у меня были (врачи, хирурги), конечно, сказали, что наше кино – художественный вымысел, многое, на­писанное в сценарии, не­возможно в современной медицине. Но с оговоркой – возможно, если учитывать, что события происходят в глубинке. Я спрашивал местного хирурга: «Возможно такое в жизни, как у нас написано?» Он отвечал: «А почему нет?», на что я сопротивлялся: «Но ведь это неправильно!» И получил очень жизненный ответ: «Ну почему неправильно? Когда у вас есть пациент и его нечем лечить, то это самый правильный выбор для того, чтобы спасти ему жизнь». Этот хирург научил меня зашивать колбасу, накладывать на ней швы, объяснил, какие бывают нитки для швов. Все это было очень интересно: разрезы, операции, уколы. Когда начал в это вникать, даже подумал: «Почему я когда-то не стал хирургом?». Раньше от вида иголки, наверное, в обморок бы упал. Как я учился уколы делать? Вечерами в гостинице делать нечего было, вот я и оттачивал мастерство: делал инъекции помидорам, зашивал колбасу, делал на ней разрезы.
По большому счету у меня семейство врачей. Двоюродный брат – стома­толог, двоюродная сестра – стоматолог, дядя – стоматолог, дед – стоматолог, бабушка – стоматолог. Наш близкий родственник – доктор наук. Она мне тоже помогала, когда я отправлял ей сценарии почитать: «Смотри, предлагают историю, насколько она может быть в теории?» И вообще я часто скидывал какие-то сцены знакомым врачам, чтобы они мне объяснили, может такое быть или нет. И бывало даже, что приходил на площадку: «Ребята, такого, что тут написано, быть не может. Вот ответы хирургов», - рассказывает актер.