§ 3.

Богословие праздничных молитвословий
В этом параграфе мы сначала проанализируем библейские чтения, употребляемые в службе 14 сентября (А), затем обозначим важнейшие темы, раскрываемые в церковной гимнографии (Б), и, наконец, дадим краткий комментарий к тем песнопениям, в которых содержатся аллюзии на явленные в ветхозаветной и церковной истории образы Креста (В).
Прежде чем перейти к рассмотрению каждого из обозначенных пунктов, отметим общую идею, характерную для молитвословий праздника Воздвижения. В его паремиях и песнопениях часто фигурируют ветхозаветные образы или события, в которых или обнаруживается форма креста, или говорится о чудесном действии дерева (чаще всего какой-то части дерева: щепки, трости, посоха). Очевидно, что события каждого из двух указанных типов и участвовавшие в них предметы песнописцы воспринимали как прообраз Креста Спасителя.
А. Чтения из Священного Писания. Праздник Воздвижения, как и большинство других, имеет три паремии. Сразу скажем, что мы не ставим перед собой цели дать толкование всего текста каждой паремии, а только отметим ее отношение к празднуемому событию.
1-я паремия из Исх. 15– 16:1 передает эпизод, случившийся в самом начале путешествия Израиля к Синаю после знаменательного перехода через Чермное море. Люди, страдавшие от жажды в пустыне, нашли источник, вода в котором была горькой и непригодной для питья. В связи с этими место было названо еврейским словом «Мара» (греч. Мерра), что значит «горькая». Моисей же бросил в воду «дерево» (в еврейском тексте не дано подробностей, но греческий перевод ξύλον дает основание думать, что это была небольшая ветка или щепка, т.е. малая часть дерева) и вода сразу стала «сладкой», то есть пригодной для питья. Чудесное действие этого дерева прообразовало собой искупительное действие Древа Креста (9-я песнь, 2-й канон, 1-й тропарь), ибо Крестом Христовым уничтожена горечь смерти, да и каждый верующий, терпя скорби и горести земной жизни, получает утешение, взирая на Крест [56, с. 57–58].
В последних двух стихах (15:27 и 16:1) говорится о пришествии и расположении Израиля в Елиме. Интересно, что в древних константинопольских уставах текст 1-й паремии дается без этих стихов, то есть ранее паремия была короче и содержала только повествование о чуде в Мерре. Более позднее добавление, с одной стороны, кажется лишним, ибо отвлекает нас от основной темы фрагмента – чуда в Мерре. С другой стороны, возможно, причиной добавления двух указанных стихов является упоминание о 70 деревьях в Елиме, то есть это согласуется со стремлением составителей службы каждое более-менее значимое упоминание о дереве в Священном Писании соотнести с Древом Креста.
2-я паремия берется из книги Притчей (3:11–18) и выбрана она ради одной фразы, содержащейся в 16-м стихе: «Она (т.е. Премудрость) – древо жизни для тех, которые приобретают ее» (нередко ветхозаветные чтения прочитываются ради единственной фразы). Здесь премудрость сравнивается с райским деревом жизни, так как мудрость Богопросвещенная, основанная на страхе Божием, является источником вечной жизни, да и в земной жизни те люди, которые руководствуются принципами мудрости и благочестия, нередко в награду от Господа получают здоровье и долголетие [17, с. 40–41]. Но Крест Спасителя, на котором открылась Божия премудрость (1Кор. 1:24), точно так же и даже в большей степени можно назвать деревом жизни (в 3-й стихире на литии он назван «Древом сущаго живота»). Ведь Крест Христов стал для верных орудием спасения, именно благодаря Кресту открыты врата рая (1-й тропарь 5-й песни канона) и люди вновь обрели доступ к райскому дереву жизни.
