Послание к Коринфянам
Любы́ долготерпи́тъ, милосéрдствуетъ, любы́ не зави́дитъ, любы́ не превознóсится, не горди́тся, не безчи́нствуетъ, не и́щетъ свои́хъ си́, не раздражáется, не мы́слитъ злá, не рáдуется о непрáвдѣ, рáдуется же о и́стинѣ: вся́ лю́битъ, всемý вѣ́ру éмлетъ, вся́ уповáетъ, вся́ терпи́тъ. Любы́ николи́же отпáдаетъ, áще же прорóчествiя упраздня́тся, áще ли язы́цы умóлкнутъ, áще рáзумъ испраздни́тся. От чáсти бо разумѣвáемъ и от чáсти прорóчествуемъ: егдá же прiи́детъ совершéнное, тогдá, éже от чáсти, упраздни́тся. Егдá бѣ́хъ младéнецъ, я́ко младéнецъ глагóлахъ, я́ко младéнецъ мýдрствовахъ, я́ко младéнецъ смышля́хъ: егдá же бы́хъ мýжъ, отвергóхъ младéнческая. Ви́димъ ýбо ны́нѣ я́коже зерцáломъ въ гадáнiи, тогдá же лицéмъ къ лицý: ны́нѣ разумѣ́ю от чáсти, тогдá же познáю, я́коже и познáнъ бы́хъ. Ны́нѣ же пребывáютъ вѣ́ра, надéжда, любы́, три́ сiя́: бóлши же си́хъ любы́. Держи́теся любвé: ревнýйте же духóвнымъ, пáче же да прорóчествуете. Глагóляй бо язы́ки, не человѣ́комъ глагóлетъ, но Бóгу: никтóже бо слы́шитъ, дýхомъ же глагóлетъ тáйны: прорóчествуяй же, человѣ́комъ глагóлетъ созидáнiе и утѣшéнiе и утверждéнiе. Глагóляй бо язы́ки себé зи́ждетъ, а прорóчествуяй цéрковь зи́ждетъ. Хощý же всѣ́хъ вáсъ глагóлати язы́ки, пáче же да прорицáете: бóлiй бо прорóчествуяй, нéжели глагóляй язы́ки, рáзвѣ áще ктó сказýетъ, да цéрковь созидáнiе прiéмлетъ.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда позна́ю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше. Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать. Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом; а кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение. Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя; а кто пророчествует, тот назидает церковь. Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали; ибо пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание.

Евангелие от Матфея
Подóбно бо éсть цáрствiе небéсное человѣ́ку домови́ту, и́же изы́де кýпно ýтро ная́ти дѣ́латели въ виногрáдъ свóй, и совѣщáвъ съ дѣ́латели по пѣ́нязю на дéнь, послá и́хъ въ виногрáдъ свóй. И изшéдъ въ трéтiй чáсъ, ви́дѣ и́ны стоя́щя на тóржищи прáздны, и тѣ́мъ речé: иди́те и вы́ въ виногрáдъ мóй, и éже бýдетъ прáвда, дáмъ вáмъ. Они́ же идóша. Пáки же изшéдъ въ шесты́й и девя́тый чáсъ, сотвори́ тáкоже. Во единыйженáдесять чáсъ изшéдъ, обрѣ́те другíя стоя́щя прáздны и глагóла и́мъ: чтó здѣ́ стоитé вéсь дéнь прáздни? Глагóлаша емý: я́ко никтóже нáсъ ная́тъ. Глагóла и́мъ: иди́те и вы́ въ виногрáдъ мóй, и éже бýдетъ прáведно, прiи́мете. Вéчеру же бы́вшу, глагóла господи́нъ виногрáда къ пристáвнику своемý: призови́ дѣ́латели и дáждь и́мъ мздý, начéнъ от послѣ́днихъ до пéрвыхъ. И пришéдше и́же во единыйнáдесять чáсъ, прiя́ша по пѣ́нязю. Пришéдше же пéрвiи мня́ху, я́ко вя́щше прiи́мутъ: и прiя́ша и тíи по пѣ́нязю: прiéмше же роптáху на господи́на, глагóлюще, я́ко сíи послѣ́днiи еди́нъ чáсъ сотвори́ша, и рáвныхъ нáмъ сотвори́лъ и́хъ еси́, понéсшымъ тяготý днé и вáръ. О́нъ же отвѣщáвъ речé еди́ному и́хъ: дрýже, не оби́жу тебé: не по пѣ́нязю ли совѣщáлъ еси́ со мнóю? возми́ твоé и иди́: хощý же и семý послѣ́днему дáти, я́коже и тебѣ́: или́ нѣ́сть ми́ лѣ́ть сотвори́ти, éже хощý, во свои́хъ ми́? áще óко твоé лукáво éсть, я́ко áзъ блáгъ éсмь? Тáко бýдутъ послѣ́днiи пéрви, и пéрвiи послѣ́дни: мнóзи бо сýть звáни, мáло же избрáнныхъ.

Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой и, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой; выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, и им сказал: идите и вы в виноградник мой, и что́ следовать будет, дам вам. Они пошли. Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то́ же. Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: что́ вы стоите здесь целый день праздно? Они говорят ему: никто нас не нанял. Он говорит им: идите и вы в виноградник мой, и что́ следовать будет, полу́чите. Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых. И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию. Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной. Он же в ответ сказал одному из них: друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то́ же, что́ и тебе; разве я не властен в своем делать, что́ хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр? Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных.