Предыдущая публикация
— Ну какая из тебя жена для моего сына "Чужая в своем доме" часть 1
- не можешь запомнить элементарное!— презрительно смотрела свекровь на Анну. — Время варки яиц и то путаешь.
— Я… стараюсь, — пробормотала ее невестка.
— Этого недостаточно, — отрезала Тамара Петровна. — Чтобы сохранить брак, нужно каждый день быть… акробатом на трапеции.
— Я… стараюсь, — пробормотала ее невестка.
— Этого недостаточно, — отрезала Тамара Петровна. — Чтобы сохранить брак, нужно каждый день быть… акробатом на трапеции.
Анна проснулась в четверть шестого — за полчаса до будильника. В первые годы замужества она думала, что это от волнения. Вставала и думала, неужели у нее, Анечки из коммуналки, есть настоящая семья? Муж, который спит рядом, и маленький сын за стенкой.
Теперь, спустя семь лет, она понимала — просто тело приспособилось к тому, что нужно успеть все сделать тихо. Никого не разбудить, не разозлить.
Сергей лежал, отвернувшись к стене. Дышал ровно, спокойно. Раньше Анна любила смотреть на спящего мужа. Сейчас эта спина казалась стеной. Непробиваемой, равнодушной, как крепость, которая хорошо защищена от штурма.
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
— Что же я такого делаю не так? — думала Анна, осторожно вставая и нащупывая стоптанные тапочки.
Этот вопрос мучил ее каждое утро. Она же старается. Готовит, убирает, никогда не жалуется. Даже когда зарплаты не хватает, приходится до копейки считать каждую трату — молчит. Потому что понимает, ей повезло. Таким, как она, вообще-то, удача улыбается крайне редко.
В коридоре пахло вчерашней картошкой и чем-то еще, может быть, старой мебелью. Или просто пылью веков.
Анна включила свет и сразу же услышала шаги Тамары Петровны из комнаты. Свекровь всегда просыпалась, стоило ей выйти из спальни. Словно дежурила.
Анна достала из холодильника хлеб, черный — для Сергея, белый — для шестилетнего Димы. Сыр нарезала тонкими ломтиками, укладывая их на тарелку веером, как учила свекровь.
— Красиво должно быть, аккуратно. Сереженька на работе в круговерти весь день, пусть хоть дома порядок видит.
Яйца поставила варить — всмятку, ровно четыре минуты. Сергей любил, чтобы желток был жидкий. Себе Анна обычно оставляла корочку хлеба с маслом и сладкий чай.
— Я не очень голодная по утрам, — объясняла она, когда муж спрашивал, почему так мало ест.
Хотя прекрасно знала причину. Он не давал денег, а ее зарплаты библиотекаря хватало ровно на то, чтобы накормить мужа и сына. Если экономить на себе.
— Мама? — в дверях появился Дима, растрепанный, в пижаме с машинками. — А почему ты опять рано встала?
— Доброе утро, солнышко, — Анна нагнулась и поцеловала сына в макушку. — Иди умываться, скоро завтрак.
— А бабушка проснулась?
Анна прислушалась. Из комнаты Тамары Петровны доносились негромкие звуки, видимо, свекровь одевалась. Конечно, проснулась. Тамара Петровна никогда не позволяла невестке хозяйничать в одиночестве. Нужно было проконтролировать, все ли правильно. А то она таких дел наворотит.
— Проснулась, Димочка. Беги умываться, а то в садик опоздаешь.
Мальчик побежал в ванную, а Анна принялась накрывать на стол. Скатерть в мелкую клетку, застиранная добела, но еще приличная. Тарелки расставила так, как требовала Тамара Петровна — строго по этикету, как «в приличных домах».
Вилки — слева, ножи — справа, салфетки в специальной подставке, которую свекровь привезла еще от своей матери.
— Хоть что-то у меня получается, — подумала Анна, оглядывая стол.
И тут же одернула себя:
— Опять голос Тамары Петровны в голове, да что со мной не так?
— Доброе утро, — интонация уничижительная, голос, как иерихонская труба.
Этот вопрос мучил ее каждое утро. Она же старается. Готовит, убирает, никогда не жалуется. Даже когда зарплаты не хватает, приходится до копейки считать каждую трату — молчит. Потому что понимает, ей повезло. Таким, как она, вообще-то, удача улыбается крайне редко.
