Многим читателям хорошо известен прорыв в конце марта 1944 года роты танков «Пантера» дивизии СС «Викинг» в блокированный советскими войсками Ковель, подробно и неоднократно освещённый по документам обеих сторон. Некоторые наверняка видели распространённую серию снимков трёх сгоревших «Пантер» 8-й роты 5-го танкового полка СС, стоящих на железнодорожных путях. При этом в подписях к снимкам авторы исследований по боям под Ковелем обычно не дают никаких пояснений, при каких обстоятельствах были подбиты эти танки, а также ничего не рассказывают о том, что случилось с остальными танками роты. Попробуем разобраться с хронологией событий и выяснить, при каких обстоятельствах были уничтожены «Пантеры».

Для того, чтобы понять, как именно всё случилось, необходимо вкратце пробежаться по действиям «Пантер» 8-й танковой роты 5-го танкового полка СС, которой при прорыве в Ковель командовал оберштурмфюрер СС Карл Николусси-Лек (Karl Nicolussi-Leck). Итак, утром 27 марта 1944 года эшелон с танками и другой техникой 8-й танковой роты прибыл на станцию Мацеюв. 29 марта рота получила приказ поддержать наступление 434-го гренадёрского полка (гп) 131-й пехотной дивизии (пд) в ходе очередной попытки прорваться к Ковелю.

Первой целью атаки было село Черкасы, расположенное в шести километрах к северо-западу от Ковеля. Атака должна была начаться от юго-восточной окраины Старых Кошар, а ось наступления пролегала вдоль железнодорожной линии Хелм — Ковель. Следующей целью после занятия Черкас было село Мощёная. В центре, вдоль железнодорожной линии, должны были атаковать «Пантеры» 8-й роты, на левом фланге в атаку шёл II батальон 434-го гп 131-й пд с семью самоходками 190-й бригады штурмовых орудий (бшо), а на правом фланге действовали III батальон полка СС «Германия» и 10 самоходок 190-й бшо.

Перед началом атаки в 8-й роте имелось 17 «Пантер», но одна из них накануне вышла из строя по техническим причинам, и в атаку пошли только 16 машин. В качестве танкового десанта 8-й роте были приданы 30 пехотинцев 434-го гп.

На направлении немецкого удара занимали позиции подразделения советской 143-й стрелковой дивизии (сд), силы которой составляли до 1500 активных штыков, 50 орудий и 48 миномётов. К северу от железной дороги оборонялся 487-й стрелковый полк (сп), южнее — 635-й сп. Резервный 800-й сп оставался во втором эшелоне, его 3-й батальон занимал позиции в районе высоты 190.3. Понёсшая потери в ходе мартовских боёв дивизия была усилена танками 223-го и 230-го отдельных танковых полков (отп), имевших на вооружение «Шерманы» и «Валентайны». Находившийся в районе Новые Кошары — Варажик 223-й отп на тот момент имел в строю всего два «Шермана» и четыре «Валентайна», а в районе Старые Кошары — Калиновка стоял 230-й отп с двумя «Шерманами» и двумя «Валентайнами».

29 марта 1944 года

Согласно журналу боевых действий 143-й сд, в этот день действия противника начала его авиация. С 11:20 до 13:30 группы до 15–20 пикировщиков Ju 87 производили налёты на боевые порядки дивизии, совершив до 70 вылетов. В 14:20 в наступление перешли части 131-й пд «при поддержке 50 танков «Тигр» и «Пантера» и самоходных орудий «Фердинанд» с десантом автоматчиков», действующих, главным образом, в восточном направлении вдоль железной дороги на Ковель. Согласно боевому донесению штаба 47-й армии, в наступление перешло три батальона пехоты и до 70 танков.

Традиционно для советских документов штурмовые орудия StuG.III трансформировались в «Фердинанды», а «Пантеры», видимо, недостаточно грозные сами по себе частью превратилась в вездесущие «Тигры».

