не передергивайте, речь о том, что вы проводите время с Анной Сергеевной вне работы!
Директор сложил руки на столе.
— Это неэтично. И создает нездоровую атмосферу в коллективе.
— Чем неэтично?
— Тем, что она недавно бросила семью. Неустроенная женщина с ребенком, — директор говорил назидательно, словно читал лекцию. — А вы подаете ей ложные надежды. Это жестоко.
— Откуда вам знать, какие надежды я подаю?
Директор помолчал, наклонился через стол.
— Алексей Михайлович, скажу как мужчина. Эта женщина... у нее репутация, — он понизил голос до шепота. — Из тех, что легко сходятся с мужчинами. Сегодня с одним, завтра с другим.
Алексей побледнел.
— И еще добавлю — подумайте о карьере.
Директор откинулся на спинку кресла.
— Школ в районе немного, все друг друга знают. Заработаете репутацию несерьезного человека — место не найдете нигде. А ведь могли бы иметь перспективы.
— Понятно, — сухо сказал Алексей. — Спасибо за... заботу.
— Не за что. Надеюсь, вы поймете меня правильно, — директор улыбнулся. — Мы же хотим сохранить хорошего специалиста.
Вечером Алексей пересказал разговор Анне.
— Значит, теперь я женщина с репутацией, — горько сказала она. — Которая легко сходится.
— Анна, не слушайте этих... — Алексей сдержался. — Просто злословие завистников.
— А может, они правы?
Анна встала, отошла к окну.
— Может, я слишком быстро... Ведь мы знакомы всего два месяца, а уже...
— Что, собрались в театр?
Алексей подошел, обнял ее сзади.
— И пусть люди говорят что хотят. Мне хорошо с тобой и с Димой.
Он поцеловал ее в висок.
— Анна, неужели вы готовы отказаться от счастья из-за мнения посторонних людей?
— А если это очередная ошибка? — Анна обернулась к нему. — У меня уже была одна неудачная попытка семейной жизни...
— Не у тебя одной. И что теперь — вообще не пытаться? — Алексей взял ее лицо в ладони. — Анна, я не обещаю сказку. Но обещаю честность, уважение и любовь. Разве этого мало для начала?
В дверях появился Дима. Он стоял в пижаме, растрепанный, сонный.
— Мам, что случилось? — спросил он, заметив слезы на ее глазах.
— Ничего, солнышко, — быстро вытерла глаза Анна. — Взрослые разговаривают.
— Мам, ну я же не глухой. Вы хорошие, — он говорил уверенно, по-взрослому. — А когда мы вместе, всем весело. Плохие люди не могут быть… такими.
— Умный мальчик, — сказал Алексей. — А знаешь что? Люди иногда говорят плохое просто потому, что завидуют.
— Как бабушка? — неожиданно спросил Дима.
— Что как бабушка?
— Она тоже говорила про маму плохое, потому что завидовала? — мальчик нахмурился. — Она всегда говорила, что мама все делает неправильно. А сама ничего не делала, только командовала.
Анна задохнулась. Из уст ребенка это прозвучало так просто и точно.
— Может быть, — осторожно сказал Алексей. — Бабушка боялась остаться одна.
— А теперь осталась, — констатировал Дима. — И папа тоже, жалко их.
Да, подумала Анна. Тамара Петровна так боялась потерять сына, что лишилась всех.
— Мам, — сказал Дима. — А можно я буду называть дядю Лешу папой, если вы поженитесь?
Анна покраснела.
— Дима, мы не...
— А я хочу, чтобы поженились, — перебил мальчик. — Мне нравится, когда дядя Леша с нами. И я хочу, чтобы он был моим папой.
— Мне тоже нравится быть с вами, — сказал Алексей, глядя на Анну. — Знаете, это как два лучших друга сразу, только… мы уже словно семья.
Он помолчал, потом добавил:
— Анна, а давайте действительно поженимся?
— Но мы знакомы всего...
— Два месяца, знаю. Мало? А сколько нужно? — Алексей взял ее руки в свои. — Анна, я понял, что люблю вас, через две недели после знакомства. А время... оно ничего не меняет.
