Он понял: возражать напрасно, Такая прозвучала власть, Что без вопросов было ясно: Промедлить миг – значит, пропасть! Он сделал, как она сказала — Еще не осознав того, Что эта женщина спасала От верной гибели его! Дорогу в пять шагов длиною Солдат в два шага одолел, И тут же за его спиною Рвануло так, что дом взлетел. Из глаз исчезло поле боя. Потом был плен и лагеря… Где не давала мысль покоя: Что выжил он в том доме зря! Прошли года. Стал ветераном Солдат почетным, и теперь Настало время новым ранам От нескончаемых потерь. Сто верст прощальных он отмерил, И, хоть не верил в Бога сам, Зашел раз в храм и не поверил Однажды собственным глазам Стоял, застыв, он в Божьем доме, Не понимая ничего: Та женщина, как в том проеме Опять смотрела на него. На палку-посох опираясь, Платок и юбка до земли… Она стояла, улыбаясь. Вблизи и будто бы вдали!

Солдат неверными шагами К иконе, щурясь, подошел Но надпись древними слогами, Как ни старался, не прочел. «Кто это?.. — к старице согбенной Он обратился. – Чей портрет?!» «Икона Ксении Блаженной!» — Ему послышалось в ответ. Солдат опешил, как от чуда, И вдруг услышал, как тогда: «Не уходи, сынок, отсюда Теперь надолго никуда!» Вновь было возражать напрасно. Такая прозвучала власть, Что без вопросов стало ясно: Ослушаться – значит, пропасть! Шел ветеран-солдат из храма. И, хоть нелегок груз годов, Он вновь, как в молодости прямо, Без промедленья был готов Все сделать, как она сказала. Не осознав еще того, Что в этот раз она спасала От вечной гибели его!