Судя по советским документам, вдоль железной дороги двигалось до 30 танков и до полка немецкой пехоты, а на флангах действовало до 15 танков и самоходок. В 15:00 вражеские подразделения, нанеся основной удар в стык 487-го и 635-го сп, ворвались в боевые порядки подразделений 143-й сд, оседлавших железную дорогу в районе железнодорожной будки, что в 1 км юго-восточнее Новых Кошар, и прорвали оборону дивизии. После того, как немецкие танки вышли на КП 635-го сп, его командиру пришлось вызывать огонь артиллерии на себя, а 2-й батальон полка в ходе ожесточённого боя был полностью уничтожен.

В 16:15 шесть «Тигров», — то есть, «Пантер» 8-й роты, — ворвавшись на позиции подразделений 487-го сп и раздавив три дивизионных орудия ЗиС-3, прорвались к позициям 3-го батальона 800-го сп на высоте 190.3, а ещё 10 танков обошли высоту по южным скатам и вышли во фланг. В течение часа, проутюжив и смяв танками советскую пехоту, противник полностью уничтожил при этом два батальона. Практически полностью оказались уничтоженными 4-я и 5-я роты 487-го сп, 1-я и 2-я роты 635-го сп, от 3-го батальона 800-го сп осталось всего девять человек, которых отправили оборонять дорогу Черкасы — Мощёная.

Занимавшие огневые позиции на высоте 190.3 артиллеристы 186-го отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона (оиптад) с 10 45-мм орудиями М-42, попав под удар немецких танков, тоже понесли серьёзные потери: были раздавлены вместе с расчётами несколько ПТР и четыре 45-мм орудия, ещё четыре орудия были разбиты артогнём.

По немецким данным, примерно в полукилометре восточнее села Черкасы «Пантеры» 8-й роты наткнулись на позиции 12 советских противотанковых орудий, которые в ходе боя были уничтожены. Подавив противотанковый опорный пункт на высоте 190.3, немцы вышли на западную окраину Черкас, после короткого боя заняли село и попытались прорваться в направлении Мощёной, но были остановлены огнём подразделений 143-й сд.

В ходе этих боёв 143-я сд потеряла семь орудий ЗиС-3, два полковых 76-мм орудия и девять противотанковых 45-мм орудий, 15 ПТР, 13 станковых и девять ручных пулемётов. При этом, по заявкам дивизии, было уничтожено 23 вражеских танка и самоходки (10 «Тигров», 13 «Пантер» и «Фердинандов»). При этом в журнале боевых действий артиллерии 47-й армии вообще указано, что в этот день противник, наступавший вдоль железнодорожной линии на Черкасы, успеха не имел. Таким образом, заявка танкистов 8-й танковой роты на уничтожение в течение дня 16 противотанковых орудий полностью подтверждается.

Вечером, после захвата Черкас, Николусси-Лек отправил радиограмму об успешном захвате села. После этого командир 5-го тп СС оберштурмбаннфюрер Йоханнес Мюленкамп (Johannes Mühlenkamp) приказал 8-й роте произвести разведку в направлении села Мощёная, на которую отправились четыре танка.

После разведки и короткого боестолкновения в болоте застряла ещё пара «Пантер». К этому моменту в роте осталось всего восемь боеспособных танков: три были выведены из строя артиллерийским огнём, пять застряли в грязи. Дальнейшая задача 8-й роты заключалась в обороне села Черкасы от советских контратак, но вместо этого Николусси-Лек проигнорировал прямой приказ и принял решение в ночное время двигаться дальше к Ковелю, но из-за задержки с эвакуацией застрявших танков вынужден был остаться в селе на ночь. Танкисты роты вместе с подошедшей пехотой 434-го гп заняли оборону в Черкасах, не оставляя попыток эвакуировать из болот застрявшие «Пантеры».

