Многие из современных антитеррористических подразделений появились вскоре после 1972 года. Французская GIGN (Groupe d'Intervention de la Gendarmerie Nationale — «Группа вмешательства национальной жандармерии») и немецкая GSG 9 (Grenzschutzgruppe 9 — «Группа охраны границы 9») были созданы в 1973 году, советская «Альфа» — в 1974-м, американская «Дельта» — в 1977-м. В некоторых странах — например, в Великобритании — на задачи антитеррора примерно в это же время были переориентированы уже существовавшие спецподразделения. Разумеется, 1972 год стал своеобразной точкой отсчёта не случайно. Началось всё в Мюнхене — в начале сентября 1972 года, на XX летних Олимпийских играх.

Нельзя сказать, что к началу 70-х угроза терроризма была чем-то совсем новым. К этому времени в самой Германии уже сформировалась знаменитая «Фракция Красной армии» (Rote Armee Fraktion — RAF), которая провела серию ограблений и терактов. Примечательно, что боевую подготовку самозваные «красноармейцы» проходили в Иордании совместно с палестинскими боевиками. Логично предположить, что процесс обучения хотя бы частично был двухсторонним — вряд ли радикальные леваки стали бы скрывать от своих палестинских друзей какую-то информацию о буржуазном «полицейском государстве».

Вышло так, что именно RAF и дала германским спецслужбам повод успокоиться — в июне 1972 года полиции удалось арестовать пятерых террористов, включая их лидеров Андреаса Баадера и Ульрику Майнхоф. Основная угроза спокойствию, как посчитали тогда, была ликвидирована, а германская полиция убедительно продемонстрировала, что способна с ней справиться.

Впрочем, даже без помощи немецких друзей палестинские боевики могли получить массу информации о Западной Германии. После войн 1948–1949 и особенно 1967 года счёт арабских беженцев из Палестины шёл на сотни тысяч человек. Подавляющее большинство приняли соседние арабские страны, но у некоторых получилось уехать и дальше. Есть информация и о связях ООП (Организация освобождения Палестины) с неонацистами в самой ФРГ.

Тем не менее перед началом Олимпиады прорабатывался вопрос — а какие, собственно, угрозы могут возникнуть? Разработка сценариев была поручена судебному психологу мюнхенской полиции доктору Георгу Зиберу. Доктор, как и подобает настоящему немцу, ответственно подошёл к заданию, проработав сценарии угрозы со стороны большинства тогдашних террористических группировок. Сценарии Зибера расписывали нападение баскских сепаратистов и Ирландской республиканской армии, похищение спортсменов итальянской мафией и даже таран стадиона авиалайнером, захваченным шведскими неофашистами. Атака со стороны палестинцев была описана в сценарии под номером 21.

Видимо, обстоятельность доктора и подвела — его начальство посчитало, что вместо нормального анализа получило сборник фантастических рассказов. Между тем организаторы мечтали на контрасте с Олимпиадой 1936 года, проходившей в Берлине, продемонстрировать миру образ «дружелюбной Германии». Нетрудно представить, какую реакцию вызвали сценарии угроз, для защиты от которых олимпийскую деревню требовалось окружить забором из колючей проволоки, а по углам поставить вышки с прожекторами и пулемётчиками.

Между тем если баски и шведы особых претензий к Олимпиаде не имели, то кое-кто имел повод обидеться всерьёз. Так, за четыре дня до церемонии открытия из стран-участниц была вычеркнута ранее получившая приглашение Родезия — декларируемая Международным олимпийским комитетом (МОК) приверженность пресловутым олимпийским идеалам ничуть не мешала чутко следить за политическими веяниями. Ещё одними изгоями стали палестинцы.

Неизвестно, мечтал ли хоть секунду премьер-министр Родезии Ян Смит о том, чтобы послать своих диверсантов в Мюнхен, или ему было не до того. Но вот горячие арабские парни обиделись серьёзно, и в особенности руководство «Чёрного сентября» — радикальной фракции ООП. В тот момент группировка ещё только зарабатывала себе репутацию. Первый теракт боевики «Чёрного сентября» провели в ноябре 1971 года, расстреляв иорданского премьер-министра. Затем 8 мая 1972 года боевики группировки захватили бельгийский самолёт, летевший из Вены в Тель-Авив. Тут, правда, вышла накладка — самолёт был взят штурмом израильским спецназом «Сайерет Маткаль». Что интересно, в этой операции отметились сразу два будущих премьер-министра Израиля — Эхуд Барак и Биньямин Нетаньяху.

