Старый Изборск. Июль 2007. Фото В. Ладневой «Праведницы во веки живут, и в Господе мзда их и попечение их у Вышняго» (Прем. 5, 15). Эти слова из книги Премудрости Соломона исполнились вчера, в день празднования Собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил Бесплотных. В ещё не восстановленном после пожара храме села Мельницы Псковской области – престольный праздник. За алтарём – свежий холм, усыпанный цветами. Приехавшие сюда люди, закрывая ладонями огоньки свечей от порывистого ноябрьского ветра, служат панихиду по своему настоятелю и духовному отцу, приснопамятному протоиерею Георгию Ушакову, прослужившему в этом храме 32 года. На 21 ноября приходятся его сороковины. Череда удивительных совпадений сопровождала самые важные вехи в жизни отца Георгия. Он родился в Ленинграде 15 октября 1937 года, в день преставления своего славного предка, адмирала Российского флота Фёдора Фёдоровича Ушакова. Отец Юры, художник Василий Васильевич Ушаков, вспоминал, как однажды в 1918-м году его подозвал к себе папа, главный архитектор Старой Руссы, показал большую старую бумагу и сказал: «Вот, Вася, наше генеалогическое древо, посмотри, сохранить я его не могу: опасно, всякие обыски идут». После этого бумагу сразу бросили в огонь. Единственное, что удалось запомнить Василию Ушакову, было имя старшего предка ― «князь Редига». – Потом я выяснил, что папа немного напутал, ― говорил отец Георгий, ― не Редига, а Редедя.

Василий Иванович Ушаков – главный архитектор Старой Руссы. Олимпиада Васильевна Ушакова (Кузнецова). Сын Василий и дочери Олимпиада и Валентина. Фото из архива о. Георгия В «Повести временных лет» упоминается о поединке князя Мстислава Храброго с касожским князем Редедей около Тмутаракани. От потомков Редеди вели свою родословную многие русские боярские роды, в том числе, в четвёртом поколении, – и род Ушаковых. – В молодости слова отца о нашем генеалогическом древе не произвели на меня особого впечатления. Но потом было настоящее открытие: я родился в день преставления адмирала Ушакова. Это обстоятельство поразило меня. Сейчас (в 2017-м году ― В.Л.) мне 80 лет, и мы отмечаем 200 лет со дня преставления святого Фёдора Ушакова. Я понимаю, что такие вещи не случайны. Говоря эти слова, отец Георгий, конечно, не знал, что в самый день его рождения, когда ему должно было исполниться 84 года, состоится его отпевание. Святой праведный воин Фёдор Ушаков будет встречать его в горнем мире, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная». В древней псковской церкви Архангела Михаила с. Городца 15 октября 2021 года соберутся все, кто знал и любил отца Георгия, чтобы воздать ему последнее целование: Митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов), священники Псковской епархии, духовные чада и множество людей из Пскова, Москвы, Санкт-Петербурга, Старой Руссы. Летом 1941 года четырёхлетний Юра вместе с мамой, Ниной Павловной, был на отдыхе в Виннице под Киевом. С объявлением войны они заторопились домой и прорывались в Ленинград в товарном вагоне. На станции Орша пассажиры попали под воздушный налёт. Отец Георгий описывает его ярко и образно, будто это произошло вчера: – Помню бой наших самолётов и немецких ястребов. Вот один из ястребов сбит, он лавирует вниз, распространяя вокруг себя клубы чёрного зловещего дыма. Все пассажиры лежат на насыпях вдоль железнодорожных путей. Какая-то девчонка пытается выпихнуть меня из-под живота матери и занять моё место. Маленький Юра вместе с мамой, не пожелавшей разлучаться со своими родителями, остался в блокадном городе осенью 1941 года. – Тогда мы ещё не знали, что нас ожидает. Во время блокады к нам прорвался мой отец, он был контужен. Один из друзей отца, архитектор, притащил большой бумажный мешок, наполненный спрессованным столярным клеем. И в эту страшную первую зиму мы им питались. Это помогло нам выжить. Во время воздушных налётов семья спасалась в служившем бомбоубежищем подвале публичной библиотеки. Нина Павловна, родом волжанка, спокойная и рассудительная, устроилась работать в пожарную инспекцию и руководила целым звеном девушек. Вместе они инспектировали чердаки и подвалы. – Женщины переносили невзгоды лучше, чем мужчины, ― вспоминает батюшка. ― Скоро папу, в состоянии дистрофии, эвакуировали из Ленинграда. Мама устроила маленького Юру в детский садик. Все подворотни в Ленинграде, по воспоминаниям батюшки, были тогда огорожены большими железными листами и колючей проволокой, так что через дверь пройти внутрь здания было невозможно. Мама подсаживала Юру, он карабкался вверх и пролезал между прутьями кованой металлической ограды. Затем обязательно следовал прощальный поцелуй. Однажды Нина Павловна заторопилась и быстро ушла. Подойдя к трамвайной остановке, она услышала истошный детский плач. «Ребятёнок мой кричит», ― мама забыла поцеловать.

