....

имеется красноречивая советская статистика, веско демонстрирующая соотношение, по казакам, «белых» и «красных» на Донской земле. Возьмём хоть Усть-Медведицкий округ, родину упомянутых тут «красных казаков» Ф.Миронова и К.Недорубова, а также популярного в СССР комбрига М.Блинова (за ПМВ 1 ГК 4-й ст.), и поныне почитаемого «народным героем Дона». В начале 1920 года чекисты провели там учёт на предмет «кто за кого воевал». И выяснилось, в частности, следующее:
по хуторам у красных у белых
Шуруповский -7 -123
Выездинский -12 -117
Калинин -0 -116
Ветютнев -9 -163
Шляховский -2 -108
Терновский -12 -268
Амелин -8 -170
Дубовой -1 -50
Итого: 51 казачий ренегат супротив 1115-ти, свой казачий долг исполнивших. Ну и в остальных хуторах в целом всё примерно так же обстояло. Здесь весь фокус в том, что за казаков «красных» нам обыкновенно иногородних выдавали, которые-то и вправду активно в РККА вступали. Как С.Будённый, к примеру. А его-то многие искренне казаком считали…
И далее не менее существенная фактология. По переписи 1903 г. донских казаков насчитывалось 2,5 млн. А уже к 1921 году во многих станицах Дона казачье население уменьшилось в 5 раз. Сегодня же таковых, потомственных, которые от «природных» казаков свою родословную ведут, не больше 50 тысяч. (Да и с чего бы вдруг они в СССР сохраниться могли, пусть и кто-то из них от режима не пострадал?! Будучи насильно оторванными от своих казачьих корней, будучи отрезанными от живительной казачьей традиции, они, невольно даже, переставали быть полноценными казаками, с неизбежностью становясь какими-то недоказаками, чем-то навроде казакоподобных мутантов.)
Примечательно, что значительная доля отвоевавших в Гражданскую за красных (обобщённо берём по всем Казачьим войскам) позднее или умерла от голода в коллективизацию, или же, воспротивившись ей, была сослана и расстреляна; это не считая «по плану» репрессированных. Дожившие до ВОВ и пережившие её, как К.Недорубов, И.Чеботарёв, И.Мордовин, А.Харютин или, на худой конец, И.Свирин (мнимый казак, но полный Георгиевский кавалер, чьё скромное фото в сети призвано иллюстрировать, будто в насмешку, вызывающе-лживый заголовок: «Советская власть позволяла многое, даже слишком многое»), – вот эти, скорее, исключение из общего правила большевиков-коммунистов по отношению к Казачеству. Свою злобу на него они сполна на нём выместили.
Динамика его уничтожения обнародована. В 1916 г. в Росси проживало 4 млн. 430 тыс. казаков (согласно тогдашней переписи), а через 5 лет их количество в стране Советов сократилось до 2 млн. человек. И в результате планомерного расказачивания осталось 10%. Недаром кубанский атаман Вяч.Науменко утверждал, что к 1941 году от физического истребления большевиками прежнего казачьего населения Дона и Кубани спаслось не более 1/10 его части (и цифра совпадает с теми подсчётами, кои сами исконные кубанцы у себя в станицах проводили). Но в конечном итоге уцелел лишь 1 казак из 50-ти. То есть настоящие, коренные казаки почти все сгинули. Не только донцы и кубанцы. Терские, уральские, забайкальские… Все они заведомо подпадали под карательно-«селекционные» жернова прагматичной большевистской Машины…
Но сегодня нас убеждают, что будто бы «300 тыс. казаков за СССР» во время ВОВ сражалось. Так откуда же те взялись? Да всё тривиально здесь объясняется. Ничего волшебного тогда не случилось. Убыль подлинно казачьего народонаселения суррогатно восполняли некими пришлыми людьми, в охотку селившимися на местах былого проживания традиционных казачьих семей, начавших исчезать в ходе Гражданской войны. Простой пример.
Оренбургские казаки ушли в свой Голодный поход в конце 1919 года. По официальным данным, около 30 тыс. военных и членов их семей, из которых половина погибла в пути от тифа, голода и переохлаждения, что существенно. Но есть и вторая версия, составленная по свидетельствам непосредственных участников тех событий. Из неё выходит, что казаков, вместе с семьями, ушло в отступление в общей сложности до 150 тысяч. До Китая дошли живыми лишь 30 тыс. человек, а остальные пропали. Нечто похожее изведали и забайкальские казаки… И в их родных местах уже совсем иные люди «новую жизнь» строили.
