Мерянский Ёлс, Διάβολος, и проблема ростовского Велеса.

На иллюстрации по ссылке - святой Аврамий Ростовский борется с Велесом.
Авраамий Ростовский — святой преподобный Русской церкви, подвизавшийся в Ростове Великом. Известен он тем, что родился в конце X века в Чухломе, а в XI пришел в Ростов, поставил себе хижину у озера Неро, в месте, где местный языческий финно-угорский народ меря поклонялся «каменному идолу Велеса», наводившего суеверный ужас на всех христиан.
«Житие» Авраамия повествует «о чудном видении ему апостола Иоанна Богослова, который дал ему жезл, увенчанный крестом, для сокрушения идола Велеса». В память явления преподобный воздвиг храм во имя апостола Иоанна Богослова.
Был ли это литовско-латышский Vels — Velnias, древнерусский северный Велесъ, южный Волосъ, или некий автохтонный дух который мы знаем по верхневолжской этнографии под именем Ёлс, Йолс («нечистый дух, чёрт, леший»), церковная история умалчивает...
Остановимся на ростовском Велесе из жития Авраамия подробнее.
Балтско-новгородская версия.
Сразу отметим, что Л. Нидерле, А.Л. Погодин, В.Й. Мансикка, М. Фасмер и Л.С. Клейн однозначно отделяют северного Велеса от южного Волоса, считая, что Велесъ не имеет ничего общего, кроме некой схожести в имени, со "скотьим богом Волосом».
В свою очередь древнерусское Велесъ, происходит от древнебалтского имени бога загробного мира Vels, Velns — «чёрт», «бог мёртвых». Он «пас» души умерших (лит. vėlė — «душа», vėlės — «тени усопших»). Ряд специалистов занимавшихся вопросом семантической связи ёлс-велесъ-велс, в частности фольклорист П.С. Злобин, считают, что имя Ёлс имеет однозначно не славянский фонетический облик, а именно – отсутствие метатезы плавных и наличие явно балтского окончания муж. рода —s . Учитывая типичную табуистическую замену, выпадание первой согласной, источником верхневолжского имени Ёлс – «чёрт, леший», следует считать древнебалтские слова, сродние литовскомуи латышскому — Vels, Velns — «чёрт», «бог мёртвых». Этот балтийский материал приводил в связи с Ёлсом ещё Д. К. Зеленин, хотя он, по-видимому, был склонен явно балтские факты выводить из вторичного древнерусского имени Велесъ. П.С.Злобин, вслед за петербургским топонимистом-славистом В.Л. Васильевым, считает, что это слово в ярославские и костромские диалекты привнесли древние новгородцы – очевидно, именно таким образом ёлс оказался на территории Костромской области, и затем проник даже в Верхокамье.
Итак, версия первая — имя верхневолжского «черта и лешего» Ёлса происходит от имени балтского «Бога умерших» — Vels(а) и попало в ярославско-костромской диалект из языка средневековых новгородцев.
Но в ней есть нестыковка, имя было распространено только на территории, занятой в прошлом мерей: Угличский р-н Ярославской области, Кинешемский р-н Ивановской области, Костромской и Солигаличский р-ны Костромской области, и на собственно этнически — новгородских территориях не встречалось.
Греческо—мерянская версия.
Академик Орест Ткаченко, автор монографии «Мерянский язык» напротив, считал, что попытка объяснения имени Ёлс — преобразованием, в силу табуизации, из балто-славянского Vels — Велесъ не может быть признанной вполне убедительной с формально-семантической и с лингвогеографической точки зрения: «трудно объяснить, почему именно здесь, на мерянской территории, сохранилась эта (балто)славянская табуизированная форма; ее же изменение, не вызванное табуизацией, а просто фонетическими причинами, — влиянием мерянского языка, не соответствует тому, что о нем известно».
Ткаченко предположил, что Ёлс является отражением аутентичного мерянского слова, возникшего в период ранней христианизации Северо-Восточной земли (Залесья) в X—XII вв. на основе заимствованного в мерянский для передачи важного религиозного понятия греческого слова Διάβολος — «Дьявол».
В пользу этой версии говорят конкретные аргументы, в частности, упоминание в «Житии святого Леонтия», первого епископа Ростова, того обстоятельства, что он «руський и мерський язык добръ умьяше». Поскольку св. Леонтий добился значительного успеха в христианизации языческого мерянского населения, видимо, именно благодаря хорошему знанию мерянского языка, в его «Житии» этот факт упоминается как существенный.
Этот факт позволяет предположить, что св. Леонтий, как и его последователь в деле христианизации мери — св. Авраамий — должны были пользоваться в своей миссионерской деятельности мерянским языком.
Второй аргумент — если учесть, что св. Леонтий и его предшественники в Ростове, епископы Феодор и Илларион, были греками и что перевод духовных текстов на финно-угорский мерянский язык осуществлялся ими непосредственно с греческого, не покажется странным и мерянская форма греческого слова Διάβολος — «Дьявол» — Ёлс.
Финно-угорско—мерянская версия.
Мы же посмеем предложить еще одну, возможную, мерянскую этимологию этого имени.
В «Опыте областного великорусского словаря» 1852 года, зафиксирован
верхневолжский диалектный приветственный оборот — «Ёлусь поёлусь», записанный в Солигаличском уезде Костромской губернии. В «Словаре русских народных говоров» он объясняется как — «хлеб да соль (приветствие во время обеда)». Выражение записано в первой половине XIX в.
Лингвист-мерянист академик Орест Ткаченко считал оборот Ёлусь - однозначным мерянизмом и сделал попытку объяснить смысл выражения с марийского — лийже - буквально – «пусть есть», «пусть будет и будет», которое в свою очередь сродне мордовскому — улезэ. В пользу толкования его в качестве именно мерянской формы (как и в случае с именем Ёлс) говорят доводы лингвогеографии — фиксация оборота исключительно на древней мерянской территории.
На наш же взгляд, мерянское-костромское. — ёлусь - может происходить от общефинск. корня —ела, —йола, —ёлу, дающего целый пучок слов: финск. elaja — «житель», «обитатель», «жилец», финск. elama — «жизнь», эстонск. elu — «жизнь», elus — «в жизни», мар. йолай — «всегда улыбающийся», «жизнерадостный», горно.мар. йолай — «улыбка».
В этом контексте и имя костромского "лешего" и "черта" — Ёлса, похоже, обрастает новыми значениями: Ёлс – «тот кто в жизни», «живущий», «существующий», переносн. «держатель жизни», «пастырь душ».
И конечно, тут мы можем видеть типичный пример «разжалования» теонима «высшего порядка» в процессе христианизации и переход его на низший, демонологический уровень — Ёлс — «дающий жизнь», «пастырь душ», превратился в простого чёрта, лешего.
К картинке текст - Святой Аврамий Ростовский борется с Велесом.
Согласно житию Авраамия Ростовского (XV век), Чудской (Мерянский) конец (район) Ростова в XI веке поклонялся «каменному идолу Велеса».