Масштаб бедствия в цифрах Официальная финансовая отчётность Huawei поражает: по итогам 2018 года компания задекларировала доход в $105 млрд, а её чистая прибыль составила $8,8 млрд. Для сравнения: по данным IDC, совокупный объём российского ИТ-рынка в 4,6 раза меньше оборота китайского гиганта и составляет всего $22,6 млрд. А на программное обеспечение и ИТ-услуги в России приходится около четверти этой суммы — $5,6 млрд.

Разница в цифрах — колоссальная. При желании одна китайская компания может без особых усилий выкупить все местные софтверные компании. Или открыть здесь свой R&D-центр, например, на 5000 рабочих мест и сманить лучших разработчиков изо всех ведущих российских компаний. Финансовые возможности это позволяют: только в прошлом году на исследования и разработки китайский технологический гигант потратил $14,8 млрд. Это почти 1 трлн рублей, больше половины заложенных средств на национальный проект «Цифровая экономика», которые Правительство РФ планирует потратить за шесть лет. Зачем Китаю российские технологии Технологический лидер Поднебесной на собственном опыте ощутил зыбкость глобальных договорённостей. Торговая война между США и КНР не только нанесла заметный урон по имиджу и доходам компании, поставив под угрозу несколько направлений бизнеса. Пострадал, в частности, бизнес смартфонов, планшетов и мобильных устройств. Если замену процессорам ARM и другим аппаратным компонентам ещё можно найти на локальном рынке или сделать подходящие аналоги самостоятельно, то риск изоляции от мобильной экосистемы Google выглядит слишком серьёзно. Очевидно, что существующая дуополия мобильных платформ Apple и Google должна быть разрушена. Китайские и южно-корейские компании, которые сегодня делают пользовательские устройства на Android, опасаются повторения произошедшей ситуации. Потенциально они уже сейчас готовы к переходу на альтернативные платформы. Huawei анонсировала свою мобильную платформу и активно изучает рынки развивающихся стран с целью создания собственного программного стека. Какие компании представляют интерес Никто не знает, скольким компаниям в действительности уже были сделаны предложения. РБК удалось узнать только о тех трёх из них, которые подтвердили факт переговоров.

В действительности таких предложений было больше: в июне Huawei уже приобрела российскую компанию Vocord, которая занимается технологией распознавания лиц на видео. Выбирая российские ИТ-компании, китайцы смотрят на три фактора: Продукт, который работает в нужной для Huawei нише. Штат квалифицированных разработчиков. Возможность выхода на локальный b2g-рынок. Около года назад в офис нашей компании приезжала делегация ИТ-специалистов из КНР, которые напрямую отчитывались высшему руководству страны. Их интересовали наши защищённые облачные технологии, — тот сегмент, в котором пока китайские решения ещё уступают западным. Ещё одна интересующая их ниша — компании сферы информационной безопасности. К примеру, в Поднебесной нет собственного игрока уровня «Лаборатории Касперского», но есть спрос на такие решения.

Объявленный интерес к компаниям, которые делают защищённые решения, — тому прямое подтверждение. Так, компания «Базальт-СПО» имеет огромный опыт в разработке сертифицированных операционных систем, «Норси-Транс» — независимый игрок на российском рынке информационной безопасности для телеком-индустрии и провайдерского оборудования магистрального класса, а МЦСТ — источник высококвалифицированных разработчиков микропроцессоров. Последняя компания появилась в списке неслучайно. Покупка разработчиков «Эльбруса» открывает доступ к технологиям, которые востребованы в оборонно-промышленном комплексе РФ, и позволяет заполучить к себе очень сильную команду научных специалистов.

Ранее компетентность создателей «Эльбруса» де-факто подтвердила компания Intel, которой в 1990-е удалось переманить Бориса Бабаяна, Владимира Пентковского, а также нескольких ведущих сотрудников. Именно их идеи и наработки легли в основу микроархитектуры Pentium Pro и позволили Intel занять доминирующие позиции на рынке высокопроизводительных вычислений. Принесут ли сделки выгоду Пока ещё на глобальном рынке российские ИТ-компании не настолько сильны, как бы хотелось. Для крупных игроков мы выглядим скорее как источник ресурсов, нежели как серьёзный конкурент. Россия в целом для Huawei — всё равно что Индия для ИТ-индустрии США. Возобновляемый источник квалифицированных программистов, труд которых стоит до $20 в час.

Конечно, продавать за границу программистов выгоднее, чем продавать нефть. Но государству прибыльнее продавать продукт, который создан этими программистами. Например, прибыль той же «Лаборатории Касперского» в пересчёте на одного сотрудника составляет около $240 тысяч в год, а у Luxoft — порядка $100 тысяч. И это лучшие примеры в России. Остальные едва достигают результата в $20–40 тысяч на человека в год. Любая же международная ИТ-компания, которая продаёт продукт, а не своих программистов, может получить доход свыше $1 млн на сотрудника в год. Поэтому, если допустить распродажу российских активов, от совершения этих сделок выиграют лишь бенефициары и иностранные технологические гиганты. Страна же в лучшем случае получит зарплаты разработчиков, причём ненадолго — пока они не покинули территорию страны.

За примерами далеко ходить не надо — 700 человек из нижегородского R&D-центра Intel не создали прорывных отечественных технологий. Все их успехи принадлежат только компании Intel, которая лишь усилила свои позиции на мировой арене. Наивно полагать, что в случае с Huawei будет другой результат. Лучший способ не стать «интеллектуальным донором» — стимулировать российских программистов оставаться внутри страны. Необходимо развитие инфраструктуры, финансовых инструментов, создание более привлекательных условий для жизни и труда, чем за рубежом. Бороться запретительными мерами — бессмысленно. Правильные шаги могут привести не только к сокращению потока экспортируемых кадров, но и к скорому возвращению тех, кто уже покинул страну. https://vc.ru/hr/74946-zachem-huawei-skupaet-rossiyskie-vysokotehnologichnye-kompanii?from=digest&date=160719