Александр Николаевич Наумкин родился 14 октября 1926 года в селе Кевда-Вершина Белинского района Пензенской области.

В 1944 году был призван в ряды Вооружённых Сил, где прослужил семь с половиной лет.
В 1956 году поступил на факультет журналистики Ленинградского государственного университета им. А.А. Жданова, который окончил в 1961 году. Работал в ленинградских газетах, заведовал кабинетом политического просвещения в Красном Селе. В течение восьми лет заведовал отделом культуры Красносельского района Санкт-Петербурга. В последние 10 лет перед выходом на пенсию работал на заводе «Ферроприбор». Почётный гражданин Красносельского района Санкт-Петербурга.
Александр Наумкин – член Российского Межрегионального союза писателей и Союза журналистов России. Стихи начал писать ещё в пятом классе, в 1939 году. Публиковался во многих периодических СМИ, в альманахах и коллективных сборниках. Автор книг «Журавли на мосту: Стихотворения» (1984), «Свет доброты: Стихи» (1989), «С высокого крыльца: Стихи и поэмы» (1995), «Истинная Русь» (1995), «Души отрада» (1996), «Удачный клёв: Стихи и поэмы на жизненные темы» (1997). В 2006 году к 80-летию поэта посмертно был выпущен двухтомник стихов Александра Наумкина «Избранное». Кавалер юбилейной медали в ознаменование 100-летия со дня рождения С.А. Есенина, золотой Пушкинской медали «За сохранение традиций в русской литературе».
«ВСЁ, ЧТО ДАЁШЬ, К ТЕБЕ ВЕРНЁТСЯ…»
Никто ещё так не писал о малышах:
Спит ребёнок. Только пальчик
Не успел заснуть.
Пальчик пухленький и нежный,
Вроде лепестка,
Шевелится безмятежно,
Как от ветерка.
Что это? Зоркость взгляда? Конечно. Мир, наблюдаемый внимательным глазом, живёт как бы дополнительной жизнью. Тени деревьев, например, в стихотворении «У костра» пляшут, как их души. В свете костра что не привидится? Но так из простых деталей вырастает поэтическая философия душевного единства с миром.
Она не умозрительна, эта философия, само сердце высекает искры раздумий. Природа живёт активно, это не нарочитое её одушевление, это непосредственное и искреннее её ощущение, те же деревья у костра «продрогли – просто жуть, попрыгать бы хотели, погреться бы хоть чуть». В душе поэта происходит это слияние с природой, взаимопроникновение, и потому далеко не каждый мог бы так прочувствовать, так весомо об этом сказать, но каждому эти чувства могут быть понятны, близки.
Знакомый клён ощущается как близкий друг, встречая его, поэт чувствует поддержку в пути. Всё это перед лицом вселенной как бы мелочи, частности, но из них и создаётся цельная картина доброго русского мира. Поэт приручил синицу… Потом она прилетала каждое утро, песней вызывала к окну, как подружка. Человек помог синице, но синица помогает его душе!
Может в этом мире быть и несогласие с природой. Журавли летят осенью на юг, логично и разумно – туда, где теплей. Но любимая поэта живёт на севере, и он стремится навстречу журавлям, навстречу холоду и вьюгам: «О любовь! Не ты ль велишь стремиться из тепла туда, где холодней?» Но всегда в этом мире из реальной жизни возникает подлинная поэзия: «И звёзды на хрустальных крыльях неслись жар-птицами ко мне». Тащатся повозки по зимней дороге – что тут поэтического? Но вот девушка запела – и «песней словно освещала путь усталому обозу». Если поэзия возникает из самого повседневного быта, то крепки её корни.
Мир – в развитии, в динамике и раздумья о нём. «По закону бытия прочно с солнцем связан я» – так начинается одно из стихотворений. Дальше следует ненавязчивая логическая мораль: «Тот, кто прочно с солнцем связан, сам другим светить обязан». Так возникает мотив отзывчивости, доброты – центральный в поэзии Александра Наумкина. Именно в сиянии душевной доброты возникает образ матери:
И, помню, стоя у колодца,
Сказала мне, как с высоты:
«Всё, что даёшь, к тебе вернётся…»
Очень ёмкие строки. Во-первых, выражена народная мудрость. Во-вторых, в кратких словах исчерпывающе обрисован образ самого доброго человека. В-третьих, увиден он взором не только сына, но и поэта: стояла всего лишь у деревенского колодца, а сказала, «как с высоты», – как солнце, сверкнула словом! В нынешние дни душевной усталости и очерствения поэт оказывается современен и нужен своей как бы постоянной проповедью внимания к ближнему: «И обширнее мир видишь ты с золотой высоты доброты». Вот и санитарка Зоя Ивановна запомнилась именно сердечностью: «И живёт, наверно, этим, и на подвиг не спешит, потому что людям светит добротой своей души». Ей под семьдесят, но ещё словно бы не надоели каждодневные медицинские заботы, уход за больными, потому что сердце её нуждается в том, чтобы кому-то отдавать своё тёплое чувство доброты. Поистине, в стихи Александра Наумкина надо вчитываться и самим становиться внимательнее, отзывчивее и добрее, – и, может быть, именно в этом спасение нашего мира, нашего будущего!