Садик находился напротив Казанского собора, и в памяти Юры навсегда запечатлелись фигуры Кутузова и Барклая-де-Толли, которые были видны из заколоченных крест-накрест окон. Воспитатели застилали для детей чистые белые кроватки, но от голода не спасало ничто ― из-за боли в животе и постоянных потуг у малышей вылезали сизые геморрои. – Детское восприятие несчастий лишено той остроты, которую испытывают взрослые. Ребёнку легче переживать бедствия, ведь он не понимает смысла происходящего и не знает, как должно быть по-другому, ― размышляет батюшка. Школьные годы Юры Ушакова прошли в стенах знаменитой Петершуле. – Школа находилась за протестантским храмом. На храме была фигура ангела, но руки его были подняты как-то странно. После мне объяснили, что в руках у ангела раньше был крест. Внимание Юры привлекали тогда и две мраморные фигуры апостолов Петра и Павла у входа в церковь. – Сама постановка, жесты поражали меня – и тогда, и сейчас.

Терийоки, 1948 г. Юре Ушакову 11 лет. Фото из архива о. Георгия Затем Юра познакомился с художниками, папиными друзьями. Среди них была скульптор Анна Александровна Лепорская, ученица художника Каземира Малевича. Она поддерживала Юру, частенько звала его обедать. – Помню супрематические модели Малевича в её доме. Чайник его знаменитый, например. Наливать из него кипяток, по моему мнению, было не очень-то удобно… Про Малевича Анна Александровна ничего не говорила. Все молчали как партизаны ― время было такое. Даже если бы я захотел чему-то научиться от папиных знакомых, мне бы ничего не рассказали. Я только рад этому: сам карабкался. Самое интересное для меня – построить нечто из того, что есть. Именно А.А. Лепорская убедила Юру Ушакова идти учиться в Мухинское училище. Но поступить туда удалось только со второго раза. На фоне борьбы с чуждыми для советского государства идеями космополитизма отец юноши Василий Васильевич подвергся опале и был уволен с должности преподавателя, потому что рассказывал студентам о художниках-импрессионистах Клоде Моне, Огюсте Ренуаре, Поле Сезанне... Понятное дело, что сына этого опасного Ушакова не хотели видеть в числе студентов Мухи. – Зато, когда на следующий год я всё же поступил на отделение керамики, мы перепробовали всё что можно: керамику, стекло, гравюру. В то время прикладное искусство стало своеобразным убежищем: от нас не требовали идеологии, не заставляли писать шинели и сталеваров. После окончания Мухинского училища Юрий Васильевич устроился работать в художественный комбинат, который располагался в бывшем Сретенском монастыре. – Там почти всё было разрушено, в церкви на месте алтаря стояли печки, так называемые нырялки. Уже когда я стал священником, вылепил там для своего храма рельеф Николая Чудотворца в рост. Он и сейчас находится в нише входных ворот, ведущих к церкви.

Керамическое изображение свят. Николая Чудотворца, выполненное о. Георгием. Храм Архангела Михаила в д. Мельницы Псковской области – Моя семья верующей не была, но среди знакомых отца были художники Владимир Стерлигов, Татьяна Глебова, её сестра Людмила. Они жили на Петроградской стороне, затем в Петергофе, и я часто к ним ходил. Однажды Людмила, которая много говорила со мной о вере, спросила: «Юрка, а ты крещёный?» Я даже не знал, что ответить: «Может, крестили меня в детстве, а может, и нет». – «Поедем на каникулах в Печоры, у меня там есть знакомый священник». Мы приехали. Помню: все Печоры в снежном уборе, ни следочка. Это было потрясающе красиво. Мы пришли к отцу Василию, он служил в храме Сорока мучеников рядом с монастырём. Храм Сорока мучеников был каменный и холодный, отец Василий договорился с настоятелем деревянного храма Великомученицы Варвары. Там было потеплее, там меня и крестили. Отец Василий, большой, длинноносый, наклонился ко мне и что-то говорил. Я смотрю, а у него слёзы из глаз катятся: так он переживал. Меня это растрогало до глубины души. Полюбив Псковскую землю, её древние храмы, бескрайние цветущие луга, голубые озёра и святость, Юрий Ушаков после Крещения переехал сюда. Подолгу живя в Псково-Печерском монастыре, духовно сблизился с архимандритом Иоанном (Крестьянкиным), который благословил Юрия на принятие духовного сана. Такое же благословение дал и протоиерей Николай (Гурьянов), к которому будущий батюшка ездил на остров Залит. В 40 лет в Михайловском соборе Псково-Печерского монастыря Юрий был рукоположен во диакона. – Громадная фигура митрополита Иоанна Разумова передо мной, а я стою, склонившись лбом к нему. Владыка приподнимает три волоска на моей лысине и говорит так тихо, только я слышу: «Да тут же и резать нечего». Мне очень смешно, и ему тоже, но дело своё он знает: он отрезает три волоска – и я диакон. Духовными восприемниками отца Георгия стали архимандрит Иоанн (Крестьянкин) и духовник Псково-Печерской обители схиархимандрит Александр (Васильев). – Я попал в хорошую компанию: познакомился с отцом Иоанном, его другом схиархимандритом Александром. Однажды эти два архимандрита напялили на меня серый подрясник самого Гавриила (архимандрит, впоследствии архиепископ Гавриил (Стеблюченко)), бывший в те года наместником Псково-Печерского монастыря – Ред.), который за ненадобностью хранился в рухлядной. Они долго его подтягивали, делали складки, чтобы я не наступал на самого себя, и веселились от души. Когда я ходил в этом подряснике по монастырю, люди меня сторонились и прятались: думали, что это идёт наместник.

Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Бумага, акварель

Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Бумага, акварель

Отец Георгий в начале служения. Фото из архива о. Георгия В скором времени в Троицком кафедральном соборе города Пскова митрополит Псковский и Порховский Иоанн рукоположил отца Георгия во пресвитера. Отец Георгий служил в разных приходах Псковской области: в деревне Боровик, Павы, в Хохловых горках, деревне Нина в Эстонии, в Старом Изборске… – Приезжаю я однажды в захолустный деревянный храм за сколько-то километров от центра. Там вижу полусферическую кружку для пожертвований, на которой написано: «Для просвещения язычников Империи». Это было и смешно, и грустно одновременно, но отражало настроения духовенства перед революцией. Последним храмом, с 1989 года, была церковь Архистратига Михаила в деревне Мельницы. Занятий рисованием отец Георгий не оставлял никогда, чувствуя в себе призвание художника. Рисунки пастелью, гуашью, акварелью, наброски карандашом, гравюры. Выставки протоиерея Георгия Ушакова в Пскове, Пушкинских Горах, Старой Руссе, Царском Селе всегда вызывали интерес зрителей. Посетители долго не хотели уходить от рисунков, ведь от них веяло добротой и правдой жизни. – Я считаю, что связь искусства с окружающим, реализм, должна продолжаться. Иначе человек впадает в какую-то «геометрию», но это уже не искусство, оно не отражает полноты жизни. Отец Георгий любил путешествовать, много фотографировал и искал вдохновения в окружающем его мире. Посещая святые места в Абхазии, Молдавии, Крыму, батюшка отдыхал, молился, знакомился с разными людьми, накапливал впечатления для своих будущих работ. Любил батюшка и живописные пригороды Пскова. Вот стадо коз на склоне холма в Молдавии, а это тень монаха, поднимающегося на колокольню в Новоафонском монастыре.

Стадо коз в Молдавии. Картон, акварель.

Тень монаха в Новоафонском монастыре. Картон, акварель

Кусва. Бумага, акварель – У меня всегда была особенная симпатия к старшему поколению. Молодёжь стесняется ходить в храмы, у неё нет поддержки в семье. А старые люди, они рассыпаются, как домино. Стоит уйти одному – и пошло, пошло, пошло… Я всегда хотел умереть среди верующих старушек. Батюшка очень любил жизнь и был полон творческих замыслов. Он намеревался выполнить парное керамическое изображение Божией Матери для храма в Мельницах. В августе, когда мы встречались в последний раз, батюшка закупил в художественном магазине картон, альбомы для рисования, карандаши и пастель. Рассказывал, какие работы хочет завершить и какие новые планы воплотить на бумаге. Гуляя по Пскову, мы с отцом Георгием зашли в храм Архангела Михаила с Городца. – Люблю этот храм. Меня сюда приглашают служить. Совсем скоро, 15 октября, именно в этом храме совершится отпевание протоиерея Георгия Ушакова. А местом последнего упокоения отца Георгия станет сельское кладбище Архангельской церкви в Мельницах, где батюшка прослужил 32 года, где встречал Пасху и смотрел, как играет на рассвете солнце.

Святая равноапост. Нина, просветительница Грузии. Гравюра на пластике, оттиск на бумаге

Отшельник. Из серии «Египет» (картон, масло, пастель) Благодать священства, жертвенность в служении Богу и людям собирали вокруг отца Георгия самых разных людей с их радостями и бедами, с их просьбами о молитве. Батюшке часто звонили домой, он внимательно выслушивал, искал нужный совет для своего собеседника. Отец Георгий не принадлежал себе и не знал, где и в какой момент может потребоваться его помощь. Дорогой отец! Веруем, что душу твою встретит у Небесных врат святой праведный воин Феодор Ушаков, в день которого ты родился и был отпет. Людская любовь и молитва помогут тебе достигнуть Небесного Царствия. Пусть память о тебе передаётся из рода в род. Виктория Ладнева