Акафист Пресвятой Богородице

Акафисты нового и новейшего времени
Современное употребление акафистов
Из рассказа А.П. Чехова «Святою ночью»
Цитаты об акафисте
Ака́фист (греч. ἀκάθιστος, из ἀ- отриц. приставка «не» + καθίζω [кафи́зо] «садиться, сидеть»; гимн, при пении которого не сидят, «неседальная песнь») – особые хвалебные песнопения в честь Спасителя, Божией Матери или святых.
akafist – Акафист
Акафист Пресвятой Богородице
Акафист, или «неседальная песнь»,– поэтическое произведение, которое близко по своей форме к древнему кондаку и генетически связано с ним. Время написания и история происхождения акафиста из кондака туманны и по сию пору являются предметом научных споров. Первоначально Акафист был уникальным произведением, посвящённым Пресвятой Богородице и появился предположительно в VII веке.
Акафист возник как модифицированный вариант древнего кондака и, вероятно, сформировался в 3 этапа: сначала в VI веке появился кондак, состоявший из 24 строф, объединённых акростихом из полного греческого алфавита; этот кондак был посвящён Благовещению или, более вероятно, Рождеству Христову. (Есть предположение, что автором этого кондака мог быть преподобный Роман Сладкопевец.) Затем, скорее всего, в VII веке как выражение благодарности Богородице за победу в войне с персами в строфы кондака через одну были добавлены воззвания «Радуйся…» (по 12 в каждую нечётную строфу), которые также называются «хайретизмами» (или «хэретизмами» от греч. χαῖρε радуйся), после них всегда следует заключительное воззвание-рефрен: «Радуйся, Невесто Неневестная!» 12 хайретизмов организованы попарно, в каждой паре воззвания изобилуют созвучиями (на греческом языке) и смысловыми параллелями. В VIII веке к акафисту была присоединена начальная строфа-вступление «Взбранной Воеводе…» и акафист Богородице обрёл свою окончательную форму.
В древнерусской практике первоначально все строфы акафиста назывались «и́косами» (греч. οἶκος строфа), как и у греков; позднее (в XIII веке) краткие строфы были названы «кондаками», тогда как длинные сохранили название «икосы». В итоге стандартный акафист стал иметь 13 кондаков и 12 икосов, которые попеременно чередуются; при этом все икосы заканчиваются тем же припевом, что и первый вступительный кондак – «Радуйся, Невесто Неневестная!», а все остальные кондаки – припевом «Аллилуиа!».
Акафист Пресвятой Богородице в силу своей исторической значимости для отличия от других, позднейших акафистов иногда называют «великим Акафистом» или просто «Акафистом».
Литургическое употребление акафиста Пресвятой Богородице предписано нашим Типиконом в 5-ю субботу Великого поста на утрене (этот праздник называется «Похвала Богородицы»). Также у греков принято в течение первых 4-х седмиц на повечериях в пятницы петь этот акафист по частям.
Акафисты нового и новейшего времени
С течением времени благодаря своей красоте и литературной изощрённости Акафист Пресвятой Богородице начал вызывать подражания. Таким образом слово «акафист» стало названием особого жанра духовной окололитургической поэзии. Другие акафисты как подражание «великому Акафисту» стали появляться только с XIV века, однако до XIX века этот жанр не пользовался популярностью и потому было написано незначительное количество акафистов, из которых далеко не все сохранились. Начиная с 1840-х годов благодаря деятельности архиепископа Херсонского Иннокентия (Борисова) наблюдается всплеск акафистного творчества в России; во 2-й половине XIX–XX века были написаны акафисты всем чтимым иконам Божией Матери и всем более-менее известным святым. В конце XX века как следствие церковного возрождения в России составление акафистов получило новый импульс; в настоящее время разные авторы «пробуют свои силы» в написании акафистов, после эти акафисты рассматриваются Синодальной богослужебной комиссией. Одобренные и утвержденные Акафисты печатаются как отдельными книжицами, так и в сборниках – Акафистниках.
Многие из составленных в позднейшее время акафистов полюбились народу по причине их простоты и понятности, однако в богословском плане содержание многих акафистов существенно уступает другим церковным песнопениям (тем более современные акафисты не идут ни в какое сравнение с древними стихирами, кондаками и канонами). Архимандрит Киприан (Керн) даже выступает с резкой критикой современных акафистов: «…все бесконечное количество особенно в России распространившихся акафистов есть не что иное, как убогое и бессодержательное старание перефразировать классический Акафист. <…> Некоторые из них представляют [собой] просто перечисление географических и личных имен князей, святителей и преподобных с очень немногочисленными и малосодержательными похвалами или же, как в акафисте Страстям Христовым, просто униатским поклонением язвам, гвоздям и пр.»1.
Современное употребление акафистов
Все новые акафисты законного литургического употребления не имеют. Впрочем, в храмах есть традиция регулярно служить акафисты храмовому святому и в дни чтимых праздников; в Петербурге принято акафисты вставлять в чин вечерни, в большинстве епархий – в последование утрени вместо кафисм. Такая практика является искусственным нововведением. В частности, против пения акафиста на утрене решительно высказывался архимандрит Киприан (Керн): «…замена акафистом кафисм Псалтири, как это – увы! – часто делается, является просто насилием над уставом, литургической безграмотностью и эстетическим безвкусием»2.
Однако, принимая во внимание ту привязанность к акафистам, которая присутствует у духовенства и верующего народа, можно рекомендовать их для келейного чтения, а в храме – только пение при служении молебнов3, то есть вне богослужений суточного круга, где акафисты совершенно не предусмотрены Уставом. Пожалуй, такое употребление акафистов будет единственно правильным.
Примечания
Из рассказа А.П. Чехова «Святою ночью»
– А разве акафисты трудно писать? – спросил я.
– Большая трудность... – покрутил головой Иероним.
– Тут и мудростью и святостью ничего не поделаешь, ежели Бог дара не дал. Монахи, которые не понимающие, рассуждают, что для этого нужно только знать житие святого, которому пишешь, да с прочими акафистами соображаться. Но это, господин, неправильно. Оно, конечно, кто пишет акафист, тот должен знать житие до чрезвычайности, до последней самомалейшей точки. Ну и соображаться с прочими акафистами нужно, как где начать и о чем писать. К примеру сказать вам, первый кондак везде начинается с «возбранный» или «избранный»... Первый икос завсегда надо начинать с ангела. В акафисте к Иисусу Сладчайшему, ежели интересуетесь, он начинается так: «Ангелов Творче и Господи сил», в акафисте к Пресвятой Богородице: «Ангел предстатель с небесе послан бысть», к Николаю Чудотворцу: «Ангела образом, земнаго суща естеством» и прочее. Везде с ангела начинается. Конечно, без того нельзя, чтобы не соображаться, но главное ведь не в житии, не в соответствии с прочим, а в красоте и сладости. Нужно, чтоб всё было стройно, кратко и обстоятельно. Надо, чтоб в каждой строчечке была мягкость, ласковость и нежность, чтоб ни одного слова не было грубого, жесткого или несоответствующего. Так надо писать, чтоб молящийся сердцем радовался и плакал, а умом содрогался и в трепет приходил. В богородичном акафисте есть слова: «Радуйся, высото, неудобовосходимая человеческими помыслы; радуйся, глубино, неудобозримая и ангельскима очима!» В другом месте того же акафиста сказано: «Радуйся, древо светлоплодовитое, от него же питаются вернии; радуйся, древо благосеннолиственное, им же покрываются мнози!»
Иероним, словно испугавшись чего-то или застыдившись, закрыл ладонями лицо и покачал головой.
– Древо светлоплодовитое... древо благосеннолиственное... – пробормотал он.
– Найдет же такие слова! Даст же Господь такую способность! Для краткости много слов и мыслей пригонит в одно слово и как это у него всё выходит плавно и обстоятельно! «Светоподательна светильника сущим...» – сказано в акафисте к Иисусу Сладчайшему. Светоподательна! Слова такого нет ни в разговоре, ни в книгах, а ведь придумал же его, нашел в уме своем! Кроме плавности и велеречия, сударь, нужно еще, чтоб каждая строчечка изукрашена была всячески, чтоб тут и цветы были, и молния, и ветер, и солнце, и все предметы мира видимого. И всякое восклицание нужно так составить, чтоб оно было гладенько и для уха вольготней. «Радуйся, крине райскаго прозябения!» – сказано в акафисте Николаю Чудотворцу. Не сказано просто «крине райский», а «крине райскаго прозябения»! Так глаже и для уха сладко.
Цитаты об акафисте
«Внебогослужебное употребление акафистов для домашнего, келейного молитвенного правила, конечно, не может быть возбранено, хотя надо было бы пожелать, чтобы душа верующего и его эстетическое церковное чувство питалось больше чистой поэзией псалмов, стихир, или (о! если бы удалось восстановить) древних кондаков, чем убогих по содержанию акафистов, составленных часто лицами малоцерковными и богословски безграмотными. Но уже замена акафистом кафизм Псалтири, как это – увы! – часто делается, является просто насилием над уставом, литургической безграмотностью и эстетическим безвкусием».
архимандрит Киприан (Керн)