Что значит быть православным

Сергей Худиев
(23 голоcа: 4.3 из 5)
Согласно опросам, большинство из нас — верующие
Религия «по умолчанию»
Национальная религия
Вера как ресурс
Что повелишь мне делать, Господи
Согласно опросам, большинство из нас — верующие
Недавний опрос ВЦИОМ говорит о том, что «хотя религиозная идентичность во многом носит “культурный” характер, в РФ абсолютное большинство верующие: (67%) православных, есть немного мусульман (7%)».
С одной стороны, то, что большинство наших сограждан говорят о своем Православии — это отрадно; с другой — если бы у нас 67% людей глубоко и искренне веровали в Бога, участвовали в литургической жизни Церкви, подчиняли свою жизнь заповедям Божиим — мы бы жили в совершенно другой стране.
В реальности отнесение себя к православным может означать довольно разные вещи — и многим людям из этих 67% еще предстоит принять самые важные в их жизни решения. Что же может стоять за ситуацией, когда человек признает себя православным, но не ходит в Церковь?
Что значит быть православным
Религия «по умолчанию»
Для нашей страны Православие является религией большинства — религией, которая сформировала нашу культуру, язык, сам воздух, которым мы дышим, часто даже не замечая этого. С одной стороны, это великое, невероятное благословение — нас окружают православные церкви и монастыри, наставления святых доступны для нас на родном языке, нам не нужно отправляться за море и за горы, чтобы научиться истинной вере — она ждет нас в ближайшем храме, мимо которого мы можем проходить каждый день.
С другой — это создает определенную размытость в нашем отношении к вере. Для немца, японца или француза обращение в Православие — это сознательный религиозный выбор. В его стране Православие — это не церковь большинства и не само собой разумеющаяся, по умолчанию стоящая религиозная опция. Он точно не может быть тем, кого несколько иронично называют «приношанином» — человеком, которого два раза приносят в церковь. Один раз — младенцем, чтобы крестить, другой раз — покойником, чтобы отпеть. В его окружении «приношан» несут в другие храмы — католические или лютеранские, или вовсе в пагоды.
В любой культуре существуют религиозные обряды, которые маркируют важные события в жизни людей (рождение ребенка, брак, смерть и похороны), которые дают людям готовые лекала относительно того, как им следует проживать эти события. Не случайно люди, далекие от церковной жизни, в первую очередь спрашивают «как полагается», какие обряды принято совершать, как одеваться, что делать и чего делать не принято.
В этой обрядности нет ничего в принципе плохого. Она помогает людям выразить свои глубокие переживания — радость о свадьбе или о рождении младенца, уважение и благодарность к усопшему, сочувствие к его скорбящим близким. Когда люди собираются вместе для совершения каких-то стереотипных, заранее определенных действий, они переживают свою общность, находят поддержку и утешение в обществе друг друга.
Просто взять и закопать покойника, или просто предоставить молодым жить вместе, безо всяких церемоний, было бы как-то «не по людски», и люди во всех культурах это чувствуют.
Часто (это так и у нас, и в других странах) эта обрядность существует сама по себе, не требуя веры и обращения к Богу. Это становится заметно, когда Церковь стремится преподать людям хотя бы некоторые знания о смысле обряда, который они пришли совершать. Люди могут быть недовольны, когда они просто принесли покрестить младенца, а от них требуют слушать какие-то лекции.
В этой ситуации человек может относить себя к православным потому, что для него эти обряды связаны с важными событиями его жизни.
Что значит быть православным
Национальная религия
Религия может восприниматься и с другой стороны — как важный элемент национальной идентичности, вера предков, то, что дает нам возможность пережить общность друг с другом, с ушедшими поколениями и с нашими детьми и внуками, которым предстоит унаследовать наш язык, наши обычаи и нашу религию.
Входя под своды храма, мы возносим к Богу те же молитвы, которые возносили наши предки тысячу лет назад, осознаем себя частью чего-то гораздо большего, чем мы сами, занимаем свое место в потоке народной жизни, струящемся через века.