3-я паремия из книги пророка Исаии (60:11–16) содержит описание будущей славы Иерусалима и храма. Для нашей темы особенный интерес представляют стих 13-й и отчасти стих 14-й. В 13-м стихе сказано: «Слава Ливана придет к тебе, кипарис и певг и вместе кедр, чтобы украсить место святилища Моего, и Я прославлю подножие ног Моих». В буквальном смысле здесь говорится о восстановлении города Иерусалима и Иерусалимского храма, для украшения которого, как и при Соломоне, будут использоваться драгоценные породы деревьев из Ливана: кипарис, кедр и певг (впрочем, названия деревьев взяты из греческой Библии, тогда как библеисты говорят о том, что идентифицировать названные в еврейском тексте деревья очень сложно). Также «подножием ног» Господа здесь назван Ковчег Завета или Святое святых храма как место особого присутствия Бога [17, с. 528]. Однако в переносном смысле слова пророка Исаии можно отнести ко Кресту Христову, древо которого для христиан имеет неизмеримую ценность, превосходящую стоимость драгоценных древесных материалов. Кроме того, такие деревья как кедр, кипарис и платан (певг) являются символом древесной силы (ибо живут долго и имеют внушительный вид), потому они символически указывают на силу Креста. Именно поэтому в песнопениях, посвященных Кресту Христову, мы иногда встречаем упоминание указанных пород деревьев16. Впрочем, есть мнение, что упоминание кипариса, певга и кедра в песнопениях отражает веру Церкви в то, что Крест, на котором был распят Спаситель, был изготовлен из трех пород деревьев: столб – из кипариса, поперечная перекладина – из певга (сосны), а подножие (нижняя малая поперечная перекладина) – из кедра17.
Другой образ, упоминаемый в данном стихе,– «Я прославлю подножие ног Моих» – не менее актуален в контексте праздника Воздвижения, ибо Крест в молитвословиях часто называется «подножием» Христа (подробнее об этом далее).
В 14-м стихе буквально говорится о том, что все иноплеменники, ранее презиравшие израильтян, «падут к стопам ног» их. В переносном смысле эти слова можно также отнести к Кресту Христа, ибо многие из иудеев и язычников, ненавидевших Христа и принявших участие в Его смерти, впоследствии раскаялись и вошли в Церковь Господню, стали поклоняться Честному Кресту («подножию ног») Спасителя.
Апостол на литургии праздника – зачало 125-е из Первого послания к Коринфянам (1:18–24). В этом кратком чтении особенно наглядно показано значение Честного Креста для христиан: Крест для нас – «сила Божия», а распятый Христос – «Божия сила и Божия премудрость». Тайна Креста Христова столь велика и непостижима, что неверующие не могут понять значения крестной смерти Спасителя: для иудеев весть о распятом Богочеловеке – соблазн, а для языческих философов – безумие (μωρία – глупость).
Евангелие читается дважды, оба зачала от Иоанна Богослова: на утрене – 42-е зачало от полу, на литургии – 60-е зачало. Утреннее Евангелие (Ин. 12:28–36) – довольно короткое и содержит предсказание Самого Христа в беседе с народом о Своей крестной смерти. Ключевой фразой данного зачала, связывающей его с праздником Воздвижения Креста, являются слова: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (ст. 32). Стоит отметить, что в данном отрывке говорится о голосе Бога Отца с неба и следует вспомнить, что в земной жизни Спасителя было всего два подобных случая – во время крещения на Иордане и преображения на Фаворе. Кроме того, что подобный ответ Бога Отца говорит о важности самого момента беседы и значимости слов Христа «Отче! прославь имя Твое», сделаем акцент на том, что все три евангельских эпизода, в которых повествуется о голосе Бога Отца с неба, читаются на двунадесятые Господские праздники: Воздвижение Креста, Богоявление и Преображение.
Зачало на литургии – достаточно пространное (Ин. 19:6–35 с небольшими преступками) и содержит описание страстей Христовых, начиная от суда у Пилата и завершая Его смертью на Кресте. Таким образом, евангельское зачало на литургии переносит нас в атмосферу богослужения Великой Пятницы и лучшим образом свидетельствует, что прославление Креста Христова неотделимо от скорбных воспоминаний о Его страданиях.
Б. Богословские темы. В песнопениях праздника отражается шесть основных тем; также выделим несколько интересных идей, которые хотя и выражены эпизодически (по сути, в одном песнопении каждая), но заслуживают нашего внимания.
1) История празднуемого события. Логично, что песнописцы упоминают о некоторых реалиях предыстории праздника. Особенно часто говорится о явлении знамения Креста императору Константину (4-я и 8-я стихиры литии, также канон, 1-я песнь, 3-й тропарь), который в результате этого «божественно востек к высоте зрения, тщанием же того от земных недр изнесе» (4-я стихира литии). Также есть упоминание о роли царицы Елены, которая нашла Святой Крест и явила его миру (8-я стихира литии). Впрочем, раскрытие данной темы ограничивается перечисленными песнопениями, так что по удельному весу богослужебных текстов эту тему следует признать второстепенной.
2) Воздвижение Креста. Может показаться, что этот аспект связан с предыдущим, однако это не так: здесь имеется в виду не то первое поднятие Креста, которое было совершено при царице Елене (об этом песнописцы не говорят вовсе), а упоминание о чине воздвижения креста, который совершается непосредственно за данным богослужением. Эта тема, без сомнений, имеет самый большой удельный вес в богослужении. Как пишет профессор Н.Д. Успенский, «песнопения содержат многократные упоминания о предстоящем воздвижении креста, как бы подготовляя этим верующих к великому торжеству. <…> И чем ближе становится желанное явление верующим Креста, тем сильнее звучит призыв Церкви к молитвенному и радостному созерцанию воздвигаемой святыни: “Крест воздвизается”, “Крест пресвятый, на высоту возносим, является днесь”, “Днесь происходит Крест Господень”. Чин воздвижения креста является своего рода кульминацией праздничного богослужения…» [67, с. 257–258]. Действительно, упоминания о воздвижении креста (иногда отдельно, иногда вместе со словами о поклонении честному Древу) присутствуют в 1-й и 2-й стихирах малой вечерни, во всех трех стихирах на «Господи, воззвах…» великой вечерни, почти во всех стихирах литии, во многих седальнах, в 1-м и 2-м тропарях 8-й песни канона. Наконец, в песнопениях, которые звучат непосредственно в конце утрени перед чином Воздвижения – во 2-м светильне, во всех хвалитных стихирах и почти всех стихирах на поклонение Кресту – эта тема господствует уже безраздельно. И везде, что характерно, употребляются глаголы или причастия настоящего времени, часто встречается обстоятельство «днесь». Посредством этого Церковь акцентирует внимание, что речь в песнопениях идет о воздвижении креста, совершаемом именно на этом богослужении, здесь и сейчас.
Отдельно стоит сказать о библейском стихе «Возносите Господа Бога нашего, и покланяйтеся подножию ногу Его, яко свято есть» (Пс. 98:5), который можно считать самым характерным стихом этого богослужения, ибо он употребляется как входный стих и прокимен на литургии, и еще как припев к стихирам на стиховне. Кроме того, данный стих неоднократно цитируется в песнопениях (всего 4 раза, все эти песнопения – стихиры великой вечерни). В буквальном смысле в тексте псалма речь идет о Ковчеге Божием и о поклонении ему как подножию Господа: в Ветхом Завете ковчег с изображениями Херувимов на нем воспринимался как своего рода подножие или Престол, на котором восседает невидимый Бог, «Седящий на Херувимах». Однако в контексте праздника Воздвижения этот библейский стих приобретает иное звучание: его можно воспринимать как призыв к воздвижению креста и поклонению распятому на Кресте Спасителю. Именно так трактует данный стих святой Иоанн Дамаскин, который прямо говорит, что Крест Христов и есть то самое подножие, о поклонении которому пророчески возвестил святой царь Давид: «Давид песнопевец подножию Твоему, вопия, кланятися повелеваше, честному Кресту Твоему, Христе Боже, днесь, грешнии, кланяемся» (стихира на «Слава, и ныне» на стиховне).
Для окончательного разъяснения вопроса о взаимоотношении Ковчега Завета и Креста Христова следует вспомнить, что в святоотеческом богословии (особенно в восточной сирийской традиции) Ковчег воспринимался не только как прообраз Креста, но и сам Крест считался «преемником», как бы новозаветным аналогом ковчега. Преподобный Исаак Сирин пишет: «Та самая сила, что была в ковчеге, живет, как мы веруем, в этом поклоняемом образе Креста, который почитается нами в великом сознании присутствия Божия. <…> Не повергались ли Моисей и народ перед ковчегом в великом страхе и трепете? <…> Не были ли страшные откровения Божии явлены в нем, вызывавшие почитание его? Ибо Шехина18 Божия жила в нем – та самая, что живет теперь в Кресте: она ушла оттуда и таинственно вселилась в Крест» [29, с. 163].
