След в истории.

Часть 1.
Вместо предисловия стихи Расула Гамзатова.
Англичане усердно чалму на него намотали,
И старательно турки окрасили бороду хной,
И Коран ему дали, а главное, саблю из стали:
«Вот вам, горцы, имам - он наместник Аллаха земной!»
И сперва эта сабля сынов Дагестана косила:
Горец, мол, непослушен и пред Шамилем виноват!
А потом занеслась она над сыновьями России:
Мол, рубите неверных, Шамиль объявил газават!
Что ж она принесла, правоверная сабля имама,
Что она охраняла и что берегла, для кого?
Разоренье и страх - для аулов, укрытых дымами.
Для бандитов - раздолье. Для «праведных мулл» - плутовство.
Что она охраняла? Ярмо непосильного гнета.
Черный занавес лжи, униженье, и голод, и страх.
Для посевов - пожары. Бесправье и тьму - для народа.
Для змеиных притонов - гнездовья в чеченских лесах.
Для убитых - могилы. Для раненых - смертные муки.
Для младенцев - сиротство. Для вдов - нескончаемый стон.
Для имама - то золото, что не вмещалось во вьюки
На семнадцати муллах, да славу, да семь его жен.
Что она охраняла, кровавая сабля имама?
Наши горы от пушкинских светлых и сладостных муз,
От единственной дружбы, что после, взойдя над веками,
Создала для народов счастливый и братский союз.
Что она охраняла? Имама чиновное право
Продавать толстосумам отчизну и оптом и врозь
И сынов Дагестана налево швырять и направо,
Под ободья английских, турецких, арабских колес.
А имам был готов, поднимаясь и в званье и в чине,
Кровь сынов Дагестана с землею смешать пополам...
Но объезженный конь захромал на гунибской вершине,
И на сердце, на слабость стал сетовать старый имам.
Не за старость, однако, имаму прощенье досталось,
Не из жалости царь вместо крепкой петли и огня
Повелел обеспечить для пленника сытую старость
И откармливать стал его, как перед скачкой коня.
Он, России сынов порубивший на взгорьях немало,
К травоядству приведший сынов Дагестана в те дни,
Он, предатель, носивший меж горцами званье имама
Был тому, кто в России царем назывался, сродни
Были руки обоих багровы от крови народной.
Горе сеяли оба, - и в том их сказалось родство:
«Будь, Шамиль дорогой, как душе твоей будет угодно,
Званым братом и гостем желанным двора моего!»
Так закончил имам двадцатипятилетье обмана,
Издыхать он и то не вернулся уже в Дагестан:
Труп чеченского волка, ингушского змея - имама,
Англичане зарыли в песчаный арабский курган.
Но цела еще сабля. Когда, словно эхо «Авроры»,
Раскатился в горах наступленья великого гул,
С этой саблей кровавой в мои посветлевшие горы
Снова сунулся Лондон, явился, как прежде, Стамбул...
Нацепил её, пузо свое опоясав ремнями,
Крупный барановод, чтобы снова позвать в газават,
Но народ стал мудрее - конец самозванным имамам!
Знают горцы, что русский народ - и учитель и брат.
С коммунарами русскими шли партизаны нагорий,
Знамя счастья и дружбы они на Гуниб принесли,
Газаватчики точат и ныне, себе же на, горе,
Саблю ржавую ту за пределами нашей земли.
Но с великою дружбой счастливое время настало,
Тот, кто саблю поднимет на нашу семью, будет бит!
Так теперь говорят сыновья моего Дагестана.
Так вся наша Россия на всех языках говорит!
Расул Гамзатов 1951 год.
Для начала вкратце остановимся на этом стихотворении и порассуждаем о его содержании, об авторе с точки зрения просто порядочного человека. Не пишу о требованиях предьявляемых нам исламом по отношению к своему брату мусульманину, ведь и чеченцы и ингуши, равно как и аварец Р. Гамзатов являлись и являются ими. Беда каждого из нас должна была быть общей, но в данном случае общностью, сопереживанием и не пахло. Было ликование от очередного захвата чужих территорий и имущества.
Исходя из выше сказанного, хочется спросить у аварцев тех лет, сверстников поэта, как много их выступило в защиту имама, осуждая опус Расула? Я уже не говорю, сколько выступило в защиту чеченцев, ингушей. Такого великодушия мы ни от кого не ожидаем и очень мало ее знавали. Мы все внешне, по форме, очень ревностные мусульмане, а вот каковы мы изнутри, знает каждый сам. И то число благородных людей, что осудили молодого поэта (если таковые были) говорит, насколько мы религиозны, как знаем ислам и свои обязанности.
Зрелость любой нации определяется ее благородством по отношению к другим людям, по тому, как каждый ее представитель ведет себя в обществе. Определяется и тем, как сам народ, влияет на заблудших из своей среды: ставит ли он сам на место своего человека или ждет, пока этим займутся другие. От поведения каждого из нас, зависит, какое мнение у людей сложится о нашем народе. Может случиться, что кроме меня, других чеченцев при своей жизни человек не встретит, и мое необдуманное поведение вызовет негатив у общающихся со мной. Я буду в ответе за то, что в неприглядном свете показал свой народ. Это обязан помнить каждый, кто общается с людьми, кто сталкивается с другими.