В этом отношении Кубань едва ли не самым ярким примером служит. Скажем, жителей станиц Полтавской, Уманской, Медведовской, в каждой из которых свыше 15-ти тыс. проживало, отказавшихся единогласно вступать в колхозы и недовольных советским строем, подвергли сталинским экзекуциям и практически всех отправили на поселения либо в концентрационные лагеря. (Хотя по иной версии, довольно правдоподобной, ст. Полтавская целиком восстала против коллективизации и была обложена войсками, расстреляна да разрушена артиллерией, а само место её распахано. Погибло больше 10 тыс. человек, включая женщин, детей и стариков.)
Или берём станицу Царскую (ныне Новосвободная). От 4000 лиц казачьего рода, населявших её до революции, к началу ВОВ не более 500 оставалось. Как справедливо замечено в этой связи, «местное население, которое состояло из казаков, ссылали, рубили, стреляли и уничтожили полностью…». А вместо этих убиенных вселяли переселенцев-колхозников из глубинных российских областей…
Отсюда должно быть ясно и – откуда «советские казаки» появились. Впервые о них официально объявили в 1936 году, когда-де «основная и подавляющая масса казачества сжилась и сроднилась с колхозным строем и советской властью, покончив с проклятым прошлым». Правда, ещё в 1935-ом казаков формально уравняли в правах с остальным населением СССР, обязав жителей станиц носить казачью форму. Но эти жители-то уже были иные, отнюдь не прежние казаки!.. «По воспоминаниям старожилов, – рассказывает один из несомненных знатоков вопроса, – они с готовностью нашили лампасы и гордо заявляли, немногим пережившим расстрелы и неоднократный голод станичникам: «Мы теперь казаки не хуже вас!». Казаки, естественно, в этом маскараде не участвовали. Хуже было другое. В Красной армии возродились национальные части и призывников из станиц стали поголовно призывать в казачьи соединения; так вот их потомки, подчас, совершенно искренне считают, что они – казаки. Не подозревая, что запечатлённый на фото казак, на самом деле красногвардеец, возможно, участвовавший в расстреле станицы и поселившийся в выморочном казачьем курене»…
Резюмируя сказанное, нельзя не отметить, сколь сомнительны бытующие ныне превозношения тех казаков, которые в РККА против своих воевали, рьяно помогая губителям не только России, но и казачества как такового. По существу, они дело дьяволово отстаивать предпочли (якобы веря, будто за народное счастье воюют). Все казаки тогда примерно в равных условиях находились. И выбор тоже равный имели. Но эти, в красноармейцы подавшиеся, строго говоря, сами с себя своё казачье звание сняли. Бесспорно, что Казачий геноцид был частью спланированного большевиками-ленинцами всеобщего погрома Православной России. Он-то и вызвал Гражданскую в ней войну. Ведь невозможно представить себе, чтобы нормальные, здоровые, душевностабильные русские люди страны – смирились с её Убийством и позволили негодяям безнаказанно Россию сгубить. Слава Богу, этого не случилось! И они, до последнего Родину защищавшие, не нуждаются в фальшивых оправданиях своей беззаветной борьбы с коммунистическим Зверем. Дескать, «в постыдном братоубийстве» участвовали. Однако Красным это – воистину постыдное их участие – доныне в заслугу приводится…
Но не будем тут тень на плетень наводить. Вот точка зрения современного автора, которую смело можно принять за исходную в данном вопросе, если мы о русском национальном (а не советском) понимании толкуем: «Не было братоубийственной войны, не было русской революции. Была война сатанистов и ослеплённых бесами людей с теми, кто этой слепоте подвержен не был»… Разумеется, и рассматриваемые здесь Георгиевские кавалеры в этой же ситуации оказались. А те из них, кто Белую идею воспринял, вне всяких сомнений, разделяли общую белогвардейскую позицию, – истинно русскую, по сути, – которую внятно озвучил, например, Донской Атаман Пётр Краснов: «Братоубийственная Гражданская война-говорите: Брат на брата? Китайцы, накурившиеся опиумом, пьяные латыши, интернациональная рабочая сволочь, мне, честному русскому человеку, – не братья. Никак не братья. Они шли разрушать Россию, разорять Русскую культуру, грабить население, насиловать женщин, надругаться над верой во Христа. Я всё это защищал и отстаивал. И, если для этого нужно было убивать – надо было и убивать. Без сожаления, без содрогания. Брат или не брат, вооружённый или безоружный, – они были врагами моей Родины, и кончено…» Читать полностью ; https://www.proza.ru/2019/04/16/1595