3) Воспоминание страданий Христовых. Несмотря на то, что в богослужении праздника Воздвижения радость доминирует, есть и мотив печали, связанный с воспоминанием страданий Христовых, ибо прославление Креста неотделимо от темы страстей. Однако таких песнопений немного, самым ярким представителем этой группы является 7-я стихира на поклонение Кресту, которая словно переносит нас в атмосферу Великой Пятницы: «Днесь Владыка твари и Господь славы на Кресте пригвождается и в ребра прободается, желчи и оцта вкушает Сладость церковная, венцем от терния облагается покрываяй небо облаки, одеждею облачится поругания и заушается бренною рукою, рукою создавый человека, по плещема биен бывает, одеваяй небо облаки, заплевания и раны приемлет, поношения и заушения, и вся терпит мене ради, осужденнаго, Избавитель мой и Бог, да спасет мир от прелести, яко Благоутробен». Более кратко аналогичное описание страстей дается в 7-й стихире на литии (и то только в 1-й половине этой стихиры): «…нас ради, Христе, суд приемый, и оплевания, и раны, и червленицею одеявыйся, и на Крест возшед, егоже видевше, солнце и луна свет скрыша, и страхом земля колебашеся, и завеса церковная раздрася на двое». Кроме того, упомянем 2-ю стихиру на стиховне малой вечерни, где говорится, что наряду с Крестом мы поклоняемся другим орудиям смерти Спасителя: копию и гвоздям.
4) Победа над смертью, преодоление проклятия и открытие входа в рай. Мы объединили эти различные темы в одну рубрику, так как с точки зрения Догматического богословия они входят как составные части в понятие «спасительные плоды искупительного подвига Христа по отношению к следствиям падения» [21, с. 449]. Следствиями греха стали проклятие (которое выражается в невозможности общения с Богом, что в образном смысле представлено как закрытие дверей рая и пути к дереву жизни) и смерть. Христос же, совершив дело искупления, освободил человека от проклятия и власти смерти. Потому и в богослужебных текстах теме страданий и смерти Христа всегда сопутствуют идеи победы над смертью и отмены проклятия.
О победе над смертью ясно сказано в начальных словах ирмоса 9-й песни второго канона: «Снедию древа роду прибывшая смерть Крестом упразднися днесь». Замечательно данная мысль выражена в 1-й стихире малой вечерни: «смерть умерщвляется и ныне пуста явися»; использование однокоренного глагола «умерщвляется» придает выразительность данной фразе: против смерти обращено ее же собственное оружие, она словно погибает от собственного яда.
Об отмене проклятия говорится в стихире на «Слава, и ныне» на «Господи, воззвах…» великой вечерни: «клятва разрушися осуждения праведнаго, неправедным судом Праведнику осуждену бывшу». Здесь же употребляется красивая сентенция: «Древом бо подобаше древо исцелити», в которой выражается противопоставление дерева познания добра и зла и Древа Крестного (эта же антитеза встречается в седальне по полиелее и во 2-й стихире на поклонение Кресту). Таким образом, проводится мысль, что рана, нанесенная человеку деревом познания добра и зла, исцеляется только Древом Креста. В седальне по полиелее имеем другой образ: древо познания явило наготу человека, в то время как Древо Креста дарует нам «живота одеяние».
Еще одним следствием искупительного подвига Христа является освобождение человека от власти диавола, и эта мысль фигурирует дважды, причем в почти что одинаковой форме. Так, в стихире на «Слава, и ныне» на «Господи, воззвах…» великой вечерни мы поем: «праoтца бо Адама прельстивый древом Крестом прельщается», а в ирмосе 5-й песни канона сказано: «Имже паде древом прельстивый, тобою прельстився». Примечательно, что здесь, во-первых, употребляется святоотеческий образ искупления как обман диавола, во-вторых, использованием одного и того же глагола «прельстити» в разных залогах достигается лексическая выразительность.
5) Похвала Кресту. Стихиры праздника и 1-й светилен изобилуют разного рода метафорами и хвалебными эпитетами в адрес Креста. Наибольшее количество таких сравнений встречается в 1-й стихире на стиховне: «Радуйся, живоносный Кресте, благочестия непобедимая победа, дверь райская, верных утверждение, Церкве ограждение… оружие непобедимое, бесов сопротивоборче, славо мучеников, преподобных… удобрение, пристанище спасения…». Не меньшее количество поэтических именований содержится в светильне праздника: «Крест хранитель всея вселенныя, Крест красота Церкве, Крест царей держава, Крест верных утверждение, Крест Ангелов слава и демонов язва». Кроме упомянутых песнопений, эти же метафоры встречаются в двух других стихирах на стиховне великой вечерни, во 2-й стихире на «Господи, воззвах…» и в стихире по 50-м псалме на утрене. Таким образом, поэтические хвалебные эпитеты в адрес Креста занимают важное место в богослужебных текстах праздника.