30 марта 1944 года

За ночь танкистам 8-й роты удалось вытащить из болота и вернуть в строй три танка. Ранним утром 30 марта колонна из девяти боеготовых «Пантер», несмотря на приказ оставаться в Черкасах и оборонять село, в полной темноте двинулась вдоль насыпи железной дороги в сторону Ковеля. Сначала всё шло спокойно, но на подходе к полустанку примерно в 2 км юго-восточнее Черкас «Пантеры» попали под огонь двух замаскированных советских танков. По немецким данным, в ходе короткой перестрелки оба советских танка были уничтожены, после чего «Пантеры» продолжили свой путь.

По советским данным, в этом районе действовал 230-й отп, в котором на тот момент оставалось всего два «Шермана» и два «Валентайна». По отчёту 230-го отп, в районе полустанка стоял в засаде взвод из двух танков (тип не указан) с двумя отделениями мотострелков. Согласно отчёту полка, эти силы, не имея поддержки пехоты и артиллерии, вступили в бой с прорывавшимися в направлении Ковеля четырьмя немецкими танками и автоматчиками, уничтожили один танк и до 30 человек живой силы, тем самым не допустив выхода немцев в тыл советских войск. К сожалению, данных по потерям 230-го отп найти не удалось, поэтому подтверждаются или нет заявки немецких танкистов на два уничтоженных советских танка — пока не ясно, хотя их дислокация и количество указаны верно.

После перестрелки, подойдя к полустанку, что на железнодорожной линии, подходившей к Ковелю с запада, головная «Пантера» №811 командира 1-го взвода 8-й роты гауптшарфюрера СС Ойгена Фааса (Eugen Faas), наехала на противотанковую мину и потеряла ход, а при попытке объехать её подорвалась на мине и вторая «Пантера» шарфюрера СС Хербертса (Herberts).

Этот эпизод в советских документах отражён так. Согласно журналу боевых действий 1103-го сп 328-й сд, в 07:00 30 марта 15 вражеских танков и отдельные группы пехоты выдвинулись вдоль железной дороги, идущей с запада на Ковель. К 08:00 головные танки противника достигли полустанка, расположенного в 5 км западнее Ковеля, после чего один подорвался на минах, а второй был подбит артиллерией. Остальные танки колонны открыли огонь по позициям 2-го батальона. В 10:00 восемь из этих танков, развернувшись фронтом на запад, вели огонь по боевым порядкам советских батальонов. За день потери 1103-го сп составили 15 человек убитыми и 31 ранеными, в заявки полка вошли два подбитых немецких танка за 30 марта и один за 31 марта.

Командир 1-го взвода гауптшарфюрер СС Ойген Фаас получил приказ от Николусси-Лека занять оборону на полустанке и заниматься ремонтом двух повреждённых танков. В помощь экипажам были оставлены 16 пехотинцев из 434-го гп. После разминирования дороги оставшиеся в 8-й роте семь боеготовых «Пантер» продолжили свой путь и через пару часов успешно вышли к передовому опорному пункту блокированного гарнизона Ковеля, присоединившись к защитникам города.

На подходе к городу на линии Мощёная — Дубовая — Ковель «Пантеры» Николусси-Лека подверглись обстрелу 10–12 зенитных орудий, но снаряды рикошетировали от брони и не причиняли вреда, и «Пантеры», открыв ответный огонь, продолжили движение. Удивляться рикошетам не стоит, так как, по советским данным, это были 37-мм орудия 61-К, наряду с пулемётами ДШК находившиеся на вооружении 1979-го зенитно-артиллерийского полка (зенап).

Согласно журналу боевых действий 125-го стрелкового корпуса (ск), в 12:00 западнее Ковеля группа противника в 50 человек с шестью танками прорвалась в район изгиба железной дороги, где огнём 1283-го сп вражеская пехота была отсечена от танков, но четыре танка прошли в город. В журнале боевых действий артиллерии 47-й армии указано, что в 13:00 противник прорвался в Ковель шестью танками.

Дальнейшая история прорвавшихся в осаждённый город семи «Пантер» 8-й роты хорошо известна, поэтому мы оставим их и вернёмся к оставшимся на пути к Ковелю танкистам и горстке пехотинцев 131-й пд. Вскоре они подверглись артобстрелу, в том числе залпами гвардейских миномётов, и атакам советских подразделений, которые были успешно отражены. В ходе боя танкистам удалось установить радиосвязь с танками 8-й роты, оставшимися у Черкас, и через них вызвать огонь немецкой артиллерии, который помог им отбиться от советских атак. Также по рации была отправлена просьба о помощи, которая должна была вскоре прийти.