Впервые прочитав стихотворение я, и полагаю почти каждый чеченец, возмутился тем, что Расул ругает героя, известного во всем мире, как духовного лидера борьбы горцев за свою свободу. Будучи подростками, живя вдали от родины, никогда не видевшие родной земли, молодые чеченцы воспитывались на рассказах старших о Дегьаста (земле отцов). Кстати, для желающих провести исследовательскую работу, в основе чеченского слове Дегьаста (Фаттерланд) найдете много интересного, включая нынешнее название - Дагестан.
Любовь старших к родине передавалась нам, и мы жили, читая и перечитывая каждую строчку, где обозначалось слово Кавказ. Мы ходили на все сеансы фильмов «Арши мал алан», «Кубанские казаки» и даже те, где эпизодом показывали горцев или казаков в национальных костюмах народов Кавказа. Нашим сверстникам русским, украинцам, киргизам, казахам, немцам, мы говорили, что на них одета наша национальная, кавказская одежда и искренне считали, что все народы этого чудесного края, есть друг другу братья. Так мы воспитывались с малых лет, таковыми мы росли. Не утверждаю, что это было в каждой семье, мы тоже разные, но утверждаю - таких было много.
Интернационализм закладывался в каждом чеченце с самого раннего возраста, точно так же как закладывалась идея единства и братства чеченцев и всех кавказских народов. При этом наши родители всегда подчеркивали, что взаимопомошь должна быть только в справедливых делах. С момента как себя помню, я зарубил в памяти наказ отца никогда не быть зачинщиком ссоры и не провоцировать на это никого. Даже сегодня, на закате своих лет, помню слова отца и передаю их словно эстафету детям и внукам. Они были следующие: - «Если по твоей вине случиться с кем-либо из ребят потасовка, то будешь строго наказан. Если это случиться не по твоей вине, и ты не дашь достойный отпор или проявишь слабость, тоже будешь наказан».
Ислам учит нас тому, чтобы мы выступали против несправедливости: если не делом, не словом, то на крайний случай - осудив в душе. Интересно, хотя бы в душе осудили рвущегося к славе молодого поэта, отцы и деды тех, кто сегодня рьяно стоит на защите имама? Складывается впечатление, что аварцам нет разницы, какую ересь несет человек из их среды, они его защищают только по тому, что он из их народа.
Как бы мы не старались вникнуть и понять божественное предназначение каждого создания и каждого этноса на земле, мы никогда не узнаем этого в полной мере. Казалось бы, все народы Кавказа имеют общие традиции, обычаи. Однако только чеченцев воспитывают в духе, когда семья и род отвечает за провинности человека из их среды. Именно они сами обязаны первыми предьявить требования к такому и обуздать его. И если они не в состоянии этого сделать, то обязаны всенародно отречься от него. В таком случае человек становиться без роду, без племени. Он переходит в руки народных избранников, которые решают, как с ним поступить дальше. В таком подходе заключена великая мудрость чечецев. Отдавая первенство семье и роду, они избегают межродовой вражды. При отказе от человека, не подчиняющегося их требованиям, семья и род снимают с себя отвественность за него и далее не имеют право обьявлять кровную месть.
Понимаю, что между чеченцами в прошлом и сегодня много различий – годы и среда вносит свои коррективы. Но даже при этом отмечу, что малая часть из нас отошла от отцовских традиций. Мы порой слишком критичны к своим и молчаливое принятие кем - либо правил чиновника при власти, ради того чтобы не навредить детям и внукам, очень резко осуждаем. Есть вопросы принципиальные, с которыми нельзя соглашаться и есть вопросы не принципиальные, на которые можно закрыть глаза. Глупо вступать в единоборство с ветряными мельницами. Мы отличались умением приспособиться к окружающему миру, при этом сохраняя честь и достоинство. Нас никто не мог обвинить в том, что наши слова расходятся с делом. Мы всегда находились в центре событий, участвуя в жизни коллектива, общества, даже бывая в единственном числе.
В советские годы представители нашей республики договорились со студией Грузия – фильм о постановке художественного фильма о Герое Советского Союза Ханпаше Нурадилове. Если мне не изменяет память, снимать фильм в Грозный приехал знаменитый режиссер, народный артист СССР, лауреат Ленинской премии, Резо Давидович Чхеидзе. Он долго жил в гостинице «Чайка» и к нему, узнав о подготовке к сьемкам, приходили простые чеченцы и предлагали свою помошь и поддержку, вплоть до домашней еды. Это было проявлением уважения к талантливому человеку, как за его прошлые фильмы, так и за согласие Резо Давидовича снять фильм о чеченце. Мало кто сомневался в успехе фильма, в его качестве, ибо человек создавший шедевр «Отец солдата» и много других фильмов, не снял бы рядовую картину. По разным причинам сьемки застопорились. Покидая Грозный, Р. Чхеидзе сказал: - «У всех кавказцев одни обычаи и традиции, но более всех их сегодня соблюдают чеченцы». Такой отзыв от представителя хлебосольного грузинского народа, умеющего достойно принимать гостей, много значит и это высокая оценка.
