Известный в России и других странах резчик по кости, дереву и металлу Виктор Кузнецов из ЛНР участвовал в выставке «Душа Севера» в Новом Уренгое. Профессионал с многолетним стажем, руководитель семейной мастерской специально для биеннале создал пять уникальных статуэток.

Попробовать всё и остановиться на резьбе

– Сколько лет вы увлекаетесь резьбой по дереву и другим материалам?

– С третьего класса я начал заниматься резьбой по дереву. Профессионально работать по дереву начал с 2001 года, когда пришел на фабрику художественной мебели.

– Почему в детстве вы выбрали именно такой вид творчества?

– Есть такой анекдот. Было у отца три сына. Один сильный, один умный, а третий — просто художник. Вот я с детства, наверное, и был тем самым «просто художником», который портил бумагу, изводил пачками пластилин и в конце концов перепробовал практически все: глину, чеканку, а остановился на дереве. А теперь уже более десяти лет еще и костью занимаюсь.

– Где вы учились?

– Я самоучка. Первые год-полтора учился по журналу «Юный техник», где были статьи по разным ремеслам. Поскольку я был парень откровенно амбициозный, то решил не размениваться на стартовую геометрическую резьбу, а начать с барельефа. Ясно, что ничего сразу не получилось. Но со временем я осваивал азы. Отец научил меня инструмент точить, и мы с товарищем резали какие-то модельки.

Виктор Фёдорович родился и вырос в поселке Большая Вергунка Луганска. Он — заслуженный мастер народного творчества ЛНР, народный самодеятельный мастер Луганщины, руководитель семейной творческой мастерской.

Потом в школе была выставка, куда я принес свои работы. Тогда-то школьный учитель рисования взял надо мной шефство.

Он был достаточно опытный и талантливый человек. Мы начали с гравюры по дереву, которой я занимался года три. Участвовал в районных, городских, республиканских конкурсах. Не знаю, насколько это правда, но говорили, что две мои работы попали на ВДНХ в Москве.

Дальше делал изделия сложнее: небольшие скульптуры, барельефы. Увлекался до конца школы, а после началась трудовая деятельность. Резьбой занимался лишь время от времени.

– Вы искали работу, где бы применяли свои навыки?

– Тогда я даже об этом не задумывался, хотя в Луганске уже была мебельная фабрика. Но у нас в школе была профподготовка: мы вышли токарями. Вот я по специальности и пошел работать. А резьба осталась лишь как хобби. Делал подарки и ремонтировал игрушки старшей дочки: ручки и ножки у пластмассовых кукол часто ломались, а я делал, так сказать, вместо них «протезы».

Спустя годы «руки помнят»

– Кем вы работали, прежде чем вернулись к резьбе по дереву?

– Я поменял много профессий. Был токарем, высотником-монтажником и мастером-отделочником в строительной бригаде, сдымщиком в тайге в Карелии, дизайнером в фирме, даже директором филармонии. Побросала немного жизнь. После ухода из филармонии вспомнилась фабрика художественной мебели. Подумал: а вдруг повезет старые навыки восстановить?

– Получается, повезло! Долго восстанавливали мастерство?

– Как говорил один мой товарищ, руки-то помнят. Буквально через две недели работы на фабрике я уже занимался миниатюрой. Через год у нас составилась бригада, где мы занимались сувенирами класса эксклюзив. Но со сменой руководства на фабрике нам с супругой пришлось уйти и заняться собственным делом.

– Работать на свое имя — это большая ответственность и труд. Не хотелось вернуться в наем?

– Бывали разные моменты, когда действительно задумывался: а стоит ли этим заниматься? Может, лучше все поменять и уйти в какую-то структуру? Когда люди меня узнали, стало легче. Примерно в 2008 году мы с супругой пришли в областной клуб «Левша». С тех пор постоянно участвуем в их выездных выставках в разных городах России. Мы получили признание, и теперь нас приглашают на выставки в Ростов, Петербург. Надеюсь, и у вас себя зарекомендуем.

– Зарекомендовать себя вам действительно удалось. Изделия из мастерской Виктора Кузнецова встречаются в разных городах. Какова география?

