Предыдущая публикация
Фиктивный брак, слухи о ребенке и родстве с Моргенштерном.
На чем хайпует Александр Васильев
*
*
Занимаясь любимым делом, Александру Васильеву удалось стать состоятельным человеком. Вот только масштабы его богатства не давали покоя хейтерам, как, впрочем, и сплетни о личной жизни.
*Моргенштерн признан иностранным агентом по решению Министерства юстиции РФ от 06.05.2022.
Искусствовед прославился не только в России, но и за границей, работая декоратором во французских театрах и выставляя предметы частной коллекции моды и костюма в Австралии, Америке, Европе и Азии. Новой волной популярности Александра Васильева накрыло благодаря «Модному приговору».
Вместе с числом поклонников выросло и количество хейтеров: многим не нравилось, как Васильев высказывался о «простом народе», а себя называл аристократом. Что еще не импонировало зрителям, и как Александр Александрович справлялся с травлей? 8 декабря телеведущему исполняется 65, и мы рассказываем обо всех значимых событиях его жизни.
Интеллигентная семья
Александр Васильев появился на свет в семье театрального художника и драматической актрисы, преподававшей сценическую речь. Неудивительно, что рядом с творческими родителями ребенок рано увлекся миром искусства. С детства Саша помогал папе с декорациями и костюмами, а в 12 мальчик уже поставил спектакль «Волшебник Изумрудного города». Уже тогда Александр понимал, что его влечет история прошлых веков, со всем ее антуражем.
Примерным учеником Васильев не был: из английской гимназии мальчика отчислили, а затем перевели в 127-ю школу, где в то время занимались Антон Табаков и Алексей Аксенов. В отличие от сверстников из рядов «золотой молодежи», Васильев не ходил по ресторанам, а шарил по помойкам и разыскивал по объявлениям бабушек, у которых могли сохраниться ценные экземпляры материальной культуры имперской России.
Юноша работал в «Современнике» бутафором, а когда настало время поступать в вуз, выяснилось, что его не хотят принимать в комсомол. Заручившись рекомендациями от Константина Райкина и Стаса Садальского, Васильев сумел пробиться в ряды советской организации и в итоге окончил постановочный факультет Школы-студии МХАТ.
Александр устроился художником по костюмам в Театр на Малой Бронной, но что бы он ни делал, окружающие твердили, что «это папа за него нарисовал». Жить в тени тезки-отца не хотелось, к тому же над Васильевым нависла угроза армии, что в ту пору означало службу в Афганистане. Поэтому искусствовед приложил все усилия, чтобы добиться разрешения на выезд во Францию.
История любви
Имелась и еще одна причина отправиться за границу: во Францию уезжала первая любовь Васильева — Маша Лаврова. Они познакомились, когда Александр учился в вузе, ну а Маша заканчивала школу. Роман закрутил их как в вихре: художница понимала тягу избранника к старинным вещам и помогала ему разыскивать редкие экземпляры для коллекции, они говорили часами, гуляли по ночам, путешествовали по Золотому кольцу.
«Ради Маши я готов был все бросить и начать заново. Не на словах — я в реальности так и сделал. Начал жизнь с белого листа, несмотря на то что меня ждала шикарная карьера: я уже поступил в аспирантуру Академии художеств, одновременно работал художником по костюмам в Театре на Малой Бронной, сделал вместе с папой спектакль «Волки и овцы». При этом имел собственный контракт в Комсомольске-на-Амуре на оформление «Бесприданницы», но… Моя любимая уехала с мамой во Францию. Родители Маши работали в Париже в советском торгпредстве. И вот ее мама, переводчица, влюбилась во французского архитектора…» — делился Васильев.
Александр тяжело переживал личную трагедию и решился на единственный возможный способ попасть из СССР в Европу: фиктивно женился на француженке Анне, изучавшей в МГУ русский язык. Сердобольная девушка выслала мужу приглашение во Францию, однако визовый отдел все равно не выпускал Васильева из страны больше года.
Наконец, Александр оказался в Париже и помчался на встречу с Машей. Но стоило только сесть за столик, как искусствовед услышал от избранницы, что между ними все кончено. Лаврова встретила известного французского журналиста и собралась выйти за него замуж. Спустя годы художница и историк моды попытались воскресить былую любовь, но не сложилось, так что они остались друзьями.
«Маша с французским корреспондентом обрела сына, но он с ней поступил не по-мужски: как только она забеременела, тот ее бросил… Она позвонила, приехала ко мне, но я испугался чужого ребенка. Сейчас понимаю, что, может быть, не надо было бояться, но я был слишком молод и неопытен, чтобы взять пассию с ребенком, который случился у нее с другим», — пояснял Васильев в программе «Секрет на миллион» на НТВ.
Немаловажно, что сына Мария назвала так, как в детстве окрестили Александра: Груня. В дальнейшем эту историю раскрутили на шоу «На самом деле»: мол, ребенок мог быть наследником Васильева, а не какого-то француза. Интрига сохранилась, так как первая любовь историка моды отказалась отвечать на вопрос об отцовстве прямо. «История умалчивает, давайте сдадим анализ ДНК, применим научный подход, я только это могу предложить», — со смехом говорила в студии Маша.
Фиктивный союз
В любом случае, приезд во Францию открыл Васильеву блестящие перспективы: он декорировал местные театры, затем начал читать курс лекций в университетах и колледжах мира, открыл частный музей коллекции старинного костюма в Риге.
Но где же жил Александр Александрович до оглушительного успеха? Он снимал квартиру вместе с фиктивной супругой, деля арендную плату напополам. Брак продлился пять лет, и в какой-то момент в дело вмешались чувства.
«Как ни странно, моя фиктивная жена была ко мне не просто очень привязана, она полюбила меня. А я отвечал ей большой симпатией. Так постепенно наш союз, при всей фиктивности, из платонического перевоплотился в консумированный, а проще говоря, стал довершенным, — отмечал Васильев. — Со всеми вытекающими из этого определения супружескими отношениями. То есть мы зажили нормальной жизнью мужа и жены. Но увы… Через некоторое время моя супруга стала встречаться с любовником. Сначала я только догадывался об этом, а потом — смешно даже вспоминать — увидел своими глазами. Возвращаюсь однажды домой и вижу, как на улице, прямо перед домом, Анна целуется с мужчиной».
В первый раз историк моды смолчал, но вскоре Анна сама заявила, что переезжает к другому мужчине. Александр перебрался на мансарду приятельницы-эмигрантки и быстро освободился от душевной депрессии, переключившись на работу и ремонт нового дома.
Завидное богатство
Все началось с преподавания во французской школе моды. Затем у Александра появился европейский паспорт, открывший ему дорогу в Бельгию, Америку, Исландию, где он оформлял театральные пьесы. Талант к изучению иностранных языков позволял искусствоведу читать лекции на испанском, английском, итальянском. Так Васильев стал гражданином мира.
Он устраивал выставки, открыл свою дизайн-студию, организовал фестиваль «Поволжские сезоны Александра Васильева», стал ведущим «Модного приговора». Неудивительно, что обладатель огромной частной коллекции костюма не жаловался на бедность. Несколько лет назад недвижимость и имущество театрального художника оценили в полтора миллиона евро.
«В Париже у меня трехкомнатная квартира. Но ценна не она сама по себе, а то, что в ней находится, — пояснял историк моды. — Я, моя собачка, коллекции. Дом в Литве, доставшийся мне от деда, был построен в 1912 году. На верхнем этаже живут мои кузен и кузина. У них три комнаты с отдельным входом. У меня семь комнат внизу. В здании сохранилась мебель, старинная печка, много старых вещей. Я все это обожаю. Все реставрировал сам».
В качестве гонорара искусствовед получил квартиру в Анталье, кроме того, у него есть жилье в Москве, французской провинции Овернь и Зеленоградске Калининградской области. Поддерживать порядок в апартаментах помогают прислуга и садовники. Разумеется, хейтеры отзывались о домах, забитых антиквариатом, нелестно.
«У меня много живописи, две тысячи полотен XVIII, XIX и XX века. Я умею купить дешево, — оправдывался искусствовед. — У меня есть дар сбить цену, объяснить людям, что это ерунда. Я не миллионер, я — Васильев».
Александр Александрович давно задумался над тем, кому оставить состояние. По завещанию часть имущества отойдет фонду, которым он руководит. Кроме того, у Васильева есть крестная дочь Марфа Миловидова, с которой он поддерживает теплые отношения, так что и ее имя значится в документе.
Сходство с Моргенштерном*
По поводу собственных детей историк моды высказывался неоднозначно: то говорил, что в дальнейшем все возможно, то утверждал, что видит себя в будущем одиноким стариком с мопсом, то интриговал публику возможным наличием внебрачных наследников. Последнюю тему активно муссировали после появления на шоу «Давай поженимся!» Моргенштерна*.