— А вдруг ошибаемся?
— А если нет? Анна, вся жизнь — риск. Можно бояться и сидеть на месте. А можно довериться сердцу.
— Мам, — вмешался Дима. — Помнишь, в «Лебедином озере» принц тоже выбирал?
Анна рассмеялась сквозь слезы.
— Помню, солнышко.
— Тогда говори «да».
И Анна сказала.
Поженились в мае, тихо и скромно. Расписались в ЗАГСе, погуляли по парку, поужинали в кафе. Свидетелями были Света и коллега Алексея — учитель физкультуры.
— Желаю вам счастья, — сказала Света, обнимая подругу после церемонии. — И чтобы этот оказался лучше предыдущего.
— Спасибо, — ответила Анна. — Я тоже на это надеюсь.
— Надо верить, — поправила Света. — По Алексею видно, человек он надежный. И на тебя смотрит, как на королеву.
Алексей снял для них квартиру, двухкомнатную. У Димы появился свой угол с письменным столом и электропианино, у Анны — ощущение дома.
— Знаете, что самое главное в семье? — сказал Алексей в первый вечер в новой квартире. — Честность и готовность говорить правду.
— Даже если она может обидеть? — спросила Анна.
— Ложь обижает сильнее, — он обнял ее. — Анна, я хочу, чтобы вы никогда не боялись мне что-то сказать. Ты и Димка.
Теперь она не тянула все одна. Зарплаты складывали в общий котел, потом делили. Это было… непривычно.
— Смотри, — говорил Алексей, раскладывая на столе купюры. — Десять тысяч на еду, пять на коммуналку, три отложим на Димину одежду. Остальное — на аренду жилья и на… непредвиденное.
Анна не верила, что можно так открыто обсуждать деньги. У Сергея финансы были его личным делом.
— А может, мне найти работу получше? — предложила она. — Вернуться в библиотеку?
— Как пожелаешь, но не спеши. Дима пока привыкает к новой жизни, ему нужна стабильность, — Алексей взял ее руку. — А потом посмотрим. Может, и мне удастся подработку найти.
Первые месяцы семейной жизни были счастливыми. Алексей оказался таким мужем, о каком Анна не мечтала. Помогал готовить, стирал, играл с Димой. Интересовался ее работой, делился планами. Никогда не перебивал, слушал до конца, задавал вопросы. Будто ему действительно было… интересно, а не ради галочки.
— Как дела в школе? — спрашивал он вечером.
— Нормально, правда, завуч все еще косо смотрит, — отвечала Анна.
— А ты не обращай внимания. Скоро привыкнет, — Алексей улыбался. — Главное, что ты делаешь свою работу хорошо. А остальное не столь важно.
Вечерами пили чай, разговаривали. О музыке, о книгах, о том, как прошел день. Анна впервые почувствовала — ее мнение важно, ее слушают.
— Алексей, — сказала она однажды. — А ты не жалеешь, что связались с разведенкой с ребенком?
— Жалею, — серьезно ответил он.
У Анны упало сердце.
— Правда?
— Жалею, что не встретил вас раньше, — Алексей поцеловал ее в лоб. — Тогда у Димы был бы настоящий отец с самого рождения.
Дима расцвел. Прилежно занимался музыкой, обрел уверенность в игре. Называл Алексея папой, и тот не возражал. Про Сергея не спрашивал, там и так все было ясно.
— Твой настоящий папа тот, кто тебя любит и воспитывает, — говорила сыну Анна.
И сама в это верила.
— Тогда мой настоящий отец — Алексей. Мам, а почему… бывший папа не звонит? — спросил Дима после одного такого разговора.
— Он занят, — ответила Анна. — Работы, наверное, много.
— А Алексей тоже занят, но всегда находит время поговорить со мной.
— Люди разные, солнышко.
В августе Анна ушла из школы, устроилась в библиотеку рядом с их новой квартирой. Зарплата такая же, но работа спокойнее. И главное — уважительное отношение. Заведующая Нина Петровна была доброй женщиной.
— У нас коллектив дружный, — сказала она в первый день. — Помогаем всегда, подменяем, если что дома. А личная жизнь — дело каждого. Главное, чтобы работа не страдала.
