С конца 1942 года немецкие танкостроители стали обгонять своих коллег из других стран, создавая танки с заведомо более высокими характеристиками. Сначала появился тяжёлый танк Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E, который в течение более чем года не имел себе равных. Летом 1943 года состоялся дебют среднего танка Pz.Kpfw.Panther Ausf.D – машины куда более массовой, а потому ещё более опасной. Как показала практика, орудие «Пантеры» было более мощным, чем у «Тигра», а верхняя лобовая деталь корпуса оказалась неуязвимой для огня орудий калибра 76-85 мм с любых дистанций. Тогда же дебютировала и тяжёлая самоходка Ferdinand. СССР, США и Великобритания оказались в роли догоняющих, причём полноценный ответ врагу смогли подготовить только советские танкостроители. Весной 1944 года дебютировали тяжёлые танки ИС-2 и самоходки ИСУ-152. Ответом немецкой промышленности должен был стать тяжёлый танк Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B, но стать вторым «царём зверей», каким являлся Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E, у него не получилось. Существенно меньшим оказалось и влияние немецкой новинки на советское танкостроение.

Будущий сменщик Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E впервые появился на горизонте после совещания 26 мая 1941 года, на котором выяснилось, что в башню будущего VK 45.01 не помещается 88-мм пушка с длиной ствола в 71 калибр. Поначалу речь шла о новой башне, поэтому первоначальный VK 45.02 (H) выглядел как Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E с новой «головой». Позже проект неоднократно переделывался: в ходе эволюции от исходной машины мало что осталось, при этом неизменно росли толщина брони и масса. Также возникла идея унификации VK 45.02 (H) со средним танком VK 30.02 (M). Это сильно отразилось на облике шасси тяжёлого танка, который позже нередко называли развитием Pz.Kpfw.Panther.

В дальнейшем идея унификации продолжилась в виде проектов Tiger III и Panther II – впрочем, до изготовления в металле дело дошло только в случае с Panther II, а Tiger III превратился в Tiger II. Облик танка, принятого на вооружение как Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B, сформировался летом 1943 года. Уже на тот момент основной была башня второго типа, так называемая серийная. Тем не менее, первые пятьдесят башен достались «по наследству» от не реализованного в металле танка Porsche K.G., более известного как VK 45.02 (P), заводской индекс этих машин – Typ 180. По этой причине их часто называют «башням Порше», хотя на самом деле башни разработаны Krupp, причём предназначались они и для VK 45.02 (H). В пику этим башням крупносерийную конструкцию ошибочно называют «башней Хеншель», хотя она разработана концерном Krupp.

По итогам разработки получился настоящий монстр боевой массой 68 т. Первая опытная машина была построена в октябре 1943 года, а с января 1944 года фирма Henschel & Sohn AG приступила к выпуску первых серийных машин. Поначалу производство оказалось штучным: за 1-й квартал 1944 года сдали всего 14 танков, отметку в 15 машин удалось преодолеть в мае, а что-то похожее на крупную серию появилось в июне.

При столь низком темпе выпуска неудивительно, что дебют Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B состоялся только в июле 1944 года. 18 июля в ходе операции Goodwood английские войска впервые столкнулись с немецкими танками из состава 503-го тяжёлого танкового батальона (ТТБ). Дебют оказался неудачным: по итогам боёв в батальоне осталось всего два танка нового типа, причём значительная часть потерь пришлась на огонь союзной авиации. Впрочем, имелись и потери от огня танков – самым известным эпизодом стал таран новейшей немецкой машины танком лейтенанта Гормена. Несмотря на столь неудачный дебют, появление Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B стало для командования союзных войск крайне неприятным сюрпризом. В срочном порядке была начата разработка новых тяжёлых американских танков. Можно сказать, что для американцев Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B стал таким же катализатором развития танкостроения, как для СССР захват двух «Тигров» под Ленинградом.

На советско-германском фронте дебют новейших тяжёлых танков задержался. В середине июля 1944 года началось срочное переформирование 501-го ТТБ, который в боях июня-начала июля потерял все свои танки. 25 июля в Ордруф, где шло переформирование батальона, поступило 45 Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B. Это были танки выпуска июня-июля 1944 года, все с «серийными» башнями. 501-й ТТБ стал первым, получившим танки основной серии в полном составе.

5 августа батальон направили в район Баранув-Сандомерский, что к юго-западу от Сандомира. Столь быстрая отправка, причём без первой роты, объяснялась успехами Красной армии. В ходе первой части Львовско-Сандомирской операции советские войска устроили немецкой группировке настоящий разгром – сильно поредели ряды самоходок Elefant из состава 653-го дивизиона истребителей танков, тяжелейшие потери понёс 506-й ТТБ. 27 июля был освобождён Перемышль (ныне – Пшемысль), началась переправа через пограничную реку Сан, а к 10 августа войска 1-го Украинского фронта форсировали Вислу. Для немцев сложилась угрожающая ситуация, так что понадобились «затыкатели дыр», даже в сильно усечённом составе. К слову, усечённым он стал по техническим причинам. Ряды прибывших машин также довольно быстро поредели (снова по техническим причинам). 11 августа батальон передали в распоряжение 16-й танковой дивизии, штаб которой находился в Хмельнике. Оттуда батальон двинулся на Шидлув, теряя танки по пути. В результате к утру 12 августа имелось всего 8 танков в полностью рабочем состоянии.

Целью батальона являлся Сташув, который планировалось отбить в ходе дальнейшего контрнаступления. В этот момент на западных окраинах этого городка находились части 6-го гвардейского танкового корпуса. Речь идёт о 52-й гвардейской танковой бригаде (командир – подполковник М.Л. Плеско), 53-й гвардейской танковой бригаде (командир – полковник В.С. Архипов) и 71-м гвардейском тяжёлом танковом полке (командир – гвардии подполковник А.Е. Шапарь). На вооружении бригад имелись средние танки Т-34 и Т-34-85. Наступления немцев ждали: 3-й танковый батальон 53-й ТБр выставил засаду, в которую и угодили немецкие тяжёлые танки. В ходе утренней атаки на Сташув, в которой участвовало 8 Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B, немцы оказались под фланговым огнём. Отличился экипаж младшего лейтенанта А.П. Оськина, который подбил 3 танка, после чего их накрыли всеми огневыми средствами, имевшимися в наличии. За этот бой Оськин заслуженно получил звание Героя Советского Союза.

История имела продолжение: вечером 12 августа в контратаку пошли 2 танка 2-го танкового батальона под командованием командира батальона майора А.Г. Коробова. Целью атаки, в ходе которой на танки посадили пехоту, стал Оглендув, куда ушли немецкие тяжёлые танки. Идея Архипова имела полный успех – немцев застали врасплох, уже к утру стало известно об одном захваченном танке, позже их число выросло до пяти. При этом в рапорте от 13 августа впервые прозвучало обозначение «Королевский Тигр» (оно стало известно от пленных немцев). В числе захваченных танков оказались машины с башенными номерами 102 и 502. Согласно рапорту, все захваченные танки имели перебитые гусеницы, при этом 2 из них было возможно восстановить. Фактически речь идёт, скорее, о 4 танках (с башенными номерами 102, 502 и 234, ещё одна машина не установлена).

Как минимум один танк из захваченных оказался не совсем трофеем 53-й Гв.ТБр. Рано утром 13 августа в бой вступил главный резерв 6-го ГвТК – тяжёлые танки ИС-2 из состава 71-го ГвТТП. Действуя совместно со 2-м батальоном 294-го ГвСП 97-й ГвСД, танк командира танкового взвода гвардии старшего лейтенанта В.П. Клименкова повел наступление на Оглендув, где уже шёл бой. На юго-западной окраине пехоту обстрелял Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B, стоявший в засаде. О танке пехота сообщила Клименкову, тот открыл огонь и первым выстрелом разбил дом рядом с немецким танком. В панике экипаж немецкой машины рванул вперёд, вторым выстрелом танку сбило гусеницу, и он попал в воронку. После этого экипаж бежал, а в обездвиженную машину с башенным номером 234 залезла советская пехота. Развернув башню, новый экипаж открыл огонь по немцам. Позже танк с башенным номером 234 попал в список трофеев батальона Коробова. Ещё один «Королевский Тигр» был уничтожен экипажем Клименкова на северной окраине Оглендува, также по наводке пехоты – это был тот самый пятый танк, который первоначально записала на свой счёт 53-я ГвТБр. За этот бой Клименков был удостоен ордена Отечественной войны I степени.

Ещё большего успеха добился экипаж гвардии старшего лейтенанта В.А. Удалова. К 14:00 его танк, взаимодействуя с 52-й ГвТБр, оказался восточнее деревни Мокре. Там машина встала в засаду, и очень вовремя: колонна из семи Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B вышла из Шидлува, атаковав советские войска в районе высоты 272.1. Не видя танка Удалова, немецкая колонна оказалась под фланговым огнём ИС-2. Несколькими выстрелами было выведено из строя два немецких тяжёлых танка, остальные продолжили движение. Тогда Удалов обогнул Мокре по лесной дороге и вышел навстречу колонне – в результате был уничтожен ещё один «Королевский Тигр». Оставшиеся танки отошли, но вскоре повторили атаку на высоту 272.1. Там их встретил ИС-2 лейтенанта Белякова, который записал на свой счёт один танк. За бой 13 августа Удалов получил звание Героя Советского Союза.

Итог двух дней боёв оказался катастрофическим для 501-го ТТБ. Было потеряно 12 танков, при этом немцы проиграли «всухую». 22 августа командира батальона майора фон Легат сняли с должности, его место занял майор Саемиш. Что ещё хуже для немцев, 2 танка из потерянных в боях 12-13 августа оказались исправными, советские танкисты также захватили техническую литературу, включая инструкции по эксплуатации. Это позволило оперативно отремонтировать захваченные танки и отправить их в тыл.

Подобно англичанам и американцам, советская сторона также не знала о Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B вплоть до боестолкновения с ними. Фактически первые сведения об этих танках поступили уже после боя за Сташув. В ночь с 12 на 13 августа разведка 6-го ГвТК взяла «языков» в районе Шидлува. Ими оказались военнослужащие 501-го ТТБ и 16-й ТД, причём они говорили о танках «Пантера» – либо имела место дезинформация, либо рядовой из 16-й ТД действительно спутал новый тяжёлый танк. Это вполне вероятно, так как издали эти машины действительно похожи друг на друга, да и теория о том, что «Королевский Тигр» произошёл от «Пантеры», родилась далеко не в одном месте. Это же касалось и обозначения. На самом деле Königstiger переводится как «бенгальский тигр», но таких тонкостей перевода не знали ни в СССР, ни в Англии, ни в США. Поэтому прозвище, которое дали новой машине немецкие танкисты, вошло в историю именно как «Королевский Тигр». Поначалу оно не было официальным, но позже обозначение Königstiger появилось в официальной переписке.

19 августа в адрес Сталина и маршала Федоренко отправился доклад за подписью командующего 1-м Украинским фронтом маршала И.С. Конева. В нём Конев докладывал о тактико-технических характеристиках танка, причём они были очень точными. Это неудивительно, поскольку немцы, как уже говорилось выше, умудрились не только потерять пару танков в исправном состоянии (требовалось только поменять гусеничные ленты), но и оставить документацию по ним. Правда, стоит учитывать тот факт, что речь шла о командирских машинах, у которых было две радиостанции и дополнительный член экипажа. Именно поэтому указывалась численность экипажа в 6 человек. Также в документе отмечалось, что танк (пока в единственном числе) планируется отправить на НИБТ Полигон в Кубинку.