Человек говорит «я русский — и значит, я православный». В этом есть признание того, что православная вера сформировала наш язык и культуру, историю и государственность. Мы осознаем ее как что-то наше, родное и бесконечно драгоценное.
Такая привязанность может быть очень глубокой и искренней и в ней, конечно же, нет ничего в принципе плохого или неправильного. Но это еще не вполне вера в том смысле, в котором о ней говорили Апостолы и Отцы.
Это огромный дар и благословение, что Православие — религия нашего народа, и мы должны быть благодарны за это Божественному промыслу и нашим предкам, которые сделали именно такой выбор — а потом веками его отстаивали.
Но, когда религия начинает восприниматься как, прежде всего, национальная, это порождает множество опасностей.
Прежде всего потому, что такая национально-понимаемая религия, как ни парадоксально это звучит, неплохо обходится без Бога. В первой половине ХХ века во Франции был довольно известный политик Шарль Моррас, который говорил о себе как о католике-атеисте — то есть он считал, что Бога нет, и не надо, а вот французская католическая церковь очень важна для французской нации и ее следует всячески поддерживать, а в ее учении видеть цемент, скрепляющий народ.
Большинство политиков сочли бы откровенность Морраса неуместной и грубой — трудно тебе, что ли, держать свой атеизм при себе? — но отношение к Церкви как и инструменту национальной идентичности довольно обычно.
Многие затяжные и тяжелые конфликты, которые любят называть «религиозными» связаны не с верой в Бога как таковой — а с ролью религии как маркера коллективной идентичности.
Например, десятилетиями — с самого детства — слышу о том, что тянущийся веками конфликт в Северной Ирландии есть конфликт религиозный, между католиками и протестантами. Вот, мол, до чего людей доводит религия. На самом деле, если просто почитать о том, что говорят его участники, то выяснится, что их совершенно не интересует богословие, и их претензии друг к другу совершенно не касаются почитания Девы Марии или принципа Sola Scriptura. Ирландские националисты выясняют отношения с британскими лоялистами — это долгая, печальная, но совершенно не богословская история.
Увы, но человек может рвать на себе (и на ближнем) рубаху как «католик», «протестант», «православный» или «мусульманин» и при этом совершенно не интересоваться ни содержанием «своей» веры, ни теми обязательствами, которые она налагает.
Что значит быть православным
Вера как ресурс
Когда людям плохо, они ищут помощи — и в этом нет ничего неправильного. Уже в Псалмах, как и во всем Священном Писании, мы находим примеры того, как люди просят о чем-то своем — об избавлении от врагов, от преследователей, от болезней, от смерти.
Человек хрупок и уязвим — и, хотя с библейских времен наша жизнь стала намного более комфортной и безопасной, наша фундаментальная смертность никуда не делась.
Люди (особенно во время кризисов) ищут любой помощи, которую могут получить — и призывают на помощь любых союзников, на которых могут рассчитывать.
Фразу, что «не бывает атеистов в окопах под огнем» можно признать неточной, но если говорить об обычном поведении людей, то под обстрелом, получив пугающий диагноз или еще как-то оказавшись перед лицом смерти, большинство людей действительно молится — иногда первый раз в жизни.
Это может быть очень важным шагом на пути к вере — но человек может на этом шаге застрять, и довольно надолго.
Хуже того, ища срочной помощи в кризисной ситуации, люди могут начать звонить совершенно не по тем номерам — пытаться воздействовать на ситуацию при помощи магии и тому подобное. А отбой тревоги, когда жизнь возвращается в более менее нормальное русло, побуждает людей и забыть об их религиозных исканиях — до следующего раза.
Люди вызывают скорую помощь, когда им плохо, но им в голову не приходить приглашать ее остаться жить в своей квартире.