Осенью случилось то, чего Анна не ожидала. Звонок от бывшей соседки.
— Анечка, — взволнованно говорила женщина. — Тамара Петровна в больнице, инсульт. Сережа в командировке, дозвониться не могу. А она все ваши имена называет.
— Вы уверены?
— Говорит, Аню позовите, Диму позовите, — соседка всхлипнула. — Может, вы приедете? А то она совсем плохая.
Анна положила трубку, долго сидела молча. Алексей, заметив ее состояние, подошел.
— Что случилось?
Рассказала. Алексей выслушал, кивнул.
— Поедешь?
— Не знаю. После всего... — Анна покачала головой. — Она же меня ненавидела, из дома… выжила.
— Анна, она больная, старая, зовет тебя, — Алексей присел рядом. — Может, стоит простить? Люди перед… смертью часто пересматривают свою жизнь.
— А если это… просто хитрость?
— Какие ловушки может строить больная старушка? — мягко спросил Алексей. — Подумай, а вдруг она хочет помириться? Попросить прощения? Ну дай ей шанс, уйти всегда сможешь.
— Мам, — подал голос Дима. — А можно я тоже поеду к бабушке?
— Зачем?
— Не знаю, хочется, — мальчик пожал плечами. — Она болеет ведь. И одна, наверное, лежит.
Анна посмотрела на сына. Ребенок не помнит зла.
— Хорошо, — решила она, — поедем.
В больнице встретила врач. Замотанная, примерно ровесница Анне, в медицинской маске, одни усталые глаза торчат.
— Вы родственники?
— Да, — ответила Анна, не уточняя какие.
— Состояние тяжелое. Правая сторона парализована, речь… бессвязная по большей части, — врач говорила сухо, профессионально. — Она все время кого-то зовет. Мы не могли понять, кого именно.
— Нас зовет.
— Тогда идите. Может, успокоится, — врач посмотрела на Диму. — Ребенку лучше не видеть...
— Он справится, — сказала Анна. — Это ее внук.
Тамара Петровна лежала в общей палате. Анна с трудом узнала грозную свекровь в этой маленькой сморщенной старушке. Волосы растрепаны, лицо искажено, правая рука бессильно лежит поверх одеяла.
— Тамара Петровна, — тихо позвала Анна.
Старушка повернула голову, в глазах вспыхнуло узнавание.
— А... Аня... — с трудом выговорила она.
— Да, это я. И Дима тоже здесь. Как вы?
Дима подошел, взял бабушку за руку.
— Привет, бабуль, — он говорил просто, без страха. — Как дела?
Тамара Петровна заплакала.
— Прости... — с трудом выговорила старушка. — Прости... меня...
Анна села на стул рядом с кроватью. Вблизи Тамара Петровна выглядела еще беспомощнее. Куда делась былая властность?
— Прощаю, — сказала Анна и поняла, что говорит правду.
— Дима... хороший... мальчик... — продолжала Тамара Петровна. — Ты… его лучше нас воспитаешь.
— Спасибо.
— Я... плохо... с тобой... поступала... — старушка с трудом подняла руку, попыталась дотронуться до Анниной ладони. — Боялась... остаться одна...
— Не надо об этом, все прошлое.
Тамара Петровна закрыла глаза, продолжая держать Димину руку.
— Бабуль, — сказал мальчик. — А хочешь, я тебе что-нибудь расскажу? Про школу, про музыку?
Старушка кивнула.
— Хочу...
Дима рассказывал о своих занятиях, о новом папе, о том, как они живут. Тамара Петровна слушала, не отпуская его руки.
— Хорошо... что у тебя... есть папа... — прошептала она.
Просидели час. Тамара Петровна почти не говорила, только сжимала Димину руку и смотрела на Анну благодарными глазами.
— Мы еще придем, — сказала Анна на прощание.
— Правда?
— Обещаю.
На следующий день приехал Сергей. Встретили в коридоре. Бывший муж выглядел постаревшим. Смотрел куда-то сквозь нее, словно не видел. Растерялся, наверное.
