4 сентября 1975 года в эфир вышел первый выпуск интеллектуальной викторины «Что? Где? Когда?» на Центральном телевидении. Так началась передача, которую и по сей день любят миллионы телезрителей. К юбилею игры доктор филологических наук Валерий Ефремов рассказал о необычных словах родом из Петербурга, ведь богатый словарный запас — обязательный атрибут каждого знатока.

Как в любом крупном городе, в Петербурге есть свои регионализмы (типа знаменитых на всю страну поребрика, парадного, пышки или шавермы), свои присказки (по ногам как по Невскому; клиент Скворцова-Степанова), свои микротопонимы (Пять углов, Семенцы, Пески), свои шутки («В переулок Ильича не ходи без кирпича»).

Однако интересно, что часть слов, которые в XIX или начале XX века знал любой петербуржец, сейчас для большинства жителей нашего города либо стали агнонимами (неизвестными словами), либо не кажутся чем-то специфически петербургским.

Начнем с историзмов — слов, обозначающих ушедшую реалию другой эпохи. К ним можно отнести такое явление, как «съезжий дом» — уникальный тип административного здания, появившийся в столице Российской империи в первой трети XIX века. Съезжий дом совмещал в себе функции двух важных городских служб — отделения полиции и пожарного депо. Прежде всего, здесь жил и работал частный пристав. Однако, кроме его канцелярии, здесь же находились лазарет, камеры для арестантов, полицейская казарма, помещение для фонарщиков, а также родильный приют с повивальной бабкой и врачом. Обязательным было наличие пожарной команды со всем ее снаряжением. А там, где пожарная команда, должна была быть и высокая пожарная каланча, с которой дежурный вел наблюдение за вверенной ему территорией.

В середине XIX века съезжие дома становятся важной архитектурной деталью сначала Петербурга, а потом и других российских городов. До наших дней практически в первоначальном виде сохранилось несколько таких зданий. Например, по адресам: Садовая улица, 58, или Большой проспект В. О., 73.

Интересно, что практически в каждом большом произведении русской литературы XIX — начала XX века, посвященном описанию жизни и быта Петербурга, обязательно упоминаются съезжие дома: от Гоголя и Лескова до Салтыков-Щедрина, Крестовского и Белого. Например, Раскольников признается в двойном убийстве в конторе полицейской части, расположенной именно в съезжем доме.

Еще одно слово, которое если и не используют, то знают многие петербуржцы, — это «мыза». Слово интересно тем, что это одно из немногих заимствований в русский язык из эстонского, в котором до сих пор mõis обозначает отдельно стоящую усадьбу с сельскохозяйственными постройками. Владимир Даль в знаменитом «Толковом словаре живого великорусского языка» напрямую указывает на то, что это сугубо петербургское слово: «МЫЗА петерб. дача, отдельный загородный дом с хозяйством, хутор, заимка». В центральной, западной и юго-западной частях Петербургской губернии это слово активно использовалось петербуржцами в XVIII — начале XX века.
Центром мызы был господский дом (как правило, в два этажа с мансардой), рядом располагались хозяйственные постройки: дом управляющего, каретник, скотный двор, амбары. Обязательными атрибутами мызы были сад и пруды. Пожалуй, самой знаменитой мызой первой половины XVIII века была Саарская мыза, которая очень быстро под влиянием народной этимологии простыми русскими людьми стала называться Царская мыза, а потом и Царское Село.

Сейчас на территории Ленинградской области мыз в первоначальном виде не осталось: большая их часть была уничтожена во время революции или Великой Отечественной войны. Однако в петербургских текстах они упоминаются многократно: от произведений XVIII века (Ломоносов, Радищев, Фонвизин) до начала XX века (Гиппиус, Мережковский, Набоков).

Трудно поверить, но изначально петербургским было и слово «паинька», также связанное с издавна населявшими земли будущего Петербурга финскими племенами. Как отмечает «Историко-этимологический словарь русского языка» П. Я. Черных, «Паинька. Только русское, сначала (в XIX в.), м. б., даже только петербургское». Действительно, русское «паинька» происходит от основы пай-, которая была заимствована из финского pai («хороший, милый») и первоначально использовалось в двух сложных словах «пай-мальчик» и «пай-девочка» при ласковом обращении к послушному, воспитанному ребенку. Само же слово «паинька» образовалось позднее, суффиксальным способом и буквально означает «миленький» или «хороший». В русской литературе «паинька» начинает активно использоваться с середины XIX века (Салтыков-Щедрин, Тургенев, Писемский, Лесков и многие другие). В XX же столетии слово окончательно утратило свой петербургский колорит и используется теперь повсеместно.

Вот так история трех слов позволяет приоткрыть тайны петербургской жизни XVIII–XIX веков.

Фото: сообщество «Открытый турнир "Что? Где? Когда?" в Петербурге»

#высокийслог #петербург #спб