— Мы с мужем вам не банк, чтобы выплачивать ваши кредиты! – заявила невестка

От ее презрительного тона я почувствовала себя нищей на паперти.

***

Телефон зажужжал, как рассерженный шмель. Я вздрогнула и выронила вилку. Вот ведь, только собралась поесть. Прищурилась, вглядываясь в экран, банк звонит. Опять, третий раз за день.

Сергеевна? — голос у девушки звонкий, как у моей бывшей напарницы Зинки. — Напоминаю, у вас просрочка платежа пять дней.

— Екатерина Сергеевна? — голос у девушки звонкий, как у моей бывшей напарницы Зинки. — Напоминаю, у вас просрочка платежа пять дней.

— Я... это... знаю, — вытерла я вспотевший лоб. — Ситуация временная. Завтра, в крайнем случае, послезавтра погашу.

Девушка на том конце тяжело вздохнула, словно я причина всех ее бед.

— Мы ждем завтра средства на счет, — отчеканила она и отключилась.

У меня дрогнули руки. Откуда я эти деньги возьму? Пенсия только через неделю, а в кошельке два рубля мелочью и чек из «Пятерочки».

Когда-то, когда еще работала на кране, я думала, что к старости буду жить спокойно. Муж, дети, внуки... А оказалось ни мужа (царствие ему небесное), ни внуков, ни спокойствия. Только кредит, который я по глупости взяла на ремонт своей «однушки», потому что сил не было смотреть на отваливающиеся обои и вечно текущий унитаз.

Ладно, нечего киснуть. Придется звонить Леше. Сыночек у меня хороший, поможет. Всегда помогал, пока эта... Марина не появилась. Я аж губу прикусила от досады. Одни мысли о невестке вызывали изжогу. Ничего, Лешка у меня свой парень, поймет.

С третьего гудка ответил.

— Мам? Что-то случилось? — голос встревоженный.

— Леш... Мне неудобно, но... — язык прилип к небу. — С платежом проблема. Не мог бы выручить, а? Я верну, как пенсию получу.

Молчание. Слышу, как на заднем плане что-то бурчит Марина.

— Сейчас, погоди минутку.

Трубка приглушенно зашуршала. Они там, видимо, отошли поговорить. Я считала секунды, сжимая телефон до боли в пальцах. Наконец, снова Лешин голос:

— Мам, перезвоню...

Но тут трубку явно выхватили.

— Екатерина Сергеевна! — знакомый до оскомины голос невестки. — Вы что, совсем совесть потеряли? Мы с мужем вам не банк, деньги не печатаем, чтобы каждый месяц выплачивать ваши кредиты!

От обиды я чуть не расплакалась.

Так было не всегда. Раньше, стоило мне только заикнуться о проблемах, Лешка уже мчался на помощь. А теперь... Как два года назад женился, словно подменили парня.

— Мам, у нас сейчас напряженно с деньгами, — вечно виновато бубнит в трубку.

А я не спорю. Слишком гордая, чтобы клянчить. Всю жизнь на высоте провела, тридцать лет на башенном кране отработала, не привыкла на землю смотреть. Но каждый месяц что-то ломается, то плита, то стиралка... Вот и понабрала кредитов, глупая старуха. Теперь расхлебываю.

***

После невесткиной отповеди я положила трубку и отвернулась к окну. Со своего девятого этажа видела, как мамочки катают коляски, школьники плетутся с рюкзаками, собачники выгуливают своих питомцев. Нормальная жизнь. А у меня внутри — холод и обида.

Телефон вдруг ожил, я увидела на экране Лешино имя.

— Мам... Это... Прости Маринку, она на взводе сегодня. У нас правда сейчас туго с деньгами, кредит за машину платим...

Я хмыкнула. Кредит за их новенький «Фольксваген», который Марина выпросила на прошлый день рождения. Вот уж действительно туго.

— Да ладно, сынок, — я старалась, чтобы голос звучал спокойно. — Справлюсь как-нибудь. Не впервой.

— Точно?

— Конечно, — соврала я. — Не переживай.

— Ну... Мы к тебе в воскресенье заедем, ладно?

— Конечно, приезжайте, — ответила я, хотя знала, что не приедут.

Что-нибудь обязательно случится, как и всегда.

Я отключилась и тяжело опустилась на диван. Старый, продавленный, еще от покойного мужа остался. Илья часто подшучивал над моей бережливостью:

— Катя, тебя только могила исправит!

И оказался прав, чтоб ему там хорошо лежалось. Десять лет, как похоронила, а до сих пор разговариваю с ним в мыслях.

«Ну и что делать будем, Илюш?»

Не придумав ничего лучше, я достала из-под матраса сберкнижку. До сих пор храню деньги по-старому, никаких этих ваших карточек. Три тысячи рублей — мой последний НЗ. Ну, придется взять...

На следующий день я отправилась в банк. Старухе вроде меня непросто там было разобраться. Мигающие табло, очереди, молодые тарахтящие сотрудники... Когда наконец добралась до кассы, выяснилось, что просрочка выросла за счет процентов.

— Тринадцать тысяч четыреста двадцать шесть рублей, — отчеканила девушка за стеклом. — На сегодняшний день.