Сергей и правда вел себя так, словно это Анна была дочерью Тамары Петровны. Все время спрашивал ее о самочувствии матери. И врачи постепенно тоже стали обсуждать с бывшей невесткой лечение женщины. Сын будто самоустранился. Приезжал, привозил, что сказано, отбывал часы и минуты.
Анна смотрела на него. Когда-то этот человек был ее мужем. Семь лет прожили вместе. И что осталось? Только общий сын.
— Сереж, кто ухаживать за ней потом будет? — сказала она как-то бывшему мужу. — Ищи сиделку, сама мама твоя не справится.
— А ты не можешь? — тихо сказал Сергей. — Знаешь... прости, что тогда не разобрался. Не сумел понять, что происходит.
— Может, никто не был виноват. Просто не подходили друг другу. А насчет мамы — лучше все же медсестра, а не я. К тому же работа, а днем кто с ней будет?
— А сейчас ты как… в отношениях? Может, вернем все… как раньше? — Сергей смотрел с надеждой, словно видел в ней решение своих проблем.
— Я замужем, Сережа. И вполне счастлива в этом браке.
— Это хорошо. Ладно, прости, не стоило начинать разговор.
Сергей посмотрел на Диму.
— Как дела, сын?
— Хорошо, — ответил мальчик. — Ты не обижайся, но у меня теперь есть второй папа, Леша. Он меня музыке учит.
— Понятно. — Сергей кивнул. — Ну... береги себя.
И пошел в палату.
Тамара Петровна прожила еще восемь месяцев. Анна с Димой навещали ее регулярно. Старушка медленно восстанавливалась, вернулась речь, частично подвижность. Но главное — изменилась внутренне. Стала мягче, добрее.
За неделю до смерти попросила Анну остаться наедине.
— Аня, — сказала она. — Спасибо.
— За что?
— За то, что простила. Не отвернулась, — Тамара Петровна говорила медленно, с трудом. — Я знаю, какой была. Не заслужила прощения.
— Это… не мне судить.
— Ты... мать хорошая. Я… поняла это поздно.
Помолчала, добавила:
— Димка будет музыкантом, талант есть. Береги его. И себя тоже. Заслуживаешь счастья, — Тамара Петровна закрыла глаза. — А Алексей... хороший человек. Видно по нему.
Это были последние слова бывшей свекрови.
Прошло семь лет. Диме исполнилось тринадцать, он учился в музыкальной школе, мечтал о консерватории. Иногда звонил Сергею, но Алексея считал настоящим отцом. И никто с этим не спорил.
— Знаешь, — сказал он однажды Анне. — Я рад, что мы тогда ушли от папы с бабушкой.
— Почему?
— Если бы мы не ушли, я бы не встретил Алексея. А он самый лучший папа в мире.
Анна заведовала отделом в библиотеке. Алексей преподавал музыку и давал частные уроки. Денег хватало на все необходимое — даже отложили на отпуск. Квартиру взяли в ипотеку.
В субботу вечером собирались за ужином — семейная традиция. Дима рассказывал о школе, Алексей — об учениках, Анна — о работе. Обычная семейная жизнь.
— Мам, — сказал Дима за одним из ужинов. — А помнишь, как мы в коммуналке жили? И все говорили, что неправильно поступили?
— Помню.
— А они ошибались, да?
— Да, сынок. Ошибались.
— А если бы мы послушались, и ты к папе с бабушкой вернулась?
Анна задумалась. Что было бы?
— Мы были бы несчастны, — сказала наконец. — Все, я, ты, даже папа с бабушкой.
— Получается, иногда нужно быть смелой? И не слушать, что говорят плохие люди?
— Дима, — вмешался Алексей. — Нельзя совсем не слушать людей. Но нужно уметь отличать — кто желает добра, а кто просто завидует.
— А как?
— По делам. Тот, кто желает добра, поможет в трудную минуту. А кто только болтает — исчезнет при первых проблемах.
Дима кивнул. Анна смотрела на мужа и сына, думала о том, как странно складывается жизнь. Когда-то считала себя серой мышкой, которой просто повезло выйти замуж. Думала, должна быть благодарна за любое внимание.
