– Владыка, РПЦЗ вскоре предстоит выбрать нового первоиерарха. На ваш взгляд, какой человек, какой характер нужен Церкви сейчас?

– На мой взгляд, нам нужен человек, близкий двум культурам – русской и западной, или американской, поскольку большинство наших приходов находятся в Северной Америке. Дело в том, что у РПЦЗ есть две миссии. Одна из них связана с русской эмиграцией. Старая волна уже почти ушла. Но есть новое поколение – молодые люди, молодые семьи, которые воспитаны на двух культурах и даже на двух континентах. Такова наша нынешняя реальность.

Но у РПЦЗ есть столь же много или даже еще больше только англоязычных и исключительно американских приходов. Их составляют те, кто пришел в Православие из других деноминаций, или русские второй-третьей-четвертой волны, родившиеся уже здесь. В большинстве своем эти прихожане не имеют прямой связи с русской культурой, за исключением тех небольших фрагментов, которые они получают в Церкви. При этом они разделяют русскую веру, разделяют ценности Русской Православной Церкви, почитают ее Патриарха и архиереев. Мы считаем, что эти архиереи стоят на правильных позициях и являются самыми сильными лидерами православного мира в защите традиционных ценностей.

Что касается нового первоиерарха, то, на мой взгляд, нам нужен человек, который был бы одновременно и двуязычным, и двукультурным. С одной стороны, он должен понимать русскую культуру, которую РПЦЗ унаследовала от эмиграции 1920-х годов и послевоенного периода. Но эти люди в большинстве своем уже ушли в мир иной, а постсоветская культура другая. Она не лучше и не хуже – просто другая. И важно понимать и тех, и других, поскольку, с одной стороны, у нас есть еще представители старой эмиграции, но 90% нынешней русской диаспоры очень тесно связаны с современной русский, или постсоветской, культурой. А кроме того, у нас есть так называемые «конверты» – те, кто пришел из других религий, и это по крайней мере 50–60% от общего числа прихожан РПЦЗ.

На мой взгляд, у нашей Церкви очень важная миссия в США и в православном сообществе здесь. Она не поступается верой, не поступается своим служением, мы не стараемся американизироваться, что обычно как раз и означает отступление от веры. Результаты такого отступления мы видим в некоторых других сообществах, и нам они не нравятся. Такое твердое представление о вере проявляется в следовании традициям богослужения, в благочестии – будь то на русском или английском языках. Это то же самое благочестие, та же самая традиция. Скажем, это русская культура на английском языке (смеется).

Митрополит Иона (Паффхаузен)
– Судя по всему, архиереи, принятые в РПЦЗ, уже будучи на покое, как вы, не смогут участвовать в выборах нового первоиерарха. Вы просто согласитесь с этим или попросите дать вам возможность проголосовать?

– Я нахожусь в послушании и буду делать то, что меня попросят.

– Какие вызовы стоят перед Церковью сейчас и как их можно преодолеть?

– Многие православные сообщества в США сейчас испытывают искушения, которые приходят с левой стороны. Но РПЦЗ в большей степени сталкивается с искушениями справа. Это искушения, связанные с фундаментализмом, с традиционализмом. Они выглядят вроде бы строго и традиционно, но на самом деле являются модернистскими. Я думаю, в определенных частях Церкви существует глубокое непонимание наших отношений с Московским Патриархатом. Кроме того, существует тенденция фокусироваться на русскоязычной диаспоре и игнорировать англоговорящее сообщество. Это не является полезным.

– Как решить этот вопрос?

– В принципе, просто уделять больше внимания англоязычным частям РПЦЗ. Больше контактировать с ними, создавать новые приходы, проводить миссионерскую работу, и не так уж важно, будут ли вовлечены в это русские. Мы все – православные христиане, и наше этническое происхождение, наш язык, на котором мы говорим, не имеют значения. Нам нужны испаноязычные, франкоязычные приходы, нам необходимо охватывать самые разные направления. РПЦЗ в значительной степени является североамериканской Церковью, хотя мы, безусловно, присутствуем и в Южной Америке, и в Европе, и в Австралии. Кстати, в Австралии также нужно больше внимания обращать на англоязычных и не пренебрегать ими.