Они живут как обычно, своими ценностями, своими целями и своими желаниями, а религия рассматривается как один из возможных ресурсов — причем ресурс, главным образом, аварийный, «на всякий случай», когда станет совсем уже плохо.
Что значит быть православным
Что повелишь мне делать, Господи
Нет ничего неправильного в обращении к Богу за помощью в минуту страдания и страха. Но вера как живые, искрение отношения с Богом предполагают двусторонний характер. Мы не только надеемся, что Бог нас услышит. Мы хотим услышать Его. Как сказал Савл — в момент своего превращения в Павла — «что повелишь мне делать, Господи?»
Есть старая, немного циничная шутка — «не учите меня жить, лучше помогите материально». Но часто человек нуждается более всего в том, чтобы его «учили жить». Его материальные проблемы — результат его собственного неправильного поведения.
Обращаясь за помощью к врачам, мы готовы принять то, что их помощь будет включать в себя указания, как нам следует поступать: от какой пищи нам следует воздерживаться, как нам следует изменить свой образ жизни. Ни один врач не сможет оказать помощь тому, кто не следует его указаниям.
Надежда на то, что Бог обратит внимание на мои просьбы, должна подкрепляться сознанием того, что и мне следует внимательно Его слушать, чтобы понять, что мне следует делать, а что, наоборот, немедленно прекратить.
Но, в отношениях с Богом, речь идет о чем-то гораздо большем, чем способность принимать некоторые указания. Вера — в библейском и церковном смысле этого слова — означает радикальный переворот. Этот переворот называется словом «покаяние», но тут стоит уточнить важную вещь.
В обычном языке «покаяться» значит просто признать какой-то свой поступок плохим, попросить за него прощения. Библейский смысл слова глубже, и это стоит пояснить на примере. До своего обращения ко Христу Савл был фарисеем, ненавидел и преследовал христиан — и, вполне вероятно, каялся в том, что делает это недостаточно усердно, или в каких-то еще проявлениях слабости. Так коммунист может каяться в том, что недостаточно усердно служил делу партии.
Но потом Савл встретил Христа — и в его жизни произошел радикальный переворот. Он покаялся в том, что раньше считал правильным. Он радикально пересмотрел самые основания своей жизни — кто он такой и зачем он живет.
Что значит быть православным
Конечно, мы должны каяться в конкретных греховных поступках, но, чтобы мы увидели, в чем мы заблудились, нам важно понимать, где же пролегает правильный путь. Иногда человек на призыв к покаянию отвечает (с недоумением и некоторой обидой), что он не понимает, в чем согрешил. Он вполне добропорядочный человек.
Но грех — это более глубокая проблема, чем отдельные плохие поступки. Само слово «грех» — «хамартия», которое употребляется в Новом Завете, буквально означает «промах мимо цели». У человеческой жизни есть цель — познать Бога и обрести в Нем жизнь вечную блаженную. Грех есть уклонение от этой цели. Поэтому покаяние — не просто признание отдельных плохих поступков, но радикальная переориентация всей жизни.
Покаяться — значит признать не себя, а Бога главным в своей жизни, и признать, что мы были неправы, когда считали иначе. Значит признать, что именно Бог (а не мы сами) имеет власть определять цели нашей жизни.
Это решение предполагает определенные интеллектуальные усилия — мы стремимся понять, Кто есть Бог и чего Он от нас хочет.
Конечно, мы не ошибемся, если скажем, что Ему угодно, чтобы мы были хорошими людьми и заботились друг о друге. Но это не все.
Мы призваны присоединиться к Церкви — потому что такова воля Христа, недвусмысленно выраженная в Евангелии. Как говорит Он сам, «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф.16:18).
Мы должны участвовать в Евхаристии по Его заповеди — «сие творите в Мое воспоминание» (Лк.22:19).
Пройти путь от смутного признания Православия чем-то «своим» к сознательной церковной вере может быть нелегко. Это потребует глубокого пересмотра всей своей жизни. Но это путь, ведущий в жизнь вечную — для которой Бог нас и создал.