В коридоре пахло вчерашней картошкой и чем-то еще, может быть, старой мебелью. Или просто пылью веков.
Анна включила свет и сразу же услышала шаги Тамары Петровны из комнаты. Свекровь всегда просыпалась, стоило ей выйти из спальни. Словно дежурила.
Анна достала из холодильника хлеб, черный — для Сергея, белый — для шестилетнего Димы. Сыр нарезала тонкими ломтиками, укладывая их на тарелку веером, как учила свекровь.
— Красиво должно быть, аккуратно. Сереженька на работе в круговерти весь день, пусть хоть дома порядок видит.
Яйца поставила варить — всмятку, ровно четыре минуты. Сергей любил, чтобы желток был жидкий. Себе Анна обычно оставляла корочку хлеба с маслом и сладкий чай.
— Я не очень голодная по утрам, — объясняла она, когда муж спрашивал, почему так мало ест.
Хотя прекрасно знала причину. Он не давал денег, а ее зарплаты библиотекаря хватало ровно на то, чтобы накормить мужа и сына. Если экономить на себе.
— Мама? — в дверях появился Дима, растрепанный, в пижаме с машинками. — А почему ты опять рано встала?
— Доброе утро, солнышко, — Анна нагнулась и поцеловала сына в макушку. — Иди умываться, скоро завтрак.
— А бабушка проснулась?
Анна прислушалась. Из комнаты Тамары Петровны доносились негромкие звуки, видимо, свекровь одевалась. Конечно, проснулась. Тамара Петровна никогда не позволяла невестке хозяйничать в одиночестве. Нужно было проконтролировать, все ли правильно. А то она таких дел наворотит.
— Проснулась, Димочка. Беги умываться, а то в садик опоздаешь.
Мальчик побежал в ванную, а Анна принялась накрывать на стол. Скатерть в мелкую клетку, застиранная добела, но еще приличная. Тарелки расставила так, как требовала Тамара Петровна — строго по этикету, как «в приличных домах».
Вилки — слева, ножи — справа, салфетки в специальной подставке, которую свекровь привезла еще от своей матери.
— Хоть что-то у меня получается, — подумала Анна, оглядывая стол.
И тут же одернула себя:
— Опять голос Тамары Петровны в голове, да что со мной не так?
— Доброе утро, — интонация уничижительная, голос, как иерихонская труба.
— Доброе утро, — отозвалась Анна, почему-то не поднимая головы от тарелок.
Тамара Петровна обвела взглядом стол. Ее невестка застыла, ожидая замечаний. Свекровь всегда находила что покритиковать.
— Хлеб опять не тот взяла, — констатировала Тамара Петровна, садясь на свое место. — Сережа белый любит, от черного у него изжога. Сколько раз говорить?
— Но он же никогда не жалуется... — начала Анна.
— Потому что воспитанный. А мать лучше знает, что сыну нравится.
Тамара Петровна взяла ломтик хлеба, критически его осмотрела.
— Я-то своего мальчика сорок лет знаю. Лучше тебя понимаю, что ему по душе. Белый хлеб с отрубями — вот что он любит. Не этот… с тмином.
Анна кивнула, мысленно записывая: завтра белый хлеб с отрубями. Хотя в прошлый раз Тамара Петровна говорила наоборот. Что белый хлеб вреден для желудка, и настаивала именно на черном. Да она издевается, что ли?
— И сыр толстовато нарезан, — продолжала свекровь, намазывая масло на хлеб. — Неэкономно получается. На такую семью, как наша, где каждая копейка на счету… А яйца сколько варила?
— Четыре минуты.
— Много, Сережа любит три с половиной. Желток должен быть совсем жидкий, почти сырой.
Тамара Петровна попробовала яйцо, поморщилась.
— Вот видишь? Переварила, в следующий раз засекай время точнее.
— Боже мой, — думала Анна, — как можно запомнить все эти мелочи? И главное — зачем? Неужели от полуминуты варки зависит семейное счастье?
— Хорошо, — сказала она вслух. — Я запишу себе.
