Истории Марии Скибы

Девочка с котенком Думать, что ты счастлив в семейной жизни, и быть в действительности счастливым - это две совершенно разные вещи. Игорь и Светлана Буровы были женаты уже двадцать один год. И большую часть этого времени были счастливы. Даже несмотря на безденежье и отсутствие своего жилья. Но эти проблемы тогда казались совершенно неважными, потому что они очень любили друг друга и свою маленькую дочь Аленку. Для счастья Свете и Игорю было достаточно того, что они были вместе. Со временем они устроились на хорошие должности, стали получать немаленькие зарплаты, купили квартиру. Проблем стало меньше, советоваться в чем-то друг с другом необходимости уже не было. Дочь подросла и стала больше времени проводить с подругами, а не с папой и мамой. Любовь между супругами как-то незаметно превратилась в привычку, страсть в обязанность, разговоры на кухне по вечерам становились все короче, а нежность проявлялась все реже. Но Игоря такая жизнь полностью устраивала, он постоянно пропадал на работе и был доволен тем, что жена его этим не упрекает. А Света бы и упрекнула, но не хотела ссорится. Она давно заметила, что их жизнь меняется, и не в лучшую сторону. Хотела даже вначале спасти любовь рождением еще одного ребенка, но муж был категорически против. - Мы только начали жить спокойно и в достатке, - заявил он, едва услышал о малыше. - Я не хочу опять эти проблемы, крики по ночам, лишние расходы, да и зачем нам это надо? У нас уже есть замечательная дочь, вот на нее надо деньги тратить. Ну и на себя, конечно. Давай лучше отдохнуть слетаем все вместе! Мы это заслужили. Аленка, которой тогда было около десяти лет, этому предложению очень обрадовалась. Между теплым морем в январе и рождением беспокойного малыша, она конечно же выбрала море. А Света разговор о ребенке больше не начинала, чтоб не расстраиваться, поняла, что муж все равно не согласится. Жили Буровы в подмосковном городке, где оба и выросли. Когда Аленка заканчивала девятый класс, Игорю на работе предложили перевестись специалистом в их дочернюю фирму в Краснодаре. Светлане там тоже можно было подобрать вакансию. Буровы загорелись. Они всегда мечтали жить поближе к морю, а там можно было летом ездить купаться хоть каждые выходные. К тому же им сразу давали ссуду на покупку жилья. Раздумывали они недолго: Игорь знал, что там и зарплата будет побольше, а Светлана надеялась, что перемена в жизни опять сблизит их. Одно смущало, дочь собиралась поступать в местный колледж и уезжать категорически отказывалась. Игорь и Света подозревали, что дело не только в учебе, а еще и в Мишке, друге детства Аленки, но настаивать не стали. Оставили Аленку жить в своей квартире вместе с бабушкой, мамой Игоря. Она тоже ни за что не хотела уезжать из города, в котором прожила всю свою жизнь и на кладбище которого были похоронены все ее родственники и близкие. В Краснодаре Игорь и Света устроились быстро. Сначала сняли жилье, потом получили ссуду и купили небольшую двухкомнатную квартирку. Работали супруги в одной фирме, но в разных отделах, так что на работе почти не пересекались. Новая жизнь сначала немного взбодрила их, но вскоре работа так затянула, что видеться муж и жена стали только по утрам и поздно вечером. Даже спали часто в разных комнатах, чтобы не мешать друг другу, потому что по рабочим делам им обоим могли позвонить даже среди ночи, особенно Игорю. Так пролетели четыре года. Буровы работали почти без выходных, лишь иногда брали по несколько дней из отпуска, чтобы съездить к морю. Особенно когда к ним приезжала Аленка. И вот дочь заканчивала колледж и категорично заявила, что без мамы с папой на выпускной не пойдет! Игорь и Света стали собираться в поездку, но тут на работе случилось ЧП и Светлану не отпустили. Она так расстроилась, что даже заплакала. Ехать Игорю все же пришлось одному. Он твердо пообещал жене все-все сфотографировать и снять на видео и уехал. Выпускной получился очень интересный, а Аленка была на нем просто очаровательна. Неудивительно, что Мишка, который, конечно же был тоже рядом с ней, смотрел на нее, как на какое-то божество. Игорь ушел домой уже под конец мероприятия. За дочку он был спокоен, знал, что кавалер одну ее никуда не отпустит и приведет домой в целости и сохранности. Мужчина неторопливо шел по ночному, такому родному городу и вспоминал свое детство. Он так задумался, что не заметил, как оказался во дворе дома, в котором жил с родителями, когда еще учился в школе. Когда он это понял, то даже засмеялся, надо же, лет пятнадцать в этот двор не заходил. А там было все так же: те же лавочки у подъездов, те же клумбы. Даже занавески на некоторых окнах знакомые. Только деревья стали очень высокими, некоторые березы до пятых этажей доросли. Игорь посидел у подъезда, в котором была их старая квартира и хотел было уж уйти, как во двор въехало такси и остановилось около него. Дверь машины открылась и из салона вышла женщина в вечернем платье и туфлях на высоких каблуках. Когда она приблизилась к Игорю, то он почувствовал очень приятный запах духов, явно дорогих. «Жалко, что моя Светка так никогда не пахнет, - подумал он, - а, впрочем, такие духи ей и не подошли бы, это для красивых женщин, таких, как эта». Тут он понял, что женщина стоит напротив него и смотрит прямо на него. Тусклый свет фонаря не давал хорошо разглядеть незнакомку, но она то, похоже, его все же разглядела. - Игорь? Буров? Ты откуда здесь? - радостно воскликнула женщина и он узнал ее по голосу, это была его соседка и одноклассница, Лиля Стриж. Только в школе она была маленькой и незаметной, они даже никогда не дружили, так, иногда списать друг дружке давали и все. Ну еще на день рождения приходили, потому что родители сами звали, по-соседски. Теперь же Лилю было не узнать. Волосы иссиня-черные, почти до пояса, губы пухлые, ресницы густые и длинные, видно было, что она тщательно следит за своей внешностью. Наверно, муж богатый, не жалеет денег на ее красоту. - Привет, Лиль, не узнал тебя, - смущенно сказал Игорь, поднявшись с лавочки. – Удивила. Такая эффектная стала, красивая. Ты так и живешь здесь? Замужем, наверно? - Я вдова. Не смущайся, уже давно, я свыклась с этим. Знаешь, кто был моим мужем? Коля Седов, он на четыре года нас старше, помнишь его? Да, вот так, в школе он ко мне даже не подходил, мелкой считал, а потом, уже после универа, приехал и предложение мне сделал. А я и согласилась, он мне всегда нравился. У нас сын есть, только он уехал на Север. Женился там, внука мне родили. Так что я уже бабушка. Похожа я на бабушку? – Лиля кокетливо засмеялась, а Игорь смотрел на нее и не мог оторвать глаз, так был впечатлен встречей. - Конечно не похожа, - наконец, выдавил он из себя, - ты очень молодо выглядишь, я бы тебе больше тридцати и не дал. - За комплимент спасибо, – улыбнулась Лиля и спросила: - А ты куда-то шел? Я тебя задерживаю? – увидела, что он замотал головой и предложила: - Пойдем ко мне, кофе попьем. Поболтаем. Завтра выходной, можно и лечь попозже. Игорь даже не раздумывал, он достал телефон, позвонил матери, сказал ей, чтоб не волновалась, потому что он встретил друга и что задержится, а на сколько не знает. Потом мужчина отключил телефон и вслед за Лилей уже более решительно зашел в такой знакомый подъезд... Что было сильнее: духи Лили, выпитый коньяк или ностальгия о детстве, неизвестно, главное, проснулся Игорь утром в ее постели. Он изменил жене первый раз в жизни, но к своему удивлению, нисколько об этом не жалел. Более того, он мечтал сейчас лишь о том, чтобы это блаженство не кончалось, чтоб он вот так лежал и лежал рядом с невероятной женщиной, смотрел на нее и мог просто взять и поцеловать. Он был в восторге от ласок Лили, от ее тела, ее энергии и до дрожи хотел, чтобы все это повторилось. Женщина приоткрыла глаза, увидела, как жадно, с восхищением рассматривает ее Игорь, довольно улыбнулась и притянула его голову к себе... - Прости, Света, не знаю, как тебе все объяснить, но так уж случилось, - Игорь морщился, выдавливая из себя эти слова, он не хотел говорить их прямо лицо своей жене, проще было бы поговорить по телефону, но ему нужно было вернуться в Краснодар, чтобы уволиться или перевестись обратно, и забрать все документы и вещи. Делить имущество Игорь не собирался. Ссуда на квартиру уже выплачена, так что Света могла жить в ней спокойно. Старая квартира оставалась его маме и дочке. Сам он собирался жить с Лилей, у нее была трехкомнатная квартира с прекрасным ремонтом и свой бизнес. И она ничего от него не требовала, чем еще больше подкупала его. Мужчина был безумно влюблен. До такой степени, что ему в тот момент было безразлично все остальное: то, как его ругала мама, как презирала дочь, отказавшаяся даже разговаривать с ним, то, как отнесутся к этому все их друзья и близкие. Одно его смущало: как сказать об этом жене? Все же столько лет рядом, с первого курса института. Хотя его тяготила вовсе не жалость к ней, он уже смог внушить себе, что они давно не любят друг друга, живут просто по привычке, его беспокоила вероятность скандала. А так хотелось просто мирно собрать вещи и уйти, по возможности оставшись друзьями. Игорь много раз продумывал тот самый разговор, он искал нужные слова, которые смогли бы хоть как-то смягчить его признание, вроде как и подобрал их, но, начав говорить, все сразу и забыл. - Я все знаю, дочь рассказала, - холодным спокойным голосом прервала его потуги Светлана. – Мог бы и по телефону сказать, а не сбрасывать звонки. Игорь обрадовался тому, что жена не собирается закатывать истерику, быстро сложил в сумки свои самые нужные вещи и ушел, пообещав вскоре позвонить, чтобы решить все вопросы. Света так больше ничего ему и не сказала... Она стояла посреди комнаты, смотрела на обои, которые они вместе выбирали и клеили, на люстру, вешая которую Игорь умудрился получить удар током, хорошо не сильно, но Света так испугалась за мужа, что запретила ему даже прикасаться к этим проводам самому, сказала, чтоб нанял электрика. Он пообещал, но на следующий день ушел с работы пораньше и все же повесил люстру сам. Женщина поежилась, ей стало холодно и одиноко, словно не только муж ушел из ее жизни, а вообще все люди исчезли с планеты, и она осталась одна, навсегда. Слез не было. Был комок в горле, мешающий дышать, было сердце, которое сдавило словно ледяным кулаком и были воспоминания... Кричащей, режущей мозг каруселью они завертелись в ее мыслях, в глазах Светланы потемнело, и она потеряла сознание. Очнулась женщина среди ночи, кое-как добралась до кровати и опять провалилась в забытье. На следующий день она позвонила на работу и взяла неделю отпуска за свой счет, сказав начальнику, что ей срочно нужно уехать. Потом позвонила дочери, спокойно рассказала ей о том, как ушел отец, пообещала не расстраиваться, сказала, что очень ее любит и отключилась. Посидев неподвижно несколько минут, Светлана решительно встала, прошла в спальню, достала все сильнодействующие таблетки, что были у нее в аптечке и начала медленно их распаковывать. Затем она отправилась на кухню за стаканом воды. Когда она шла обратно в спальню, уже на полпути ее остановил стук в дверь. Резкий звук был так нелеп, чужероден в эту минуту, что женщина сильно вздрогнула, разлив немного воды. Но она все же послушно повернулась, подошла к двери и, ничего не спрашивая, отворила ее. На пороге стояла заплаканная девочка лет шести, в помятом платье и с давно немытыми волосами. В руках девочка держала маленького котенка с грязной, свалявшейся шерстью.

