Глава 16

В машине инспектор спросил Апраксину:
— Марго Перес — это ваша подруга с таким ужасным, простите, русским именем — Перезеленшева… Брагоборсч… О нет, мне этого не выговорить и под расстрелом! В общем, та дама, которая первая обнаружила «русалку в бассейне»?
— Совершенно верно, инспектор. Марго Перес — это ее псевдоним. Это та самая старая дурочка, которой так нравятся мужчины скандинавского типа…
— Ну, какая же она дурочка, если пишет детективы?
— Оставьте, инспектор, кто теперь не пишет детективов? Но я действительно к ней несправедлива, ведь я знаю старуху гораздо дурнее бедной Марго, этакую старую растрепанную ворону, которая у себя под носом ничего не видит. И вы ее тоже знаете, инспектор.
— Да? И кто же это?
— Эта ворона — я.
— Ну-ну.
— И не спорьте со мной!
— А я и не спорю. Я никогда и ни с кем не спорю за рулем, даже с собственной женой. Но могу я спросить, почему это вы так собой недовольны?
— Да потому, что мне давно следовало задать моей подруге Марго Перес, она же Маргарита Переселенцева-Благовещенская, она же Птица блудливая…
— Пицца Булудилива — это тоже псевдоним?
— Вроде того. Так вот, мне давным-давно следовало задать Марго Перес несколько вопросов из тех, которые я постоянно задаю на всякий случай едва ли не случайным людям! Я даже не удосужилась показать ей фотографию Натальи Беляевой. Хотя она все время при мне!
— Но разве она не видела «русалку»? Она же первая ее обнаружила!
— Вот это меня и сбило с толку, инспектор! Между тем «обнаружить» и «увидеть» — это две разные вещи. Марго видела утопленницу в воде, но она никогда не видела ее лица!
— В таком случае, вы напрасно себя укоряете: если она ее лица не видела, то не узнает его и на фотографии.
— А если она видела его раньше? Эмигрантский мир так тесен, инспектор!
— Да, я это заметил. И вы мне уже много раз говорили, что сети в нем надо забрасывать как можно шире и глубже.
— Вот-вот!
— Но на старую ворону вы все равно никак не похожи, графиня. Разве что на пожилую мудрую птицу марабу.
Это сравнение Апраксина инспектору простила.
Обстановка в доме баронов фон Ляйбниц вопреки обещаниям графини не была ни мирной, ни спокойной. В гостиной, съежившись в большом кресле, рыдала Марго, а барон с баронессой сидели на ручках кресла, один на правой, другая на левой, и утешали ее. По всей гостиной были разбросаны листы с машинописным текстом, и легкий предвечерний ветерок, залетавший в раскрытую дверь с террасы, озорно перебрасывал их с места на место.
— И что же тут случилось? Что за погром? — спросила Апраксина. — Издательство отвергло твою новую книгу, Марго? Она не будет напечатана? — Марго кивнула. Апраксина подняла с полу страницу и громко прочла: — «Со стороны Альп на замок надвигалась буря. Но возмущенные небеса не могли уже остановить графа Убараксина: он захохотал громоподобным смехом и двинулся по темному коридору к библиотеке…» По-моему, ничуть не хуже, чем всегда. Почему издатель отверг твою книгу, Марго?
— Он не отверг — он сбежал! — сказала баронесса, гладя по голове плачущую писательницу. — Не плачь, моя Птичка, не плачь, моя дурочка! Другого найдешь… на свою голову. Ох, простите! — Баронесса только тут заметила стоявшего у дверей Миллера. — Инспектор Миллер, если не ошибаюсь? Рада вас видеть, инспектор! — Альбина оставила Птичку и пошла к Миллеру.
— О, какой гость! — воскликнул барон и тоже подошел к инспектору, чтобы поприветствовать его крепким рукопожатием. — Бокал вина? Виски? Пиво?
— Пиво, конечно, — сказал инспектор, не скрывая удовольствия от радушной встречи.
— Марго, кончай рыдать! Ты только взгляни, кто к нам пришел, это же сам инспектор Миллер!
— Рудольф Миллер! — взвизгнула Марго и прямо по листам своей рукописи подбежала к инспектору. Она встала перед ним и, закинув голову, с восторгом заглядывала ему в лицо. — Какой вы больш-о-ой! Как давно я мечтаю с вами познакомиться, инспектор! Вы непременно, непременно должны мне рассказать, как продвигается у вас дело с расследованием об убийстве бедной «русалки»!
— Теперь она будет при каждой встрече вас допрашивать, — предупредила Апраксина. — Между прочим, вы еще только расследуете «дело о русалке», а Марго уже давным-давно нашла убийцу и даже его покарала. Чем он у тебя кончил, Птичка? Его посадили в тюрьму?
