Рим.

 VI, 18–23
18. Братия, освободившись же от греха, вы стали рабами праведности.
19. Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые.
20. Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности.
21. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их – смерть.
22. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная.
23. Ибо возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем.
Обыкновенно когда видишь человека, тяжело болевшего, выздоровевшим, то поздравляешь его с исцелением от болезни и в ту же минуту желаешь ему полного здоровья на многие лета.
В этом же смысле мы сегодня слушали радостное поздравление от св. апостола Павла римским христианам с освобождением их от греха и с подчинением правде. И так как при каждом поздравлении бывают обыкновенно и благожелания, то и св. апостол, приветствуя христиан, увещевает их ценить полученные радости и дорожить благодатью и свободою от греха.
Он говорит римлянам:
(гл. VI, ст. 18) освободившись же от греха, вы стали рабами праведности. Освободиться от греха, православные, – это похоже на то, что снять оковы, выйти из тюрьмы, избавиться от тесноты, духоты, голода и других страданий. Сообразите, где источник греха, кто любит держать людей в беззакониях? Кто? – Это князь тьмы, сатана. И смотрите, как он завлекает человека в свои сети, в свои руки. Он действует на человека всякими средствами и чрез наши чувства: зрение, слух, обоняние, вкус, осязание; и прямо вторгается в нашу душу, и тревожит ее даже в самые священные ее минуты на самой сокрушенной молитве. Нет-нет да и впустит в ряд добрых молитвенных чувств из своего лагеря, как лазутчика, какой-нибудь помысл злой, бесовщину. И радуется он этому, как победе какой. Особенно он любит усиленно восставать против людей, отрешившихся от мира по собственным своим строгим обетам, или против живущих в мире, но например, желающих вести жизнь более благочестивую, как например, бывает среди нас в неделю, когда мы говеем. Как будто нарочно в эту-то неделю умножаются и усложняются и домашние тревоги, и столкновения; да и в церкви молитва не всегда бывает такою, какую желаешь – дьявол и в церкви окружает своими обольщениями.
И вообще, трудно с ним бороться. Человек и падает. А подпавши раз под его власть, человек с самого начала как будто ничего дурного не испытывает: живет, веселится, забавляется, грешит и один, и в сообществе. Жизнь ему, так сказать, улыбается, и в забытье человек прилагает беззаконие к беззаконию. Наступает время, когда приходится оглянуться на прошлую жизнь, осознать пустоту настоящей и предчувствовать будущую, по ту сторону гроба. О! Тогда страх велий объемлет душу. Мрачные образы сатанинские, вся безобразная нагота постыдных деяний представляются тогда без обольщения. И человек готов придти в отчаяние. Но есть в нас вера, около нас хранитель Ангел, который внушает человеку возвести очи свои к Распятому за нас на кресте Христу, искупившему весь мир. Чрез Него спаслись люди в древности, спасаемся мы, и Его заслугами будут прикрываться прегрешения будущих поколений, если они будут сохранять веру в Него и приносить покаяние.
Так и римляне, принявши веру во Христа и крестившись, действительно освободились от греха, от власти сатаны. Чрез полученное ими крещение им прощены беззакония. Они оправданы, чисты. Они, отказавшись от сатаны и всех дел его, освободившись от служения ему, сочетались со Христом и добровольно отдали себя в рабство праведности, т. е. в послушание вере Христовой, стали чадами Церкви христианской. Вот этому-то и радуется св. апостол.
Ст. 18. Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности. Римские христиане лишь только получили свободу от одной власти и сейчас же стали рабами другой. Последнему рабству их апостол сочувствует.
Да, христиане, рабство рабству рознь, и свобода свободе рознь. И то, и другое состояние бывает таким относительно и очень разнообразно, смотря по человеку. Иной рабством для себя считает такое положение, в котором другой согласился бы век жить. Или иной бывает рабом своих слабостей; иной, имея власть, является рабом своих подчиненных, их внушений и руководств. А иногда рабство бывает вожделеннее свободы широкой или, как говорят, полной самостоятельности. Например, человек, не умеющий владеть собою, не развивший в себе твердого, доброго характера, хотя и живущий не под опекою и при своих средствах, может ли считаться свободным, когда он только повинуется указаниям и приглашениям других и почти постоянно идет по одному греховному направлению, только удовлетворяя или приличию, или тщеславию, честолюбию или другим, главным в нем, страстям? Разве такой может считаться свободным, когда он только склонен в одну дурную сторону? Нет, он – раб греха, он – жертва чужой, недоброй силы. Свобода-то в том и должна состоять, что при известном греховном положении духа я вдруг начинаю воздерживаться от прежних давних грехов, во мне царствующих, отказываю своим прихотям и похотям и изменяюсь в жизни.
И как только человек начинает сдерживать себя, тотчас он чувствует в душе большую отраду, большую твердость и возвышенность над окружающими стеснениями и горестями житейскими. Вот это-то радостное, возвышенное состояние духа и есть знак свободы.
К сожалению, под свободой многие разумеют такую широкую разгульную жизнь, при которой никто «нраву нашему не препятствуй; что хочу, то и делаю». Образцом такой свободной жизни и взгляда на свободу служит евангельский богач, поощрявший свою душу к вольности: «душа, у тебя много благ», сокровищ и в сундуках, и в засеках, и в лавках, в товаре и деньгах, ешь, пей, веселись (Лк. XII, 19). Таких свободолюбцев много – и даже большая часть человечества. Хотя не все имеют достаточные средства для разгульной жизни, но большая часть любит потешить себя, свои чувства и свой нрав; а сами чрез то и в то же время находятся в крепостной зависимости от своей какой-либо одной слабости, страсти и с нею справиться не могут, и даже до поры до времени бороться не хотят. А бороться-то нужно, иначе человек делается подобным трости, легко наклоняемой слабым ветерком. Ввиду вышеизложенного, свободою можно и должно называть именно самоограничение, умение управлять собою, например одолевать в себе, в своей горячей природе, порывы гнева, вспыльчивости, или сладострастные влечения плоти, или желание нравиться лицом, одеждой и т. п. Для того, чтобы приучить себя к самоограничению, необходимое и первое средство есть постоянное строгое самонаблюдение. При этом человек действительно вырабатывает в себе характер, силу воли и умеет определять себя, не унижать себя гнусными делами, не возмущается бесчестными действиями других и исподволь возвышается над всякими нестроениями житейскими, перенося скорби без ропота на Промысл Божий, без особенных жалоб на людей.
Понятно при этом, что то самоограничение бывает особенно полезно и душе спасительно, которое происходит при свете здравого смысла и учения Христова. Без этих пособий и сил оно может обратиться в безумие, в исступление, в ожесточение и изуверство и отразиться дурно как на душе человека, ведущего борьбу с собою, так и на окружающих. Потому что иногда человек, строгий к себе по доброму чувству, при недостатке здравого понятия, доброго, разностороннего образования и, особенно, без любви к человечеству, может быть чрезвычайно строгим и к своим ближним, еще не подготовленным к предлагаемым лишениям и стеснениям. Вот здесь-то и имеет всю силу спасительную и охранительную упоминаемая св. апостолом правда, правая искренняя вера во Христа и правильное понимание Его учения.
