Книга Натальи Масальской "Четыре мёртвых сестры" - это мастерски исполненный ретеллинг, в основе которого лежит знаменитый роман Содзи Симады "Токийский Зодиак".

Автор гармонично перенесла историю гениального токийского маньяка на российские реалии.
Отца Юлии обвиняют в том, что он жестоко убил жену и четверых дочерей соседа по даче – писателя Иволгина. Убийство с расчленением было точной копией жуткого, почти сатанинского обряда, описанного Иволгиным в своих записях.
Следователи нашли останки всех четырех сестер. У каждого тела не хватало какого-то фрагмента. Разве существо, совершившее это, можно назвать человеком?
Юлия не верит, что это сделал её отец, и берётся за расследование сама.
✓✓ Предлагаю вам отрывок из книги.
✓ "Я едва дождалась, когда доберусь до дома. Пару раз даже хотела присесть на скамейку и просмотреть содержимое хоть одной папки. Неопределенность убивала. Правда, я была почти уверена, эти бумаги имеют отношение к делу, в котором обвиняют отца
Я вошла в прохладный, пахнущий плесенью подъезд, взбежала по лестнице на третий этаж и захлопнула входную дверь. На пару минут плюхнулась на обувную полку, чтобы унять пульсирующее сердце, одну за другой сбросила с ног туфли и зашла в нашу с Натуськой спальню.
Хорошо, что дома никого, можно спокойно изучить бумаги. Я сгрузила папки на стол и села, придвинув к себе первую. С самого верха на стопке бумаг лежал неподписанный конверт.
Мое желание прочесть находящееся внутри письмо было почти так же велико, как и страх перед ним. Я взяла конверт трясущимися пальцами за уголки и достала несколько сложенных пополам тетрадных листков.
Почерк папы я узнала сразу и, борясь с окатившей меня с ног до головы тревогой, вцепилась взглядом в синие закорючки букв, пожирая их целыми предложениями.
«Здравствуй, дочка.
Родная, прости моя. Если ты держишь это письмо, значит, я далеко от тебя. Мне не хочется думать, что я за решеткой, мысль о смерти мне ближе. Но, что бы ни произошло, я знаю, тебе одинаково больно. Поэтому я прошу у тебя прощения за все то зло, что причинил тебе.
Мысль о самоубийстве посещает меня не в первый раз. Два года назад я был на грани. И только ты, Юлька, вытащила меня с самого края. Я не знаю, как ты обо всем узнала, но уверен, что ты точно все знаешь. Вот сейчас пишу тебе, а разум продолжает сопротивляться правде. Но заверяю тебя, родная моя, все в этом письме чистая правда. Все до последней буквы, как бы ни сложно было в это поверить.
Постараюсь быть беспристрастным наблюдателем, хотя и по прошествии двух лет та страшная картина стоит перед моими глазами, лишая трезвости мысли.
Перехожу к делу Далис.
Эта история началась в июне 1968 года. Нашу группу вызвали в подмосковный поселок Перепелкин Луг. Возле калитки, ведущей к дому, зарубили известного писателя Владлена Семеновича Иволгина.
Мы прибыли на место через час после убийства. Писателя уже успели перенести с улицы в дом, и сейчас он лежал на диване мертвый. Удар топора пришелся ему в лицо и раздробил лобную и лицевую кости.
Опознала его, как ни странно, соседка, которая встретила Иволгина, уже смертельно раненного, у калитки. Она даже успела перекинуться с ним парой слов. Заметив кровь, женщина, естественно, спросила: «Что случилось?» Но вот ответ Иволгина привел в замешательство не только пожилую соседку, но и опергруппу: «Ничего страшного, это я сам».
Странная фраза для человека, который через минуту свалится замертво на землю, не дойдя до дома несколько метров.
Конечно, возможные улики, которые могли остаться у калитки и на дорожке, ведущей в дом, были затоптаны посельчанами, которые слетелись к месту преступления чуть не всем поселком. Да и без улик было понятно, что это злодеяние совершил кто-то из своих (вспомни слова покойного).
Пока я возился с телом, следователь опрашивал родных и соседей. У Иволгина было четыре дочери: старшая Яна – его дочь от первого брака. Его первая жена захворала и померла, а дочку-подростка он забрал к себе. На момент гибели отца ей было восемнадцать.
Две девочки-двойняшки – шестнадцатилетние Майя и Лариса, и дочка его второй супруги Ирины Иволгиной от первого брака – Ада. Ей на момент смерти отчима было почти двадцать.
Все пять женщин были убиты горем. Никто ничего существенного сказать следствию не мог. У всех пятерых было алиби".
✓✓ Вот такое жуткое преступление стало первым в цепочке зловещих убийств.
Удастся ли Юлии найти настоящего убийцу или ей придётся признать, что это сделал её отец?
Как вам сюжетный поворот с письмом от отца Юлии, который, похоже, предвидел трагический исход?