— Он упал с башни своего замка и разбился всмятку. И так ему и надо! — мстительно сказала баронесса.
— Какие вы жестокие, дамы! — засмеялся инспектор.
— Ничего жестокого, ведь прототипом убийцы был сбежавший друг нашей Марго, он же ее издатель.
— Разве он был прототипом моего графа Убараксина? — удивилась Марго.
— Конечно, он! У тебя всегда в героях твоих книг ходят твои поклонники.
— Ты думаешь, мой издатель погиб, а не сбежал? — с тревогой спросила Марго.
— Сбежал, сбежал! Успокойся!
Марго вздохнула и принялась собирать страницы рассыпанной рукописи, мужчины уселись пить пиво, а баронесса с графиней отправились на кухню готовить ужин.
— Давно Птичка обнаружила пропажу своего издателя?
— Сегодня утром. Она отправилась к нему сдавать свою книгу, а вернулась к обеду вся в слезах и с тех пор рыдает непрерывно. Впрочем, нет, теперь уже перестала. — Со стороны гостиной доносился звонкий и возбужденный голосок Марго. — Ишь, расщебеталась… А твой Миллер — он не опасен для Птички?
— Да что ты, бог с тобой! Он человек положительный, семейный.
— Ох! — покачала головой баронесса.
— А главное — очень занятый и увлеченный своей работой.
— Ну, разве что это…
— Скажи, Альбина, а Птичкин издатель в самом деле делал ей предложение руки и сердца или это только ее фантазии?
— Да кто ж ее разберет! А он что, женат?
— Понимаешь, у меня есть предположения, что он не только женат, но уже успел убить свою жену. И жена его — та самая наша «русалка из бассейна»!
— Вот те раз! Выходит, судьба хранила нашу глупую Птицу?
— Ну и мы с тобой тоже.
— Уж как старались! Только ты лучше пока ей ничего не говори, Лиза, пока хватит с нее и этих переживаний. Иначе она ночью прилетит к нам из своего «скворечника» за утешением и придется полночи отпаивать ее корвалолом и объяснять прямо при Генрихе, что все мужчины подлецы и негодяи. И не будет нам спасения от нее, пока она не изольет свое горе в новой книге.
— Опять сделав ее героем своего сбежавшего жениха!
— Это уж как водится. Обычно каждого поклонника хватает на две-три книги, а потом она успокаивается. На время.
— Способ не хуже любого другого, да еще и гонорары приносит.
— Да. И это единственная польза от ее мужиков, а то бы они ее совсем разорили. Ну, а что нового в расследовании?
Пока баронесса жарила цветную капусту в сухарях, Апраксина готовила салат и рассказывала последние новости. Баронесса внимательно слушала, задавая по ходу вопросы. И вот ужин был готов, а рассказ окончен.
— Ну что, можно нести подносы. Значит, договорились: за ужином об ее издателе — ни слова! Это чудо, что она отвлеклась на инспектора, и не надо ее сбивать, раз уж ты говоришь, что он не хищник.
— Абсолютно травояден! Хорошо, договорились, о деле ни слова.
Но за ужином условие было нарушено и отнюдь не по вине Апраксиной. Поскольку Марго окружила инспектора Миллера непроницаемой для других стеной своего внимания, именно он и спросил ее, удалось ли ей увидеть лицо «русалки из бассейна».
— Нет, я испугалась и больше близко к ней не подходила. Я жутко боюсь мертвых! — простодушно ответила Марго.
— А хотите взглянуть на ее фотографию?
— На мертвую фотографию? Нет! Ни в коем случае! — замахала руками Марго.
— Да вы не бойтесь: у графини есть ее вполне «живые» фотографии. Неужели вам не любопытно взглянуть?
— Ладно, я посмотрю, пожалуй… — Однако было заметно, что Марго соглашается единственно из симпатии к инспектору.
Апраксина достала из сумки и протянула ей три фотографии Татьяны Беляевой: Таня в профиль, Таня в фас и Таня на пляже.
— Это «русалка»?! Елизавета Николаевна, а вы не шутите?…
Апраксина чуть-чуть смутилась, ничего не ответила, но вопрос Марго тут же превратился в риторический, потому что она продолжила:
— Я ведь ее знаю… Это наборщица Наташа из бывшего нашего издательства. Так это она утонула, бедная? — И Марго залилась слезами, глядя на фотографии. Апраксина протянула руку и осторожно их у нее отобрала, чтобы чужие снимки не промокли и не попортились. А барон и баронесса с двух сторон кинулись успокаивать Птичку.
Ужин пришлось прервать.
— Графиня, я восхищен! — тихонько сказал инспектор Апраксиной.
— Простить себе не могу! — сердито ответила графиня.