Спустя всего несколько дней после поступления первой информации о сандомирских трофеях сведения о новых «Тиграх» предоставила британская военная миссия в СССР. Британские военные поделились информацией о танках, с которым они встретились в июле 1944 года. Информация различалось, что неудивительно – воевать англичанам пришлось с более ранними машинами, имевшими первый тип башни, менее защищённый, чем основная серийная. Англичане неоднократно сравнивали танк, который называли «Тигром», с Pz.Kpfw.Panther, что вполне допустимо, учитывая историю его создания. Ещё более интересной оказалась информация, поступившая от американских военных – она была датирована серединой сентября 1944 года. Американцы насчитали аж два танка: «комбинацию танков «Тигр» и «Пантера», называемую Тигр 2», и «тяжёлый танк, весом 68 т и называемый Imperial Tiger». В отличие от англичан, летом 1944 года американцы с этими танками не воевали и видели их только в подбитом и уничтоженном виде. Советская сторона быстро подготовила ответ главе американской военной миссии в СССР, вполне корректно указав, что это один и тот же танк, а похож он на «Пантеру» по причине использования последней как образца при проектировании шасси. Ответ ГБТУ КА вполне соответствовал истине.

Как можно заметить, первоначально планировалось направить на НИБТ Полигон один образец нового танка, но позже «заказ» решили увеличить до двух единиц. Выбор пал на танки с башенными номерами 102 и 502. В связи с ремонтом ходовой части работы по эвакуации машин и доставке их на НИБТ Полигон затянулись. Между тем, встреча со столь грозным противником не осталась незамеченной. Во-первых, 501-й батальон продолжал воевать, на 1 сентября 1944 года в его составе находилось 26 боеспособных машин. Во-вторых, столь неудачный дебют совсем не означал, что так не везти немецким тяжёлым танкам будет всегда, поэтому командование 1-го Украинского фронта решило проверить эффективность огня буксируемой и самоходной артиллерии против «Королевского Тигра». Для этой цели решили использовать танк с башенным номером 234, который продолжал находиться на юго-западной окраине Оглендува. Машину извлекли из воронки, в которую она угодила, и выставили на позицию. Для обстрела выделили СУ-85 из состава 1024-го САП, а также орудия из 155-й отдельной пушечно-артиллерийской бригады и 37-й отдельной истребительно-противотанковой бригады. Помимо СУ-85, огонь вели из 57-мм противотанковой пушки ЗИС-2, 76-мм дивизионной пушки ЗИС-3 и 152-мм корпусной гаубицы-пушки МЛ-20.

Обстрел из орудий ЗИС-2 и ЗИС-3 показал, что бронебойные снаряды не способны пробивать борт немецкого тяжёлого танка даже с дистанции 150-200 м. В принципе, это не стало новостью – броня толщиной 80 мм не пробивалась пушкой ЗИС-3 и на более раннем «Тигре», а здесь она находилась под наклоном. Вместе с тем, использование подкалиберных снарядов несколько улучшало ситуацию. Всё та же ЗИС-3 поражала ими борта на дистанции 300-400 м. Кроме того, попадание осколочно-фугасного снаряда на дистанции 400 м вызвало разрушение опорного катка. Таким образом, использование подкалиберных снарядов позволяло пробить борт не только из пушки ЗИС-3, которая также использовалась на самоходной установке СУ-76М, но и из танкового орудия Ф-34, стоявшего на Т-34.

