ОДНАЖДЫ В АДУ

- Смотри, какого щеночка мне подарили! – соседская девочка хвастается подружке. – Мама сказала, что это настоящий йорк. Очень породистая собака! И дорогая!
Подружка неискренне улыбается, и мне непонятно, какое чувство она сейчас испытывает: радость за подругу, зависть, или ей в принципе всё равно…
Щенок, смешно переваливаясь на некрепких лапках, топает по песочку за маленькой игрушкой. На шее привязан синий бант, который постоянно съезжает и мешает малышу, но девочка всё равно его поправляет.
- А ещё мы с мамой купим ему красивую одежду, - шепчет она. – И Коржик будет самым красивым!
Месяц спустя…
Я возвращалась с работы поздно. В последнее время стала брать дополнительных учеников на вечернее время. Надо же как-то содержать многочисленных бедолаг, выброшенных бывшими недохозяевами.
На улице темень, в душе ещё мрачнее. Позавчера вернули кошку спустя год в семье. А за два дня до этого на глазах сбили кота, которому я не смогла в итоге помочь. Из таких ситуаций мозаика настроения складывалась сплошь в тёмных тонах. Закурить бы, да вот незадача – не курю…
Открыла дверь машины и уже собиралась плюхнуться на водительское сиденье, как из-под днища донёсся тоненький писк. Я похолодела. Прислушалась. Вдруг показалось. Но нет, писк, похожий на плач, раздался снова. И я полезла под авто. Прямо в чистых брюках. В самую жижу.
Под машиной сидел щенок и плакал. Шерсть, обильно смоченная раскисшей грязью, превратилась в корку. На шее болталась какая-то верёвка неизвестного цвета и назначения. Увидев меня, малыш с душераздирающим воем бросился прямо на ручки. Я подняла это мокрое, грязное и совершенно жалкое создание и прижала к себе. Светлой куртке конец, но это было не самое страшное.
Страшнее оказалось то, что на руках у меня сидел Коржик. И на шее у него был тот самый синий бант, превратившийся в лохмотья.
- Это ваша собака? – я стояла перед домом соседки и протягивала ей скулящий кулёк, завернутый в мою трагически погибшую куртку.
- Нет, с чего вы взяли? – лицо женщины брезгливо сморщилось.
- Ваша дочь играла с ним месяц назад, разве нет?
- Нет, вы ошиблись.
Она отступила на шаг, будто я принесла ей пакет с мусором, а не живое существо. Дверь захлопнулась. Так я стала обладателем очередного выброшенного хвоста.
Дома, отмыв и расчесав малыша, стало понятно, что никакой это не йорк, а неизвестный науке зверь: многочисленная помесь пород. И на душе стало ещё гаже. Горький комок из злости и отчаяния поднялся откуда-то из глубины, и стало трудно дышать. А перед глазами пронеслась картина, как год назад мы с друзьями пытались прикрыть чёрную плодильную лавочку. Когда мы проникли в сарай, где в тесных клетках в собственных испражнениях сидели маленькие собачки вместе со щенками, у Ритки случился обморок. Состояние собак не передать словами: тощие, грязные, никогда не знавшие солнечного света, травы и радости от простого бега, обросшие, все в колтунах, с орлиными когтями на лапах. Это были не собаки, а рожальные машины, которые родились на свет только для того, чтобы плодить себе подобных. Надо ли говорить, что эти несчастные никогда не знали ни любви, ни ласки.
В тот момент я едва сдержалась. Так хотелось взять лопату, стоящую тут же в углу сарая, и ударить мерзко ухмыляющееся лицо разводни.
- Но мне же надо как-то зарабатывать на жизнь! – всплеснула она руками.
Тогда нам удалось изъять собак. Многие из них не прожили и полгода. Некоторым удалось найти дом. А часть так и осталась жить у нас.
И вот сейчас, глядя на несчастного Коржика, я снова вернулась в тот ад, о котором хотела бы забыть, но не могу. Не могу, потому что проклятая разводня продолжает свое чёрное дело, а глупые люди продолжают покупать «породистых» щеночков по дешевке. Этот конвейер невозможно остановить. А мы, д’артаньяны зоозащиты, черпаем море ложкой в надежде хоть что-то изменить в этом продажном мире.
Я обняла Коржика и расплакалась – не из-за него, а из-за того, что этот мир всё ещё учится быть человечным…
© Наталья Кадомцева