Тем временем 1103-й сп 328-й сд, в 12:00 перейдя в наступление на Черкасы с юга, перерезал железную дорогу и занял район кладбища, продолжая бой с немецкой пехотой и танками. Пополненный за счёт тыловых подразделений 1350-й сп 234-й сд силами двух батальонов и батареи полковых 76-мм пушек в 22:00 после залпа «катюш» из района Мощёной атаковал в направлении на Черкасы и высоту 190.3.

В ходе ночного боя полк к 07:20 занял село, но после немецкого артобстрела и последующей контратаки не успевшие закрепиться подразделения, понеся тяжёлые потери, без приказа отошли к Мощёной, мотивируя свой отход недостаточным количеством боеприпасов, отсутствием противотанковых средств и артиллерийской поддержки. На следующий день командиры 1350-го сп и его батальонов за свою малоопытность и неуверенность в собственных силах, граничащую с трусостью, были сняты с должностей и заменены офицерами 800-го сп. По советским данным, в Черкасах оборонялось до батальона пехоты 434-го гп при поддержке 15 тяжёлых танков. Видимо это были застрявшие и повреждённые «Пантеры».

31 марта 1944 года

Тем временем, в ночь на 31 марта к двум оставшимся возле полустанка танкам 8-й роты из района Черкас с боем пробились ещё четыре «Пантеры» под командованием унтершарфюрера СС Каспера (Kasper). Прибывшие «Пантеры» были из числа увязших 29 марта в грязи и болотах. С ними на полустанок прорвалось и какое-то количество панцергренадёров из 11-й роты полка СС «Германия» под командованием гауптштурмфюрера СС Хайнца Трёкера (Heinz Treucker), а также бронетранспортёр или грузовик с боеприпасами.

Видимо, именно эта группа отмечена в журнале боевых действий 125-го ск: в 07:30 до батальона пехоты противника с тремя танками атаковали 2-й и 3-й стрелковые батальоны 1103-го сп 328-й сд, оттеснив их в район железнодорожной будки. При этом в журнале боевых действий 1103-го сп указано, что в 07:30 пять танков противника и батальон пехоты выдвинулись из Черкас, пехота была отсечена от танков, которые прошли по боевым порядкам полка и вернулись в исходное положение. За день полк потерял восемь человек убитыми и 20 ранеными, заявив два вражеских танка сожжёнными и два подбитыми.

Совместно с немногочисленной пехотой экипажи шести «Пантер» организовали в районе полустанка круговую оборону для отражения начавшихся вскоре контратак подразделений 751-го сп 165-й сд. Первый батальон 751-го сп с утра 30 марта занял оборону по северной опушке леса южнее полустанка и, видимо, именно он атаковал окружённую у полустанка немецкую группу. Ближе к вечеру 31 марта, после того, как стали подходить к концу боеприпасы, было решено отправить две «Пантеры» из этой группы на прорыв обратно к немецким позициям. В головной «Пантере» отправился за помощью командир 1-го взвода Ойген Фаас, а командиром второго танка был роттенфюрер Беккер (Becker).

Пройдя по железнодорожной насыпи около километра и дойдя до изгиба железнодорожного полотна, оба танка попали под огонь противотанковых орудий с левого фланга, были подбиты и загорелись, но их экипажам удалось эвакуироваться. Это и есть первые две «Пантеры» на снимках; номер головного танка до сих пор неизвестен, а на второй «Пантере» красуется №821 — то есть, это танк командира 2-го взвода обершарфюрера СС Фрица Шиля (Fritz Scheel), про которого в связи с этими событиями в немецких источниках вообще не упоминается. На снимках видно, что башни обоих танков развёрнуты на левый борт, примерно на 9 часов.

