Боевые действия 75 отдельного разведывательного батальона 6 Орловской краснознаменной стрелковой дивизии при обороне Брестской крепости.

Характерной особенностью батальона был тщательный уровень отбора личного состава. Главными критериями являлись высокие морально-политические качества, высшее либо среднее специальное образование и хорошая физическая подготовка. Комбат лично изыскивал в частях дивизии лучших спортсменов, которых затем переводили в батальон. Также при отборе личного состава учитывалась и национальная принадлежность, батальон комплектовался в подавляющем большинстве славянами – русскими, украинцами и белорусами. Исключения были редки: командиры экипажей танковой роты, младшие сержанты – казах К. И. Жарменов (специальное физкультурное образование), еврей М. Б. Элькин (высшее образование), рядовой взвода связи лезгин И. А. Ибрагимов, командир автоброневзвода – лейтенант М. А. Галустьянц (армянин) и его подчиненный – рядовой Н. С. Алиев (азербайджанец), мотострелок – рядовой Вардарьян (армянин).

Часть бойцов и командиров (преимущественно из состава танковой роты) сражались с «финской белогвардейщиной» в 1939–1940 гг. Однако к июню 1941 г. рядовой состав уже сменился, и ветеранов зимней войны осталось немного, и то – из комсостава: из танковой роты – сам командир ст. лейтенант В. Е. Бебех, его заместитель – мл. лейтенант М. А. Силуков, пом по техчасти мл. воентехник В. Т. Цуканов, ст. сержант И. Г. Панченко (к-р 2 взвода), мл. лейтенант А. С. Рашевский (к-р 3 взвода), в мотострелковой роте финский ветеран был лишь один – замполитрука С. Д. Зобнин (к-р отделения). Ветеранами Финской были также начбоепитания батальона Г. Д. Терещенко и командир паркового взвода старшина И. Т. Ноздрин.

Специфика боевой подготовки разведчиков – упор на индивидуальные действия, находчивость и личную инициативу. Это нашло отражение в плане действий батальона по сигналу боевой тревоги: личный состав занимает места в своих боевых машинах и без дополнительных команд по мере готовности экипажей выходит на сборный пункт северо-западнее Бреста в район деревни Речицы. Там батальону ставилась боевая задача.

В то же время немедленное вступление в бой сразу после получения сигнала боевой тревоги в предвоенных планах не отрабатывалось. Незадолго до немецкого вторжения по приказу с танков были сняты танковые пулеметы, диски хранились вне боевых машин, пружины дисков не взводились. Бронеавтомобили находились под тентом, стояли на колодках (для облегчения давления на рессоры). Установка аккумуляторов, заправка техники ГСМ и загрузка боепитания планировались непосредственно после получения сигнала боевой тревоги. Личное оружие и боеприпасы к нему находились непосредственно в расположении подразделений»

***

В ночь на 22 июня никаких специальных мероприятий в батальоне не производилось. Командир, майор И. Т. Кудинов, накануне отбыл в Москву на учебу в Военную академию им. Фрунзе, оставив вместо себя начальника штаба старшего лейтенанта П. Ф. Долженко. Комначсостав находился в домах начсостава на Северном острове. Старшими в расположении оставались: ответственный по батальону мл. воентехник В. Т. Цуканов, дежурный по батальону (он же ответственный по автобронероте) лейтенант М. А. Галустьянц, ответственные по танковой и мотострелковой ротам мл. лейтенант В. И. Антонов и мл. лейтенант А. Я. Козлов. Впоследствии именно эти командиры приводили батальон в боевую готовность.

…3 ч. 15 мин. С начала артподготовки, в течение 10 мин. по расположению батальона наносился мощный артудар 210-миллиметровыми мортирами приданных дивизионов 45-й и 34-й пехотных дивизий вермахта. В следующую десятиминутку там отработала дивизионная артиллерия 45-й пд. Организованный вывод батальона по боевой тревоге был сразу же сорван. При артналете, при прямом попадании в штаб, бесследно пропало знамя батальона. Еще бушевал артогонь, а высадившиеся в 3 ч. 23 мин. с моторных ботов пулеметчики 4/I.R.135, заняв позиции на излучине Мухавца, пресекли попытку командного состава батальона пробиться через Трехарочный мост в расположение подразделений. В результате комсостав частично залег у моста, частично вернулся к своим семьям в дома начсостава.

Спустя несколько минут автобронепарк батальона был захвачен немецким десантом, экипажами двух затонувших недалеко моторных лодок группы лейтенанта Кремерса, выполнявшей задачу по захвату мостов на Мухавце. Однако несколько бойцов, организованных В. Т. Цукановым, в своей первой контратаке выбивают врагов. Удается завести три танка Т-38, и они съезжают в Мухавец, неся на себе несколько бойцов. Танки по-прежнему не имеют ни боеприпасов, ни пулеметов. На берегу их встречает комиссар батальона А. Н. Венедиктов. Переправившись, два танка идут к домам начсостава, откуда, взяв П. Ф. Долженко и командира взвода автоброневой роты старшину А. Н. Козлова, прорываются в Цитадель. Командиры надеются вывести личный состав и технику. Однако, достигнув расположения, понимают, что уже поздно – кругом все горит, а по танкам начинают стрелять неизвестные… Они уходят назад. Прямо в воротах танки натыкаются на подошедшие штурмовые группы III/I.R.135, обстрелявшие их бронебойными патронами. Танк Козлова (№12) подбит (слетела гусеница) в 50 метрах от моста, и старшина прячется в подземельях идущего рядом вала. Танк Долженко (№9) замер у восточных валов, но начальнику штаба все же удается выбраться из крепости.

Таким образом, командирам и бойцам батальона объединиться не удалось. В виду своей малочисленности и разобщенности они так и не смогли создать сколько-нибудь сильных боевых групп. Часть командиров продолжала отстреливаться непосредственно в домах начсостава, где их застала война, постепенно попав в плен или погибнув. Часть во главе с батальонным комиссаром Венедиктовым укрылась в подземельях у Трехарочного моста.

Тем временем третий из прорвавшихся на Северный остров танков (№11) принял участие в контратаке на Трехарочный мост. Мост был отбит, но через какое то время немцам удалось сжечь танк вместе со всем экипажем.

Бойцы разведбата, оставшиеся на Цитадели и объединенные комсоргом батальона Алексеем Шугуровым, продолжали бой. Их следующей задачей стало обеспечение выхода из Цитадели группы комсорга 84 сп Самвела Матевосяна, посланной для связи с командованием полковым комиссаром Фоминым. Для этой цели было подготовлено шесть БА и один Т-38. Планировалось прорваться в город через какие-либо ворота Северного острова. Неудачи начались сразу же – танк (№1) был подбит прямо в расположении (вероятно, засевшими в столовой соседнего подразделения немцами). Затем почти сразу же – БА-10 (№1). На мосту – встал еще один… Три бронеавтомобиля, вырвавшиеся на Северный остров, выхода найти так и не смогли – в Восточных воротах, к которым удалось прорваться, стоял горящий остов ГАЗ-АА. При отходе был подожжен еще один БА-3 (№5). Двум оставшимся, осыпаемым пулями, едва удалось прорваться обратно в Цитадель.

Еще какое-то время бронеавтомобили участвовали в перестрелке с засевшими в церкви (стоявшей посреди Цитадели) штурмовыми группами врага. Затем, один за другим, были подбиты. На этом участие бронетехники 75 орб в сражении за Брестскую крепость завершилось.

Одновременно бойцы 75 орб принимали участие в атаке на Церковь. Пока неизвестно – взаимодействовали ли они при этом с собственной «броней». Атака была безуспешной: организованная наспех, она не смогла привлечь достаточно количества участников. Атаковали волнами, что ослабляло силу удара. В итоге бой за церковь пришлось прекратить.

Последним действием, объединившим бойцов батальона, стали проводившиеся 24 и 25 июня попытки прорыва, отчаянные броски (прямо днем!) на валы 98 ОДПТО, где накануне многим бойцам из соседних подразделений удалось прорваться. После того как во время первого из таких бросков, 24 июня, была утеряна связь с А. К. Шугуровым, группы 75 орб окончательно распались. 26 июня остатки батальона были пленены вместе с защитниками «Дома офицеров».

В этот же день была разгромлена и последняя из «командирских» групп 75 орб. По одной из версий ее руководитель, комиссар Венедиктов, взорвал себя гранатой, не желая попадать в плен.

Из 166 бойцов и командиров, входивших в Орловский разведбат и служивших в нем к началу июня 1941 года, в живых после войны осталось лишь 23. Официально (с вынесением имен на плиты мемориального комплекса) признано погибшими 13. Участь остальных неизвестна.

Некоторые выводы:

Обращает на себя внимание большая доля (по сравнению со стрелковыми подразделениями, дислоцировавшимися в Брестской крепости) вовлеченности в бой среди бойцов танковой и автоброневой рот. В бою была задействована практически вся техника.

Техника батальона действовала разрозненно и без какого-либо пехотного прикрытия.

Батальон был, пожалуй, единственным подразделением в крепости, оставшимся без единого командира уже в первый же день и далее сражавшимся под руководством «политического руководителя» – комсорга.