Наконец Марго кое-как успокоили, заставили выпить сначала рюмку корвалола, затем бокал вина и даже уговорили взять вилку и снова приняться за ужин. Птичка, вздыхая, начала что-то клевать с тарелки.
— Ешь как следует и не вздумай устроить нам ночью концерт! — предупредила ее Альбина.
— Никаких концертов, не беспокойся! — сказала Марго. — Мне никогда не нравилась эта Наташа. Я вообще боюсь этих выходцев из новой России: у них такой сильный хватательный рефлекс! Особенно у провинциалок.
— Ну что ты, Марго! Наталья Беляева отнюдь не провинциалка, она москвичка, — возразила Апраксина. — И хотя Москва это, конечно, не Петербург, но ведь и не Мюнхен же!
Альбина громко фыркнула: она всегда иронически относилась к врожденному петербургскому снобизму и патриотизму Апраксиной.
— А что тебе не нравилось в поведении Натальи, Птичка? — осторожно спросила графиня.
— Мне не нравилось, как она смотрела на меня и на Хорста, когда я заходила к нему в издательство. По-моему, она его ко мне ревновала! Это было очень глупо с ее стороны. Но все равно ее очень жаль…
— Птичка, а как фамилия твоего Хорста? — спросила Апраксина.
— А разве вы не знаете? — искренне удивилась Марго. — Оно же стоит на всех моих книгах: «Издательство Хорста Шмидта»!
— Мудрая пожилая марабу! — саркастически сказала Апраксина, глядя в глаза инспектору. — Очень мудрая птица!
— Но не ворона же, в самом деле! — галантно ответил инспектор.
— Марго, а у тебя есть фотографии твоего издателя?
— Есть, конечно. Только я ни за что их никому не отдам! Похоже, что это все, что мне от него осталось…
— Гм… Госпожа Перес, а если это требуется в интересах следствия — вы пожертвуете их хотя бы на время? Под мою ответственность: я обещаю завтра же сделать с них копии и вернуть вам оригиналы.
Марго внимательно посмотрела на инспектора.
— А вам это что, действительно очень нужно?
— Чрезвычайно! — проникновенно сказал инспектор. Апраксина удивленно на него поглядела, — Без этих фотографий следствие может зайти в тупик!
— Это будет ужасно, — сказала Марго, вскакивая со стула. — Сейчас принесу!
Она вернулась очень скоро и швырнула на стол маленький карманный альбомчик.
— Вот! Выбирайте!
Потом вздохнула и сказала:
— А, да ладно! Берите все!
— Инспектор, а не пора ли нам звонить Анне Коган и ехать к ней с визитом? — спросила Апраксина, пряча альбомчик в недра своей сумки.
— Пожалуй, пора! — кивнул инспектор.
— А я хотел показать вам моих коров и напоить вас мятным молоком! — воскликнул Генрих.
— Ну не после пива же, дорогой барон! Уж давайте в другой раз! — сказал Миллер. Но было заметно, что ему в гостях у барона понравилось.
— В самом деле, Генрих, что это ты? А вы, Рудольф, приезжайте к нам вместе с Елизаветой Николаевной на целый день, чтобы уж пообщаться как следует.
— Правда, приезжайте, инспектор! — с энтузиазмом воскликнула Марго. — У меня к вам тысяча, нет — десять тысяч вопросов! Приезжайте сразу, как только закончите дело о «русалке», хорошо? Только жаль, я не могу вас пригласить к себе…»
— Инспектор будет нашим общим гостем! — оборвала ее Альбина. — Итак, мы вас ждем сразу же после ареста убийцы «русалки из бассейна», договорились? Обещаете приехать?
Инспектор обещал.
В машине Апраксина сказала:
— Инспектор, будьте бдительны с Марго! Теперь она каждый раз будет вас донимать, требуя все новых и новых детективных сюжетов: она ведь затворница, и ей не хватает материала для своих романов. А еще она маленькая, но коварная соблазнительница крупных мужчин.
— Да что вы? Эта крохотная пожилая девочка? Никогда бы не подумал! Она производит такое хорошее впечатление: слушала так внимательно, задавала умные вопросы…
— А это ее главное оружие — умение слушать. Будьте осторожны!
— Спасибо за предупреждение, графиня. Я постараюсь не утратить обычной бдительности, — комически серьезно поблагодарил инспектор.
Анна ждала их у калитки.
— А у нас гости! — предупредила она, ведя их по дорожке к дому. — Это Айно и Эльжбета. Бабушка Нина ждет вас не дождется: ей ужасно любопытно, как это графиня может быть детективом!
Из прихожей она провела их в гостиную.
— Мы теперь перебрались вниз, тут удобнее для бабушки Нины: теперь она может в любую минуту выйти на террасу и в сад.