6) Молитвы за царя. Во многих (всего – 10) праздничных молитвословиях (в их оригинальном виде) содержатся прошения о царях вообще и о правящем императоре в частности. Эта особенность хорошо известна, ибо присуща в том числе двум самым употребительным богослужебным текстам – тропарю и кондаку праздника. «Причину появления таких прошений следует видеть в православном понимании Креста как знамения победы (что сделало Крест частью византийской воинской символики), а также в том, что обретение Креста и установление праздника Воздвижения состоялось благодаря в первую очередь святым равноапостольным Константину и Елене» [26, с. 169]. При этом в современных изданиях славянской Минеи в шести из десяти песнопений упоминания о царях сохранены; в основном оставлены те выражения, где о царях говорится в общем смысле, например, Крест – «царей держава» (2-я стихира на стиховне великой вечерни, светилен19), «царей похвала» (канон, 7-я песнь, 3-й тропарь). Однако в четырех песнопениях соответствующие прошения удалены или изменены; представим эти имеющиеся исправления в виде таблицы (слова, подвергшиеся редакции, выделим курсивом):
Текст в греческой Минее (перевод) Современный славянский текст
Тропарь Победы царю на варвары даруя Победы (–) на сопротивныя даруя
Кондак Возвесели силою Твоею верного царя нашего Возвесели нас силою Твоею
4-я стихира на поклонение Кресту Рог верных царей наших совозносится Рог верных христиан совозносится
3-я стихира литии Даруй христолюбивому царю победу Даруй христолюбивому воинству победу
Хотя по причине указанных исправлений в современном варианте службы мотив молитвы о царях не столь заметен, все же частично (в оставшихся шести песнопениях) он присутствует и, говоря об идейном содержании службы в целом, идею сугубой молитвы о царях нужно иметь в виду.
К категории интересных второстепенных идей отнесем два мотива. Так, принятие Господом смерти на Кресте повлекло за собой освящение «естества деревьев» (9-я песнь, 1-й канон, 1-й тропарь); этот аспект можно сравнить с более известной идеей праздника Богоявления об освящении естества вод во время крещения Иисуса Христа. А вот еще одна идея: в 4-й стихире на поклонение Кресту проводится аналогия: четыре конца Креста сопоставляются с 4-мя сторонами света («четвероконечный мир днесь освящается, четверочастному воздвизаему Твоему Кресту, Христе Боже наш…»), чем проводится мысль, что на Кресте явлено спасение для всех людей земли.
В. Образы и прообразы Креста в песнопениях.
В песнопениях службы Воздвижения Креста Господня содержатся многочисленные аллюзии на события Ветхого Завета и истории Церкви, в которых так или иначе упоминаются прообразы Креста Христова (в ветхозаветных событиях) или явления Святого Креста (если речь идет об истории Церкви). Нужно отдельно поговорить об этом аспекте, тем более что сами события из текста песнопений далеко не всегда легко идентифицировать. Вообще нельзя не восхититься тем, как песнописцы обнаруживают прообразы Креста в тех событиях, где при поверхностном взгляде форма креста даже не заметна (особенно удивительным примером является 3-й тропарь 4-й песни канона).
Все ветхозаветные прообразы Креста, упоминаемые в песнопениях, можно условно разделить на две группы: форма креста и вещество креста (древо). Это значит, что в одних событиях обнаруживается конструкция или какой-то элемент, имеющий форму креста (и это считается прообразом), в других говорится об участии дерева или его части, и в этом случае сама древесина рассматривается как прообраз вещества креста.
Все возможные прообразы Креста отражены в каноне святого Космы Маюмского, при этом часть упомянутых в каноне прообразов встречается в стихирах праздника. Потому мы поступим следующим образом: будем рассматривать все образы в порядке следования песнопений канона, указывая параллельно стихиры, в которых тот или иной образ также встречается. При этом если упомянутый прообраз имеет форму, сходную с крестом, мы будем рядом с его описательным названием ставить знак (Ф), а если речь идет о дереве, то (Д). Два события из истории Церкви упомянем отдельно в конце.
Ветхозаветные прообразы Креста суть следующие.