А теперь знала — она достойна любви и уважения. Не нужно унижаться, просить прощения за то, что существуешь.
— О чем думаешь? — спросил Алексей.
— О том, что мне повезло.
— В чем?
— Что хватило смелости изменить жизнь.
— А мне повезло, что встретил тебя, — ответил Алексей. — И Дима согласился считать меня папой.
— А мне повезло, что у меня такие родители, — добавил Дима. — Которые любят друг друга и меня, не боятся быть счастливыми.
Анна подумала о Тамаре Петровне, которая так страшилась одиночества, что получила именно его. О Сергее, выбравшем спокойствие вместо смелости.
Дима вышел и теперь играл на пианино в соседней комнате — что-то красивое, мелодичное. Алексей готовил ужин, напевая себе под нос. Самые обычные домашние звуки. Но для Анны они звучали как симфония счастья.
За все пришлось заплатить. Месяцы одиночества, нищета, сплетни, осуждение. Но цена за право быть собой оказалась… посильной. Теперь она это хорошо понимала.
1 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156940799395906
2 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941003147330
3 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941147981890
4 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941841942594
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
— Ну что, ты уже готова съезжать? "Чужая в своем доме" часть 3
— небрежно поинтересовалась свекровь, выходя на кухню. — Или еще поупорствуешь?
— Я не пойду у вас на поводу, — упрямо ответила Анна. — Что за глупости?
— А это мы еще поглядим, — усмехнулась свекровь.
— Может, Тамара Петровна права? — думала она. — Я действительно не умею быть женой? Другие женщины как-то справляются... Может, я просто не создана для семейной жизни?
— Я не пойду у вас на поводу, — упрямо ответила Анна. — Что за глупости?
— А это мы еще поглядим, — усмехнулась свекровь.
— Может, Тамара Петровна права? — думала она. — Я действительно не умею быть женой? Другие женщины как-то справляются... Может, я просто не создана для семейной жизни?
На следующий день Тамара Петровна была особенно приветлива. Хвалила невестку за вкусно приготовленную кашу, интересовалась самочувствием, даже предложила помочь с уборкой.
— Спасибо, я сама справлюсь, — ответила Анна, чувствуя подвох.
— Конечно, ты у нас хозяйственная, — согласилась свекровь. — Кстати, я вчера встретила Галину Михайловну из пятой квартиры. Такие интересные вещи рассказывала...
Анна насторожилась. Галина Михайловна была главной сплетницей дома.
— Что рассказывала?
— Да так, ничего особенного.
Тамара Петровна села за стол, налила себе чай.
— Говорит, некоторые молодые женщины в нашем доме стали вести себя странно. То на работу поздно ходят, то домой рано заявляются. В подъезде с мужчинами разговаривают подолгу.
— Значит, вы решили занять мое место? "Чужая в своем доме" часть 2
— холодно сказала Анна. — Вытеснить из жизни сына жену!— Неправда! — возмутилась свекровь. — Просто делаю что могу.
— Вы это все специально, — прижала руки к щекам Анна.
— Мой сын явно хочет поговорить. О том, что чувствует себя одиноким. В собственной семье. Рядом с женой, которая вроде бы его любит, — голос Тамары Петровны стал мягким, почти сочувствующим. — Анечка, я не хочу тебя обидеть. Но ты живешь здесь как... Как квартирантка. Делаешь все по обязанности, без души, настоящей привязанности. Думаешь, мы этого не чувствуем?
— Это неправда! — Анна вскочила с места. — Я люблю Сережу, Диму! Это моя семья!
— Тогда почему мой сын не хочет идти домой? — тихо спросила Тамара Петровна. — Почему он сожалеет о потерянной независимости?
— Он... Он так сказал?
— Не прямо, конечно. Но смысл был именно такой.
Тамара Петровна села рядом, взяла руку невестки в свои ладони.
— Анечка, я не злодейка. Не хочу разрушить твою семью. Наоборот, планирую ее спасти. Но для этого ты должна измениться.
— Как? — прошептала Анна. — Скажите, что я делаю не так?