Я растерянно протянула свои три тысячи.

— Только это есть...

Девушка поджала губы.

— Принимаем только полную сумму задолженности.

— А... частично нельзя?

— Нет.

У меня задрожали руки.

Я отошла, чувствуя, как подкашиваются ноги. Неужели я из-за собственной глупости потеряю квартиру? Пятьсот тысяч кредита на ремонт казались такой разумной идеей тогда... Кто же знал, что потом начнутся проблемы со здоровьем, плюс эта история с Мариной и Лешей.

С тяжелым сердцем я поплелась к выходу. И тут на глаза попалась яркая вывеска: «Быстрые займы! Деньги за 15 минут!»

Я замерла перед ней, как кролик перед удавом. Знаю, что это ловушка. Но что мне остается?

Илюш, ты бы меня за такое отругал...

Но выбора не было. Я толкнула дверь и вошла.

***

Микрозайм мне дали, почти ни о чем не спрашивая. Только паспорт посмотрели, пенсионное да дали черкнуть закорючку в договоре. Я даже не особо вчитывалась, глаза уже не те, а шрифт мельче маковой росинки.

— Екатерина Сергеевна, это стандартный договор, — щебетала девица с ярко-розовыми ногтями. — Не беспокойтесь ни о чем. Через месяц вернете. И все, никаких проблем.

Так я и поверила. Но деваться было некуда, главное, платеж в банке внесу, а там... будь что будет. Не первый раз из ямы выкарабкиваюсь.

Вернулась домой как выжатый лимон. Хотела чайку заварить, а холодильник захрипел и замолчал. Я аж присела от такой подлянки судьбы. Постучала по боку — тихо.

Я выругалась совсем не по-старушечьи.

Сил не было даже расстраиваться. Я просто села у окна и тупо смотрела, как темнеет небо. Без холодильника в мае... Все испортится, перемерзнет. А новый сейчас стоит от тридцатки и выше. Где взять-то?

На следующий день я позвонила Леше на работу. Знала, что если домой звонить, Марина трубку перехватит.

— Леш... у меня холодильник сдох, — сказала без предисловий. — Может, поможешь хоть частично? Тысяч пятнадцать хотя бы... Остальное я как-нибудь... Займу, подкоплю...

В трубке раздался тяжелый вздох.

— Мам, прости... но у нас все деньги ушли на... неотложные расходы. У Марины... Это... День рождения скоро, подарок заказал. И вообще, сейчас туго, — забормотал он. — Давай я посмотрю твой холодильник, может, починить можно?

— Посмотри, конечно, — согласилась я, хотя точно знала, что нельзя.

Двадцать пять лет отработал, пора на покой.

— Заеду в воскресенье, ладно? Сейчас никак не могу — завал на работе.

Я только головой покачала. Воскресенье... А продукты где хранить?

— Хорошо, жду, — только и сказала.

Три дня я жила как в кошмаре. Все, что могло испортиться, испортилось. Я съела что смогла, остальное выбросила. Соседка Нина Павловна, узнав про беду, предложила хранить что-то у нее, но мне было неудобно. Всю жизнь сама справлялась, сейчас начну по соседям с кастрюльками бегать?

В субботу Леша прислал сообщение: «Мам, не смогу завтра, срочный заказ на работе. Как освобожусь, заеду».

Я молча смотрела на экран, потом швырнула телефон на диван. Знаю я эти срочные заказы! Наверняка Марина что-то придумала.

В понедельник я стояла в очереди за молоком, когда передо мной возникла Клавдия из соседнего подъезда. Сплетница первостатейная, но душа добрая.

— Катюш, видала твоего Лешку с супружницей в субботу! — затараторила она. — Шикарные такие, прям Голливуд отдыхает! На годовщину свадьбы в «Континенталь» закатились. Говорят, аж певицу из Москвы выписали... А в конце фейерверк был! С ума сойти, да?

У меня потемнело перед глазами. Годовщина... Точно, два года как расписались. А я и забыла. Они, похоже, тоже, даже не позвали.

Вечером я долго сидела в темноте, чувствуя, как внутри разрастается что-то черное и злое. Их «неотложные расходы» — это праздник с фейерверками. А мне... Мне даже пятнашки не нашлось на холодильник. И на годовщину не позвали.

Той ночью я не сомкнула глаз. Все думала, где ошиблась? Когда потеряла сына? Или он всегда был таким, просто я не замечала?

Утром, собрав последние деньги, я поехала в магазин и купила самый дешевый холодильник, какой нашла. Еле наскребла на доставку. Потом набрала номер этой конторы быстрых займов и попросила еще один кредит. Девица на том конце рассмеялась:

— Екатерина Сергеевна, вы предыдущий-то еще не выплатили! Нет, никак нельзя.

Я положила трубку и заплакала. Впервые за много лет. Не от нищеты, к ней я привыкла, а от обиды и одиночества. От мысли, что стала чужой собственному сыну.

***

В среду кто-то позвонил в дверь. Я даже не встала, думала, соседка Нинка опять с пирогами пришла. Последнюю неделю жалеет меня, подкармливает. Звонок повторился, настойчиво так.