– Действия Моисея при разведении и возвращении вод Чермного моря (Ф) (ирмос 1-й песни). Данное песнопение хотя и хорошо известно, но его смысл неочевиден, потому приведем его текст в русском переводе (курсивом выделены слова, добавленные в текст для ясности): «Моисей, ударив жезлом прямо, разделил Чермное море, когда переходил пеший Израиль, а ударив поперек, то же самое море соединил обратно, когда переходили колесницы фараона, начертав крест и написав непобедимое оружие. Потому будем петь Христу, Богу нашему, ибо Он прославился». Здесь речь идет о том, что Моисей своими действиями при разделении и возвращении вод моря изобразил форму креста, правда не до конца ясны детали. Возможно, святой Косма представлял ход событий таким образом: Моисей сначала при разделении провел своим посохом продольную линию (вдоль того пути, где надлежало пройти Израилю), а потом провел поперечную линию, как бы смыкая воды по обе стороны друг с другом.
Отметим, что отраженные в ирмосе реалии не имеют оснований в библейском тексте и, скорее всего, являются свободной интерпретацией событий. Однако мы привыкли к тому, что иногда гимнографы допускают определенную вольность при осмыслении и актуализации библейских событий. Тем более что красоты образа, представленного в тексте ирмоса, этот факт не умаляет.
– Молитвенное воздеяние рук Моисея во время битвы с Амаликом (Ф) (1-я песнь, 1-й тропарь, также 3-я стихира на стиховне малой вечерни, 2-я стихира на «Господи, воззвах…» великой вечерни, стихиры на «Слава, и ныне» на литии и стиховне великой вечерни). Человек, воздевший руки к небу, принимает форму креста. Это – самый частый образ в богослужении; интересно также, что тот же образ, но при других обстоятельствах, фигурирует в седальне на «Слава, и ныне» по 2-м стихословии, только здесь уже речь идет об Иисусе Навине, который «воззвал к Господу в тот день, в который предал Господь [Бог] Аморрея в руки Израилю» с мольбой остановить солнце (Нав. 10:12). И хотя в библейском тексте о воздетых руках Иисуса не говорится, можно полагать, что молитва сопровождалась этим движением, что и представил себе песнописец.
– Шест, на котором был воздвигнут медный змей Моисея (Д и Ф) (1-я песнь, 2-я тропарь; 6-я стихира на поклонение). Здесь сам деревянный шест рассматривается как прообраз вещества Креста. Кроме того, песнописцы представляли, что медный змей был прикреплен к шесту так, что его туловище было перпендикулярно шесту; в результате медный змей вместе с шестом образовали форму креста: «Высоце на древе возвеси впреки змия, яко писася, Моисей, прописуя тя, всечестное Древо…» (2-й тропарь 8-й песни канона предпразднства Воздвижения). Следовательно, медный змей Моисея является единственным из всех упоминаемых в песнопениях прообразов Креста, который имеет сходство с Крестом в обоих аспектах: как по веществу, так и по форме. И такое сходство закономерно, ибо соотнесению медного змея с Крестом благоприятствует евангельское сравнение крестной смерти Христа с поднятием медного змея (см.: Ин. 3:14)
– Жезл Аарона прозябший (Д) (ирмос 3-й песни). Этот деревянный посох Аарона рассматривается как прообраз древа Креста, которое процвело как знамя силы и твердости Церкви.
– Жезл Моисея, ударом которого была изведена вода из камня в пустыне (Д) (3-я песнь, 1-й тропарь). «Как удар жезла извлек из скалы воду, так Крест, опора Церкви, извлекает из нее потоки благодатной воды, от питья которой непокорные и черствые сами становятся богозванной церковью» [56, с. 101].
– Палочка (или щепка), которую бросил Моисей в источник воды в Мерре, в результате чего горькая вода стала пригодной для питья (Д) (4-я песнь, 1-й тропарь; 9-я песнь, 2-й канон, 1-й тропарь; 1-я паремия, 3-я стихира малой вечерни). Весьма частый образ, его толкование дано нами при рассмотрении 1-й паремии.