Вы стали рабами праведности, т. е. вы стали сами добровольно рабами Христа, Который есть Вечная наша Правда (Иер. XXXIII, 16; Деян. III, 14; VII, 52), Солнце Правды (Мал. IV, 2), Свет миру (Ин. VIII, 12), Избавитель (Рим. XI, 26). Христос-то воскресший и вывел нас всех из темницы, из царства сатаны. Так кому же мы после этого должны повиноваться: сатане ли – старому, жестокому властелину; или милостивому Спасителю нашему? Ответ ясен. И св. апостол желает, чтобы римляне, добровольно подчинившиеся правде – Христу, и оставались верными Ему во всю жизнь. Такое подчинение есть самое отрадное, потому что при послушании воле Божией человек постоянно испытывает радость в своей душе, окрыляется, видит удовлетворение своим тревожным вопросам, чувствует свое счастье и знает, что за Богом молитва и добро не пропадет. Что же может быть лучше, как идти по прямому пути к блаженству при свете и помощи Христовой, при всех средствах ко спасению? Состояние христианина, послушного Христу, можно отчасти сравнить с положением прислуги, которая живет у добродетельных и справедливых господ. Господа дают ей приказания, поят, кормят, одевают и вообще, берегут; прислуге остается только слушаться и жить обеспеченною в тепле и довольстве. Такое положение прислуги лучше, чем если бы она жила и на просторе, на свободе, независимо, но в бедности, без средств к жизни, в холоде, сырой избе и без определенных занятий. Так значит: иногда бывает лучше поработить себя другому, чем жить самостоятельно. И действительно, многим, весьма многим частенько лучше, легче и приятнее бывает в жизни повиноваться, чем повелевать. И меньше ответственности тогда, меньше забот; а при управлении всем не угодишь. Так лучше быть в подначалии у лица добродетельного, сильного, чем на свободе без защиты, среди множества постоянных врагов и соблазнов.
Какое же состояние может быть лучше и выше, как не состояние постоянного послушания Господу Богу? Господь Всемогущий и Премилосердный знает Своих, не оставляет и не оставит их, хотя и посылает для пользы нашей и скорби.
В этом убеждении св. апостол Павел и напоминает римлянам быть постоянно послушными Христу, Его Божественному закону; напоминает, не повелевая, но усовещевая их быть в послушании у Господа; и так относился он к христианам, уважая их добрую волю, самостоятельное принятие ими веры и данное ими при крещении обязательство. «Давши слово – держись, а не давши – крепись», – говорит пословица. Взялся быть христианином – исполняй Христово учение добросовестно. Не служи двум господам: и Богу – и маммоне, и греху – и правде. Св. апостол, со своей стороны, желает, чтобы новопросвещенные христиане на первый раз настолько были послушны Христу, новому своему Владыке, насколько они были преданы старому тирану – виновнику греха и пагубного рабства в мире.
Ст. 19. Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Это значит вот что. Апостол как бы так сказал: в новом вашем положении и звании чего и сколько пожелать вам? Чрезмерного желать? Нельзя. На более трудное поприще христианского подвижничества указывать вам не благовременно. Вы еще внове в Христовой Церкви, слабы, как младенцы, а поэтому нуждаетесь не в твердой пище, а в молоке.
Ст. 19. Поэтому я и желаю вам: как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, когда вы были язычниками или евреями, особенно в таком городе, как Рим, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые. Какие же дела совершались членами их до христианства?
Ст. 20. Когда они были рабами греха, тогда они были свободны от праведности, т. е. знать не хотели ни голоса совести, ни честных дел, ни честных и добродетельных людей.
Ст. 21. Какой же плод они имели тогда? Тогда они содевали такие дела, каких ныне им самим стыдно, потому что конец их (этих дел) – смерть.
Ноги их были скоры и неутомимы в посещении гуляний, цирков, конских бегов, театров, в присутствии на гладиаторских боях и в посещении других языческих недобрых мест. Рукам давали волю, били ими рабов беспощадно, писали пасквили, сплетни, брали взятки, похищали чужое. Зрение устремлялось на предметы чарующие и услаждалось, например, в театрах обольстительными представлениями и картинами жизни воображаемой или живыми красотами мира действительного, и, обольщаясь, доводило человека до грубых пороков, о которых срамно есть и глаголати, и о которых тяжело было вспоминать самим римским жителям-христианам. Не забудьте, что Рим был и назывался у самих римских историков в то время «стоком всяких нечистот». И святый апостол в кратких, но сильных словах изобразил прошлую жизнь римских христиан до обращения их ко Христу. Он говорит им же самим несколько раньше, что они были исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, они были злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям…непримиримы, немилостивы (Рим. I, 29–31). Но в христианах этого не должно быть.
Ст. 22. Но ныне, убеждает апостол, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная. Т. е. сделавшись христианином, сочетавшись со Христом, не отпадай от Него, не изменяй Ему, не слушайся сатаны. Послушание Богу развивает в человеке благочестивое настроение, святость, которую ожидает вечноблаженная жизнь. Общение же с сатаною и с обществом дурных товарищей до добра не доведет.
Ст. 23. Ибо возмездие за грех – смерть, да еще какая? Духовная и вечная, т. е. вечное отлучение души нашей от Бога – Источника Света и Жизни, вечное пребывание во тьме кромешной, в обществе с нечистыми духами, которые иногда при нашей жизни на земле представляли грех в самом приятном, хорошем виде и совесть грешника держали как бы в чаду, в тумане, безгласной, бессильной против них самих. Оттого-то люди предавали и предают члены свои все больше и больше в рабство нечистоте, и к беззаконию прилагали новые беззакония. Так было прежде, так бывает и теперь. Но не так должно быть. Мы, христиане, подобно римлянам, при святом крещении тоже отрекались от сатаны и всех дел его, и всего служения ему и сочетались со Христом.
Предадим же себя, посвятим наши члены телесные и наши способности и силы духовные на служение праведности, на дела святые.
Тело есть орудие, проводник действий духа, зато и оно будет участвовать своеобразно в наградах или мучениях неземных. Настроим и воспитаем все наши действия и движения так, чтобы наши путешествия, ходьба имели цель добрую, назидательную, чтобы наши ноги не знали пути на совет нечестивых (Пс. I, 1); руки наши простирались бы на молитву и поддержку слабых, бедных, на благотворения, и простирались бы по преимуществу чаще для подаяния милостыни, а не на удары ближнему, не на принятие взяток или письменное составление кляуз, клеветы и сплетен; язык наш – небольшой член, а большую силу имеющий (Иак. III, 5), пусть он служит орудием к назиданию и просвещению ближнего (Еф. IV, 29), к прославлению Бога и во спасение наше, а не на клевету, насмешки, ябеды, богохульства, кощунство или так распространенное у нас, русских, срамословие и брань. Не подставляйте ушей ваших к разговору о чужих слабостях или к срамным рассказам и не услаждайтесь, слыша о падении других – каждый своему Господу стоит… или падает (Рим. XIV, 4). А внимай ушами твоими учению и обличению тебя самого. Все это в жизни для духа полезнее, чем наушничество, подслушиванье чужих тайн или сплетен о чужих недостатках, неудачах и грехах. Когда слышишь богохульство или кощунство, удаляйся от таких дерзких говорунов. Зрение, чрез которое, кажется, чаще всего грешим, да послужит нам для созерцания красот природы и для восторга от мудрости, благости и всемогущества Творца природы. Да будет оно скромно и осторожно, и почаще, особенно при встрече с лицами другого пола, поникнуто долу. Лишний взгляд порождает лишнюю, иногда очень греховную, мысль. Будем лучше рассматривать и изучать нужды окружающих нас и устранять бедность.
Но главным образом, способности и силы нашего духа мы должны так воспитывать и развивать, чтобы слово Бога, святость дела вызывали в нас быструю, радостную готовность к выполнению воли Божией при первом представившемся случае, чтобы наш ум и наше сердце тотчас откликались на первое впечатление добра, нуждающегося в продолжении и поддержке его, а воля наша поставила бы себе задачею быть всегда доброю, полезною всякому во всем добром. Тогда, в таком послушании Солнцу правды, Христу Богу нашему, для нашего духа и будет истинная радость, истинная свобода от всего гнетущего и полный простор, полет к удовлетворению высших наших потребностей. Тогда христианин вместе с апостолом Павлом сможет сказать, что ему праведная жизнь здесь, служение Христу – радость, милость Божия, дар Божий, а смерть телесная есть приобретение (Флп. I, 21), потому что за нею ждет благочестного христианина жизнь вечная, блаженная по милости и крестным заслугам Господа нашего Иисуса Христа и по благодати Духа Святого, всегда содействующего нам в добре.