— Иду-иду! — проворчала я, отрываясь от разгадывания кроссворда.

Вот уж действительно, единственное развлечение пенсионерки — буквы в клеточки вписывать.

На пороге стоял Леша. Непривычно смущенный, словно помятый какой-то.

— Мам, привет... Я вот... Заехал посмотреть холодильник.

Я оперлась о дверной косяк и смерила его взглядом.

— Поздно, сынок, уже купила. И почини-и-ла, — последнее слово я протянула с такой ядовитой насмешкой, что даже самой противно стало.

— А... Ну хорошо. Тогда просто в гости зайду, — он шагнул к двери, но я не сдвинулась с места.

Лешка замер с полуулыбкой, не понимая, что происходит.

— Мам?

— Знаешь, сынок, мне тут Клавка рассказала, как вы годовщину отмечали. С размахом, говорит, и певица, и фейерверки были... — я скрестила руки на груди. — А меня, значит, даже не пригласили?

Леша побледнел.

— Мам, ты не так поняла...

— Неотложные расходы, да? — перебила я. — Так вот на что денег не хватило? На мать твою старую?

— Мам, погоди...

— Нет, милый, это ты погоди. Ты не позвал меня на годовщину, не можешь помочь с кредитом. Не смог выделить денег на холодильник, зато на фейерверки нашел. Значит, больше не считаешь меня своей семьей.

Я сама не ожидала, что эти слова вырвутся. Они копились где-то внутри, как гной в ране, и вот прорвались наружу.

Леша смотрел на меня так, будто я его ударила. Ну и пусть! Я всю жизнь одна его тянула, на кране вкалывала, пока он в институте учился. А теперь... Теперь я ему помеха.

— Мам, ты что? Я... — он запнулся. — Я не знал, что ты хотела прийти. Марина сказала, что звонила тебе, но ты отказалась.

Меня словно кипятком обдало.

— Что она сказала?

— Что звонила тебе насчет годовщины... А ты сказала, что неважно себя чувствуешь и не придешь.

Я покачала головой. В глазах потемнело от ярости.

— Убирайся, — только и смогла выдавить я, закрывая дверь.

***

Я проплакала весь вечер, а ночью проснулась с колотящимся сердцем и четким решением. Хватит! Всю жизнь я терпела, приспосабливалась, жертвовала. Даже муж мой Илья нередко называл меня половичком, о который все вытирают ноги.

— Катя, тебе бы характера побольше!

Теперь будет характер.

Утром я собралась и поехала. Не к сыну домой, ноги моей там больше не будет, а к его офису. Леша держит небольшую компанию по ремонту компьютеров. Дела у него хорошо идут, судя по всему.

Я подгадала время обеденного перерыва и встала у входа. Леша вышел через пятнадцать минут, замер, увидев меня.

— Мам?! Что ты тут делаешь?

— Поговорить надо, — я говорила спокойно, хотя внутри все дрожало. — Не на пороге.

Мы зашли в ближайшую кафешку. Я отказалась от обеда, взяла только чай. Сын выглядел измотанным.

— Леш, скажи мне правду, — я сжала чашку так, что ручка чуть не треснула. — Твоя Марина когда-нибудь звонила мне насчет годовщины?

Он покачал головой, не глядя на меня.

— Я уже выяснил. Не звонила.

— А почему соврала?

Леша долго молчал. Потом поднял глаза, и я увидела в них боль.

— Она сказала... — его голос дрогнул. — Она сказала: «Не хочу видеть эту попрошайку. Ты на меня должен тратить деньги, про мать забудь».

Я охнула. Ожидала всякого, но такой прямой жестокости...

— И ты... согласился? — я еле выдавила эти слова.

— Я... — он провел рукой по лицу. — Я как дурак повелся. Она меня... окрутила, понимаешь? Всегда так: «Лешенька то, Лешенька се». А я... Я думал, вы поладите.

— После того как она стала прятать от меня твой кошелек? — горько усмехнулась я.

— Я был идиотом, — сказал он тихо. — Я подал на развод вчера.

— Что?! — чашка едва не выскользнула из моих рук.

— Хватит. Наигрался в семейную жизнь, — его голос окреп. — Я никому не позволю так говорить о моей матери, даже жене.

Я смотрела на сына и впервые за долгое время видела в нем не слабого мальчика, а мужчину. Моего Лешку, такого, каким он был до этой... До Марины.

— Ты серьезно?

— Абсолютно, — он взял мою руку. — Простишь меня, мам?

***

Прошло три месяца. Теперь каждое воскресенье Леша приходит ко мне с пакетами продуктов. Помогает по дому, выплатил все мои кредиты. Говорит:

— Мам, больше никаких займов! Если что нужно, только скажи.

Марина осталась одна. Леша рассказывал, она пыталась отсудить половину его бизнеса, но не вышло.

А я... Я снова учусь радоваться мелочам. Вчера сын купил новый диван, теперь есть, где устроиться нашей маленькой семьей и посмотреть телевизор. Или выпить чаю с новой девушкой Леши. Я уверена, что в этот раз сыну повезет.

Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено