«ДЛЯ ИМЕНИ МОЕГО…»

За недостроенной соборной изгородью – рынок. Шумно занимается «базарный день». По церковному двору разбросан кирпич, в бадье стынет свежий раствор. Каменщики распластались на траве, глаза закрыты, страдают. Шелестят вековые липы… Вчерашний праздник – День строителя – кажется, удался. Чуть поодаль, на скамье, певчие листают ноты, ожидают начала службы. С ними и я, тогда еще юный, привыкаю. Ласковое августовское утро…
Разглядываю кирпичный забор-долгострой. Нужен особый талант, чтобы так криво укладывать прямые кирпичи. У наших шабашников такой талант есть.
В узкую калитку протискивается великий мешок, под ним бабка Наталья – добровольная приходская повариха-кормилица. Она – сухонькая – ссутулилась под гнетом картошки, которую сама растит. Медленно приблизилась к певческой скамье, свалила мешок, улыбнулась, отерла рукавом лоб. Поглядела на каменщиков, перевела взгляд на долгострой и всплеснула руками:
– Да Божечки!Что наработали! Это ж… Ой-ой! Это ж не для себе, это ж для Него! Вы поглядите! – это она указала нам на феноменальную кривизну забора. Мы пожали плечами. Бабка Наталья заплакала, подошла к долгострою, принялась оглаживать его и причитать:
– Да голубчики, разве ж так можно так можно!? Та вы ж для Бога…
Главный простонал:
– Отстань, бабка, что ты соображаешь! Это тебе не картошку варить!
Бабка в слезах натрусила в ведро раствора, проворно собрала несколько кирпичей, взяла мастерок:
– Вот ж делают, не дай Боже. Себе б – другое дело, а то ж для Бога…
Она, тихонько причитая, уложила кирпич, другой…
Колокольня загудела благовестом. Удар, еще удар. Затем посыпался веселый перезвон. Когда он стих, бабка уже, как по струнке, выложила ряд. Удивленные шабашники со скрипом поднялись, усовестились:
– Ладно, чего уж, давай сюда, – отобрали у поварихи мастерок, принялись колупаться. К вечеру недельная норма была ими – залюбуешься – выполнена.
Бабка Наталья в приходе – народная совесть. Однажды она посетила нашу просфорню. За дверью послышалось слезное «что ж ты делаешь, ласточка, это для Господа Бога? » Долго оттуда не выходила. Появилась под вечер, вся в муке. С той поры просфоры из нашего храма нахваливает сам архиерей. Она напоминала пономарю, что он не себе, а Богу делает, и лампады в храме переставали коптить. В нужный момент являлась певчим; всхлипывая, просила у них ноты, чтоб самой тоже Бога «пославить, дадите?», и на хор переставали жаловаться…
…тот мешок картошки… Пока бабка работала за каменщика, я – здоровый парень – попытался снести его на кухню… Попытка, говорят, не пытка. Пришлось покликать дворника на подмогу, только вдвоем и своротили…
Откуда в сухих постящихся руках являлась не вечерняя сила? А в полуграмотном говорке – убедительность? Где – и себе бы этак, потом, в восемьдесят с гаком, – на черпать ее молодецкой бодрости?..
…На бабкиной могилке и теперь красуется вычурный кованый крест, лучший в округе. Всем приходом скидывались на ювелирную кузнечную работу, какой теперь никто не сделает. Узнали для кого – сделали! А под крестом, на кованом подножии, батюшка благословил, изготовили: тонкими золотыми буквочками древнее, библейское – будто девиз бессмертной бабки Натальи: «Для имени Моего трудился и не изнемогал».
Священник Алексий Лисняк
Фото Наталья Дорош