На самом деле Алишер пришел в студию за компанию: его коллега Слава Марлоу выступал в роли жениха. Тем не менее ведущие сосредоточились на фигуре Моргенштерна*. Его снимки давно сравнивали с фото молодого Александра Васильева, так что Лариса Гузеева и Роза Сябитова пригласили на шоу самого историка моды. Искусствовед подыграл публике, объявив себя потерянным отцом музыканта.
Затем организаторы инициировали ДНК-экспертизу, правда, вместо объявления результатов зрители увидели индийский танец Алишера с Васильевым… «Я действительно бывал в Уфе, но не знал, что у меня растет сын. Ему даже фамилию дали Моргенштерн*, потому что мы зачали его на рассвете. Наблюдаю у него определенные проблемы в воспитании: он неряшливый, грубит. Но, думаю, это все из-за отсутствия отцовской заботы. Теперь будем восполнять пробелы», — иронизировал Александр Александрович.
Один против хейтеров
Разумеется, гораздо ближе Васильеву была программа «Модный приговор», экспертом которой он стал после ухода Вячеслава Зайцева. «Я вступил в „Модный приговор“, который веду, к счастью своему, долго и успешно, несмотря на то, что меня пытались не то чтобы свергнуть, но заменить. На кого? Ну, были у нас Андрей Бартенев, Валентин Юдашкин, Цискаридзе меня заменял два дня…» — делился искусствовед.
Порой пользователи Сети критиковали не столько образы, созданные гостям экспертами программы, сколько поведение Васильева. Хейтерам казалось, что историк моды относится к представителям рабочих профессий, приехавших в столицу издалека, с пренебрежением. Однако искусствовед наоборот поддерживал с героями шоу связь и с интересом слушал их истории.
«Многие говорят: «Васильев — сноб! Он что, не знал ни одну доярку?» Нет! Дворянок знал, а доярок — нет. Например, познакомился с ассенизатором зоопарка — она произвела на меня впечатление. Или вот женщина, которая толкала поезд. Силач! Одна может сдвинуть паровоз! Где бы вы могли встретить такого человека?» — рассуждал модный эксперт в YouTube-шоу «Стрелец-молодец».
В феврале 2022-го «Модный приговор» пропал из сетки вещания, и поклонники потеряли надежду на возвращение шоу. Васильев отметил, что проект нуждался в финансировании через рекламу, с которой стало туго из-за ухода с российского рынка западных брендов. Пока Надежда Бабкина переключилась на программу «Модный vs Народный» вместе с Владом Лисовцом, хейтеры твердили, что историк лишился контракта с Первым каналом и эмигрировал.
Домыслы Васильев опроверг, ведь по-прежнему живет в России, хотя и не может работать, как раньше. «В каких-то городах я приветствуюсь, делаю рекламу, выступления, а в каких-то говорят: «Нет. Не надо нам никакого Васильева. Подавайте нам мертвого Зайцева или мертвого Юдашкина». Иными словами — дезорганизация. То так, то сяк. Я провел расследование. Мне сказали, что это какая-то женщина, отвергнутая мной в верхах власти, теперь мстит. Дама сказала: «Ах, так! Не доставайся же ты никому!» — говорил он на YouTube-канале «Мадонна Мур».
Александр Васильев по-прежнему нередко дает экспертную оценку знаменитостям. Так, он называл Ольгу Бузову современной иконой стиля, на которую равняются миллионы людей, и даже сравнивал ее с Моникой Беллуччи.
Не менее резонансными стали высказывания искусствоведа о королевской семье Великобритании: оказалось, Васильев придерживается точки зрения некоторых биографов, заявлявших, что принц Гарри — сын любовника Дианы Спенсер Джеймса Хьюитта. И даже если кто-то с этим не согласен, вряд ли Александр Александрович сменит мнение в угоду публике.
«Меня критикуют, почему я не хочу дать три миллиона евро на уколы девочке. Не могу, потому что у меня нет. Она мне не родственница. Мне говорят: „Соберите для нас“. Тоже не буду. У меня есть другой ребенок — Музей моды. Мне: „Васильеву шмотки важнее, чем жизнь бедного ребенка!“ А я не знаю, есть ли он вообще, мне музей важен. Он останется, а ребенок — неизвестно. Говорят: „Как ему не стыдно. Он не гуманен!“ Я гуманен. Но у каждого свои интересы в жизни. И потом я люблю ловить хайп. Я всегда в топе», — резюмировал искусствовед.
Следующая публикация
Комментарии 5