У шедшей первой «Пантеры» хорошо видна пробоина в орудийной маске, сделанная, предположительно, 57-мм снарядом, и три пробоины в правом борту башни, предположительно, от 76-мм снарядов. Получается, что огонь вёлся как минимум с двух направлений — вероятно, сначала с левого фланга, а затем, когда танки повернули башни влево (либо башни были заранее развёрнуты влево), огонь по правому борту башни переднего танка открыли и спереди.

Как минимум один член экипажа «Пантеры» №821 погиб: на снимках видно, как обгоревшее тело стрелка-радиста или механика-водителя извлекают из танка уже после того, как местность перешла под немецкий контроль. Выжившие члены экипажей двух сгоревших «Пантер» попытались пробиться дальше пешком, но, наткнувшись на советские подразделения, после короткой перестрелки к исходу дня вернулись обратно на полустанок, на котором среди станционных построек всё ещё держали оборону четыре «Пантеры».

Наиболее вероятными кандидатами на уничтожение этих двух «Пантер» являются артиллеристы 608-го артиллерийского полка (ап) 165-й сд, вооружённого 76-мм орудиями ЗиС-3 и 122-мм гаубицами М-30, и противотанкисты 1213-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка (иптап) 3-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады (иптабр), у которых имелось 21 57-мм орудие ЗиС-2. Огневые позиции 1213-го иптап располагались примерно в полукилометре южнее железной дороги вдоль северной и северо-западной опушек леса, и они вполне могли подбить эти «Пантеры».

Согласно журналу боевых действий 3-й иптабр РГК, 31 марта 1213-й иптап принял на себя всю тяжесть боя с противником, который силами до полка пехоты при поддержке 10 танков (согласно другому докладу, даже 30 танков) перешёл в наступление вдоль железной дороги и шоссе Старые Кошары — Ковель. В результате за день полк, потеряв разбитыми два орудия ЗиС-2, отчитался об уничтожении до роты пехоты, а также сжёг два «Фердинанда», три Pz.Kpfw.IV и подбил один «Тигр». Всего же за четыре дня боёв с 31 марта по 3 апреля 1213-й иптап заявил об уничтожении 23 немецких танков, при этом указано, что три незначительно повреждённых немецких танка, находившиеся на нейтральной полосе, вывели с поля боя советские танкисты.

Скорее всего, в бою 31 марта участвовали и артиллеристы 608-го ап 165-й сд, батареи которого были приданы 641-му и 562-му сп и к 20:00 занимали огневые позиции за боевыми порядками стрелков. Две батареи, 1-я и 7-я, были выкачены на прямую наводку. Согласно журналу боевых действий 608-го ап, за 1 апреля 1944 года полком заявлено два подбитых немецких танка — возможно, произошла ошибка в дате, и это именно две «Пантеры» 8-й роты. Также есть вероятность, что эта заявка всё же относится к бою 1 апреля, когда, согласно журналу боевых действий 165-й сд, в 15:00 немцы силами до 70 человек при поддержке пяти танков перешли в контратаку на подразделения 641-го сп из района Старых Кошар. Но в этом бою указаны подбитыми уже три самоходки и один танк.

1 апреля 1944 года

Тем временем танкистам 8-й роты удалось починить ходовую часть «Пантеры» №811 и отогнать её на полустанок, а вторая «Пантера» — возможно, повреждённая ещё и артиллерийским огнём, — получила слишком значительные повреждения, которые экипажи собственными силами устранить не смогли, а потому танк взорвали.

В течение дня железнодорожный полустанок находился под постоянным обстрелом советской артиллерии и миномётов, боеприпасы оборонявшихся там немцев стремительно подходили к концу, и ввиду безнадёжности ситуации к вечеру 1 апреля им было приказано прорываться в Ковель. Однако офицеры группы, посовещавшись, приняли решение вернуться обратно на запад. Все оставшиеся снаряды были перегружены в «Пантеру» №811, в неё же слили остатки топлива, а две оставшиеся на полустанке «Пантеры» якобы были взорваны. Место командира танка вновь занял Ойген Фаас, на моторном отделении 811-й разместили раненых, после чего одинокая «Пантера» пошла на прорыв. Остальные пехотинцы и танкисты двинулись своим ходом вдоль железнодорожной насыпи.