– В России наши работы есть практически везде — от Калининграда до Чукотки. Заказы были из США, Великобритании, Швеции, Финляндии, Франции, Испании, Австралии.

Виктор Кузнецов в работе использует огромное количество материалов. Предпочитает твердые породы дерева: клен, абрикос, вишню, черешню, грушу, самшит, граб, кизил, любит изготавливать изделия из кости лося, оленя, моржа и мамонта.

Ложка с жирафом и заколка со змеёй

– Поговорим подробнее про ваш профессиональный арсенал. В каких техниках вы работаете?

– В резьбе по дереву и кости я владею практически всеми техниками: от геометрической до скульптурной, делаю и микроминиатюры. Например, миниатюра «Завтрак женский» — это поднос размером со спичечный коробок, на котором стоят чашка миллиметров 16 в диаметре, блюдце, турка, кусочек шоколада, ложечка.

Что касается металла, знаю практически все ювелирные техники, кроме закрепки камней. Но и этому, думаю, научусь.

– Что бы вы еще хотели освоить?

– Есть много вещей, которые можно изучить, например, японская техника инкрустации, сечка, интарсия — этого добра еще жизни на две хватит! Прямо сейчас, спасибо друзьям, у меня появился микроскоп, поэтому я осваиваю работу с ним.

– Вы сделали сотни работ. Какие из них самые популярные среди заказчиков?

– Наверное, нет чего-то одного. У каждого человека свой вкус. Популярны гребешки, зверушки, ложки. Необычных заказов тоже много. Вспоминаются, к примеру, ложки с жирафом и кенгуру или заколки с разными змеями. Наши ложки есть в Музее деревянного зодчества имени В. П. Грошева в Рязанской области, в частной коллекции в Петербурге. Остальные изделия покупают либо как деталь интерьера, либо для использования в быту.

«Идеи в воздухе витают»

– Что вы приготовили для выставки «Душа Севера»?

– Я изготовил три миниатюрные скульптуры высотой до 14 сантиметров и два ювелирных гарнитура. Из скульптур — крокодил, сова и мамонт. Эти работы были сделаны в прошлом году, мы их еще нигде не показывали.

– Появляются ли от таких встреч новые творческие идеи и вдохновение?

– Всегда возникает что-то в творчестве после таких поездок. «Перевариваешь» все, что там произошло, и возникает что-то новое в работе, как будто эхо события. Вообще, как сказал мой хороший знакомый, то, что мы выдумываем, — это интерпретация того, что было уже выдумано. Человечество живет много тысяч лет. Вероятно, все идеи когда-то были воплощены: икона это или строение, фотография в интернете или рассказ. Идеи возникают от того, что ты увидел. Ты эту идею не копируешь, а выражаешь по-своему. Это все в воздухе витает, в эфире, а мысль передается от человека к человеку. Недавно я придумал одну работу, а потом схожую увидел в интернете. Придется идею интерпретировать.

– Наверное, так же «воздушно-капельным путем» ваше увлечение резьбой переняли и ваши дети?

– Не знаю, передается ли это на генном уровне, но они перенимают это по образу жизни родителей. Ну куда сыну деваться, когда он на фестиваль с нами впервые выехал в пятилетнем возрасте? А потом папа дает задания, мама просит помочь. У него безвыходное положение (смеется). Старшая дочь же к увлечению вернулась года три назад — ей тоже стало интересно заниматься этим в свободное время.

Способности есть у детей, но главное — чтобы было желание. Навязывать свое мнение не буду ни в коем случае, когда младшему сыну придет время выбирать профессию. Я могу ему только что-то посоветовать с позиции своего жизненного опыта. Хотя мне было бы приятно, если бы дети работали в нашей мастерской.

– Что бы посоветовали молодым авторам, у которых есть творческое дело?

– Только двигаться вперед. Если есть интерес, развивайте, работайте и над собой, и над пространством. Все сложится хорошо, по-другому и быть не может. Мы сами делаем жизнь вокруг себя. Если мы будем делать красивое и прекрасное, то и жизнь будет такой.

Текс: Ирина Гильфанова

Журнал «Ямальский меридиан», № 9, 2024 г.