— И еще, Анечка, — Тамара Петровна отложила ложку, посмотрела на невестку внимательно. — Ты понимаешь, что Сережа — особенный человек? Он умный, образованный, с тонкой душевной организацией. Такие люди остро чувствуют фальшь, неискренность. Если жена не вкладывает душу в то, что делает...
— Почему вы снова придираетесь? Я вкладываю душу! — тихо возразила Анна.
— Думаешь, что вкладываешь. А на деле получается механически, без любви. Посмотри на себя, какое у тебя лицо по утрам? А эта мина, с которой встречаешь мужа с работы? — Тамара Петровна покачала головой. — Видно же, что все через силу делаешь.
Тамара Петровна удовлетворенно кивнула и принялась за завтрак. Ела медленно, со вкусом, и Анна чувствовала на себе ее изучающий взгляд. Словно свекровь оценивала, достойна ли невестка того куска хлеба, который ест.
Появился Сергей — небритый, в мятой пижаме, с заспанным лицом. Плюхнулся на стул, буркнул что-то вроде «доброе утро» и уставился в тарелку.
— Как спал? — осторожно спросила Анна, наливая ему чай. — Сереж, может, пора одеяло потяжелее постелить? Или окно закрыть? На улице холодно стало.
— Нормально, — ответил муж, не поднимая головы. — Не суетись.
— Может, что-то еще приготовить? Яичницу, кашу? — Анна хотела хоть как-то ему угодить. — Или творожок купить? Ты же раньше любил творог со сметаной.
— Да нормально все, — Сергей раздраженно отодвинул тарелку. — Хватит вокруг меня бегать, надоело.
Тамара Петровна многозначительно посмотрела на невестку поверх очков. Мол, видишь, сын недоволен. И кто в этом виноват?
— Сережа, ты яйцо не доел, — мягко заметила мать. — А ведь Анечка старалась, варила специально для тебя.
— Переварила, — буркнул Сергей. — Желток резиновый.
— Ах, Анечка! — всплеснула руками Тамара Петровна. — Ну сколько можно тебе говорить про время? Три с половиной минуты, не больше!
Анна отвернулась к плите, делая вид, что проверяет кастрюли. На самом деле ей нужно было несколько секунд, чтобы взять себя в руки.
— Может, он действительно устал на работе? — пыталась она себя успокоить. — Или я слишком чувствительная? Тамара Петровна права, не все мужчины разговорчивые. Главное, что семья у нас, дом. Многие женщины и этого не имеют.
Прибежал Дима — умытый, причесанный. Радостно поздоровался с папой и бабушкой, сел за стол.
— А что у нас сегодня вкусненького? — спросил он, и Анна улыбнулась — первый раз за утро искренне.
— Яичко, хлебушек с маслом, — ответила она. — Ешь хорошо, растешь ведь.
— Димочка, — ласково сказала Тамара Петровна совсем другим тоном, чем с невесткой. — Кушай больше, внучек. Детскому организму витамины нужны, белок. А то мама твоя… Совсем обленилась, нормально приготовить не может.
Она говорила это так, словно Анна морила ребенка голодом. И только бабушка заботилась о здоровье мальчика.
— Мам, а сегодня к нам в садик придет музыкальный руководитель новый, — сообщил Дима. — Тетя Люда говорит, он на пианино красиво играет. И еще он с нами песни разучит для утренника.
— Это хорошо, солнышко, — отозвалась Анна. — Музыка развивает слух, память. Папа у тебя тоже в детстве на пианино играл.
— Развивает! — фыркнула Тамара Петровна. — Лучше бы считать учился как следует. Или буквы писать ровнее. А то всякие глупости в голову вбивают. Музыка — это для девочек. А мальчишке другое нужно.
— Но ведь музыка... — начала было Анна.
— Не спорь со мной! — резко оборвала свекровь. — Я знаю, что говорю. Сына вырастила. И неплохо. А ты еще молодая, опыта мало. Мне виднее, что ребенку полезно.
— Да, конечно, — смирилась Анна. — Извините.
— Вот видишь, какая мама у тебя покладистая, — обратилась Тамара Петровна к внуку. — Умеет признавать свои ошибки. Это хорошее качество. И тебе пригодится в жизни умение слушать старших.