Бронебойный снаряд 85-мм орудия Д-5С свободно пробивал бортовую броню на дистанции 400 м. Дальше получалось по обстановке, но общее впечатление было таково, что пробить борт можно и на дистанции 600 м. При стрельбе в лобовую часть танка снаряды Д-5С рикошетировали. Что же касается МЛ-20, то при стрельбе в лоб корпуса снаряды также рикошетировали, при этом один из них попал в установку курсового пулемёта и пробил её. При стрельбе в борт башня пробивалась навылет, при этом образовался пролом диаметром полметра. Полученные результаты показывали, что новый немецкий танк хорошо защищён от фронтального огня, но уязвим от огня с флангов. Кроме того, даже осколочно-фугасные снаряды оказывались для него опасными, поскольку имелся риск выведения из строя ходовой части.

Отправка двух образцов Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B на НИБТ Полигон превратилась в настоящее приключение. Сначала машины переправили через Вислу, а затем своим ходом они двинулись к станции погрузки. Уже на этом этапе выявилась масса проблем, связанных с ходовой частью и моторно-трансмиссионной группой. В условиях 30-градусной жары наблюдался постоянный перегрев как двигателя, так и коробки передач. Неоднократным явлением стал выход из строя то ленивца, то ведущего колеса, то бортовой передачи. Неоднократно ломались траки, барахлил механизм натяжения гусениц. В результате доставка танков в Кубинку затянулась почти на месяц, на НИБТ Полигон танки прибыли только к 26 сентября. Столь серьёзные проблемы были связаны с «сыростью» машины. Для того чтобы Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B стал хотя бы более-менее работоспособным, немцам пришлось потратить не один месяц, и всё равно уровень надёжности не достиг Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E – такова была плата за резко возросшую массу.

29 сентября была утверждена программа испытаний «немецкого тяжёлого танка Тигр Б (Королевский Тигр)». Согласно ей предполагалось провести ходовые испытания, на которых танк преодолевал 1000 км, из них 125 – по шоссе, 600 – по просёлку, 200 – по целине, и 75 – в ходе специспытаний. Параллельно шло изучение узлов и агрегатов машины. Кроме того, программа предусматривала артиллерийские испытания. После окончания испытаний с танка снимались все агрегаты, после чего его обстреливали по той же программе, что и опытный тяжёлый танк Объект 701. Сравнение с будущим ИС-4 неслучайно: в лице Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B появлялся прямой аналог по защите, а в перспективе именно Объект 701 должен был стать главным визави новой немецкой боевой машины. Впрочем, ещё 26 сентября в ГБТУ КА высказывали сомнения относительно того, что немецкий трофей пройдёт необходимый километраж. Оснований на то было более чем достаточно – практика показывала, что новые немецкие танки попросту не выдерживали дистанции в 1000 км.

В качестве подопытной машины было решено использовать танк с башенным номером 102. Что же касается машины с башенным номером 502, то она стала донором запчастей. Другой вопрос, что даже наличие донора далеко не всегда спасало. Оба танка к началу октября 1944 года находились в не вполне работоспособном состоянии. Раньше 10 октября отремонтировать танк не представлялось возможным. К моменту начала испытаний машина уже прошла 444 км, для довольно «сырого» изделия это был приличный километраж. Так, для восстановления работоспособности танка был взят правый бортовой редуктор с донора, но и он оказался не совсем исправным. Пришлось использовать бортовой редуктор с левого борта.

Ремонт танка с башенным номером 102 закончился к исходу дня 10 октября. На следующий день после устранения мелких дефектов машина, наконец, была готова к испытаниям, правда, не к ходовым. Понимая, что надёжность немецкого «зверя» вызывает большие сомнения, комиссия решила начать с огневых испытаний – впрочем, они тоже проходили весьма специфично. 12 октября было произведено 45 выстрелов, после чего полуавтоматика орудия KwK 43 L/71 вышла из строя.