И это добро – не только от человека, добро предстаёт как основа жизни вообще, залог её неумирания. Читаем стихотворение «Спасители». Изображается море. Ну, думаешь, наверное, будет речь о работниках спасательной станции. Нет, опять иное, опять неожиданное – людей от внезапно появившейся акулы спасли четыре дельфина! Это стихотворение в своей избирательной кампании могли бы использовать защитники природы. Но не нужно представлять себе Александра Наумкина сюсюкающим моралистом, в его строках не только доброта, но и осуждение, когда это нужно: «Живёшь, как ёж, чей кругозор – кусты».
Увы, не только радость дарила жизнь поэту, пришлось лезть и в болото зла людского, вязнуть в нём… Отец был осуждён. Александр, четырнадцатилетний мальчишка, писал Сталину, писал не без риска. Письмо перехватили стражи порядка и велели «не тревожить вождя, у которого есть и поважней дела». И это всё надо было пережить…
Ушли в прошлое те времена, годы Великой Отечественной войны, но вот беда: «богаче став, мы ныне уже не так, как были, сплочены». Поэт скорбит, что нет порой должного внимания и уважения к выполнявшим воинский долг, «хотя у нас под звуки маршей хоронят даже подлецов!».
Что ещё нарушает мир добра? «Лишь делягам – почёт и слава, а романтик – уже не в счёт». Но силы жизни необоримы. И в поэзии Александра Наумкина, исполненной веры в будущее, необходимо присутствует лёгкий и тоже добрый юмор, как, например, в адрес соседа, поющего в своём саду: «Мой сосед, как видно, песней повышает урожай!» Живо и с юмором поэт говорит о северных широтах в поэме «Мост любви»: «Хоть всю ночь не спи, глазей, и Медведь – как друг… Здесь не просто круг друзей, а Полярный круг!»
Следует сказать, что без образности нет настоящей поэзии. Образность – основа поэзии, и Александр Наумкин это подтверждает: «Земля висит парашютистом на стропах солнечных лучей». Или ещё неожиданный образ: «Море – вроде синей птицы, что сидит в своём гнезде». Неожиданно, но, может быть, и верно подмечено? Ведь есть же сходство: «Сколько ни пытайся, море с места не спугнёшь». Образность мышления позволяет избежать ложной патетики и в стихотворении о службе Родине: «Как бывший радист, я и ныне готов служить ей на нужной волне!»
Поэт умело пользуется и разговорной, и задумчиво-распевной интонацией: «Как давно я не встречал с тобою золотистой утренней зари!» Он умеет точно и с лёгким юмором сказать об обыденном: «Шевелюры на исходе: этот лыс, а этот сед…» Нельзя не отметить в лучших стихах сборника и такое ценное достоинство речи, как афористичность, например: «Счастье – чувствовать друга», «Злоба, гнев не красят нас, а скорей – наоборот», «И что нам злобиться, пинать кого-то, когда мы связаны судьбой одной». Но у Александра Наумкина, и опять-таки это характерно именно для поэтической речи, встречаем не столько отточенность логических формул, сколько афористично-образную задушевность: «Смотрю на старенькую маму, как на вечернюю зарю». О высоком уровне мастерства свидетельствует и эмоционально-смысловая наполненность строк.
Поэт, как вечный странник, всегда в пути, в поиске. Эта мысль может показаться тривиальной, но она безусловно истинна. Всё дело лишь в конкретности, потому что братство поэтов основывается на их непохожести, на различии даже типичных путей. Близость к крестьянской земле роднит Александра Наумкина с Александром Твардовским, романтичность взгляда на мир – с Михаилом Дудиным и Вячеславом Кузнецовым, специфика построения краткого лирического стихотворения – с Леонидом Хаустовым, но в лучших своих стихах он неповторим, и в этом – залог его дальнейших успехов. Он всегда остаётся самим собой, его крестьянская душевность не остывает и в столичном городе.
При всей своей доброте к людям поэт и требователен к ним с позиций своей юности, когда лишь потому и победили фашистскую Германию в «немыслимой войне», что думали не о личных судьбах, а о судьбе Родины. Погибшие герои – тоже с нами, это особенно остро чувствует поэт: «И мы их, отмечая даты, не можем мёртвыми считать». Тем более нетленна и необходима для нас героическая устремлённость к победе, стремление видеть Россию сильной, улучшить жизнь, сделать её полнокровной, красивой.
Вспоминая юность, поэт говорит о себе: «Стать взрослее в мыслях спешил». Бывает так, что взросление, рост – удел только молодости. Но поэт – растение многолетнее, оно растёт и в какой-то мере взрослеет всю жизнь. К тому же жизнь окружающего мира даёт всё новые темы, предъявляет всё новые требования. Так развивается мотив защиты природы, разработки экологических проблем («Пора нам бить из пушек»). Гибель лебедей от злой картечи поэт воспринимает как личную трагедию:
Взмахнув последний раз крылами,
Подав друзьям прощальный знак,
Как от скалы отбитый камень,
Закувыркался их вожак.
За ним упал – второй и третий…
А я не мог помочь беде.
И стало мне на белом свете
Темно без этих лебедей.
Так пусть будет светло на белом свете! Пусть состоится ещё одна встреча поэта с широким кругом читателей, пусть при всех треволнениях жизни остаётся в силе тяга к людям, к друзьям, которые вдруг откликнутся тебе, и зазвенит тогда дружная песня, «которая в сто голосов».