Анна замолчала, чувствуя, как внутри поднимается знакомая волна обиды и бессилия. Почему нельзя просто поговорить с ребенком о музыке? С каких пор любое ее слово воспринимается как посягательство на семейные устои?
Сергей молча доедал яйцо, словно разговор его не касался. Дима переводил взгляд с мамы на бабушку, и Анна видела в его глазах растерянность. Мальчик не понимал, почему взрослые всегда спорят даже из-за таких мелочей.
После завтрака Сергей ушел на работу, не попрощавшись — как обычно. Просто встал, взял портфель и вышел из квартиры. Даже дверь не закрыл за собой тихо, хлопнул так, что затряслись стекла в серванте.
— Опаздывает, — оправдала сына Тамара Петровна. — На важном совещании сегодня будет. Представляешь, какая ответственность?
Дима собрал игрушки, поцеловал маму и бабушку и тоже убежал — его забирала соседка, водившая своего сына в тот же садик. И тут свекровь заявила:
— Так дальше не может продолжаться, нам надо поговорить…
У Анны настроение упало куда-то за полюс холода. Разговоры с Тамарой Петровной никогда не приносили ничего хорошего.
— Слушаю, — ответила она, собирая тарелки.
— Оставь посуду, сядь. Хватит уже мельтешить, изображая тут Золушку. Ты и так превратилась в служанку. И муж это тоже видит. Потому и домой идти не хочет.
— Что вы имеете в виду?
— Сережа изменился. Стал... отстраненный какой-то, — Тамара Петровна поправила очки, не сводя взгляда с невестки. — Раньше он всегда делился со мной своими планами, рассказывал о работе, о коллегах. Мы обсуждали новости, книги, фильмы. Помнишь, как мы с ним по вечерам играли в шахматы? Или в преферанс, когда приходили соседи?
Анна кивнула. Да, она помнила те времена. Первые годы их брака, когда Сергей действительно был более открытым, разговорчивым.
— А теперь... — Тамара Петровна покачала головой. — Приходит домой, поест молча и к себе уходит. Даже телевизор смотрит один в своей комнате. А раньше мы всей семьей вечерние программы смотрели, обсуждали.
— Может, он просто устает больше? — осторожно предположила Анна. — Работы у него прибавилось, ответственности больше стало.
— Работы? — Тамара Петровна усмехнулась. — Анечка, я же вижу, как он после работы выглядит. Не как загнанная лошадь. Просто... отсутствующий какой-то. Будто думает о чем-то постоянно… или о ком-то.
Последние слова прозвучали многозначительно, и Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Что вы хотите сказать?
— Мой сын явно несчастлив. В своем собственном доме, — Тамара Петровна наклонилась вперед, внимательно изучая лицо невестки. — И дело не в работе, не в усталости, а в атмосфере, которая царит в этой семье.
— Но я же стараюсь создать уют...
— Ты стараешься, да, — свекровь откинулась на спинку стула. — Но недостаточно… Когда женщина любит мужчину по-настоящему, она излучает тепло. Она встречает мужа с работы не просто горячим ужином, а с радостными глазами. Интересуется не только тем, поел ли он и выспался ли, но и его мыслями, переживаниями.
— Я интересуюсь! — возразила Анна. — Всегда спрашиваю, как дела на работе, что нового...
— А он что отвечает? «Нормально». И на этом разговор заканчивается. Потому что ты не умеешь слушать, задавать правильные вопросы.
Тамара Петровна встала, подошла к окну.
— Раньше, когда Сережа был холостым, он мне обо всем рассказывал. О каждом дне, о каждой встрече. Я знала его коллег по именам, знала их жен, детей. А теперь?
— Что же?
— Теперь он больше не рассказывает мне обо всем. Но и тебе тоже. Потому что жена его не слышит, — Тамара Петровна повернулась к невестке. — Я намерена это изменить. Буду устраивать… вечерний чай, только мы вдвоем с сыном, без тебя.
Анна молча покачала головой. Вот теперь что... Новые традиции и посиделки за чаем. Но все оказалось еще хуже.
2 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941003147330
3 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941147981890
4 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941841942594
5 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156942024263746
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
Тамара Петровна обвела взглядом стол. Ее невестка застыла, ожидая замечаний. Свекровь всегда находила что покритиковать.
— Хлеб опять не тот взяла, — констатировала Тамара Петровна, садясь на свое место. — Сережа белый любит, от черного у него изжога. Сколько раз говорить?
— Но он же никогда не жалуется... — начала Анна.
— Потому что воспитанный. А мать лучше знает, что сыну нравится.
Тамара Петровна взяла ломтик хлеба, критически его осмотрела.
— Я-то своего мальчика сорок лет знаю. Лучше тебя понимаю, что ему по душе. Белый хлеб с отрубями — вот что он любит. Не этот… с тмином.
Анна кивнула, мысленно записывая: завтра белый хлеб с отрубями. Хотя в прошлый раз Тамара Петровна говорила наоборот. Что белый хлеб вреден для желудка, и настаивала именно на черном. Да она издевается, что ли?
— И сыр толстовато нарезан, — продолжала свекровь, намазывая масло на хлеб. — Неэкономно получается. На такую семью, как наша, где каждая копейка на счету… А яйца сколько варила?
— Четыре минуты.
— Много, Сережа любит три с половиной. Желток должен быть совсем жидкий, почти сырой.
Тамара Петровна попробовала яйцо, поморщилась.
— Вот видишь? Переварила, в следующий раз засекай время точнее.
— Боже мой, — думала Анна, — как можно запомнить все эти мелочи? И главное — зачем? Неужели от полуминуты варки зависит семейное счастье?
— Хорошо, — сказала она вслух. — Я запишу себе.
— И еще, Анечка, — Тамара Петровна отложила ложку, посмотрела на невестку внимательно. — Ты понимаешь, что Сережа — особенный человек? Он умный, образованный, с тонкой душевной организацией. Такие люди остро чувствуют фальшь, неискренность. Если жена не вкладывает душу в то, что делает...
— Почему вы снова придираетесь? Я вкладываю душу! — тихо возразила Анна.
— Думаешь, что вкладываешь. А на деле получается механически, без любви. Посмотри на себя, какое у тебя лицо по утрам? А эта мина, с которой встречаешь мужа с работы? — Тамара Петровна покачала головой. — Видно же, что все через силу делаешь.
Тамара Петровна удовлетворенно кивнула и принялась за завтрак. Ела медленно, со вкусом, и Анна чувствовала на себе ее изучающий взгляд. Словно свекровь оценивала, достойна ли невестка того куска хлеба, который ест.
Появился Сергей — небритый, в мятой пижаме, с заспанным лицом. Плюхнулся на стул, буркнул что-то вроде «доброе утро» и уставился в тарелку.
— Как спал? — осторожно спросила Анна, наливая ему чай. — Сереж, может, пора одеяло потяжелее постелить? Или окно закрыть? На улице холодно стало.
— Нормально, — ответил муж, не поднимая головы. — Не суетись.
— Может, что-то еще приготовить? Яичницу, кашу? — Анна хотела хоть как-то ему угодить. — Или творожок купить? Ты же раньше любил творог со сметаной.
— Да нормально все, — Сергей раздраженно отодвинул тарелку. — Хватит вокруг меня бегать, надоело.
Тамара Петровна многозначительно посмотрела на невестку поверх очков. Мол, видишь, сын недоволен. И кто в этом виноват?
— Сережа, ты яйцо не доел, — мягко заметила мать. — А ведь Анечка старалась, варила специально для тебя.
— Переварила, — буркнул Сергей. — Желток резиновый.
— Ах, Анечка! — всплеснула руками Тамара Петровна. — Ну сколько можно тебе говорить про время? Три с половиной минуты, не больше!
Анна отвернулась к плите, делая вид, что проверяет кастрюли. На самом деле ей нужно было несколько секунд, чтобы взять себя в руки.
— Может, он действительно устал на работе? — пыталась она себя успокоить. — Или я слишком чувствительная? Тамара Петровна права, не все мужчины разговорчивые. Главное, что семья у нас, дом. Многие женщины и этого не имеют.
Прибежал Дима — умытый, причесанный. Радостно поздоровался с папой и бабушкой, сел за стол.
— А что у нас сегодня вкусненького? — спросил он, и Анна улыбнулась — первый раз за утро искренне.
— Яичко, хлебушек с маслом, — ответила она. — Ешь хорошо, растешь ведь.
— Димочка, — ласково сказала Тамара Петровна совсем другим тоном, чем с невесткой. — Кушай больше, внучек. Детскому организму витамины нужны, белок. А то мама твоя… Совсем обленилась, нормально приготовить не может.
Она говорила это так, словно Анна морила ребенка голодом. И только бабушка заботилась о здоровье мальчика.
— Мам, а сегодня к нам в садик придет музыкальный руководитель новый, — сообщил Дима. — Тетя Люда говорит, он на пианино красиво играет. И еще он с нами песни разучит для утренника.
— Это хорошо, солнышко, — отозвалась Анна. — Музыка развивает слух, память. Папа у тебя тоже в детстве на пианино играл.
— Развивает! — фыркнула Тамара Петровна. — Лучше бы считать учился как следует. Или буквы писать ровнее. А то всякие глупости в голову вбивают. Музыка — это для девочек. А мальчишке другое нужно.
— Но ведь музыка... — начала было Анна.
— Не спорь со мной! — резко оборвала свекровь. — Я знаю, что говорю. Сына вырастила. И неплохо. А ты еще молодая, опыта мало. Мне виднее, что ребенку полезно.
— Да, конечно, — смирилась Анна. — Извините.
— Вот видишь, какая мама у тебя покладистая, — обратилась Тамара Петровна к внуку. — Умеет признавать свои ошибки. Это хорошее качество. И тебе пригодится в жизни умение слушать старших.
Анна замолчала, чувствуя, как внутри поднимается знакомая волна обиды и бессилия. Почему нельзя просто поговорить с ребенком о музыке? С каких пор любое ее слово воспринимается как посягательство на семейные устои?
Сергей молча доедал яйцо, словно разговор его не касался. Дима переводил взгляд с мамы на бабушку, и Анна видела в его глазах растерянность. Мальчик не понимал, почему взрослые всегда спорят даже из-за таких мелочей.
После завтрака Сергей ушел на работу, не попрощавшись — как обычно. Просто встал, взял портфель и вышел из квартиры. Даже дверь не закрыл за собой тихо, хлопнул так, что затряслись стекла в серванте.
— Опаздывает, — оправдала сына Тамара Петровна. — На важном совещании сегодня будет. Представляешь, какая ответственность?
Дима собрал игрушки, поцеловал маму и бабушку и тоже убежал — его забирала соседка, водившая своего сына в тот же садик. И тут свекровь заявила:
— Так дальше не может продолжаться, нам надо поговорить…
У Анны настроение упало куда-то за полюс холода. Разговоры с Тамарой Петровной никогда не приносили ничего хорошего.
— Слушаю, — ответила она, собирая тарелки.
— Оставь посуду, сядь. Хватит уже мельтешить, изображая тут Золушку. Ты и так превратилась в служанку. И муж это тоже видит. Потому и домой идти не хочет.
— Что вы имеете в виду?
— Сережа изменился. Стал... отстраненный какой-то, — Тамара Петровна поправила очки, не сводя взгляда с невестки. — Раньше он всегда делился со мной своими планами, рассказывал о работе, о коллегах. Мы обсуждали новости, книги, фильмы. Помнишь, как мы с ним по вечерам играли в шахматы? Или в преферанс, когда приходили соседи?
Анна кивнула. Да, она помнила те времена. Первые годы их брака, когда Сергей действительно был более открытым, разговорчивым.
— А теперь... — Тамара Петровна покачала головой. — Приходит домой, поест молча и к себе уходит. Даже телевизор смотрит один в своей комнате. А раньше мы всей семьей вечерние программы смотрели, обсуждали.
— Может, он просто устает больше? — осторожно предположила Анна. — Работы у него прибавилось, ответственности больше стало.
— Работы? — Тамара Петровна усмехнулась. — Анечка, я же вижу, как он после работы выглядит. Не как загнанная лошадь. Просто... отсутствующий какой-то. Будто думает о чем-то постоянно… или о ком-то.
Последние слова прозвучали многозначительно, и Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Что вы хотите сказать?
— Мой сын явно несчастлив. В своем собственном доме, — Тамара Петровна наклонилась вперед, внимательно изучая лицо невестки. — И дело не в работе, не в усталости, а в атмосфере, которая царит в этой семье.
— Но я же стараюсь создать уют...
— Ты стараешься, да, — свекровь откинулась на спинку стула. — Но недостаточно… Когда женщина любит мужчину по-настоящему, она излучает тепло. Она встречает мужа с работы не просто горячим ужином, а с радостными глазами. Интересуется не только тем, поел ли он и выспался ли, но и его мыслями, переживаниями.
— Я интересуюсь! — возразила Анна. — Всегда спрашиваю, как дела на работе, что нового...
— А он что отвечает? «Нормально». И на этом разговор заканчивается. Потому что ты не умеешь слушать, задавать правильные вопросы.
Тамара Петровна встала, подошла к окну.
— Раньше, когда Сережа был холостым, он мне обо всем рассказывал. О каждом дне, о каждой встрече. Я знала его коллег по именам, знала их жен, детей. А теперь?
— Что же?
— Теперь он больше не рассказывает мне обо всем. Но и тебе тоже. Потому что жена его не слышит, — Тамара Петровна повернулась к невестке. — Я намерена это изменить. Буду устраивать… вечерний чай, только мы вдвоем с сыном, без тебя.
Анна молча покачала головой. Вот теперь что... Новые традиции и посиделки за чаем. Но все оказалось еще хуже.
2 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941003147330
3 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941147981890
4 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156941841942594
5 ЧАСТЬ https://ok.ru/mednoechti/topic/156942024263746
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
— А следующим вы физрука очаруете? "Чужая в своем доме" часть 5
Или, может, трудовика? — снова выговаривала ей завуч через неделю. — У нас, знаете, кадровый резерв… не бесконечный. А разведенных учителей тоже хватает.— Вы на Алексея тоже виды, что ли, имеете? — уставилась на завуча Анна. — Так, знаете, он сам волен выбирать.
— Конечно, только… некоторые легкодоступны! — возмутилась та. — Ищут, к кому бы пристроиться.
Анне было смешно. Алексей, конечно, негодовал.
— Старая перечница! — буркнул он. — Даже и не думал, что у нее на меня… виды.
— Может, она права? — неуверенно сказала Анна. — Вдруг мы действительно...
— Что действительно? — Алексей взял ее за руки. — По-человечески относимся друг к другу? Анна, вы думаете, мы делаем что-то плохое?
— Не знаю. Просто все так быстро. Я еще не привыкла жить одна, а тут вы... — Анна запнулась. — Боюсь, что люди подумают...
— А что они могут подумать? Мужчина и женщина дружат, вместе ходят в театр с ребенком?
Алексей встал, прошелся по комнате.
— Анна, вы хотите всю жизнь оглядываться на чужие мнения? Жить так, как удобно другим?
— Я не хочу создавать вам проблемы, — тихо сказала она.
— Какие проблемы? Анна, я взрослый человек. И сам решаю, с кем общаться.
Алексей присел рядом с ней.
— А если кому-то не нравится — их проблемы.
Но на следующий день стало ясно — сложности есть и у него. Директор вызвал Алексея к себе.
— Ну что, ты уже готова съезжать? "Чужая в своем доме" часть 3
— небрежно поинтересовалась свекровь, выходя на кухню. — Или еще поупорствуешь?
— Я не пойду у вас на поводу, — упрямо ответила Анна. — Что за глупости?
— А это мы еще поглядим, — усмехнулась свекровь.
— Может, Тамара Петровна права? — думала она. — Я действительно не умею быть женой? Другие женщины как-то справляются... Может, я просто не создана для семейной жизни?
— Я не пойду у вас на поводу, — упрямо ответила Анна. — Что за глупости?
— А это мы еще поглядим, — усмехнулась свекровь.
— Может, Тамара Петровна права? — думала она. — Я действительно не умею быть женой? Другие женщины как-то справляются... Может, я просто не создана для семейной жизни?
На следующий день Тамара Петровна была особенно приветлива. Хвалила невестку за вкусно приготовленную кашу, интересовалась самочувствием, даже предложила помочь с уборкой.
— Спасибо, я сама справлюсь, — ответила Анна, чувствуя подвох.
— Конечно, ты у нас хозяйственная, — согласилась свекровь. — Кстати, я вчера встретила Галину Михайловну из пятой квартиры. Такие интересные вещи рассказывала...
Анна насторожилась. Галина Михайловна была главной сплетницей дома.
— Что рассказывала?
— Да так, ничего особенного.
Тамара Петровна села за стол, налила себе чай.
— Говорит, некоторые молодые женщины в нашем доме стали вести себя странно. То на работу поздно ходят, то домой рано заявляются. В подъезде с мужчинами разговаривают подолгу.
— Никто не станет терпеть ваши больничные постоянно! "Чужая в своем доме" часть 4
— рявкнула новая заведующая библиотекой по телефону. — Не можете работать — увольняйтесь!
— Я могу, но ведь сын болеет, — вздохнула Анна. — Это непредсказуемый процесс.
— Значит, ищите другое место! — разразилась криком женщина в трубке. — Мне эти сюрпризы совершенно ни к чему.
— Я могу, но ведь сын болеет, — вздохнула Анна. — Это непредсказуемый процесс.
— Значит, ищите другое место! — разразилась криком женщина в трубке. — Мне эти сюрпризы совершенно ни к чему.
Сергей звонил редко. Словно развелся не с ней, а с сыном. Кстати, в суде почти не спорил. К счастью, догадался прийти без Тамары Петровны. Да и теперь по телефону разговоры были короткие и натянутые.
— Как дела? — спрашивал он сына. — Все в порядке?
— Нормально, — отвечал Дима тихим голосом.
— В садик ходишь?
— Хожу.
— Хорошо, маму слушайся.
— Нормально, — отвечал Дима тихим голосом.
— В садик ходишь?
— Хожу.
— Хорошо, маму слушайся.
И все. Никаких предложений встретиться, никакого интереса к жизни сына. Алименты Сергей не платил — сказал, что денег нет.
— Значит, вы решили занять мое место? "Чужая в своем доме" часть 2
— холодно сказала Анна. — Вытеснить из жизни сына жену!— Неправда! — возмутилась свекровь. — Просто делаю что могу.
— Вы это все специально, — прижала руки к щекам Анна.
— Мой сын явно хочет поговорить. О том, что чувствует себя одиноким. В собственной семье. Рядом с женой, которая вроде бы его любит, — голос Тамары Петровны стал мягким, почти сочувствующим. — Анечка, я не хочу тебя обидеть. Но ты живешь здесь как... Как квартирантка. Делаешь все по обязанности, без души, настоящей привязанности. Думаешь, мы этого не чувствуем?
— Это неправда! — Анна вскочила с места. — Я люблю Сережу, Диму! Это моя семья!
— Тогда почему мой сын не хочет идти домой? — тихо спросила Тамара Петровна. — Почему он сожалеет о потерянной независимости?
— Он... Он так сказал?
— Не прямо, конечно. Но смысл был именно такой.
Тамара Петровна села рядом, взяла руку невестки в свои ладони.
— Анечка, я не злодейка. Не хочу разрушить твою семью. Наоборот, планирую ее спасти. Но для этого ты должна измениться.
— Как? — прошептала Анна. — Скажите, что я делаю не так?
— Мой сын не ощущает себя хозяином дома, — заявила ей Тамара Петровна. — Ты ведешь себя… как мужик. Подавляешь Сереженьку!
— Это неправда, — обиделась Анна. — Мы вместе…
— Тебе вообще плевать на мнение Сережи. Вот вспомни, как вы выбирали обои? — продолжала Тамара Петровна. — Чей вариант победил?
— А мебель в гостиную? — продолжала Тамара Петровна. — Сережа хотел темный гарнитур, а ты настояла на светлом. «Визуально расширяет пространство» — помню твои слова.
— Но ведь это правда...
— Он чувствует себя не хозяином, а гостем в собственном доме, — Тамара Петровна отпустила руку невестки, откинулась на спинку стула. — И еще, ты не умеешь быть женщиной.
— А здесь-то что не так?! — вспылила Анна. — Вам откуда знать, какая женщина Сереже понравится?
— Ты перестала следить за собой. Когда Сережа утром встает, видит ли он красивую, ухоженную жену? Или усталую тетку в застиранном халате? — Тамара Петровна критически осмотрела невестку. — Когда ты последний раз красила губы дома? Делала красивую прическу не для выхода в люди, а просто так, для мужа?
Следующая публикация
Комментарии 55