Двенадцатый день.

Св. священномучен. Автоном.
(О том, что между сном и смертию существует великое сходство).
I. Св. епископ Автоном, память коего совершается ныне, удалясь в Вифинию во время гонения при Диоклитиане, ревностно проповедывал веру Христову и за это был умерщвлен язычниками (в 313г.) в то время как он совершал божественную службу. Через 200 лет мощи его были обретены нетленными. Писатель жизни св. Автонома, живший в VI в., говорит: – «Приникая иногда очами в гроб мученика, я сам видел мощи его нетленными, я видел святыя мощи его, остававшиеся непобежденными силою смерти, которая, хвалясь в 3 дня разрушить весь состав живого существа, вот уже в продолжение 200 лет не могла уничтожить и волос сего славного мужа: волосы его густы, лице его цело, кожею хорошо обтянуто, усы его не повреждены, очи открыты, и проч.» В стишном прологе, писанном еще 6 веков спустя, говорится о неповрежденном состоянии мощей св. Автонома и доселе...
II. При изображении нетления св. мощей священномученика Автонома невольно приходит на мысль сравнение смерти со сном. Проходят века, тысячелетия, а святые угодники Божии в своих нетленных мощах как бы живые спят до времени своего пробуждения в день всеобщего суда Божия.
Впрочем, смерть каждого человека может назваться сном, хотя бы тело его и предалось истлению. Это не наша только мысль, это внушал Сам Иисус Христос, когда говорил, что Лазарь и дщерь Иаирова не умерли, а только уснули (Иоан. 11, 14. Марк. 5, 35–39); сему верует наша церковь, называя умерших усопшими.
Но почему смерть называется сном? Потому что между сном и смертию действительно находится великое сходство.
а) Сон для всех людей естествен и неизбежен. Так точно и смерть для всех неизбежна. Как ни сохраняйте свою жизнь, как ни остерегайтесь всего вредного для здоровья, чрез это вы можете продлить свою жизнь, но никак не избегнете смерти, потому что над каждым потомком перстного Адама должно исполниться определение Божие: земля еси и в землю отыдеши (Быт. 3, 19).
б) Сон, сжимая наши очи, закрывая слух наш и приводя все тело в безчувственность и некое разобщение с душею, не прекращает в нас дыхания, не лишает нас жизни. Мы во сне живем, как в бодрственном состоянии: ибо и тогда душа наша мыслит, чувствует, желает и даже приемлет впечатления от внешняго мира. Это доказывают наши сновидения и те откровения, которые многократно давал Бог людям во время их сна (Быт. 20, 3, 28, 12–13. Матф. 2, 13, 27, 19). – Так точно и смерть, прекращая действие телесных наших органов, разрушая союз тела с душею и разлагая первое на составные его части, не лишает нас дыхания жизни (Быт. 2, 7), – не уничтожает души нашей, которая и по смерти нашей продолжает жить, только в другом – духовном мире. Находясь в теле, она заключена в нем, как в темнице; а поэтому, как узник, освобождаясь из темницы, не умирает, но как бы оживляется и радостно спешит к своим родным и знакомым: так и душа, отрешившись от тела, устремляется в сродный ей мир, парит в царство духов, для новой жизни в лике бессмертных.
в) Сон, для всех естественный, не у всех одинаков. Кто целый день бодрствовал, усердно трудился, вкушал и пил умеренно; кто здоров телом, спокоен духом, мирен в своей совести: тот обыкновенно наслаждается сном легким и приятным. Напротив, кто провел день в праздности и дремании, или обременил себя излишними яствами и напитками; кого мучат недуги, волнуют страсти и угрызает совесть: тот очень часто страдает ночью от бессонницы, а если засыпает, то сон его бывает тяжел и беспокоен. – Так точно и смерть не для всех одинакова. Кто в продолжение своей жизни бодрственно трудился в исполнении заповедей Божиих и своих обязанностей; кто провождал ее в строгом воздержании от сластей мира сего, не растлил себя грехами и не возмутил своей совести неправдами, тот будет иметь мирную, блаженную кончину. Такой человек, нисходя во гроб, радостно может сказать с апостолом: подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох. Прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, праведный Судия (2Тим. 4, 7–8). Он узрит и Самого Отца небеснаго, милостиво взывающего к нему: рабе благий и верный, вниди в радость Господа твоего (Матф. 25, 21). Посему-то св. тайновидец говорит: блажени мертвии, умирающии о Господе (Апок. 14, 13). – Не таково состояние умирающих грешников. Когда смерть начнет смежать их телесные очи, тогда отверзутся у них духовныя, которые доселе омрачены были греховною тьмою, и – что им тогда откроется? В прошедшем они увидят свои пагубные заблуждения, гнусные обманы и тяжкие неправды, достойные проклятия и кары небесной. В будущем представятся им все ужасы мучений, их ожидающих, явится грозный Судия и отзовется страшный приговор, осуждающий их на вечные страдания в геенне огненной. О, какая скорбь и какой ужас должны объять тогда душу их!.. Смерть грешников люта! (Пс. 33, 22).
г) После сна человек пробуждается и восстает с ложа своего с укрепленным телом, для новой деятельности. Так точно и по смерти все мы пробудимся и восстанем из гробов своих с новым – нетленным телом, для новой нескончаемой жизни. В этом уверяет Сам Бог в откровенном Своем слове. Грядет час, говорит Спаситель, егда мертвии услышат глас Сына Божия, и услышавше оживут (Иоан. 5, 25). Для всех тогда настанет бесконечная жизнь, в которой праведники будут вечно блаженствовать, а грешники вечно страдать, без всякой отрады, без всякой надежды на избавление от лютых мучений (Мф. 25, 46).
III. Зная такое сходство сна с смертию и размышляя о нем, мы можем извлечь для себя следующее назидание:
а) Смерть, как и сон, неизбежна для нас: поэтому всякий раз, как будем отходить ко сну, припомним о том, что некогда смерть так же закроет наши очи, как смежает их сон, и, может быть, та самая постель, на которую мы ложимся для отдохновения, сделается смертным нашим ложем. А помня и размышляя об этом, будем непрестанно приготовляться к смерти и заботиться о том, чтобы жизнь наша после нея была блаженна.
б) Смерть, как и сон, повергая нас в безчувственность, не прекращает нашей жизни: поэтому не будем страшиться, когда Господь пошлет ее нам, не станем и безутешно скорбеть, когда она постигнет наших друзей и кровных. Напротив, будем взирать на нее спокойно и благодушно, как на премудрое и благое распоряжение Божие, необходимое для упокоения земных тружеников и переселения их в другую – лучшую жизнь.
в) Смерть, как и сон, не для всех людей одинакова, смотря по тому, как они провели до нея свое время: для праведных она блаженна, для грешников люта. Итак, будем проводить ныне жизнь богоугодную, станем усердно трудиться в делании всякого добра, дабы можно было отойти в вечность с спокойною совестию и получить за земные труды свои награду небесную. Всем бо явитися нам подобает пред судищем Христовым, да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага или зла (2 Коринф. 5, 10).
К таким-то спасительным мыслям и заключениям может вести нас размышление о смерти и сходстве ее со сном! (Сост. по Ч.-М. и «Избр. слов. и бесед.», Платона, митр. киевск.).
..
Четверг. О Церкви и святости
Мк.7:24–30
Еф.1:1–9
Послание к Ефесянам начинается так: «Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, находящимся в Ефесе святым и верным во Христе Иисусе»…
В наше время «святым» именуется тот, кто уже достиг совершенства, переплыл житейское море и явно прославлен Богом. Но ведь в то время практически все христиане были еще на земле. Граница же между святым и не святым, то есть, между принадлежащим Богу и принадлежащим миру, была довольно четкой. Церковь была гонимой, и входя в число христиан, человек делал серьезный и ответственный выбор.
Итак, обращаясь к святым, к тем, кто внутри, Апостол продолжает: «Бог… во Христе… избрал нас… прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви». Людям, избравшим Бога, Апостол возвещает, что они, оказывается, уже сами избраны Богом, и даже «прежде создания мира». Желая выразить всеобъемлющую силу Божественной любви, Апостол даже говорил, что «всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать» (Рим.11:32). Теперь же он хочет показать, что эта любовь не имеет предела и во времени.
Первые христиане, любящие Бога и чувствующие Его любовь, были поистине солью. Но со времени святого Константина эта соль растворилась в океане христианской империи. Этот период продолжается и ныне. Мы тоже называем себя христианами, но как-то так получилось, что название «Церковь» постепенно перешло на здание, куда мы собираемся для молитвы. А совершенная святость окончательно переселилась на небеса. И что же теперь делать с нами, разнородной толпой заполняющими храмы, например, в родительские субботы?.. Однажды у митрополита Московского Филарета спросили, можно ли мирянам быть в алтаре. Митрополит ответил, что хотя канонами это запрещено, но сам он, чувствуя свое недостоинство, не может выгнать из алтаря никого, кто – по праву или не по праву – сюда вошел. Тем более невозможно устроить этакую всецерковную чистку, разделить всех на «полных» и «неполных» членов Церкви, на «истинных» и «не истинных» христиан. Самому же уйти отсюда значит – уйти в раскол.
Но зачем же уходить? Кто мешает тебе увидеть Божию любовь и ответить на нее? Кто мешает стать совершенным, образованным, святым? И кто мешает помогать в этом ближним? Как важно, приобретая христианское образование, приобретать столько же христианского смирения! А если учась, все более противопоставляем «наше» знание «ихнему» невежеству, то наука эта не от Господа Бога. И очень важно, обучая человека «правильному» христианству, одновременно помогать ему и приспособиться к церковной реальности. Входить в церковную ограду надо с любовью, с готовностью терпеть «немощных в вере», и всеми силами помогать им. А то ведь если даже «знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто» (1Кор.13:2).
Слава Богу, что отдавшие свое имя зданию храма все же ходят туда для молитвы. И отправившие святость на небеса все же чтут ее и поклоняются ей. Все посеянное должно вырасти, и Господь запретил Своим ревностным, но не имеющим совершенной мудрости Ангелам до жатвы вырывать плевелы, потому что так легко незаметно выдернуть вместе с ними и пшеницу (Мф.13:24–30).