Лишняя - Мать, батя, это Галя, моя невеста, она беременная и будет жить с нами, - как бы между прочим быстро проговорил Василий, тут же приподнял брови, принюхался и с блаженной улыбкой спросил: - Вы курочку запекли? Так как я люблю, до хруста? Два года мечтал о ней. Давайте, кормите сына, я жуть, какой голодный, - и молодой человек, прямо в солдатской шинели, на ходу поцеловав в щечку застывшую от изумления мать, прошел в дом, он даже не обратил внимание, что его подруга так и осталась стоять на пороге, глядя на родителей жениха своими огромными серо-голубыми глазами, в которых ясно читались страх и растерянность. Николай и Таисия, родители вернувшегося из Армии Васи, тоже не бросились кормить своего единственного сына, по которому безумно соскучились за два года его службы, а стояли, с удивлением рассматривая хрупкую, невзрачную девчушку с красными от смущения и зимнего ветра щеками. - Тебе, Галочка, сколь годков то? – наконец выдавил из себя Николай, но ему ответил сын, выглянувший из кухни и уже что-то жующий: - Восемнадцать уже есть, так что все нормально, можно жениться. Хватит на Галку смотреть, надоест еще, меня кормить кто-нибудь будет? - в голосе Васи прозвучали нотки раздражения и мать, наконец, кинулась накрывать на стол. Через полчаса, когда Василий наконец наелся, тогда все и рассказал родителям: - Галя у нас в части на кухне работала. Там и познакомились. Сначала просто общались, потом я в увольнение ходил, как-то случайно в городе столкнулись, погуляли, домой ее проводил. Встречаться начали. А уже перед самым моим дембелем, выяснилось, что Галя беременная. Ну бабка еёная и заставила меня увезти ее к себе домой, жениться, то есть. Так я и не против, девка она здоровая, хозяйственная, а главное тихая и скромная, не то, что Катька. Галя слушала жениха опустив голову, к еде на своей тарелке она даже не притронулась. Девушка вся дрожала. Она очень боялась, что родители Васи не примут ее, а уехать обратно, из родного села Василия в Ростовской области в Хабаровск, она не могла. И не только потому что у нее не было столько денег, Галя знала, что ее прабабушка Маня, с которой Галя жила почти с самого рождения, просто не переживет это, старушка и так слегла, узнав, что Галя оказалась беременной, так сильно укоряла себя за то, что не уследила за правнучкой. И только то, что Вася взял Галю с собой как жену, успокоило старушку. Николай и Таисия не отводили глаз от будущей невестки. То, что сына нужно женить, его родители и так понимали, очень уж бедовым он был до Армии, и бражку любил, и подраться, и по девкам мотался без разбору. С Катькой только последнее время перед призывом довольно серьезно закрутил, на проводах даже перед всеми гостями заявил, что как вернется, сразу на ней и женится. Катька плакала тогда навзрыд, клялась честно его дождаться. Вот только клятвы ее хватило ненадолго, до уборочной. С командировочным комбайнером такую любовь завертела, что все село ей косточки перемывало. Потом кавалер уехал, а у Катьки через несколько месяцев начал живот расти. Сейчас ее сынишке около полугода. Так и растит его одна, что-то из желающих жениться на ней очередь не наблюдается. Поэтому родители Василия даже обрадовались тому, что сын привез себе невесту, хоть и совсем не такой ее себе представляли. - Галочка, доченька, а что ж ты не кушаешь совсем? – громко спросила Таисия, приняв окончательное решение. Девушка вздрогнула, подняла на будущую свекровь глаза и облегченно вздохнула, увидев, что та смотрит на нее с приветливой улыбкой. Отец Васи тоже заулыбался, он хорошо знал свою жену и во всем с ней соглашался. Мужчина начал увлеченно рассказывать о хозяйстве, об огороде, о том, как у них хорошо растут овощи и что летом будет много разных фруктов, а в них очень много витаминов. - Нам нужна здоровая, крепкая невестка, и внуки, конечно, да, мать? – повернулся Николай к жене, которая тут же закивала ему в ответ. – Так что ты кушай, кушай, дочка, вон яблочки еще с осени сохранились, бери, не стесняйся, для ребеночка полезно. Когда все поели, и Таисия начала убирать со стола, Галя тут же бросилась ей помогать. Девушка так хотела показать свое старание, что поторопилась и уронила на пол пару тарелок. Посуда разбилась, а Галя вся сжалась и расплакалась. Николай и Таисия переглянулись и начали дружно ее успокаивать, а когда, наконец, девушка заулыбалась, выяснилось, что Вася куда-то ушел. Домой он вернулся изрядно выпивший поздно ночью... - Бать, ну что вы с мамкой прицепились ко мне? – недовольно огрызнулся Василий на вопрос отца, когда же он и Галя пойдут подавать заявление в сельсовет. – Никуда она не денется, подумаешь, поживем так, потом как-нибудь распишемся. До рождения ребенка еще куча времени. - Сын, ты Галю, вообще, любишь? Что-то не заметно, чтоб ты к ней, как к невесте относился, ходишь где-то все время, ночами пропадаешь, а она дома одна, - сердито ответил ему Николай. – Девочка такая хорошая, матери, вон, делать ничего не дает, за все сама хватается. Иногда останавливать ее приходится, видно же, что устает очень. А в ее положении это опасно. Ты бы тоже хозяйством-то занялся, а то и в совхоз не устраиваешься, и нам по дому не помогаешь. - Я в Армии устал, мне месяц отпуска по закону полагается, а Галка пусть пашет, ничего с ней не сделается, - отмахнулся Вася, - наоборот, ей полезно двигаться, легче рожать будет. Мать же рассказывала, как раньше в поле рожали. И ничего. И вообще, пусть ценит, что я ее не бросил, а с собой забрал. Силком я ее в постель не тащил, так что мог бы спокойно и уехать, - тут молодой человек скривился в кислой гримасе и выдал: - Бать, а может мы и правда, отправим ее назад, а? Я с Катькой помирился, она пообещала, что больше не будет мне изменять. Да я и с Галькой закрутил только потому, что на Катьку обиделся. Николай, как услышал, что сказал ему сын, так даже покраснел от ярости: - Ты что такое мелешь, поганец? Как это назад отправим? Это тебе что, как куклу в магазин сдать, что ли? А ребенок? Ты понимаешь, что просто убьешь ее! Она же так любит тебя, она всю себя выкладывает, чтобы и мы ее тоже полюбили. Как сказать ей, что она, видите ли, теперь лишняя и больше не нужна, что какая-то гулящая девка с чужим выродком тебе оказалась дороже, чем она и ваш малыш? Николай хотел еще что-то сказать Васе и даже замахнулся на него, чтобы дать подзатыльник, но тут они услышали громкий всхлип и шорох. Обернувшись, мужчины увидели в дверях лежавшую без сознания Галю. Видимо они в пылу ссоры не заметили, как девушка зашла в дом и услышала их разговор. - Доченька, не слушай ты нашего дурня, женится он на тебе, никуда не денется, заставим, - поглаживая по белокурым волосам лежавшую на кровати Галю приговаривала Таисия. - Мало ли что в его пустую башку втемяшилось, пусть только попробует еще раз об этой беспутной Катьке заговорить, отец быстро его на правильную дорожку направит. Есть у него хороший «аргумент», в шкафу висит, солдатский, с большой бляхой. Ты, главное, внука нам роди здоровенького, а там стерпится-слюбится. - Разве можно кого-то силой заставить полюбить? – простонала девушка и вдруг, взвыв, скорчилась от жуткой боли, которая буквально согнула хрупкое девичье тело пополам... - Ну вот, она теперь еще и родить мне не сможет, - скривился Вася, когда вызванная матерью старенькая докторша ушла из их дома, то, что его слова слышит сама Галя, парня нисколько не смущало. – Этого скинула, а будет ли другой, неизвестно. Врачиха ж сказала, что возможно у нее вообще детей больше не будет. А Катька точно родит, проверено же, вон этого запросто выносила, на ферме почти до родов работала и ничего, здорового парня родила. - Цыц, я сказал! – гаркнул на сына Николай, но уже не так строго, как раньше. – Из-за тебя же все случилось. Еще в Хабаровске башкой думать надо было, а не... причинным местом, - мужчина покачал головой, он уж и сам начал сомневаться, нужно ли сына на Гале женить, к добру это будет или к худу? Может, действительно, купить ей билет, денег на дорогу дать, пусть обратно едет, раз не сложилось? Все одно ж не расписаны. Мужчины вышли во двор и занялись своими делами. Вася, чтоб подластиться к отцу, даже стал рьяно помогать ему в ремонте курятника. Николай тут же оттаял и разговор у них с сыном пошел повеселее и совсем на другие темы. Таисия задержалась на минутку, да и убежала поболтать к соседке, про несостоявшуюся невестку она теперь тоже особо не переживала. А Галя, свернувшись калачиком, лежала на кровати и тихо плакала. Девушка вспоминала, как все начиналось, как Вася ухаживал за ней, какие слова говорил, как клялся счастливой ее сделать. Галя была простой девчонкой, не блистала красотой и умом, едва окончив восемь классов она сразу пошла работать помощником повара, ей соседка помогла устроиться, пожалела девочку. У прабабушки пенсия была очень маленькая и жили они так бедно, что в магазине вещи, практически, никогда не покупали, носили то, что соседи и знакомые отдавали. И помочь им было некому, родителей своих девушка не знала, мать ее родила без мужа, сразу после выписки из роддома бросила малышку со своей бабушкой, ее единственной родственницей, и уехала в неизвестном направлении. Несколько раз она присылала открытки, но всегда без обратного адреса. Баба Маня стала Гале за мамку и папку. Очень строгая, но справедливая, всегда подтянутая, неунывающая. Она смогла научить правнучку всему необходимому и при этом держала ее в ежовых рукавицах. Но не удержала. Однажды Вася позвал девушку погулять по городу, да и завел вроде как к другу, но потом оказалось, что это был дом, где хозяйка за деньги сдавала солдатам комнату на короткое время, для тех самых потребностей. Вася так нежно целовал Галю, шептал такие сладкие слова, что она не устояла, поверила в его любовь и позволила ему стать ее первым мужчиной. Они потом еще пару раз приходили в тот дом. Галя не понимала, что такого Вася находит в любовных утехах, ей это никакого удовольствия не доставляло, даже иной раз было неприятно, но сам парень после этого становился таким веселым и довольным, что и она была счастлива. К тому времени девушка уже без памяти влюбилась в Васю и готова была на все, лишь бы ему было хорошо. А потом у нее начала кружиться голова и по утрам почему-то стало тошнить от одного только вида еды. Галя попробовала заваривать календулу с ромашкой, думала, что у нее что-то с желудком, но баба Маня быстро разобралась в ситуации. Старушка была в ужасе, а ее внучка, наоборот, вне себя от счастья, потому что у нее под сердцем теперь жил маленький человечек, похожий на ее любимого. Вася, у которого как раз наступил дембель, узнав о беременности Гали, отнекиваться не стал, тут же согласился увезти ее с собой, правда, без особой радости согласился, но не бросил же. А значит, была уверена Галя, он ее тоже любит, значит, у них будет настоящая свадьба и счастливая жизнь. И ребятишек четверо или пятеро, она очень хотела большую дружную семью, с самого детства о ней мечтала. Поэтому с радостью поехала с любимым за несколько тысяч километров от родных мест. Родители Васи Гале понравились, особенно потому что сразу стали называть ее дочкой, как настоящие мама и папа, которых у девушки никогда не было. Только не знала она тогда, что Вася встречался с ней только из мести его бывшей девушке Кате, он и привез-то Галю больше чтоб позлить ее, заставить ревновать и жалеть, что не дождалась такого видного парня, за которого любая пойдет замуж, стоит ему только пальцем поманить. А его мать с отцом лишь надеялись, что их сын, как только станет отцом, образумиться, повзрослеет, наконец. И главное, женится не на распутной Катьке, а на скромной, тихой девушке. Правда оказалась для Гали такой страшной и непереносимой, что убила в ней малыша и лишила ее всякого смысла жизни. Девушка только сейчас поняла, почему красавица Катя, когда они столкнулись в магазине, так странно смотрела на нее, с презрением, жалостью и торжеством вперемешку. Галя больше не хотела, чтоб на нее так смотрели, она вообще никого не хотела видеть, даже родителей Васи, теперь она не верила и им тоже. Жгучими слезами, стекающими кривыми ручейками по бледному лицу, девушка оплакивала своего неродившегося малыша, свою любовь, мечту о семье, о счастливом будущем. Она была уверена, что больше в ее жизни не будет ни одного светлого дня, а поэтому ей просто незачем жить. Вдруг Галя резко приподнялась и посмотрела в окно, там, на улице, сгущались сумерки. Через стекло было слышно, как тихо подвывает холодный декабрьский ветер. Его пение было как раз под стать ее состоянию, девушке до безумия захотелось выйти на улицу и уйти в этот ветер безвозвратно. Галя медленно встала с кровати, как была, в одной ночнушке, на цыпочках, чтоб ее не заметили, вышла из комнаты. Она боялась, что ее остановят, но дом был пуст. Девушка накинула на плечи старый ватник Николая, первое, что попалось под руку; сунула босые ноги в галоши и решительно распахнула дверь. Ветер тут же швырнул ей в лицо мерзкие капли мокрого снега. Никого из семьи во дворе тоже не было видно. Галя даже усмехнулась, значит, так и было нужно, значит, она поступает правильно. Уже почти стемнело, когда девушка подошла к берегу реки. Речка у них была не широкая, но довольно быстрая. И говорили, что глубокая. Совершенно не ощущая ни холода, ни страха, девушка сняла галоши и босыми ногами решительно шагнула в темный холодный поток... - Тихо, тихо, девочка моя, потерпи, сейчас я тебя до дома донесу, там отогрею, разотру жиром гусиным, чаем горячим напою, - мужской голос был добрым, приятным, он завораживал и успокаивал, от него становилось спокойно и ужасно хотелось спать... Галя проснулась, когда за окном уже ярко светило солнце. С удивлением оглянулась и ничего не поняла. Это была чужая комната, маленькая, но чистая и уютная. Было очень тепло, на окне висели ситцевые занавески в мелкий цветочек и пахло какой-то ароматной травой, словно уже наступило лето. Как она здесь оказалась? Галя ничего не помнила. Может, она умерла и это ее загробная жизнь? Больше она ни о чем подумать не успела, потому что в комнату вошел высокий мужчина с огромной седой бородой и очень добрыми глазами. В руках у него был стакан с горячим чаем, от которого даже шел густой пар, и белый хлеб, явно только испеченный, потому что аромат от него сразу заполнил комнату. Галя даже громко сглотнула слюну, сейчас все ее мысли были только о том, как бы поскорее откусить кусочек от этого хлеба. Мужчину она почему-то совсем не испугалась. - Выспалась? – радостно улыбнулся хозяин дома и от этой улыбки по его лицу сразу разбежались морщинки, от уголков губ до самых глаз. Галя подумала, что мужчина, наверно, уже старик, хотя глаза его показались ей очень молодыми. Впрочем, это было неважно, главное, ей тут было спокойно и уютно. - Как я тут оказалась? – спросила девушка. - Я ничего не помню. Мужчина вздохнул, но ничего не сказал, он протянул Гале чай с хлебом, подождал, с довольной улыбкой глядя, как она кушает и только потом заговорил: - Я вчера вечером пошел на речку сети проверить, а там ты. В воду, словно русалка, медленно заходишь. Я тебе кричу, а ты не слышишь словно. Ну, бросился за тобой, вытащил, домой к себе принес, благо недалече идти. Прости уж, пришлось с тебя всю мокрую одежду снять, в рубаху свою одеть и под одеяло уложить. Иначе ты не согрелась бы. Я и печь для тебя пожарче растопил. Зачем ты топиться надумала, горемыка? Неужто так жизнь опостылела? Ты ж еще дите совсем, кто обидел тебя так? Тут Галя вспомнила все, что произошло накануне и крепко зажмурилась, чтобы опять не хлынули слезы. Плакать ей не хотелось, хотелось обо всем забыть и оказаться дома, с бабой Маней, еще до знакомства с Васей. Но это было невозможно. - Я ребенка потеряла, - прошептала девушка, - и жених от меня отказался, – она вздохнула и неожиданно для себя самой все рассказала своему спасителю, с самого начала и до темной воды холодной речки...

Верните Ванечку! - Можно? – вежливо постучав, заглянула в дверь директора детского дома приятная молодая женщина, всего два месяца назад устроившаяся воспитательницей. – Алла Олеговна, я на счет Ванечки Тимофеева поговорить хотела, которого недавно привезли. Из подготовишек. - Я поняла, про кого Вы говорите. Проблема какая? – недовольно пробурчала директор, не отрывая взгляд от каких-то бумаг, лежавших на ее столе. Алла Олеговна была немолода, умна, одинока и единственное, что любила всем своим существом – это были деньги. Детским домом она руководила уже больше пятнадцати лет и хорошо знала, как можно выгодно использовать свое служебное положение. Сейчас она как раз обдумывала кому предложить этого самого Ваню. Хорошенького шестилетнего мальчика, светловолосого, голубоглазого, доброжелательного, эрудированного, он уже умел бегло читать, даже говорил по-английски, неплохо поработали с ним его приемные родители. Ваню они усыновили в младенчестве. Приличная пара, оба с высшим образованием, Юрий – главный инженер на заводе, Валерия – ведущий специалист большой торговой фирмы. Успешные, но бездетные. Усыновили мальчика, когда ему было всего два месяца, а теперь он опять один остался. Отца четыре года назад убили прямо в подъезде, а недавно погибла приемная мама Вани. И вот он опять в детском доме. Но ненадолго, желающих усыновить такого замечательного ребенка целая очередь, нужно только не просчитаться и предложить его самым платежеспособным. - Плачет он, - вырвал директора из приятных раздумий голос молодой воспитательницы, - я уже всяко пробовала успокоить его, а он к бабушкам просится. Алла Олеговна, почему нельзя его родным отдать, они же все права на него имеют. Зачем ребенка мучить? Он и так сиротой остался.

Дом с нагрузкой - Вот за какие ж заслуги послал мне Бог такую невестку? – улыбнувшись сквозь слезы проговорила Анна Ивановна. – Ты, Оленька, золотой души человек, сына моего терпишь, а у него тяжелый характер, уж я знаю, дом на тебе, считай весь, за Толенькой моим столько времени ухаживала. Я сама не смогла бы, силы уж не те, что раньше. Женщины возвращались с кладбища, похоронив Анатолия Семеновича, отчима Ольгиного мужа Игоря. Женщины шли медленно, отстав от всех остальных людей. Анна Ивановна и так в свои восемьдесят четыре года уж не отличалась крепким здоровьем, а тут еще подкосила смерть любимого мужа, с которым она счастливо прожила больше полувека. Первый раз Анна Ивановна вышла замуж, когда училась на третьем курсе пединститута. За двадцатитрехлетнего Николая, работающего на заводе токарем. Молодой человек был широкоплеч, красив и самоуверен. Без ума влюбившись, Аня не уставала восторгаться каждым его жестом, каждым словом. И даже то, что он абсолютно все решал сам, никогда не спрашивая мнение девушки, казалось ей проявлением заботы и мужественности. Забеременела девушка сразу после свадьбы. Успела до родов сдать экзамены за третий курс, потом взяла академический отпуск. Когда Игорю исполнился годик Аня решила продолжить учебу, но муж категорически запретил, даже несмотря на то, что теща, которая была на инвалидности и не работала, пообещала водиться с внуком сколько потребуется. Тогда Аня и Коля впервые сильно поссорились. Девушка нашла в себе силы и настояла на продолжении обучения, стать учителем было ее мечтой и отказаться от этой мечты даже ради любимого мужа Аня не могла. Мама девушки, в квартире у которой и жили молодые люди, поддержала дочь, пригрозив зятю, что пожалуется на него в партком завода. Николай знал, какие неприятности может принести такая жалоба тещи, поэтому согласился. Но к жене заметно охладел, стал задерживаться после работы, приходить выпившим, иногда даже с запахом женских духов. В ответ на упреки жены и тещи только хмуро усмехался и молча ложился спать. А в один из зимних дней он собрал вещи и ушел к другой женщине, бросив жену с четырехлетним сыном Игорем. Анна внутренне уже была к этому готова, но все же тяжело перенесла развод. К тому времени она получила диплом и работала учителем, вот и ушла с головой в работу, набрав еще часов и всяких обязанностей. В этой же школе учителем истории работал Анатолий Семенович, который в свои двадцать шесть лет уже был вдовцом. Жена его умерла при родах, не выжил и ребенок. Анатолий тяжело переживал утрату, тоже старался забыться на работе и лишь познакомившись с Анной начал понемногу оттаивать. Молодые люди стали хорошими друзьями, вместе устраивали школьные концерты, разные конкурсы, ходили с детьми в походы. Через три года в одном из таких походов они впервые поцеловались. Потом долго стеснялись этого, чуть было даже совсем не прекратили общение, но опять вмешалась мама Ани, которая поняла, что дочь теперь уже по-настоящему полюбила, к тому же очень хорошего человека. Женщина тайком от дочери встретилась с Анатолием и убедила его откровенно поговорить с Аней. Он смутился и не стал ничего обещать, но потом видимо подумал и решился, потому что через неделю после этого молодые люди подали заявление в ЗАГС. У Анатолия был свой большой дом, доставшийся ему от родителей, которые развелись несколько лет назад и разъехались в разные концы страны: отец с новой женой на Север, а мать в Ленинград к младшей дочери, нянчиться с ее сыновьями-двойняшками. Поэтому молодые люди после свадьбы поселились в его доме. Все у них было хорошо, одно расстраивало: никак Анатолий не мог найти общий язык с пасынком. Игорю было почти семь лет, но уже тогда мальчик отличался тяжелым характером. Как ни старался мужчина добиться его дружбы, ничего не получалось. Игорь на все его попытки отвечал одно: - У меня есть родной папка, он все равно к нам вернется. Вот мама извинится перед ним, и он вернется. А ты мне никто и не лезь ко мне, я тебя ненавижу! Анна пыталась объяснить сыну, что ни в чем не виновата, это отец нашел другую женщину и теперь у него там семья, дети, а Анатолий Семенович желает ему только добра, но Игорь не слушал, психовал, кричал, что это неправда, что отец ушел, потому что она его не любила, была плохой женой. Со временем Игорь понял, что родному отцу совершенно не нужен, смирился с тем, что Анатолий стал членом их семьи, но папой его не назвал ни разу. Впрочем, это не помешало молодому человеку, женившись, не искать себе жилье, а поселиться с женой, а потом и детьми в доме отчима, который этому был только рад. С Олей Игорь познакомился на дне рождения друга. Веселую симпатичную девушку трудно было не заметить. Тем вечером в их компании она появилась впервые, пришла вместе с подругой, сестрой именинника. И сразу завладела вниманием всех свободных мужчин. Но пока они собирались с духом, Игорь уже вовсю за ней ухаживал. И довольно эффектно. Парень он был красивый, решительный, весь в своего родного отца. И, к сожалению, такой же своенравный. Но Оля тогда этого не знала. Ей понравилась настойчивость молодого человека, то, что он не смущался, как другие, остроумно шутил, играл на гитаре, танцевал, и довольно неплохо, поэтому и ушла с ним еще до окончания застолья. Молодые люди всю ночь гуляли по городу, а при расставании Игорь поцеловал Олю, она смутилась, не возразила. Через два месяца они подали заявление в ЗАГС. Девушка с первых дней семейной жизни поняла, что ее муж – сложный человек, совсем не такой, каким был до свадьбы. Его постоянно все злило, раздражало, особенно то, что делала жена. Мог скинуть тарелку с супом со стола на пол, заявив, что еда невкусная, порвать и выкинуть в мусор свою рубашку, показавшуюся плохо простиранной, да много чем мог испортить настроение. Оля сначала часто плакала от обиды, и только доброе, заботливое отношение к ней свекрови и свекра удерживало от развода. Потом девушка забеременела и родила сына Олежку. Через два года после рождения малыша на свет появилась дочка Наташенька. Теперь Оля была по-своему счастлива. Даже несмотря на ужасный характер мужа. Она очень любила своих детей и вместе со свекрами смогла воспитать их совсем не такими, как их отец, который, к счастью, совсем не рвался учить жизни сына и дочь. Так и пронеслись сорок лет, словно одна неделя. Дети выросли, дочь поздно родила и воспитывала ребенка одна, у сына была большая семья: жена и трое детей. Жили Наталья и Олег отдельно от родителей, Наташа в однокомнатной квартире, оставшейся от бабушки, матери Ольги, а Олег купил трехкомнатную квартиру. Ольга постоянно забегала к ним водиться с малышами, особенно после выхода на пенсию. Пока не заболел Анатолий Семенович. Через неделю после того, как Ольгиному свекру исполнилось восемьдесят три года, у него случился инсульт. Его положили в больницу, но лечение особо не помогло, он так и не поднялся, остался лежачим. Анна Ивановна за ним ухаживать не могла, сама от переживаний за мужа еле держалась, чтоб не слечь. Игорь, который, как и его жена, уже был на пенсии, сразу заявил, чтобы на его помощь не рассчитывали, потому что Анатолий Семенович ему никто, поэтому весь уход за больным лег на плечи Ольги. Но она даже и не думала отказываться и бросать в беде свекра, который был для нее скорее отцом, чем чужим человеком, с самого первого дня он искренне любил невестку и ни разу ничем не обидел. Часто из-за нее даже с Игорем ругался, когда тот свой ужасный характер проявлял. Поэтому с готовностью взялась ухаживать за отчимом мужа. Прожил Анатолий Семенович после инсульта чуть меньше двух лет. Как ни старалась Ольга, но поставить на ноги свекра не смогла, наоборот, ему постепенно становилось все хуже. Не помогли ни массаж, ни особые лекарства, которые она с трудом доставала через знакомых в столице, ни травы, что советовали знахари. Похоронили Анатолия Семеновича почетно, много бывших учеников приехало проститься с любимым учителем. Педагоги со всех школ города пришли почтить его память, таким уважаемым и известным человеком он был. Анна Ивановна на похоронах держалась, сталась не плакать при всех, но, уже выходя с кладбища не смогла удержать слезы: - Как же я теперь без моего Толеньки? Скорее бы уж и мне к нему, не хочу без него жить, не умею. Спать ложусь и кажется, что он рядом со мной, словно живой. - Гоните такие мысли из головы, мама, не позволю я Вам уйти за ним следом, - Ольга обняла свекровь за плечи и крепко сжала губы, чтобы самой не разрыдаться, она тоже любила Анатолия Семеновича и уже скучала без его советов и шуток. Только благодаря ее заботе и поддержке Анна Ивановна со временем смирилась с потерей. Оправилась после смерти мужа, но не совсем, женщина сильно постарела, ослабла, она теперь почти не выходила из своей комнаты, сидела там, смотрела телевизор или листала альбомы с фотографиями. Однажды, когда невестка ушла к дочери помочь с внуком, а сын как всегда где-то пропадал, Анне Ивановне позвонила дочка ее покойной подруги, Люда, с которой женщина поддерживала очень хорошие отношения. - Тетя Аня, я сейчас Вам кое-что расскажу, только Вы сильно не переживайте, хорошо? – осторожно начала разговор Людмила. – В общем, у нас в организации есть женщина, зовут ее Марина. Она давно уже у нас работает. Не очень молодая, около пятидесяти, но та еще краля. Иной раз так оденется и накрасится, что непонятно, на работу она пришла или в кабак какой. Хотя дело свое знает, поэтому начальство ее и терпит. Я, наверно, путано говорю, сейчас объясню спокойно. Эта Марина сегодня во время обеденного перерыва в столовой сидела со мной и другой сотрудницей за одним столом. Ну и разговорилась. Начала она хвастаться, что уже несколько лет встречается с мужчиной, старше ее лет на десять. Этот мужчина женат, но безумно ее любит и готов ради нее на все, даже на развод с женой. Но самое главное - у него есть большой дом в очень хорошем районе города. А Марина, по ее же словам, прямо такая умная и хитрая, решила не торопить своего ухажера. Оказывается, у него есть престарелая мать, которая недавно оформила на этот дом наследство, у нее муж умер. Этот муж – не родной отец любовнику Марины, поэтому дом и достался только матери. А мать эта такая старая и больная, что скорее всего долго не проживет, это она по словам любовника поняла. Вот и решила Марина подождать до той поры, пока мамаша вслед за мужем на кладбище отправится, чтобы не пришлось ухаживать за старухой. Говорит, пусть за ней его дурочка-жена досматривает, а Марине некогда, у нее работа хорошая, и маникюр на руках, не до старух, в общем. Тем более, что с мужиком они и так спокойно встречаются у нее в квартире, да он почти живет у нее. Потом этот кавалер в наследство вступит, разведется, и Марина, вуаля, хозяйка большого дома, да еще без всяких там нагрузок, - Людмила возмущенно фыркнула: - Представляете, тетя Аня, та дама так и сказала: вуаля! Потом довольно так засмеялась и добавила, что после свадьбы легко уговорит любовника переписать дом на нее, он ее так любит, что ни в чем отказать не может, особенно если об этом попросить в постели. Я, теть Ань, хотела уйти, чтоб не слушать эту мерзость, да тут Марина нам фотографию любовника показала в телефоне. Так вот этот женатый мужик – Ваш сын Игорь! Я его сразу узнала. Марине я ничего не сказала, а вот Вас предупреждаю, решайте как-нибудь этот вопрос, иначе когда-нибудь у вашего дома будет вот такая хозяйка. Людмила еще что-то говорила, но Анна Ивановна уже не слушала. Опустив руку с телефоном, женщина медленно поворачивала голову из стороны в сторону, словно этим отрицанием могла все изменить. Она понимала, что ее сын не очень хороший человек, но чтоб настолько! Потом замерла, нахмурилась и глубоко задумалась. Когда домой вернулась Ольга, у ее свекрови уже было готовое решение, осталось поговорить с невесткой. Анна Ивановна прожила еще чуть больше года. Последние несколько месяцев она так же, как и Анатолий Семенович не вставала с постели.

Все не так Не сказала. Почему, почему она ему не сказала? Он бы не ушел, он бы остался, он не смог бы ее бросить, если бы все знал! Марина сидела на диване, прижав кулачки ко лбу и качалась, не в силах остановиться. Лишь когда по подбородку побежала струйка крови из прокушенной от переживаний губы, молодая женщина замерла, она вытерла кровь дрожащими пальцами, удивленно посмотрела на них и в этот момент слезы хлынули из ее глаз. Марина плакала взахлеб, с глухими стонами и судорожными всхлипами, плакала долго, до тех пор, пока не закончились и силы, и слезы. Потом она, пошатываясь, встала, прошла в комнату к безмятежно играющей с куклой дочери и прилегла на ее кроватку... Марина и Денис были женаты уже девять лет. Они познакомились на первом курсе института, еще при поступлении, и очень удивились, что до этого никогда прежде не встречались. Оказалось, что жили они с самого детства в одном районном городке на соседних улицах, учились только в разных школах. У молодых людей было много общих знакомых, даже родители знали друг друга. Может быть это и сблизило Дениса и Марину, так что они с первого дня знакомства почти и не расставались. Постепенно их чувство переросло из дружбы в настоящую любовь и уже на третьем курсе ребята расписались. Свадьба у них была самая настоящая студенческая, веселая, шумная и безумно счастливая. Тогда казалось, что ничто на свете не сможет разлучить их, что никакие трудности их не сломят, не пошатнут их любовь и веру друг в друга. Окончив учебу молодые люди остались жить в областном центре, сняли комнату у одинокой пожилой женщины и устроились на работу. Через год у них родилась Сонечка, малышка, очень похожая на свою маму. Жить стало сложнее, денег не хватало, но ребята привыкли к скромным расходам, да и родители, чем могли помогали. А через три года Нелли Ивановна, та самая старушка, что сдавала им угол, умерла, завещав свою квартиру Марине и малышке. В общем, это было справедливо, родных у нее не было, а Марина за ней очень заботливо ухаживала после того, как женщина тяжело заболела и полтора года лежала не вставая. Так у молодой семьи появилась своя двухкомнатная квартира. Жизнь потекла размеренная и спокойная. Марина в то время вышла из декрета на работу, дочка пошла в садик. Денис понемногу карабкался по карьерной лестнице и уже получил должность начальника отдела в небольшой, но успешной фирме. Он теперь, конечно, проводил на работе намного больше времени, чем раньше, чаще ездил в командировки, бывало, что в выходные или вечером встречался с клиентами, если они были достаточно важными персонами. Иногда и с женщинами, Денис честно рассказывал о таких деловых встречах, и Марина относилась к этому спокойно, мужу она доверяла, видела, что ему нравится его работа и не хотела лишать его любимого дела, но больше всего она не хотела выглядеть занудливой и сварливой женой. Поэтому она все свое время тратила на дочку и то, чтобы сделать жизнь Дениса как можно комфортнее, готовила его любимые блюда, дом держала в идеальной чистоте, а на то, чтобы муж одевался стильно и аккуратно, не жалела ни денег, ни своих сил. Денис поначалу ценил все это в ней, говорил, нежно целуя по утрам, что она самая лучшая жена на свете, но со временем стал относится к такому ее отношению и доверию, как к обычному явлению и стоило Марине как-нибудь, даже очень осторожно намекнуть, что неплохо бы ему пораньше прийти домой, например, по случаю дня рождения дочери, он мог уже и огрызнуться, и даже обвинить жену в том, что она не ценит его старания и не понимает его. Более того, что она еще и дочь настраивает против него, хотя он сам уже давно не занимался Соней, даже заявил однажды, что хотел сына, а раз у них девочка, то ее должна полностью воспитывать мама, так что пусть радуются, что он их обеспечивает. Марина очень любила мужа и убеждала себя, что он во всем прав. Она подстроилась под него, ни в чем ему не перечила и в семье воцарилось спокойствие и счастье. По крайней мере, она так думала. Но то ли сами люди не хотят жить без проблем, то ли кто-то свыше постоянно посылает им испытания, как бы то ни было, накануне юбилея, десятилетней годовщины их свадьбы, в семью Дениса и Марины пробралась беда. Та самая, что не приходит одна. Организация, в которой работала молодая женщина, направила всех своих сотрудников на бесплатную диспансеризацию. Марина, кроме родов, к докторам никогда раньше не обращалась, считала себя абсолютно здоровой, если и чувствовала иногда усталость, головокружение, небольшие боли где-то внутри, то внимания на это не обращала, была уверена, что все это неважно и пройдет само по себе. Поэтому в поликлинику пошла с раздражением, ей было жаль времени, которое нужно было потратить на беготню по врачебным кабинетам. И очень удивилась, когда выяснилось, что у нее серьезные проблемы с сердцем. Настолько серьезные, что требовалась сложная операция, на которую далеко не каждый хирург мог решиться. Марина сначала не испугалась, а именно удивилась, потому что не поверила результатам обследования. - Мне не хочется Вас еще больше расстраивать, - нехотя сказал ей врач, довольно молодой мужчина с модно подстриженной бородкой, - но такую операцию можно сделать только за огромные деньги и не в нашем городе. Это тяжелый вопрос, но Вам его нужно решить и желательно как можно скорее, иначе Ваше сердце, Марина Павловна, в любой момент может отказать, просто остановиться, вот тогда уже никто Вам не сможет помочь. Пока я выпишу Вам некоторые поддерживающие лекарства, но более надежнее будет все же лечь в больницу, пройти курс лечения, который поможет продержаться какое-то время, пока Вы не договоритесь на счет операции. - Сколько я проживу без нее? – тихо спросила Марина, а доктор в ответ лишь пожал плечами и отвел взгляд. Женщина медленно поднялась со стула и, не взяв ни рецепт, ни направление на лечение, вышла из кабинета. В коридоре она прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. Марина старательно гнала из своей головы мысли о смерти, но вдруг ясно представила, как ее шестилетняя дочь плачет, узнав, что мамы больше никогда не будет рядом, как муж, забросив все свои дела и деловые встречи, сидит на кровати в их спальне с ее фотографией и стонет от горя. И Марине стало страшно. Она вернулась в кабинет, забрала все бумаги и поехала домой, предупредив начальство, что на работу она в этот день не вернется. По дороге Марина заехала в садик за Соней, потом зашла с ней в магазин и зачем-то набрала кучу продуктов, которые никогда раньше не покупала. Дома она кучей выложила все из пакетов на кухонный стол, а сама села на табурет и закрыла глаза. Сколько она так просидела, Марина не знала, очнулась только когда услышала радостный вскрик дочери, выбежавшей из своей комнаты навстречу отцу, который вернулся с работы на удивление рано. «Будто почувствовал», - подумала Марина с грустной улыбкой, она не хотела расстраивать мужа своей болезнью и проблемой поиска огромных денег на операцию, но такие вещи можно было пережить только вместе, на то они и семья. Женщина глубоко вздохнула, решаясь на то, чтобы все рассказать Денису, который зачем-то отправил дочь обратно в детскую и стоял в дверях кухни, но, так и не начав говорить, замерла от взгляда, каким смотрел на нее муж. На мгновение ей показалось, что перед ней стоит чужой, незнакомый человек. - Марина, я ухожу, - сказал Денис таким тоном, что его жена поняла – это он не об очередной встрече с клиентом, не о том, что задержится допоздна на работе, нет, он говорил совсем о другом, о том, что, как была уверена Марина, могло произойти в любой другой семье, но только не с ними. – Только, пожалуйста, не закатывай истерику, ты человек образованный, современный и должна меня понять. Марина не хотела ничего понимать, она хотела спросить: о чем он говорит? Куда он уходит? Или к кому??? Но от волнения у нее перехватило дыхание, и женщина не смогла произнести ни одного слова. Только тихо застонала, ощутив, как мерзкая, ледяная тоска сдавила ее сердце. Марина, словно в трансе, прошла следом за мужем в комнату, медленно присела на диван и словно завороженная стала наблюдать, как Денис вытаскивает из шкафа и небрежно запихивает в большой чемодан, с которым они только два месяца назад ездили в небольшое путешествие, свои брюки и рубашки, тщательно, с заботой, ею постиранные и выглаженные. Она чуть было даже не вскочила, чтобы самой сложить их, аккуратно, как всегда складывала, собирая мужа в командировки, но вовремя опомнилась и опустила голову, чтобы ничего этого не видеть. Денис собирался молча и торопливо, наверно, боялся, что жена не выдержит и все же устроит скандал, лишь уже перед уходом остановился перед ней, собрался с духом и виновато сказал: - Прости, но так уж получилось. Я встретил другую женщину и у нас будет ребенок. Сын. А на Соню я буду платить алименты, не переживай. Завтра я уеду, примерно на месяц, потом как-нибудь заберу остальные вещи, - он хотел еще что-то добавить, но передумал и быстро ушел, решительно захлопнув за собой дверь. А Марина осталась сидеть на диване, прижав кулачки ко лбу и раскачиваясь, словно дочкина неваляшка. И только одна мысль стучала в ее голове: почему она ничего ему не сказала? Он бы остался, не смог бы бросить ее в беде. Он же так ее любил. Любил... А теперь вот любит другую. За то, что она ему сына родит, о котором он так мечтал. А Марина, хоть и «образованная, современная», но смертельно больная, зачем ему такая обуза? Чуть позже, уложив Сонечку спать, женщина ушла в свою комнату и вдруг почувствовала резкую, жгучую боль в груди. «Ну и хорошо, - подумала она, - вот умру сейчас и больше не нужно будет ни за что переживать. Пусть он помучается, потому что моя смерть будет на его совести». Марина легла на кровать и крепко зажмурила глаза, приготовившись к самому страшному, но тут же широко распахнула их. А как же Сонечка? Она проснется, а мама мертвая? Она же испугается. И что с ней будет? Папе она уже давно неинтересна, а сейчас тем более; бабушка, мама Марины, сама болеет, родители мужа никогда особо внучкой и не интересовались. Что тогда – в детский дом? Нет, ни за что. Женщина собралась с силами, села, взяла телефон в руки и набрала номер Скорой помощи. - Вам необходимо поехать с нами в больницу, иначе я не могу гарантировать, что Вы доживете до утра, - врач говорила с сочувствием, но твердо. – Собирайтесь, главное, документы возьмите, а утром позвоните близким, Вам все нужное довезут. - Я не могу в больницу, у меня дочка, - с отчаянием прошептала Марина, - мне не с кем ее оставить. Мама живет далеко, а муж меня бросил. Сегодня. И подруг у меня нет, таких, чтоб присмотрели за Соней. - Понятно, - вздохнула доктор и задумчиво потерла свой лоб: - Мужа, я так понимаю, Вы просить о помощи не хотите? Что тогда делать будем? Забираем Вас обеих с собой, а там вызовем органы опеки. - Нет! – вскрикнула Марина. – Только не в приют! Пожалуйста, - и она всхлипнула, не сумев сдержать слезы. - А если нам поступить по-другому, - вдруг предложила врач и кивнула в сторону молоденькой медсестры: – Вика у нас новенькая, приехала из другого города, на работу устроилась, а вот жилье себе еще не нашла, может пустите ее к себе, временно, конечно? Она девушка ответственная, аккуратная, но главное, она присмотрит за девочкой. Да, Вик? Сможешь? Медсестра тут же с готовностью закивала, а Марина задумалась на секунду,но тоже согласно качнула головой. Иного выхода она пока не видела. На том и порешили. До конца смены Вики оставалось еще несколько часов, поэтому женщины разбудили пожилую соседку, которую Марина и Соня давно знали, и попросили ее побыть в квартире с девочкой до прихода Вики. Соседка сочувственно поохала и, конечно же, согласилась. Марина очень переживала за то, что ее дочь будет жить с чужим человеком, но Вика ей понравилась, она показалась порядочной и добродушной, тем более что за нее поручилась такая серьезная женщина-доктор, поэтому менять свое решение и звонить мужу Марина не стала. Всю дорогу в больницу она объясняла Вике во что одевать Соню, чем кормить, где находится детский сад. Это был первый раз, когда она разлучалась с дочерью. - Вы не переживайте, - с улыбкой ответила ей медсестра, - мы сегодня вечером Вас навестим. Главное, спокойно лечитесь и поскорее выздоравливайте. Я присмотрю за Вашей девочкой, все будет хорошо, вот увидите. У меня три младших сестры, так что я в этом деле профессионал. И Марина поверила ей. Поверила, успокоилась и настроилась на лечение.

В стороне от счастья - А я говорила, что не пара он тебе! Так кто мать слушает? Мамка – она ж глупая, хорошего не посоветует, - Анна Ивановна даже раскраснелась от обиды. – Я тебе сразу сказала, что он такой же, как твой непутёвый отец, который бросил нас, когда тебе ещё три года было. Вот где теперь твой красавчик? К здоровой и красивой быстренько переметнулся, а тебя, калеку, выгнал. И дочка не нужна, других себе настругает. Скажи, кто прав оказался? – женщина упёрла мозолистые руки в свои широкие бока и посмотрела на плачущую дочь уже со злорадным торжеством. Лида не хотела плакать, но слёзы лились из её глаз сами по себе, они капали из глаз и жгли щёки, словно раскалённое железо. Лида вздрагивала от каждого слова матери и думала о том, что не знает, как ей жить дальше. Да, она не послушала её и вышла замуж за Леонида, молодого весёлого командировочного, комбайнёра, которого присылали к ним в совхоз на уборку пшеницы. Лида тогда только окончила школу и вместе с мамой работала в полевой столовой. Девушка собиралась поступать в педучилище в городе, вот и хотела подзаработать, чтоб приодеться и выглядеть не хуже других. Но ни в какое училище она не поступила. Лёня стал ухаживать за хорошенькой скромной девчушкой с первого дня их знакомства, а через неделю после окончания командировки вернулся и засватал Лиду. Анна Ивановна была против этого брака Лиды со «смазливым разгильдяем», как она называла будущего зятя, но Лида упёрлась, мол, люблю, жить без Лёнечки не могу. Так рыдала, что Анна Ивановна уступила. После свадьбы, в сентябре 1988 года, молодые уехали в поселок Лёни. Как они там жили, Анна Ивановна не знала, приезжая в гости, дочь никогда ни на что не жаловалась, но, видимо, не очень-то и хорошо. Иначе не бросил бы её Лёня в трудную время, не предал бы. Дело в том, что Лида в свои двадцать пять лет стала инвалидом после того, как её на дороге сбил пьяный мотоциклист. Девушка собиралась в город на рынок, а попала в больницу с травмой головы и сильно поврежденной рукой. Местные врачи, возможно, и сделали, что смогли, но она почти ослепла, на лице остались шрамы и к тому же Лида лишилась трёх пальцев на правой руке. После больницы ей пришлось купить толстенные очки и учиться всё делать левой рукой. Возможно, если бы муж поддержал её, это и не стало бы для неё такой трагедией, в остальном-то она осталась здоровой, но вскоре Лёня заявил ей, что нашёл другую и теперь будет жить с ней. На отчаянный вопрос жены, как он может выгнать её, покалеченную, к тому же с шестилетней дочкой, Лёня спокойно ответил: «Но я-то здоров. Я хочу нормальной жизни, а с тобой теперь и на люди показаться стыдно». О дочери он даже говорить не захотел. И вот Лида с Танюшкой вернулась в родительский дом. Девочка наблюдала за разговором мамы и бабушки и не понимала, почему они ссорятся? Таня была даже рада, что они уехали из дома отца, что они вообще уехали от него. Леонид не был заботливым и любящим папой, он никогда не играл с дочкой, никуда не брал её с собой, только всё всегда ей запрещал, да называл глупой и надоедливой. А однажды, когда мама лежала в больнице, он из-за чего-то разозлившись так толкнул дочь, что она упала и разбила о ножку стола голову. Леонид даже не подумал её пожалеть, только кинул ей полотенце, чтобы кровь вытереть и куда-то ушёл. Поэтому девочка была рада тому, что они теперь будет жить у бабушки, которая её очень сильно любила. Прошёл год. Таня уже училась в первом классе. Лиду сначала взяли сторожем в совхозный детский сад, потом, когда она научилась писать левой рукой, перевели завхозом. Все знали, как она хорошо училась в школе и какой ответственной всегда была. Девушка повеселела, забыла о Лёне, а потом вдруг заявила матери, что выходит замуж. Анна Ивановна, когда узнала за кого, то устроила жуткий скандал. Женихом оказался Степан Мельников, у которого два года назад жена умерла при родах. Он был старше Лиды на девять лет, но проблема была не в этом: во-первых, в том, что у него было трое сыновей, старшему, Сашке было 10 лет, среднему, Мишке, пять, а Андрюшке всего два, а во-вторых, Степан был инвалидом, он несколько лет назад из-за несчастного случая на работе полностью лишился одной ноги. - На кой тебе этот хомут на шею? Как ты с ними справляться думаешь, с твоей-то рукой и глазами? Да и что люди скажут? Два инвалида! На смех курам. Так мужика под бок опять захотелось, что на любого согласна, или, может, ещё скажешь, что любишь его? - Анна Ивановна так нервничала, что руки её тряслись, а дыхание перехватывало. – Я тебе запрещаю даже думать об этом Стёпке! И ноги его чтоб в моём доме не было! Срам-то какой на мою голову! Ты меня слышишь? Но Лида молчала. Она знала, что её мама так отнесётся к Степану, поэтому не разрешила ему просить её руки, как положено. Вот только ничего постыдного Лида в их желании создать семью не видела. Она не стала рассказывать матери о том, что Стёпа пусть и без ноги, но замечательный и добрый, о том, что их свела его старенькая мама, которая уже не могла приходить и помогать сыну с малышами, и за это знакомство они оба ей были безгранично благодарны. Лида и Степан давно уже приметили друг дружку, но сами бы они никогда не пересилили свою нерешительность и чувство неполноценности. А познакомившись поближе, они почувствовали, что больше не могут жить по-старому, врозь, не могут и не хотят. Лида понимала, что трое мальчиков, чужих детей, это тяжёлая ноша, тем более, что левой рукой она ещё не всё научилась делать, а правая часто болела, но её тянуло к Степану, так же, как и его к Лиде, и молодые люди готовы были на всё: на насмешки односельчан, на трудности, лишь бы они были вместе. Они очень хотели стать одной семьёй, дружной и крепкой, они знали, что это был их последний шанс на счастье. Даже мальчишки сразу приняли Лиду, стоило ей зайти к ним домой, а Андрюшка, вообще, вцепился в её подол и не отпускал, словно сам, лично, выбрал её в мамы. Лида ничего этого не стала рассказывать, она лишь упрямо поджала губы и ответила: - Мам, мы уже подали заявление, через месяц роспись. Свадьбу играть не будем, но мы с Танюшкой завтра переезжаем жить к Стёпе. - Ну уж нет, дочь, Танечку в эту толпу мужиков и нищету я тебе тащить не позволю! – закричала Анна Ивановна, она обхватила руками внучку и крепко прижав к себе, запричитала: - Девочка моя, ты же не хочешь, чтоб эти хулиганы били тебя? Чтоб обижали, портили твои платья, хлеб последний изо рта выхватывали? Ты же не хочешь жить с чужим одноногим дядькой? Здесь у тебя комната своя, я тебя очень люблю, гостинчики всегда покупаю. Ты должна остаться со мной! А мамка пусть идёт к Стёпке своему, пусть за его бандитами стирает, да убирает, раз она так желает! Таня растерялась, конечно же она хотела быть рядом с мамой, но не жить в чужом доме с мужиком, который, как её отец, будет орать на неё, а может, даже бить. У него же есть свои дети, значит, Таня ему совсем не нужна. Как и маме теперь... Девочка заплакала и уткнулась в бабушкин живот. С мамой она даже разговаривать не захотела, теперь та была для дочери предательницей.

Тяжёлый характер Зять был высокий, широкоплечий и угрюмый. От его хмурого взгляда счастливая улыбка на лице Дарьи Степановны медленно угасла. - Мамочка, я так рада, что мы будем жить с тобой! Ты не представляешь, как я мечтала вернуться в наш дом, как соскучилась по всему. Помнишь, как я училась ходить, под этим самым столом? Папа углы на нём обтягивал чем-то мягким, чтобы я не ушиблась. Я совсем маленькая была, а помню, - взяв маму за руки радостно щебетала Дина, на неприветливость мужа она внимание не обращала, видимо, он был таким всегда. Почувствовав родное тепло рук дочери Дарья Степановна всё же улыбнулась. Она тоже была очень рада, что теперь будет не одна. Потом они пошли в маленькую комнату, где девятимесячного Димочку уже ждала старенькая, но ещё довольно крепкая детская кроватка, выменянная у соседки на розовый пушистый плед, который так давно вызывал у неё завистливые вздохи. Уложив малыша спать, мама с дочерью, наконец, смогли спокойно обо всём поговорить. А поговорить было о чём. Три года назад, после окончания института, Дина не раздумывая согласилась на предложение Тани, сокурсницы, поехать к ней в соседнюю область, устроиться в городе на работу, в фирму её отца, и даже пока пожить у неё в квартире, которую родители купили Тане в подарок за получение ею красного диплома. Дина была рада такому предложению, в её родном посёлке подходящей работы не было, поэтому девушка вернулась ненадолго к маме, которая, конечно, расстроилась, но отговаривать дочь не стала, собрала необходимые вещи и поехала строить свою взрослую жизнь. И у неё всё было хорошо. Работа нравилась, зарплата была неплохая, коллектив, на удивление, дружный. Дина вскоре сняла себе квартиру, съехала от подруги, а потом встретила Никиту. Маме о своём женихе девушка рассказала по телефону через две недели их знакомства: - Мамочка, я замуж выхожу. Свадьбу мы делать не будем, распишемся в простой день, сами дома себе романтический ужин сделаем и всё, поэтому можешь не приезжать. Мы потом сами приедем, тогда и познакомишься с моим Никитой. Но Дарья Степановна мечтала совсем о другом. Она воспитывала дочку с её малых лет одна, муж умер, когда Диночке было всего четыре годика. Замуж выходить Дарья больше не захотела, да и не встретился достойный мужчина, а тех, кто в мужья набивался, чтоб к дому да дармовой кухне прибиться, она гнала сразу. Но больше всего женщина боялась, что новый муж плохим отцом для её любимой доченьки будет. Лучше уж они сами. Так и стали жить, вдвоём. В общем, неплохо жили, Дарьиной зарплаты, она работала фельдшером в местной амбулатории, и пенсии по потере кормильца на всё необходимое хватало, да и не скучали: всегда дела какие-то находили, рукоделие. Пироги и торты пекли, даже на заказ. Дарья Степановна любила стряпать, и Дина вся в неё пошла. Вот и мечтала женщина о том, как вырастет девочка, получит высшее образование, парня достойного сыщет, представляла, какая Дина будет красивая в свадебном наряде, как закружиться в вальсе с женихом, а мама будет сидеть на почётном месте и гордиться дочерью. А ещё мечтала о том, что муж у Диночки будет хороший, заботливый, будет любить её больше жизни, как сама Дарья Степановна. Но Дина решила по-своему. Замуж вышла через три месяца знакомства, без свадьбы и даже без белого платья. Да и жениха выбрала какого-то нелюдимого. Какое-то время она и Никита жили на съёмной квартире, но потом его родители стали уговаривать молодых переехать к ним. Дом у них стоял почти на окраине города, зато большой, с огородом, садом. - Я сначала обрадовалась, - невесело улыбнувшись рассказывала матери Дина, - думала, хорошо же, не нужно платить за съём, тем более я уже забеременела, а на ребёнка тоже деньги нужны. И не понимала, почему Никита молчал, не соглашался. Он у меня и так неразговорчивый, а тут совсем захмурился. Но потом его мама нас всё же уговорила, - девушка тяжело вздохнула и продолжила: - Пока я беременная ходила, ещё всё более-менее нормально было, но после рождения Димочки началось. Отец Никиты как начал внука обмывать, так месяца через два только закончил и то ненадолго. Свекровь тоже изменилась, видно было, что я её начала раздражать. Не знаю, почему. Всё же думаю, из-за того, что отец Никиты запил. Он, оказывается, раньше сильно пил, потом бросил, семь лет держался, а тут повод хороший нашёлся. Но я же не виновата! Они сами нас позвали. С каждым днём свекровь становилась всё злее и агрессивнее. Дошло до того, что она в меня кастрюлю с супом, который я сварила, кинула. Сказала, что я туда яда подсыпала, а она сразу его почувствовала. Мол, я хочу их отравить, чтоб дом нам достался. Димочка тогда у меня на руках был, он так испугался, что потом целую ночь кричал, не мог уснуть. Я Никите всё рассказала, плакала, говорила, что хочу вернуться домой, он с матерью своей из-за этого напрочь разругался, наши вещи собрал и сказал, что поедем к тебе, а в том доме его ноги больше не будет. Ты же нас не выгонишь? – Дина ласково обняла маму, а та шутливо ударила дочь ладошкой: - Скажешь тоже! Выгоню! Да я теперь сваху благодарить должна за услугу. Знаешь, как я об этом мечтала. Только где же вы тут работать будете? Если только в город ездить. Маршрутки у нас исправно ходят.

Запоздалое счастье. Экран телефона от прикосновения Глеба загорелся, но мужчина не мог пересилить себя и позвонить жене. Он понимал, что не в силах вслух повторить то, что услышал пять минут назад. - Опухоль очень большая, операцию по ее удалению сделать очень сложно, так что вряд ли кто-то из хирургов возьмет на себя такую ответственность, - без всякого выражения сказал ему доктор в городской больнице. - Простите, но врачи тут бессильны. Лучше посвятите оставшееся вам время общению с близкими. У Вас есть дети?

Дочь дороже. Девятиэтажка была уже довольно старой, зато находилась в центре большого, красивого города. Квартиру в ней, трехкомнатную, на седьмом этаже, получали еще родители Светы от завода, теперь же в ней жила сама Светлана. Жила не одна, а с мужем Андреем и дочкой Кариной. Семья у них была крепкая, дружная. Была... До тех пор, пока Андрея, три года назад, не повысили в должности. Повысили прилично, из заведующего небольшого отдела до замдиректора фирмы. Это было, конечно, замечательно, он воспрял духом, почувствовал себя значимым и достойным уважения, да и денег стал зарабатывать прилично. Даже уговорил жену уволиться и заняться домашними делами: готовить вкусненькое, дома уют поддерживать, за дочкой присматривать, возраст-то у Карины начинался самый опасный, подростковый. Светлана долго не думала, уволилась с радостью. За четырнадцать лет работы медсестрой в хирургии она уже довольно подустала, особенно трудно ей стало последнее время в ночные смены выходить. Начальство, конечно, как могло уговаривало ее остаться, девчонки чуть не плакали, тоже жалели, что Света увольнялась. Любили ее там и уважали за корректность, ответственность и замечательное чувство юмора. Но Светлана все же рассчиталась и с завидной энергией занялась сначала ремонтом квартиры, потом выбором и покупкой новой мебели. То, что муж все эти хлопоты взвалил на ее плечи, женщину нисколько не обидело, даже, наоборот, польстило то, что он полностью ей доверился. - Светуль, ты у меня врожденный дизайнер! – сказал он ей как-то утром, обнимая перед уходом на работу. - Вот как тебе захочется, так и делай, мне точно все понравится. Помнишь те шторы, синие с красными маками? Ну которые ты сама сшила, когда мы только поженились и жили в общежитии. Вот ни у кого таких не было! Все нам завидовали! Света тогда даже покраснела от слов мужа, хорошо, он не видел ее лица. Но не от похвалы, а наоборот, она те жуткие шторы до сих пор вспоминала с дрожью. Как она могла тогда такой кошмар на окна повесить, непонятно, наверно, просто еще слишком молодая да глупая была. Сейчас-то у нее совсем другой вкус, поэтому она была уверена, что у нее получится по-настоящему круто. Эти новые хлопоты очень увлекли Светлану, особенно ей нравилось то, что не нужно было выбирать, как раньше, чтоб было недорого и при том более-менее качественно, теперь можно было смело брать то, что нравится, практически, не глядя на цены. Но когда ремонт был закончен, а квартира заставлена гарнитурами и стильными вазочками, женщина вдруг поняла, что все это время она почти не видела своего мужа. С ней рядом была только Карина. А вот Андрей чуть не сутками пропадал на работе. Он очень серьезно отнесся к своему назначению и теперь старался стопроцентно ему соответствовать. Пока у Светланы было много дел, она его отсутствие особо не замечала, но теперь, когда у нее появилось свободное время, это начало напрягать. - Андрюша, мы с тобой почти не видимся, - с тревогой в голосе сказала она мужу однажды вечером. - Иногда я думаю, что лучше бы мы жили как раньше, тогда ты каждый вечер и все выходные был рядом с нами, а не в своем офисе или на деловых встречах. Я соскучилась, и Карина скучает по тебе. Ты с ней последний раз в парке был еще до твоего назначения. Не боишься, что дочь совсем отдалится от тебя? - Во всем есть свои недостатки, но наша новая жизнь стоит того, разве не так? Я, например, не хочу, как в прошлой жизни, опять считать копейки перед зарплатой. Все, не грузи меня, мне завтра рано вставать, – недовольно пробурчал мужчина, устало лег в постель и тут же отвернулся к стене, то, что на его жене было надето новое кружевное нижнее белье, он даже не заметил, как и обиду в ее глазах. А потом Света случайно разговорилась в подъезде с соседкой Татьяной с девятого этажа. Они оказались почти ровесницы, им обеим было чуть больше тридцати, они обе не работали и обе чувствовали себя обделенными мужским вниманием. - У тебя хоть такой муж есть, а я как пятая нога не знаю у кого, - кисло улыбнулась Таня. – Мой Максик, конечно, обеспечивает меня, квартиру эту снимает, но от жены уходить ни в какую не хочет, говорит, жена должна быть первая и единственная, она мать его детей, так его, видите ли отец учил. Слушай, Свет, а пошли ко мне, у меня шампанское есть, шоколад, посидим, поболтаем о нашем, о женском. Света долго не думала, дома ей было ужасно скучно: дочь придет из школы, сядет за уроки, потом в компе своем зависнет, Андрей появится только ближе к ночи, а от сериалов уже тошнит, и она согласилась. Молодые женщины проговорили до вечера, даже не заметив, как выпили две бутылки сладкого, но пьянящего напитка.