Видимо, такой «горячий приём» заставил лидеров «Чёрного сентября» поискать более доступные цели за пределами Израиля. Благо, нужная информация и контакты у них имелись. С переброской боевиков к месту будущего теракта, их легализацией вплоть до устройства подсобными рабочими в олимпийскую деревню, а также доставкой оружия проблем у палестинцев не возникло.

Раним утром 5 сентября восемь боевиков, одетых в спортивные костюмы, с сумками подошли к ограде олимпийской деревни. Через ограду регулярно лазали многие участники Олимпиады, и этот раз исключением не стал — перебраться «коллегам по спорту» помогли возвращавшиеся из ночного загула канадские спортсмены. Между тем в сумках был отнюдь не спортивный инвентарь и даже не запрещённое тренерами спиртное, а оружие.

Сценарий №21 доктора Зибера предусматривал, что атака палестинских террористов начнётся в 05:00 утра. Нападающие взорвут двери в здание с израильской командой, захватят заложников, причём двое из них будут убиты при штурме, и потребуют освобождения террористов, содержащихся в заключении, и самолёт для вылета в одну из арабских стран. Расхождение сценария с реальностью оказалось минимальным — атака террористов началась на 50 минут раньше, и взрывать двери не потребовалось.

Зибер угадал и с числом погибших. В ходе захвата погибло двое израильских спортсменов, пытавшихся оказать сопротивление нападавшим, двоим удалось сбежать, а ещё нескольких террористы не нашли — в первую очередь благодаря одному из погибших, судье по борьбе Моше Вайнбергу, который сумел их убедить, что в остальных помещениях поселены спортсмены не из Израиля. Всего в руках боевиков «Чёрного сентября» оказалось девять заложников, при этом размещённые в том же здании команды Уругвая и Гонконга были отпущены. Следующий шаг террористов тоже был полностью в рамках сценария Зибера. Они потребовали до 12:00 освободить более 200 заключённых из израильских тюрем, двух лидеров RAF из ФРГ и ещё 16 человек — в других странах Западной Европы.

Чётко и быстро отреагировали на случившееся только израильтяне, в очередной раз заявив, что никаких переговоров с террористами вести не будут. В Мюнхен спешно вылетела делегация с главой МОССАД Цви Замиром. Принять израильский спецназ для помощи в освобождении заложников немцы отказались. Изначально президент МОК, когда ему сообщили о теракте, по принципу «шоу должно продолжаться» распорядился не останавливать соревнования — это было сделано лишь в 15:50.

Собственно операцией с немецкой стороны руководил комитет из трёх человек: федерального министра внутренних дел Ганса-Дитриха Геншера, министра внутренних дел Баварии Бруно Мерка и шефа мюнхенской полиции Манфреда Шрайбера. К слову, именно Шрайбер перед этим отправил в мусор доклад доктора Зибера. Впрочем, сейчас его сценарии были в любом случае бесполезны — задачу разработать планы противодействия террористам доктору никто не ставил. Их комитету пришлось обдумывать самостоятельно.

Идея пустить через систему кондиционирования сонный газ, как было сделано через 30 лет в Москве при захвате зрителей мюзикла «Норд-Ост», провалилась, поскольку подходящий газ не смогли найти. Размещение на соседних крышах снайперов и подготовка к штурму сорвалась из-за журналистов, дававших полную картину приготовлений в прямом эфире. Террористы смотрели телевизор и потребовали убрать стрелков, угрожая в противном случае начать убивать заложников.

Видимо, после этого комитету и пришла в голову идея выманить палестинцев в аэропорт — подальше от телекамер. Судя по дальнейшим событиям, в этом было больше желания замести следы под ковёр, если что-то пойдёт не так. К сожалению, вскоре не так пошло всё, что можно.

По сведениям, полученным от переговорщиков, террористов было пятеро. «Хитрый план» был разработан на основе именно этих цифр. Террористы с заложниками на двух вертолётах «Ирокез» должны были перелететь в аэропорт на военной базе Фюрстенфельдбрук, где их уже ждал «Боинг-727» якобы для перелёта в Каир. На борту «Боинга» боевиков ждали переодетые в пилотов полицейские. После нейтрализации боевиков, поднявшихся в самолёт, оставшихся у вертолётов с заложниками террористов должны были уничтожить пятеро полицейских снайперов. Всё выглядело просто и красиво.

Хотя вертолёты пришлось одалживать у военных, задействовать армейских бойцов для операции не стали. Формальным поводом послужил запрет для бундесвера применять оружие внутри страны в мирное время — это положение было изменено решением Федерального конституционного суда лишь в 2012 году. Впрочем, в наличии была ещё федеральная пограничная охрана, которая имела право применять оружие. Тем не менее задействовали лишь добровольцев из числа обычных полицейских.