Следующий день прошёл за устранением неисправности, но 14 октября полуавтоматика вышла из строя во второй раз. Огневые испытания продолжались до 17 октября, всего удалось произвести 152 выстрела. По их итогам пушка показала высокие результаты по кучности. Вместе с тем стоит отметить, что показатели кучности были очень близки к данным советской 122-мм танковой пушки Д-25Т. В ходе стрельбы максимальная прицельная скорострельность составила 5,6 выстрела в минуту. Неплохо показала себя пушка и в ходе стрельбы с хода, при этом отмечалась точная наводка при помощи гидравлического механизма поворота башни с ножным управлением. Удачной оказалась и работа системы вентиляции боевого отделения.

Испытатели высоко оценили удобство работы экипажа. Отмечалось удобное расположение механизмов поворота башни, усилия на рукоятке не превышали 2-3 кг. Помимо ручного механизма поворота башни, имелся гидравлический привод, благодаря которому на максимальных оборотах полный поворот башни вокруг своей оси происходил за 20 секунд. Удобно размещался электроспуск. Удобными признали и места механика-водителя со стрелком-радистом. Однозначным плюсом посчитали возможность езды по-походному, когда механик-водитель ехал, высунувшись из люка. Вполне удобным было и размещение заряжающего, особенно отмечалась эргономичность работы с орудийной укладкой в забашенной нише.

Гораздо хуже обстояли дела с доставанием выстрелов из корпусных укладок, также отмечалась недостаточная обзорность из перископического прибора заряжающего, который обеспечивал обзор только вперёд. Напрямую в отчёте это не указывалось, но фактически Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B унаследовал хронический недостаток «Пантеры» – плохую обзорность. По сторонам мог смотреть только командир, причём слева у него была мёртвая зона в 11 м, а справа – до 25 м. Наводчик не имел никаких смотровых приборов, кроме прицела, а заряжающий, как уже было сказано, смотрел только вперёд. В боевом положении только вперёд смотрели и механик-водитель со стрелком-радистом. В то время как советские танкостроители улучшали обзорность, их немецкие коллеги, похоже, работали над обратным. При такой ситуации не стоит удивляться тому, что «Королевские Тигры» наловили на Сандомирском плацдарме столько снарядов в борта.

Ходовые испытания начались 18 октября и продолжались с переменным успехом. В первый же день, на 80-м километре пробега, произошло разрушение болтов венца левого ведущего колеса. Снова в путь танк отправился 21 числа – к тому моменту машина прошла, включая огневые испытания, 87 км. При испытаниях на поворотливость сломалось 4 трака и 15 пальцев, кроме того, сорвало 7 болтов венца на всё том же левом ведущем колесе. В результате 21-23 числа танк прошёл всего 2 км. Ходовые испытания прекратили 25 октября, когда снова сорвало венец левого ведущего колеса, а также сломался торсион первого левого опорного катка. К тому моменту танк прошёл всего 113 км. Столь короткое время не позволило толком изучить ходовые возможности машины. До паспортной скорости разогнаться не удалось, а средняя скорость на просёлке составила 13,4 км/ч. Это было ниже, чем у ИС-2 в тех же условиях (14,5 км/ч). Гораздо интереснее обстояли дела с расходом топлива. У ИС-2 в ходе испытаний осенью 1944 года расход топлива составил 329 л на 100 км, а у «Королевского Тигра» – поистине запредельные 971 л на 100 км. Таким образом, запас хода составлял всего 90 км.

Ввиду отсутствия запчастей была дана команда снять с танка агрегаты и орудие, часть запчастей вернули обратно на машину с башенным номером 502. Было решено проводить испытания обстрелом в два этапа. На первом этапе проводился обстрел лобовых листов корпуса и башни – для этого использовались самоходные установки ИСУ-152 (МЛ-20с), ИСУ-122 (А-19с), СУ-85 (Д-5-С85), Nashorn (8.8 cm Pak 43/1), немецкий танк Pz.Kpfw. Panther (7,5 cm KwK 42 L/70) и 100-мм противотанковая пушка БС-3. Обстрел проходил с 5 по 11 ноября.

Первым делом был произведён выстрел из 122-мм орудия А-19 осколочно-фугасным снарядом. Броню он не пробил, но итогом попадания стал пожар, вызванный попаданием огня через установку курсового пулемёта. Третье попадание, сделанное бронебойным тупоголовым снарядом с дистанции 500 м, броню не пробило, но с тыльной стороны произошёл откол брони площадью 160×180×150 мм, а также лопнул по всей длине шов между верхним лобовым листом и крышей корпуса. Следующий выстрел, сделанный остроголовым снарядом с дистанции 600 м, привёл к пробитию брони, но его не засчитали, поскольку попадание было рядом с предыдущим поражением. Следующий снаряд броню не пробил, но разорвал шов между верхним и нижним лобовыми листами. Также выяснилось, что на дистанции 1000-1500 м остроголовый снаряд пробивал лоб башни толщиной 180 мм. Несмотря на то, что теоретически пробитий не имелось, на практике поражения снарядами А-19 не сулили ничего хорошего. От 122-мм бронебойных снарядов растрескивались швы, происходили отколы брони, тем самым танк выводился из строя даже без пробития. Попадание на дистанции 500-600 м в лоб корпуса почти гарантированно выводило из строя коробку передач.

Немного хуже вели себя бронебойные снаряды 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20. Броню лба корпуса бронебойный снаряд не пробивал, но вызывал образование трещин. При этом с дистанции 100 м удалось пробить (точнее, проломить) нижний лобовой лист корпуса. Более эффективным признали огонь осколочно-фугасными снарядами, которые, хоть и не пробивали лобовой лист корпуса, но приводили к серьёзным разрушениям. Трескались сварные швы, взрывной волной с большой долей вероятности разрушалась трансмиссия.

Не пробивала верхнюю лобовую деталь и 100-мм пушка БС-3. Впрочем, симптомы попаданий её бронебойных снарядов оказались похожи на то, что наблюдалось в случае с А-19. При попадании на дистанции 500 м образовывалась вмятина, а с внутренней стороны – откол брони размером 220×240×20 мм. Фактически получался готовый поражающий элемент, выводивший из строя всё, что находилось на его пути. Кроме того, образовывались трещины. На 20-м выстреле в нижнем лобовом листе образовался пролом. Очень похожим образом проходило поражение листов немецкими пушками калибров 75 и 88 мм. Пробития лба корпуса не отмечалось, но образовывались трещины и отколы с внутренней стороны.

По итогам стрельбы отмечалось резкое снижение качества брони. То, что уже после первых попаданий стали образовываться большие отколы, и расходиться сварные швы, было очень плохим знаком. Нередко можно видеть дискуссии на тему того, что по итогам испытаний сквозных пробитий «Королевского Тигра» практически не было. Дело в том, что при таких результатах попаданий пробития уже и не надо, тем более что после трёх-четырёх кучных попаданий образовывались уже не пробоины, а проломы. При столь неважном качестве брони её толщина была уже не столь и важна. Как отмечали специалисты НИБТ Полигона, для немецкого тяжёлого танка попадания снарядов калибра 100-152 мм были опасными на дистанции 500-1000 м. Также на дистанции 500-600 м попадание снаряда БС-3 или А-19 в стык лобовых листов с высокой долей вероятности закончилось бы их пробитием.

Вторым этапом стал обстрел бортов «Королевского Тигра», проводившийся 21-29 ноября. В нём участвовали СУ-76М, СУ-85 и американская самоходка GMC T70. В случае с СУ-76М ситуация ничем не отличалась от той, что наблюдалась в сентябре. Бронебойные снаряды орудия ЗИС-3 не пробивали борт даже в упор. Правда, после серии попаданий в башню лопнул сварной шов между бортом башни и погоном, а также образовалась сквозная трещина в погоне. После 17-го попадания башню заклинило. На дистанции 300 м бронебойный снаряд спровоцировал откол бортовой брони корпуса размером 150×125×20 мм. Таким образом, массированный огонь 76-мм орудий в борт, особенно с ближней дистанции, мог закончиться для немецкого тяжёлого танка очень серьёзными проблемами. Также снаряд ЗИС-3 с дистанции 300 м вывел из строя командирскую башенку, полностью разрушив сварной шов.