На подходе к месту, где ранее были подбиты два танка, тоже пытавшиеся прорваться по железнодорожной насыпи, «Пантера» №811, скорее всего, напоролась на вновь выставленные красноармейцами противотанковые мины или, что более вероятно фугас. Это и есть третий подбитый танк с фотографий. На снимках видно, что мощным взрывом обе гусеницы танка буквально вывернуты наружу. Судя по всему, после того, как «Пантера» с повреждённой ходовой остановилась, она получила несколько попаданий из противотанковых орудий и загорелась. Оставшиеся в живых немецкие танкисты и пехотинцы, разделившись на несколько групп и пользуясь тем, что местность севернее железной дороги была ещё частично свободна от советских войск, попытались по болотам вырваться из советского окружения. Некоторым из них повезло, и они смогли выйти к немецким позициям.

В отчёте 165-й сд за этот день отмечено, что в районе полустанка и железнодорожной будки действуют два немецких танка, ведя огонь по советским боевым порядкам.

1 апреля, выполняя приказ командира 125-го ск, в 14:10 части 165-й сд при артиллерийской поддержке орудий 608-го ап и миномётов 328-го и 460-го отдельных миномётных полков (оминп) перешли в наступление и, преодолевая огневое сопротивление противника, начали медленно продвигаться вперёд. При этом 1-й батальон 751-го сп 165-й сд вплотную подошёл к полустанку и завязал бой с немецким гарнизоном, усиленным тремя танками и укрепившимся в каменном строении, а 2-й батальон стремительной атакой оседлал железную дорогу западнее полустанка и овладел железнодорожной будкой.

Ещё левее к железной дороге и восточным скатам высоты 200.5 вышли батальоны 562-го сп, а батальоны 641-го сп вышли к окраинам Старых Кошар. Согласно журналу боевых действий 165-й сд, в 20:00 вечера 1-й батальон 751-го сп окружил полустанок и к 22:00 в результате атаки очистил его от противника. Немецкий гарнизон был частично уничтожен, а отдельными мелкими группами разбежался и укрывался в роще севернее полустанка, где уничтожался красноармейцами.

В сведениях о трофеях указано, что на полустанке захвачены три немецких танка (один из них исправный) и одно самоходное орудие «Фердинанд» — в действительности StuG.III Ausf.G, вероятно, из состава 190-й бшо. Также захвачено четыре пулемёта и шесть пленных из 2-й роты 434-го гп и полка СС «Германия». Количество уничтоженных немецких танков подтверждается и отчётами 143-й сд, в которых указано, что противник в районе полустанка, находясь в окружении и не имея горючего, вынужден был взорвать семь своих танков – видимо, все шесть «Пантер» и «Штуг».

Интересно, что в одном из отчётов 143-й сд указано, что в ночь на 3 апреля в районе полустанка захвачены семь пленных из 5-го тп СС, но ввиду сложной обстановки доставить их в штаб нет возможности. Их дальнейшая судьба неизвестна.

Интересен и захват одной исправной «Пантеры» — видимо, не все танки были взорваны экипажами, а также присутствие на полустанке штурмового орудия StuG.III, о котором в немецких источниках вообще не упоминается. Захваченная исправной «Пантера», по имеющимся данным, позже будет передана в 230-й отп и поставлена на ход.

Таким образом, из 16 «Пантер» 8-роты при прорыве в Ковель три были уничтожены советскими артиллеристами, две взорваны экипажами, а один танк достался советским войскам в исправном состоянии, хотя в различных публикациях пишут, что безвозвратных потерь «Пантер» в ходе прорыва 8-й роты в Ковель не было. В итоге рота потеряла безвозвратно шесть «Пантер», практически без какой-либо пользы обороняя никому не нужный железнодорожный полустанок.