Первым тревожным звонком стал внезапно выяснившийся факт, что террористов на самом деле восемь. То ли узнав об этом, то ли попросту трезво оценив свои возможности в бою с пистолетами против боевиков, вооружённых «Калашниковыми», переодетые полицейские из «Боинга» … попросту сбежали.

Оставалась ещё пятёрка снайперов, точнее — «снайперов». Это тоже были полицейские из числа участвовавших в соревнованиях по стрельбе. Они были вооружены штатными армейскими винтовками Heckler&Koch G3 без оптических или ночных прицелов. У троих стрелков на диспетчерской башне имелся координатор с рацией, а вот двум другим, на лётном поле, были даны общие указания в стиле «стрелять, когда начнётся стрельба».

К тому, что произошло на аэродроме потом, даже сейчас есть больше вопросов, чем ответов.

Стрельба действительно началась примерно в 23:00 — в тот момент, когда два террориста, поднявшись на борт «Боинга», обнаружили отсутствие экипажа и заподозрили какой-то подвох. Когда они бежали назад, один из полицейских стрелков с башни выстрелил по лидеру боевиков, но промахнулся и ранил его напарника. Ещё двое палестинцев были убиты в начале завязавшейся перестрелки, остальные укрылись за вертолётами или под ними, ведя ответный огонь. Цви Замир впоследствии отмечал в своём докладе: «Даже когда началась стрельба, никто никуда не двигался, а просто сидел в укрытии и стрелял». Не все, впрочем, укрылись достаточно хорошо — находившийся на контрольной (не диспетчерской, где расположились стрелки) вышке полицейский Антон Флигербауэр был убит шальной пулей. Относительно повезло пилотам вертолётов — когда началась пальба, они сумели сбежать. Увы, связанные заложники последовать их примеру не могли.

Словно для того, чтобы добавить в происходящее ещё больше безумия, в разгар боя работник пресс-службы зачем-то сообщил журналистам, что четверо террористов убиты, а заложники спасены. Только через 50 минут это сообщение опровергли заявлением, что бой ещё продолжается.

Видимо, осознав, что перестрелка троих полицейских стрелков, вооружённых G3, c 5–6 боевиками с «Калашниковыми» в руках может кончиться вовсе не в пользу полиции, руководство вызвало бронетранспортёры. Из-за пробок на дорогах те смогли прибыть лишь к полуночи. Согласно официальной версии, при виде бронетехники террористы запаниковали, принялись стрелять в заложников, а затем кинули в вертолёт гранату. Один из террористов бросился бежать и был убит полицейским снайпером на взлётной полосе, которого после вместе с прятавшимся рядом пилотом вертолёта накрыли «дружественным огнём» — к счастью, не точным. Огнём с бронемашин удалось убить троих террористов, оставшиеся трое были захвачены живьём.

Впрочем, есть другая версия, согласно которой уже к моменту прибытия бронемашин большинство заложников были убиты — причём, в результате стрельбы с немецкой стороны. Более того, спалившую «Ирокез» гранату тоже бросили из бронемашины. В любом из вариантов действия немецкой полиции были оценены специалистами как глубочайший непрофессионализм.

Несколькими неделями позже премьер-министру Израиля Голде Меир был представлен подробный отчёт специальной комиссии под руководством Пинхаса Копеля. Ключевой рекомендацией отчёта на будущее стало предложение ни в коем случае не полагаться на меры безопасности принимающей стороны, какими бы убедительными они ни были.

Трое оставшихся в живых палестинских боевиков даже не дождались суда в Германии — уже через несколько месяцев их отпустили по требованию очередных террористов, захвативших самолёт «Люфтганзы». Согласно, опять же, некоторым трудно проверяемым сведениям, это было частью секретного соглашения между ФРГ и ООП — выдача террористов велась в обмен на обещание не проводить теракты на территории Западной Германии.

После освобождения боевиков Израиль начал спецоперации «Весна молодости» и «Гнев божий» по ликвидации всех причастных к теракту в Мюнхене. Расследованием произошедшего с немецкой стороны занималась комиссия под руководством… Ганса-Дитриха Геншера. Как не сложно догадаться, при таком подходе к делу все материалы были надолго засекречены, а наказание за случившееся никто не понёс. Впрочем, один крайний был найден — вскоре после теракта местная полиция отказалась от услуг… доктора Георга Зибера. Как пел Владимир Высоцкий, «ясновидцев — впрочем, как и очевидцев — во все века сжигали люди на кострах».