Достаточно просто посмотреть на статистику: любая Церковь, которая является этнической, теряет молодежь. Это говорит от том, что, если Церковь фокусируется на национальной принадлежности, у нее нет будущего. В современной западной культуре люди очень быстро ассимилируются. Сколько вы знаете русских в США, которые не говорят по-русски? Может быть, они говорят с акцентом и любят щи, и не считают себя русскими. И, возможно, они больше не ходят в Православную Церковь и полностью растворились в американской культуре.

Хорошо, они приняли это решение. Но мы не должны терять молодежь. Сейчас это происходит в РПЦЗ и повсюду в православных сообществах. РПЦЗ является частью более широкой православной диаспоры в США. Каждая часть этой диаспоры уникальна и имеет свое призвание. Наше призвание заключается в том, чтобы сохранять ту более сильную и бескомпромиссную приверженность вере и ценностям, которые были переданы нам с самого начала, и не допускать случайных изменений, особенно противоречащих этой миссии.

– Может ли, на ваш взгляд, РПЦЗ столкнуться с угрозой раскола из-за нынешних геополитических событий? Люди зачастую хотят, чтобы церковь заняла какую-то политическую позицию. Как избежать этого?

– Я думаю, новый митрополит должен уметь широко смотреть на вещи и уметь примирять. Люди ведь все разные. Кто-то ненавидит Патриарха – это очень плохо. Если эти люди порвут с РПЦЗ из-за того, что мы едины с Патриархом, – что ж, это их выбор. Но мы являемся теми, кто мы есть, и после воссоединения, произошедшего в 2007 году, РПЦЗ стала полноценной частью Русской Православной Церкви. В течение долгого времени у нас не было отношений, но причины этого разделения теперь устранены и поводов к нему больше нет. У нас есть консерваторы, есть либералы, есть экуменически настроенные люди, есть антиэкуменисты. Не думаю, что РПЦЗ является модернистской, но некоторые либералы у нас есть (смеется).

– Вы думаете, это хорошо?

– Мы являемся Кафолической Церковью, мы должны быть ею. Мы должны принимать всех – и левых, и правых. Вся эта политика, этническая и национальная принадлежность на самом деле не имеют никакого значения. Единственная вещь, которая важна, – единство нашей православной веры. Это суть нашей самобытности, которая важнее всего остального. Это единственное, что позволяет преодолеть все мирские разделения. Потому что это не от человека. Это от Бога.

– Вы были предстоятелем Православной Церкви в Америке (ПЦА), и у вас есть опыт руководства церковной организацией. Применим ли он для РПЦЗ, и если да – готовы ли вы поделиться им с новым первоиерархом?

– Если он захочет – конечно, я буду рад. Я думаю, кое-что будет весьма полезным.

– Что именно?

– Конечно, детали различаются, люди тоже разные. РПЦЗ является автономной Церковью и не имеет автокефалии, как ПЦА. Но вне зависимости от всего этого, первоиерарху придется находить контакт с Московским Патриархатом, со всеми другими церковными юрисдикциями в США. Это одна из его основных задач. Я бы сказал, что поддержание международных и межцерковных отношений – один из самых важных моментов. Мы являемся только частью гораздо более широкого православного сообщества в Америке. Здесь есть греки, сербы, болгары, представители Антиохийской Церкви, румыны. И мы должны сотрудничать, поскольку, несмотря на все политические вопросы между Московским и Константинопольским Патриархатами, мы остаемся единой православной семьей и здесь, в Америке, и во всем мире. И мы должны подчеркивать и укреплять это чувство единства. У нас общие проблемы – секуляризм, влияние политики и социальных вопросов на церковную жизнь. Все это оказывает воздействие на людей, поскольку некоторые из этих вещей очень токсичны и в высшей степени разрушительны для людей, для их веры, для их жизни как христиан.

– Невеселую картину вы нарисовали, владыка…

– Это с одной стороны. А с другой – мы возлагаем свои надежды на Царство Божие, так что тут нет ничего мрачного.

С митрополитом Ионой (Паффхаузеном)
беседовал Дмитрий Злодорев,
Вашингтон