Мое третье замужество послужило детонатором в наших с отцом отношениях. Не то чтобы папа не принял Буча вообще. Но все было не так, как он хотел, а сделать ничего не мог: когда я выходила замуж, была уже беременна. В конце концов, мне тридцать девять лет, он не мог запретить, и это его страшно раздражало.
Папа видел, что на этот раз все серьезно. Мой возможный отъезд из страны, вернее вторая его попытка, был очень большой драмой. Отец хотел, чтобы мы жили одной семьей. Мама, как всегда, была солидарна с отцом, но она любила меня, желала счастья. Я всегда пыталась балансировать между родителями, брала то одну, то другую сторону. Это удавалось до какой-то поры...
У меня очень интересно сложилась жизнь: первая ее половина была посвящена папе, а вторая — маме. Когда я работала в театре, у нас с отцом была одна профессия, даже в фильме вместе снялись, были очень близки. А когда вышла замуж и родила ребенка, ближе стала мама.
Я не люблю быт — убивает рутина. Хотелось встретить человека, который будет меня понимать. И я встретила Джеймса — Буча, как все его называют. На этот раз не ошиблась. Он очень хороший муж и уникальный отец. Мы уже много лет вместе.
Джеймс работал в Москве, у него имелась своя компания по разработке газовых и нефтяных промыслов. Но она была зарегистрирована в Америке, и когда поменялось законодательство, начались проблемы с бизнесом.
Наш брак мы собирались зарегистрировать в Нью-Йорке. Здесь, в Москве, надо было собрать миллион справок. У меня до Буча — два мужа, для него это тоже был третий брак. Он старше на десять лет.
Мы собирались улететь всего на один день, а тут с мамой приключилась беда. Если она заболевала, то всегда серьезно. Помню, как до этого перенесла инфекционный менингит. У нее начались дикие головные боли, которые ни на минуту не отпускали: лежала и стонала. Прихожу утром. Папа сидит на кухне завтракает.
— Как мама?
— Спит, — спокойно отвечает он.
Вхожу в спальню, а мама лежит со страдальческой гримасой на лице и с закрытыми глазами. «Мам, давай попросим Мухина (это был врач, наш сосед по дому) тебя посмотреть?» — предложила я. Доктор сразу же сказал: «Это менингит. Она без сознания. Срочно в больницу!»
А тут буквально перед нашим отлетом в Америку папа привез маму с дачи с адскими болями в позвоночнике. Они часто ездили в дом на Икше, это был кооператив от Союза кинематографистов. Утром, когда папа проснулся, на даче не было электричества. Мама вскочила и стала нервничать: что делать? Мужа надо срочно кормить, у него же сахар высокий. Она сбежала со второго этажа по ступенькам и упала с размаху, поскользнувшись на мраморном полу.
Было воскресенье. Папа кое-как устроил на заднем сиденье машины стонущую маму и привез в Москву. На следующий день ее положили в больницу. Потом выяснилось, что у нее трещина в позвоночнике, маму заковали в корсет. Мы с Бучем, к сожалению, не могли отменить свою поездку в США. Слава богу, боль в маминой спине потихоньку утихла.
Рожать ребенка я тоже летала в Америку. Вернулись с мужем, когда Вовочке исполнилось четыре месяца. В аэропорту нас встречал папа. Когда он взял на руки своего внука, был страшно горд, что ребенка назвали в честь него Владимиром. У мамы в спальне наготове стояла коляска, лежали пеленки и распашонки — постиранные и отутюженные с двух сторон.
Комментарии 4
Его счастье, что рядом с ним были любящие, самоотверженные женщины..