Гораздо больше неприятностей ожидало немецкий танк при встрече с американской самоходкой GMC T70 (она же – GMC M18). Бронебойный снаряд калибра 76 мм без проблем пробивал борт корпуса и башни на дистанциях и 500, и 1200, и 1500 м. Удалось добиться пробития даже на дистанции 2000 м. Это объяснялось очень высокими характеристиками орудия, которое по пробитию превосходило даже 85-мм орудие Д-5С-85.

Огонь СУ-85 оказался немного менее эффективным, чем у 76-мм орудия GMC T70. Пробития на дистанции 1500 м удалось добиться далеко не во всех случаях. Впрочем, отмечалась разрушение сварных швов при попадании. В целом же испытания показали, что борт башни пробивается на дистанции около 1000 м, а борт корпуса, в зависимости от точки попадания, на дистанции от 800 до 1350 м.

Итоги второго этапа обстрела также показали, что броня отличается хрупкостью, как и сварные швы. Танк оказался уязвим к фланговому огню Т-34-85 и СУ-85. Между тем, осенью 1944 года начался выпуск СУ-100, которые, как можно заметить из результатов стрельбы в лобовую часть корпуса, могли нанести существенный урон и с лобовой проекции. Одним словом, в условиях ухудшающегося качества брони увеличение её толщины не стало панацеей.

Выводы НИБТ Полигона относительно Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B оказались далеко не в пользу немецкой машины. Танк получился слишком большим и тяжёлым, что сказалось и на его подвижности, и на надёжности. Более того, размеры и масса не соответствовали ни уровню броневой защиты, ни огневой мощи. В данном случае речь шла об уровне огневой мощи и броневой защиты по советским меркам. И действительно, уровень защиты оказался не выше (а на самом деле ниже), чем у советских танков, которые проектировались в тот момент. И не только проектировались: спрямлённая лобовая деталь ИС-2 вполне обеспечивала защиту от орудия «Королевского Тигра». Да и делать такие «дыроколы», как 8.8 cm KwK 43, в СССР отказались ещё в первой половине 1944 года. Как выяснилось, более перспективным направлением было создание орудий калибра 100-122 мм с постепенным повышением начальной скорости снаряда.

Разумеется, нашлись у танка и положительные стороны. Советских испытателей заинтересовали автоматическая система пожаротушения, электрообогрев аккумуляторов, автоматизация работы КПП, конструкция катков с внутренней амортизацией. Вместе с тем, Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B не стал для советского танкостроения чем-то из ряда вон выходящим. Волны разработки принципиально новых танков он не спровоцировал, поскольку ориентиром был Ferdinand, имевший ничуть не худшую защиту и такое же орудие. Да, немецкая новинка стала неприятным сюрпризом, но не более того. Советская танковая промышленность оказалась готова к появлению нового немецкого тяжёлого танка. О том, насколько «удачным» получился «Королевский Тигр», говорит тот факт, что попыток использовать трофейные машины почти не предпринималось. Да и после войны эти машины оказались не нужны никому, кроме музеев и полигонов.

До наших дней сохранился танк с башенным номером 502. Эта машина с номером шасси 280080 пополнила экспозицию музея при полигоне, правда, из внутреннего оборудования в ней сохранилась только коробка передач. Ныне трофей находится в музейном секторе парка «Патриот», причём на нём красуются надписи, аналогичные тем, что были сделаны бойцами 2-го ТБ 53-й ГвТБр в августе 1944 года.