Будем, православные, постоянно помнить, что возмездие за грехи – смерть, а послушание Богу порождает святость и дает жизнь вечную (Рим. VI, 22–23).
..............
(Матф. 8:5–13).
"Ищите прежде всего Царствия Небесного и правды его». Эти слова Евангелия унесли мы в сердцах наших в прошлое воскресенье. Мы их приняли, как призыв к труду над собой. В то же воскресенье, Сам Господь указал нам, как положить начало этому труду, в чем оно. Если совесть твоя, ум твой будет чист – то и на душе будет светло и радостно, все существо твое светло будет. «Царство Божие внутри вас», – говорит Господь, и достигаем его мы строгостью к себе и трудом над собой. Это – первая ступень, ведущая нас к радости усыновления Богу. А затем – прилагай усилие к тому, чтобы быть, Господу содействующу, исполнителем заповедей Божиих так, чтобы твоя воля слилась постепенно с волей Божией. Воля Божия о человеке выражена в заповедях Божиих, из коих первая: «возлюби Господа Бога твоего всем существом твоим», и вторая: «возлюби ближнего твоего, как самого себя».
В сегодняшнем Евангелии дается нам живой пример такой любви в лице язычника, римского воина-сотника. Римлянин сотник, по своему положению, являлся не только господином, но и хозяином над каждым иудеем. Но смотрите, из любви к слуге-иудею он сам становится рабом! От любви к слуге-иудею из сердца язычника-сотника излучается глубочайшее смирение. Кто для него Христос? Для римлянина-язычника Христос лишь подвластный ему еврей; он не знает Христа, как Мессию, он лишь слышит о Нем, как о замечательном Человеке; он может приказать Христу придти, может послать за Ним своих подчиненных. Но нет, он сам идет ко Христу, идет просить за кого? За родного? Нет, за слугу еврея. Сотник, римский гражданин-офицер, просит у Иудея, каким был для него Христос, просит милости.
«Господи, слуга мой лежит дома... жестоко страждет»... – сколько сострадания в этих словах, сколько любви к страдающему рабу! И эту любовь принес сотник-язычник Христу. Любовь и смирение, свет и теплота сердечная – это зачатки Царства Божия в сердце сотника-язычника.
Просто отвечает сотнику Господь: «Я приду и исцелю его». И вот тут еще глубже раскрывается сердце сотника. Он восклицает: «Я не достоин, чтобы Ты, Праведник, вошел в дом мой! Я – недостоин!» Сотник признает себя грешником и говорит Христу: «Ты скажи только слово и выздоровеет слуга мой».
Любовь – смирение – вера. Они неразрывны, неотделимы: одно из другого вытекает, одно другое питает. Сотник-язычник выявил веру, о которой Господь сказал: «И в Израиле не нашел Я такой веры; а ты, сотник, иди: как уверовал, да будет тебе». И выздоровел слуга его в тот час. Это было наградой сотнику за его любовь, смирение и веру.
Православный русский человек! Вся история твоего Отечества свидетельствует о том, что не чужды и тебе эти дивные качества души. Никогда не делал ты различия между эллином и иудеем, всегда ты являл себя милосердным самарянином в отношении каждого иноплеменника, и в отделенном от тебя иноплеменнике страждущем ты видел брата. Да принесут эти качества и твоей души радость исцеления Отечества твоего, России, от марксо-ленинского беснования, превратившего наш Священный Кремль в рассадник мировой чумы. Сие буди, буди! Аминь. (Сказано это во времена господства коммунизма).
...................
«Мнози от восток и запад приидут и возлягут со Авраамом и Исааком и Иаковом во Царствии Небеснем» (Мф. 8, 11).
Эти слова исполнились, братие, на нас и на других народах, которые вместо Израиля унаследовали Царствие Христово. Нам вверено неисследимое богатство, какое заключается в открывшейся чрез Христа, Спасителя нашего, новой жизни и в соединенной с нею непрестанной радости о Дусе Святе.
И, действительно, как видоизменилось лице земли Русской с тех пор, как осветил ее свет Христов и горы Киевские осияла благодать Духа Святаго! Тотчас явились духовные вертограды, рассадники высшего духовного совершенства, монастыри, основанные великими подвижниками преподобными Антонием, Феодосием и их учениками; из монастырей же духовно-благодатная жизнь преизобильно изливалась на всех, искавших духовного совершенства, и перевоспитывала людей, живущих в мире. И вот уже более 900 лет прошло с тех пор, но жизнь эта в тихих обителях монашеских не оскудевает, назидая всех, кто, будучи объят суетою и заботами мира сего, не может устремиться ко Христу всем сердцем и всеми мыслями своими. Израиль же, отвергшийся Христа, не только лишил себя блаженства жизни в общении со Христом, но и подчинил себя новому рабству вместо прежнего ассирийского и вавилонского: он находится в угнетении и презрении у всех народов и, желая господствовать над ними путем приобретения серебра и золота, лишь еще более сковывает дух свой крепчайшими всех прочих цепей узами страстей. Так исполнились слова Христовы, сказанные относительно Израиля по поводу обнаружения твердой веры римского сотника-язычника219 (Мф. 8, 5–10)..
Блаженны мы, братие, изведенные из этой духовной темницы Христом, Спасителем нашим, на свободу и вступившие в «лето Господне, благоприятное» (Лк. 4, 18–19) для спасения. Непрестанно должны мы благодарить Бога за неизреченный дар Его благодать, данную во Христе Иисусе, и жизнь вечную, которой еще на земле делаемся причастниками! Но, унаследовав это богатое и славное достояние от Израиля, храним ли мы его тщательно, чтобы оказаться делателями благими, которые отдают плоды виноградника Христова «во времена свои» (Мф. 21, 41)? Остаемся ли мы «среди строптивого и развращенного рода» человеческого «неукоризненными и чистыми», сияя в нем, «как светила в мире» (Флп. 2, 15)? Не только миряне, у которых нередко вера Христова прикасается как бы только к поверхности души, даже мы, иноки, призванные всегда «мертвость Господа Иисуса Христа носить в теле нашем», чтобы «открылась и жизнь Его в смертной плоти нашей» (2Кор. 4, 10–11), носим ли достойно звание свое, чтобы быть «семенем святым», стоянием нового Израиля, то есть Церкви Христовой (Ис. 6, 13)? Не посещает ли и нас нередко охлаждение ревности духовной, невнимание к явлениям благодати, действующей в душе, утрата духа молитвы, вводящей в непосредственное общение с Богом? «Аще же соль обуяет, чим осолится» (Мф. 5, 13)? Если в наших тихих обителях начнет веять тлетворное дыхание страстей, где будет находить источник уврачевания от них мир?
Посему, возлюбленные братие, всякий раз, замечая падение свое, будем всегда воспроизводить в памяти своей слова Господа, сказанные Ангелу, то есть епископу церкви Ефесской: «Помяни убо, откуду спал еси, и покайся, и первая дела сотвори: аще же ни, гряду тебе скоро и двигну светильник твой от места своего, аще не покаешися» (Откр. 2, 5). Впрочем, вспоминая эти слова, не будем приходить в уныние при мысли о своих немощах и многих падениях, ибо Христос Спаситель наш, в начале подвига нашего восприявший заблудшее овча на рамена свои, оставит ли когда нас, со смиренным покаянием прибегающих к Нему? Нет, он всегда для обращающегося блудного сына уготовит тельца упитанного, устроит вечерю тайную в душе его и даст душе простой и смиренной снова радоваться и веселиться о Господе. И так приготовивши нас еще в здешней жизни, ведет нас Милосердый Отец в небесный чертог Свой, дабы «возлечь нам с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царствии Небесном» (Мф. 8, 11). Аминь.