За круглым столом сидели Эльжбета, Айно и княгиня Нина Махарадзе. Старушка была одета в черное шелковое платье с высоким кружевным воротником, сколотым большой агатовой брошью.
— Бабушка Нина, позвольте вам представить графиню Елизавету Николаевну Апраксину и ее друга и коллегу инспектора полиции Рудольфа Миллера.
Инспектор галантно поцеловал княгине Нине руку.
— Прошу садиться, инспектор!
Апраксина приблизилась к креслу старушки.
— Я так много слышала о вас прежде, княгиня, что не могла дождаться случая с вами познакомиться. Но мне очень жаль, что представившийся случай поистине трагичен.
— Да уж… Если вы имеете в виду страшную смерть моей невестки Кето. Но если вы говорите об аресте моего внучатого племянника Георгия Бараташвили, то в этом я ничего страшного не вижу. Я давно догадывалась о его аферах с восточными беженцами, так пусть шалопай посидит и подумает о жизни! И позвольте вам представить моих молодых друзей. Эльжбета Маковски, польская актриса. Она замечательно поет под гитару, и вы, может быть, еще сегодня будете иметь удовольствие ее послушать. А это Айно Парве из Эстонии, бывший диссидент и поэт. Но его мы не станем просить читать нам стихи: во-первых, он читает их невыносимо скучно, а во-вторых, все равно никто ничего не поймет, ведь пишет и читает он по-эстонски. Зато он замечательный и верный друг! Ну, а с моей дорогой Анной вы уже знакомы, как мне известно.
Инспектор и Апраксина не стали уточнять, что они знакомы со всеми. Они сели к столу, и Анна принялась разливать чай.
— Ну, так что там с Георгием? Долго придется ему сидеть? — спросила бабушка Нина инспектора.
— Трудно сказать. Дело еще расследуется, княгиня: следствие должно вызвать и допросить более десятка беженцев, с которыми он имел дело. Но зато могу вам совершенно определенно сказать, что в смерти княгини Кето Махарадзе Георгий Бараташвили не подозревается. У него на этот счет есть достоверное и даже проверенное алиби.
— Ну и слава богу! А за беженцев пусть посидит, мерзавец!
— Возможно, он отделается штрафом, княгиня. Но это будет очень крупный штраф!
— Вы с ним увидитесь?
— Несомненно.
— Ну так передайте этому идиоту, что штраф я за него заплачу!
Пока инспектор беседовал с княгиней, Апраксина показала сидевшей рядом Эльжбете фотографии Хорста Шмидта.
— Не этого ли человека вы видели с девушкой в «Парадизе», когда были там с Мишей и княгиней Кето, Эльжбета?
— Я не уверена, что видела именно этого человека, — сказала девушка, внимательно разглядывая фотографии. — Но я и не могу сказать с уверенностью, что это не он. Уж очень заурядное у него лицо.
— Жаль, что вы не можете сказать определенно, — вздохнула княгиня. — Ну нет так нет! — И она положила фотографию на стоявший неподалеку от нее маленький столик — чтобы она была под рукой.
В это время завязался интересный разговор о грядущих переменах в доме Махарадзе. Княгиня Нина рассказала, что у нее есть план попутешествовать этим летом по Германии вместе с Айно и Анной. Для этого она возьмет напрокат хороший большой автомобиль, а может быть, даже и купит его. Они только ждут, когда Айно получит документы на жительство и права: до сих пор он обходился без них, поскольку в округе все полицейские знали княгиню Кето Махарадзе и ее автомобиль. Апраксина поняла, что возвращение бабушки Нины к полноценной жизни идет на самой высокой скорости.
Вечер закончился так же мило: Эльжбета спела под гитару русский романс «Очи черные», обращаясь главным образом к блистающим черным глазам бабушки Нины, потом гости попрощались с хозяйками и на своих машинах отправились в Мюнхен.
— Вы довольны сегодняшним днем, графиня? — спросил Миллер. — Больше вы не будете заниматься самобичеванием?
— Да, в общем, довольна. А вы, инспектор?
— Я тоже. Вот только с этим Хорстом Шмидтом все еще неясно. Но это уже дело техники: завтра оформлю данные для поиска по Германии.
— И в Соединенных Штатах надо его поискать.
— А вот это не получится: у нас недостаточно данных, чтобы задействовать Интерпол.
— Жаль. Я люблю работать с Интерполом, там служат замечательные ребята.
— Ну, они не все сплошь такие уж замечательные детективы, — ревниво возразил инспектор. — Нашей полиции тоже удается раскрыть порой парочку-другую международных преступников. Просто вам нравится американский размах, у вас ведь широкая русская душа.
— А какой же ей еще быть? — пожала плечами Апраксина.