— Мой сын не ощущает себя хозяином дома, — заявила ей Тамара Петровна. — Ты ведешь себя… как мужик. Подавляешь Сереженьку!
— Это неправда, — обиделась Анна. — Мы вместе…
— Тебе вообще плевать на мнение Сережи. Вот вспомни, как вы выбирали обои? — продолжала Тамара Петровна. — Чей вариант победил?
— А мебель в гостиную? — продолжала Тамара Петровна. — Сережа хотел темный гарнитур, а ты настояла на светлом. «Визуально расширяет пространство» — помню твои слова.
— Но ведь это правда...
— Он чувствует себя не хозяином, а гостем в собственном доме, — Тамара Петровна отпустила руку невестки, откинулась на спинку стула. — И еще, ты не умеешь быть женщиной.
— А здесь-то что не так?! — вспылила Анна. — Вам откуда знать, какая женщина Сереже понравится?
— Ты перестала следить за собой. Когда Сережа утром встает, видит ли он красивую, ухоженную жену? Или усталую тетку в застиранном халате? — Тамара Петровна критически осмотрела невестку. — Когда ты последний раз красила губы дома? Делала красивую прическу не для выхода в люди, а просто так, для мужа?
— Никто не станет терпеть ваши больничные постоянно! "Чужая в своем доме" часть 4
— рявкнула новая заведующая библиотекой по телефону. — Не можете работать — увольняйтесь!
— Я могу, но ведь сын болеет, — вздохнула Анна. — Это непредсказуемый процесс.
— Значит, ищите другое место! — разразилась криком женщина в трубке. — Мне эти сюрпризы совершенно ни к чему.
— Я могу, но ведь сын болеет, — вздохнула Анна. — Это непредсказуемый процесс.
— Значит, ищите другое место! — разразилась криком женщина в трубке. — Мне эти сюрпризы совершенно ни к чему.
Сергей звонил редко. Словно развелся не с ней, а с сыном. Кстати, в суде почти не спорил. К счастью, догадался прийти без Тамары Петровны. Да и теперь по телефону разговоры были короткие и натянутые.
— Как дела? — спрашивал он сына. — Все в порядке?
— Нормально, — отвечал Дима тихим голосом.
— В садик ходишь?
— Хожу.
— Хорошо, маму слушайся.
— Нормально, — отвечал Дима тихим голосом.
— В садик ходишь?
— Хожу.
— Хорошо, маму слушайся.
И все. Никаких предложений встретиться, никакого интереса к жизни сына. Алименты Сергей не платил — сказал, что денег нет.
— Ну какая из тебя жена для моего сына "Чужая в своем доме" часть 1
- не можешь запомнить элементарное!— презрительно смотрела свекровь на Анну. — Время варки яиц и то путаешь.
— Я… стараюсь, — пробормотала ее невестка.
— Этого недостаточно, — отрезала Тамара Петровна. — Чтобы сохранить брак, нужно каждый день быть… акробатом на трапеции.
— Я… стараюсь, — пробормотала ее невестка.
— Этого недостаточно, — отрезала Тамара Петровна. — Чтобы сохранить брак, нужно каждый день быть… акробатом на трапеции.
Анна проснулась в четверть шестого — за полчаса до будильника. В первые годы замужества она думала, что это от волнения. Вставала и думала, неужели у нее, Анечки из коммуналки, есть настоящая семья? Муж, который спит рядом, и маленький сын за стенкой.
Теперь, спустя семь лет, она понимала — просто тело приспособилось к тому, что нужно успеть все сделать тихо. Никого не разбудить, не разозлить.
Сергей лежал, отвернувшись к стене. Дышал ровно, спокойно. Раньше Анна любила смотреть на спящего мужа. Сейчас эта спина казалась стеной. Непробиваемой, равнодушной, как крепость, которая хорошо защищена от штурма.
Следующая публикация
Комментарии 71
И бабка в жизни бы не повинилась бы перед снохой, кабы не думала, что вот-вот помрёт, и будет отвечать за все свое паскудство.
Не надо было с ними общение возобновлять, ни за что .
Такую женщину, уважать невозможно. А любить тем более.