................
Плоть и дух
Знаю, что многие из вас дома читают Св. Писание, знаю также и то, что читаете вы главным образом Евангелие, а послания апостолов и Деяния апостольские мало читаете.
Почему мало читаете? Потому что, во-первых, не знаете того, как много высокой мудрости содержится в этих посланиях, считаете их второстепенными по сравнению с Евангелием.
Это первая причина.
А вторая причина та, что послания апостола Павла, которых больше всего среди посланий апостольских, написаны очень трудным языком. Мысль его течет весьма своеобразно, не так, как обычно мыслят люди.
Даже апостол Петр сказал в одном из своих посланий, что есть в посланиях Павловых нечто неудобо-вразумительное.
Это верно, ибо многие места посланий св. апостола Павла очень трудно понимать.
Без помощи, без руководства не сумеете понять их.
Сегодня разъясню вам одно весьма важное место в послании апостола Павла Римлянам:
«...не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Римл. 7, 15).
«Добро, которого хочу, не делаю, а зло, которого не хочу, делаю» (Римл. 7, 19).
«Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти!» (Римл. 5, 24).
Бедные мы все с вами!
Кто избавит нас от нашего тела смерти?
И в другом послании, в послании Галатам св. Павел говорит приблизительно то же: «Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти. ибо плоть желает противного духу, а дух противного плоти. они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал. 5, 16–17).
Вот в этом все дело, дело в том, что дух наш противится плоти, а плоть противится духу.
Дух наш стремится вознести сердца наши горе, к престолу Всевышнего. Дух наш стремится к тому, чтобы прониклись мы стремлениями высшего порядка: не низменными страстями, а самыми высокими, самыми глубокими стремлениями духовными.
Стремлениями высшего порядка были проникнуты все святые; они покоряли плоть свою духу, они жили не культурой тела, а культурой духа: плоть была у них в пренебрежении, дух был для них всем.
Они жили только духом, они были людьми духовными, а не людьми душевными, как большинство людей.
Что значит люди душевные? Этим словом обозначаются люди, которых все желания, все стремления, все цели жизни направлены всегда к одному: к тому, чтобы в эту короткую жизнь испытать как можно больше наслаждений.
Не хотят они ничего того, что препятствует наслаждению. С ненасытностью ищут наслаждений.
А каких? Только наслаждений низшего порядка, наслаждений плоти.
Им чужды стремления к высочайшему блаженству, которое дает стремление духа нашего к Богу.
Бога они знать не хотят, они живут без Него, они живут тем, к чему стремится их внешний, их душевный человек.
Что значит слово душевный? Душу имеют не только люди, душу имеют и животные.
Душа – это совокупность всех наших впечатлений, всех восприятий внешних.
Душу составляют наши мысли, желания, стремления.
Все это есть и у животных: и они воспринимают все то, что и люди воспринимают извне. И у них есть стремления, желания.
Если человек живет главным образом этими стремлениями, этими желаниями, а не стремлениями высшего порядка, то заслуживает название человека душевного.
Есть несчастные люди, стоящие на весьма низкой ступени духовного развития, немногим превосходят они животных; подобно животным, они стремятся только к удовлетворению требований своей плоти.
Животные высших стремлений не имеют, не имеют духа, который дан нам, людям, и которым входим мы в общение с Самим Богом в молитве нашей.
Так вот, плоть противится духу, а дух противится плоти. Они противятся друг другу, и жизнь наша состоит в постоянной борьбе между стремлениями духа и влечениями плоти.
Эту борьбу переживали и такие великие святые как апостол Павел. Эту борьбу переживали и все святые, и борьба эта была для многих чрезвычайно тяжкой и жестокой.
Поэтому говорит апостол Павел: «Не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю».
Ведь он ненавидел все то, чего требует плоть, ненавидел все страсти, все похоти. Но и он боролся со страстями и похотями. Стремился он делать все доброе, но часто не мог этого: перевешивали страсти плоти, он не мог делать, что хотел, а делал то, что ненавидел.
