БАРК П.

Л. (из воспоминаний):
"Среди многочисленных людей и депутаций, которых мне приходилось принимать в связи с винной реформой, два случая произвели на меня особенно глубокое впечатление. Первый из них - посещение члена Государственной Думы Челышева, убеждённого поборника трезвости. Это был тип настоящего русского самородка: косая сажень в плечах, густая шевелюра, открытый взгляд; ходил он всегда в поддевке и высоких сапогах. Он был избран в Государственную Думу от города Самары и с самого начала сессии занялся энергичной пропагандой решительных мер направленных на борьбу с пьянством. Он выступал не только с кафедры Государственной Думы в общих собраниях, но работал много в думских комиссиях по этому вопросу и прилагал все усилия к распространению своих идей в обществе и печати. Челышев заинтересовал Государя своей пламенной проповедью трезвости, удостоился Высочайшей аудиенции в Ливадийском Дворце в Крыму и произвёл очень благоприятное впечатление своей убеждённостью и искренностью. Государь подробно мне рассказывал о приёме Им Челышева и с улыбкой говорил, что ничего не нашёл в нём ненормального. На мой вопрос, почему в Челышеве можно было ожидать ненормального мышления, Государь мне ответил, что мой предшественник, гр. В.Н. Коковцов неоднократно отзывался о нём, как о полупомешанном человеке, преследуемом навязчивыми идеями. В беседе со мной Челышев высказал очень много здравых мыслей по интересовавшему нас обоих вопросу и, как истинный представитель народа, близко соприкасавшийся с его нуждами и познавший насколько гибельно отражается пьяных соблазн на всей народной жизни, проникновенно говорил мне о той радости, которую он испытал при чтении рескрипта Государя на моё имя 30 января 1914 г. Этим манифестом, как он называл рескрипт, пьянство осуждено с высоты престола, даны твёрдые указания министру финансов, и на Руси должно наступить отрезвление. Мечта всей его жизни осуществилась. Челышев подробно рассказал мне о тех затруднениях, которые он встречал постоянно, с разных сторон, когда прилагал все усилия к широкому распространению своей проповеди о вреде пьянства, говорил об успехах этой проповеди с тех пор как голос его раздался в стенах Государственной Думы [...]. Не попав в четвёртую Думу, Челышев очень опасался, что начатая им пропаганда не найдёт должных последователей, что враги трезвенного движения возьмут верх и вопрос пьянства нельзя будет сдвинуть с мёртвой точки. Рескрипт Государя 30 января 1914 г. воскресил все его надежды; он внимательно следил за деятельностью министерства финансов, которое ещё до начала войны успело уменьшить потребление водки, теперь же, когда кабаки закрыты и, в виду ясно выраженной Царской воли и решимости правительства, останутся, по-видимому, навсегда закрытыми, он может с облегчённой душой сказать себе: "ныне отпущаеши раба Твоего Владыко". Я возразил Челышеву, что практическая борьба с пьянством теперь только начинается; до настоящего времени существовала проповедь, зачастую горячая, но всё же это были только слова, ныне слова претворяются в дело, в этот момент главные поборники трезвости не только не могут считать свою задачу оконченной, а должны удвоить свою энергию, чтобы идеи свои провести в жизнь. Я добавил, что общая наша цель будет достигнута только в том случае, если правительство сможет опереться на местах на таких апостолов трезвости, как он, и я не сомневаюсь, что нам ещё часто придётся встречаться за дружной совместной работой в области трезвенности. К сожалению, моему пожеланию не суждено было сбыться, так как в следующем году преждевременная смерть унесла в могилу Челышева - этого искреннего, убеждённого проводника трезвости.
Второй случай, который произвёл на меня тоже большое впечатление, это приём депутации от ломовых извозчиков Петрограда. В нескладных, сбивчивых выражениях эти простые люди нарисовали мне яркую картину, какую представляла их рабочая жизнь при существовании кабаков. С раннего утра извозчики бывали уже пьяны, там, где они работали, непечатная брань обычно стояла в воздухе, каждый был другому враг, норовил как-нибудь помешать товарищу, повредить его работе. Никакие увещевания трезвых товарищей не действовали на пьяных и только ещё более ожесточали их дикие выходки, неделя же заканчивалась безобразным пьяных разгулом, нередко сопровождавшимся смертным боем. С закрытием кабаков всё резко изменилось, люди поняли, что можно жить по-человечески, совершенно преобразились, ещё не могут придти в себя от происшедшей перемены и удивляются, как у них теперь спорится работа. В заключение ломовые извозчики оставили мне покрытую многочисленными подписями записку, в коей просили повергнуть к стопам Государя их верноподданническую благодарность за милостивое попечение о Своём народе, проявленное Им при издании повеления о закрытии кабаков. Я с особенным удовлетворением на ближайшем докладе довёл до сведения Государя об этом посещении и передал потом представителю депутации милостивые слова благодарности за выраженные верноподданнические чувства, которые Государь собственноручно начертал на записке ломовых извозчиков".
(источник: Барк П.Л. Воспоминания // Ежемесячный литературно-политический журнал "Возрождение" №158, февраль 1965 г. Глава 5. Запрещение спиртных напитков. - С. 83; https://ok.ru/imperatricaalex )