– Палочка (щепка), которую пророк Елисей бросил в Иордан, чтобы поднять утонувший топор (Д) (4-я песнь, 2-й тропарь). Замечательный образ и при том очень редкий, ибо о поднятии топора пророком Елисеем (4Цар. 6:1–7) песнопения упоминают только в службах в честь Креста: в канонах праздника Воздвижения и Недели Крестопоклонной. Интересно, что в соответствующем тропаре Недели 3-й поста о значении этого образа говорится более ясно: «Гряди, Елисее пророче, рцы яве, что Древо оное, еже в воду вложил еси? Крест Христов, имже от глубины тли извлекохомся, тому покланяющеся верно во веки» (8-я песнь, 4-й тропарь). Таким образом, древо, послужившее поднятию топора из глубин реки, стало прообразом Креста, которым Господь «вытащил» все человечество из пучины греха.
– Крестообразное расположение израильских колен вокруг ковчега во время стоянок в пустыне (Ф) (4-я песнь, 3-й тропарь). Этот образ заимствован из Чис. 2, где описано, в каком порядке располагались израильтяне во время стоянок. В самом центре стана находилась скиния с ковчегом, вокруг нее размещались левиты, а 12 израильских колен, разделенные на 4 группы (потому и в тропаре сказано «ополчаются четверочастнии людие») по 3 колена в каждой, располагались по четыре стороны от левитов, так что по внешней форме расположение народа было похоже на крест, как указано на схеме.
Вообще удивительно, как святой Косма смог заметить эту аналогию! И как хорошо нужно знать Священное Писание и какое образное мышление иметь, чтобы обнаружить в достаточно сухом и мелочном описании книги Числа такой замечательный прообраз Честного Креста!
– Положение Ионы, молящегося Богу во чреве кита (Ф) (ирмос 6-й песни). В Библии не сказано, что Иона молился, воздев руки, но песнописец подошел творчески к осмыслению события и представил себе такую ситуацию. Безусловно, этот образ связан со вторым образом в нашем списке, так как это – вариация на тему молящегося с воздетыми руками человека. Но все же образ Ионы нужно рассматривать особо. Если Моисей и Иисус Навин молились в «нормальных» условиях, то Иона – в совершенно экстремальной ситуации. Кроме того, само нахождение Ионы во чреве кита есть прообраз смерти и воскресения Христа, так что аналогия между молящимся Ионой и образом Креста по праву занимает особое место в ряду ветхозаветных прообразов Креста.
– Пересечение рук Иакова при благословении внуков (Ф) (6-я песнь, 1-й и 2-й тропари; 3-я и 5-я стихиры литии). Соответствующая история описана в Быт. 48:13–14: Иосиф подвел двух своих сыновей, Манассию и Ефрема, к своему отцу Иакову с таким расчетом, чтобы Иаков возложил правую свою руку на Манассию (ибо Манассия был первенцем и ему принадлежало право преимущественного благословения), а левую – на младшего Ефрема. Однако Иаков пророчески переменил руки, возложив правую на голову Ефрема, а левую – на голову Манассии, возвещая этим, что в будущем именно потомки Ефрема будут играть ведущую роль в Израиле. В результате фактически руки Иакова перекрестились, «действие являя Жизноноснаго Креста» (6-я песнь, 1-й тропарь).
В христианской интерпретации это обстоятельство рассматривается как явный ветхозаветный прообраз Креста, потому песнопения не только праздника Воздвижения, но и Недели Крестопоклонной содержат подробный пересказ этого события. В качестве примера приведем начало 3-й стихиры литии: «Прообразуя Крест Твой, Христе, патриарх Иаков, внуком благословение даруя, на главах пременeны руки сотвори».
– Прикосновение Иакова к жезлу Иосифа (Д) (7-я песнь, 3-й тропарь). Это – аллюзия на Быт. 47:31, где сказано, что перед смертью Иаков поклонился верху жезла Иосифа20; и хотя в тексте тропаря употреблен иной глагол (προσπτύσσω – прильнуть, обнять), ссылка на указанный библейский стих остается несомненной. Очевидно, что жезл Иосифа был из дерева, потому святой Косма рассматривает это событие как пророческое указание на будущее поклонение Кресту Христову.
Явления Креста Христова, заимствованные из церковной истории:
– Явление Креста императору Константину перед битвой с Максенцием (1-я песнь, 3-й тропарь). Это очень известное событие и, кроме канона, упоминание о нем встречается в стихирах, о чем уже было сказано.
– Чудесное явление Креста на небе в правление Констанция (4-я песнь, 4-й тропарь). Это событие случилось в 351 году и оно имеет отдельное празднование в нашем месяцеслове – 7 мая. Тем не менее, факт упоминания о нем в службе праздника Воздвижения примечателен.