«Добро, которого хочу, не делаю, а зло, которого не хочу, делаю».
Что же сказать о нас, бесконечно далеких от святости Павловой?! Ведь мы постоянно в борьбе с похотями и страстями, нас постоянно одолевают они.
Что же это такое: почему так легко делать зло и так трудно делать добро? Почему так легко поборает нас плоть наша?
Делать зло гораздо легче, чем делать добро; соблюдать пост гораздо труднее, чем ненасытно и неудержимо насыщать свое чрево, соблюдать целомудрие неизмеримо труднее, чем предаваться блуду. И так во всем: такое противоречие существует между велениями тела, с одной стороны, и велениями духа, с другой.
Служащих плоти бесчисленно много, потому что служение плоти, исполнение ее велений и похотей доставляет немедленное наслаждение.
А ту радость, которую получают служащие только добру, ту радость, которую получают исполняющие закон Христов, получают люди не сразу, не так очевидно, не так явно, не так непосредственно, как вознаграждается служение похотям.
Тот глубокий душевный мир, та близость к Богу, которая бывает наградой делателям добра, вовсе не сразу, не непосредственно следует за деланием добра.
Это радость о Духе Святом, это тот мир, который получаем только тогда, когда деланием добра исполнена вся наша жизнь.
Итак, весьма легко исполнять веления плоти, удовлетворять похотям и страстям ее, непосредственно за исполнением этих греховных побуждений и влечений получаем мы наслаждение.
Неизмеримо труднее исполнять веления духа, чем хотения плоти, и это служение духу должно продолжаться долгие-долгие годы, прежде чем ощутим величайший плод духа – радость и спокойствие совести.
Вот видите, именно об этом говорит апостол Павел в послании к Римлянам: «И не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности» (Римл. 6, 13).
О членах тела своего говорит он, и не напрасно говорит, ибо во всех членах живут страсти.
Представьте себя Богу, как воскресших из мертвых.
Надо сперва воскреснуть из мертвых, и умереть греху, надо сораспяться Христу. Надо, чтобы для нас мир был распят, как для апостола Павла.
И только тогда, когда представим себя Богу как воскресших из мертвых, только тогда сумеем члены свои представить Богу, а не диаволу, тогда будем работать добру, а не злу.
Ибо знаете вы, что те же члены наши могут служить и добру и злу; знаете, что руки наши могут быть воздеты к Богу в чистой и святой молитве; могут руки наши подавать милостыню, заботиться о несчастных, обездоленных, нищих. Но могут быть протянуты и к воровству, и к блуду, и даже к убийству.
Ноги могут быть направлены на путь добра, ноги могут нас вести туда, где надо нам помочь несчастным, но могут вести и на убийство и воровство.
Глаза и слух могут быть направлены к тому, чтобы видеть и слышать все доброе, но они же могут быть использованы на то, чтобы с наслаждением воспринимать сладострастное, нечистое.
Итак, видите, что можно направить свои члены на служение добру и на служение злу.
Итак, проникнемся стремлением к тому, чтобы служить не плоти, а духу.
Исполним то, что повелевает нам святой апостол Петр: «Возлюбленные! Прошу вас, как пришельцев и странников, – ибо мы все пришельцы и странники на земле, – «удаляться от плотских похотей, восстающих на душу, и провождать добродетельную жизнь между язычниками, – между всеми неверными; – дабы они за то, за что злословят вас, как злодеев, – а вас злословят многие, – увидя добрые дела ваши, прославили Бога в день посещения» (1Петра 2, 11–12).
И чтобы все вы, стремясь служить не плоти, а духу, стали светом для людей, живущих во тьме.
Вот это наша цель.
Итак, будем все служить духу, а не плоти, будем все хотя бы самыми малыми светочами Божьими, ибо все можем светить людям, живущим во тьме, светом наших сердец.
Аминь.