Особенный день

Снег шёл с утра, крупные снежинки неторопливо кружились, укутывая спящий лес и ледяную Чусовую, и всё вокруг становилось белым, чистым, праздничным, будто готовясь к Рождеству.
В Казанскую Трифонову пустынь накануне праздника приехало много паломников с ребятишками, для них готовили рождественскую сказку, подарки, поздравления. Накануне Рождества традиционно ставили ёлочку, и игумен Савватий как раз собирался поехать за этой ёлкой в лес.
Пока шёл к машине, огляделся: всё в монастыре шло своим чередом — в храме читали Псалтирь, на салазках в кельи возили дрова, топились печи, из трапезной доносился запах капустных пирогов, на конюшне мычали коровы, а рядом с ними задумчиво жевала сено монастырская лошадка Ягодка.
Чего-то не хватало в этой привычной жизни обители, и он быстро понял — не чего, а кого. Утеплённая большая будка монастырского пса Бучика пустовала уже пару недель, и некому было сопровождать гостящих на каникулах мальчишек в их зимних забавах и катаниях с горы, некому было провожать машину отца Савватия преданными глазами, радостным повизгиванием и помахиванием хвоста.
Большой рыжевато-золотистый Бучик жил в монастыре давно и был умнейшим и очень добрым псом. Бучик исправно охранял обитель и с удовольствием сопровождал тех, кто уходил ранним летним утром на поле пасти коров. Изредка отлучался по своим собачьим делам в ближайшую деревню, но никогда надолго не задерживался. И вдруг две недели назад ушёл — и пропал.
Все в монастыре переживали и очень жалели Бучика. Погиб, потерялся — были только догадки. Отец Савватий печально вздохнул — жалко пёсика. Завёл машину, погрел немного и не спеша выехал за ворота обители. Снег пошёл сильнее, и дорогу стало плохо видно.
Проехал несколько километров, почти добрался до леса, как вдруг машина остановилась. Вышел, осмотрел автомобиль: бензин — в наличии, с мотором — порядок, никакой видимой неисправности, но машина не заводилась. Отец Савватий подумал немного, помолился, снова попробовал завести — бесполезно.
Снова вышел из машины. Лес рядом, просёлочная дорога пустынна — ни одной машины. Смеркалось, подмораживало. Он хорошо знал, что ничего не бывает просто так, случайно — и стал внимательно осматриваться вокруг. Белые сугробы и особая, зимняя тишина — без пересвистывания и чириканья птиц, — лишь ветер гуляет по пустым полям, заметает дорогу. Стал потихоньку замерзать и решил вернуться в монастырь пешком — там взять другую рабочую машину и водителя на подмогу.
Уже открыл дверцу автомобиля, но внезапно услышал со стороны поля приглушённый вой. Подумал: волк. Прислушался как следует и понял — скулила собака. Хрипло, слабо — взывала о помощи. Внимательно осмотрелся и вдалеке, в поле, заметил в сугробе собачью голову. Подошёл к обочине, стал звать, но собака не двинулась с места, продолжала жалобно, чуть слышно сквозь вой ветра, скулить.
Отец Савватий вздохнул и решительно отправился в поле по сугробам. Сразу провалился глубже колена и с большим трудом прошёл метров тридцать до собаки. Когда добрался до неё — поразился: это был бедный Бучик. Вокруг его большой головы намело плотный снег, и он вмёрз в этот сугроб так, что не смог бы встать, даже если б захотел.
Отец Савватий вернулся в машину, взял топор, приготовленный для ёлочки, вернулся и стал осторожно отгребать снег и вырубать лёд вокруг пёсика. Когда попытался поднять большого, тяжёлого Бучика, тот заскулил сильнее, почти заплакал от боли — как человек. Стал покусывать руки — тихонько, небольно, как бы давая понять о тяжёлой травме. Испытывая ужасные страдания, контролировал себя, боялся причинить боль своему спасателю.
Отец Савватий снова вернулся к автомобилю, взял покрывало, на покрывале очень осторожно дотащил пса до дороги, занёс в салон, положил на заднее сиденье. Бучик посмотрел на него благодарным взглядом — и отключился, потерял сознание.
Отец Савватий понял, что произошло: Бучик возвращался в монастырь из деревни, и его сбила машина. В шоке он пробежал по полю метров тридцать, а потом упал и уже не мог двигаться. Постепенно вмёрз в землю и был уже почти занесён снегом, когда монастырская машина заглохла как раз напротив него — ни дальше, ни ближе.
Отец Савватий снова попробовал завести автомобиль — и он тут же завёлся. Такое обыкновенное чудо… Приехали в монастырь, вызвали ветеринара — у Бучика оказались переломаны задние ноги. Его поместили на тёплую конюшню, напоили, накормили, стали заботливо лечить.
А на следующий день ударил сильный мороз — минус тридцать пять… Если бы машина не заглохла рядом с Бучиком в поле — он неминуемо бы погиб.
Отец Савватий привёз ёлку, и на следующий день все обитатели монастыря встречали Рождество. А он думал про себя: «Как милостив Господь! В Свой праздник, в Свой Святой день Он не даёт никому страдать! В этот день прекращаются войны и заключается рождественское перемирие, облегчаются страдания узников, болящих и страждущих и вся тварь славит Господа!»
Да, Рождество — особенный день, и эту истину он почувствовал сердцем, пережив такое чудесное спасение обычного беспородного пса Бучика. Даже бессловесной твари Господь не попустил погибнуть накануне Своего Рождения!
Рыжевато-золотистый Бучик поправился и прожил ещё лет семь. Из монастыря больше не уходил ни на шаг, передвигался сильно хромая, но обитель охранял ревностно. И когда видел отца Савватия, подходил к нему с огромной благодарностью и преданностью в глазах — даже годы спустя.