В годы кавказской войны, в связи со сложившейся тяжелой военной ситуацией и критическим сокращением населения Дагестана и особенно Чечни, Шамиль практиковал совместные браки между нашими народами. Из наиболее известных лиц можно назвать жену Хаджи Мурата, Сану, жительницу чеченского селения Гехи. Их правнуки и праправнуки и ныне проживают в России, трудятся на благо своей страны, в отличие от отпрысков дворянина Шамиля, отказавшихся от своей веры, ставших разжигателями межнациональной розни, пособниками уничтожения мусульман. Читающие и пытливые будут знать, о чем я пишу.
С аварцами, даргинцами, а еще больше с кумыками, у чеченцев совместные браки совершались часто, и эта практика не давала негативных результатов. Но так было не всегда и не со всеми из людей Дагестана. Ху из ху, стало известно, когда в дом чеченцев пришла беда. Отдельные люди от совместных браков, в благополучное время утверждавшие, что они чеченцы, вспомнили, что в них аварская, тавлинская кровь и из кожи вон лезли, желая доказать, что они не относятся к «дикому племени чеченцев». Мы и их простили - чеченцы не злопамятны, они великодушны. Никчемные люди, кроме жалости, не заслуживают ничего другого.
В связи с изложенным приходит на ум - все ли из чеченоговорящих в те годы показали свое истинное лицо? Может более «ценная часть» техушников оставлена для разложения чеченского общества изнутри. Так думаешь по причине того, что очень долго наши ученые мужи запрягают лошадей, не давая достойного ответа клеветникам из Дагестана. Молчание, не всегда золото. А если вас постоянно обливают грязью ваши же коллеги, то следует проявить, хотя бы видимость противодействия и время от времени убирать налипшую грязь.
Дело каждого верить или нет, но в большинстве чеченских семей, никогда дурно не отзывались, ни об одном народе мира. Даже рассказывая о нашем изгнании с родных мест, родители говорили, что это произошло по вине конкретных людей – Сталина, Берии, но не какой - либо нации. Те, кого постигла та же участь, что и нас, всегда были для чеченцев родными и близкими. Будучи самым многочисленным из всех высланных народов, чеченцы покровительствовали каждому из них, поддерживали братские отношения и тогда и сейчас. Мы никогда не забудем проявленные по отношению к нам заботу и теплые чувства казахского и киргизского народов. Наше уважение к ним будет пердаватьсям от отцов к детям и пока стоит этот мир, пока живы чеченцы, мы будем помнить вас, дорогие братья.
Одним словом, на фоне интернационального воспитания, слова Расула Гамзатова, чернящие Шамиля, были для меня ударом по нашему единству, потому что и народы Дагестана и народы Чечни, в едином строю сражались против общего врага. Но это было до того, пока я не познал поведение бывшего имама из многочисленных источников того времени, от его современников. Обо всем этом, ин ша Аллах, мы вместе порассуждаем на страницах этой статьи.
В 5-6 классах, читая Л.Н. Толстого, я был поражен тем, что Хаджи Мурат, этот бесспорно отважный и благородный человек, воевал на стороне царских войск. Момент гибели его и его товарищей я снова и снова перечитывал, надеясь на их чудесное спасение. Я понимал, что Лев Николаевич, «зеркало русской революции», симпатизирует больше Хаджи Мурату, чем Шамилю и сам пытался выяснить причины такого отношения. Мне думалось, что все народы Кавказа братья друг другу и обязаны были быть едиными в этой борьбе. Я был возмущен не только горцами, что воевали на стороне России, но даже переводчиками из нашей среды, что работали на царскую власть. О моем прозрении и согласии с великим писателем опишу ниже.
Русский перевод стихотворения «Имам» указан датой 1951, аварская версия, вероятно, написана много раньше. Точно что «шедевр» Расула был задуман и вышел в свет в годы, когда чеченцы, ингуши терпели оскорбления и тяготы от всекарающего меча советской власти – НКВД. Поэт мучился над рифмой в годы, когда наш народ мучился от голода, холода и унижения. Расул радовался своим поэтическим успехам тогда, когда не все кости выброшенных из вагонов (кого на ходу, кого на остановках) чеченцев, ингушей были обглоданы собаками. Еще не были прикрыты землей наши останки, лежащие вдоль железнодорожного полотна, как некоторые дагестанцы, под чтение стихов молодого поэта, с великой радостью осваивали наши жилища, наши земли, вылавливали и присваивали себе бродячий скот, оставшийся от чеченцев.
Дагестанцы и прочие народы завладели нашими кинжалами, кремневым оружием, коврами, бурками, предметами обихода, а позже приписали их себе, словно это их поделки. Те же из этих предметов, что достались русским, оказались в Америке, Европе, Израиле, Австралии. Дагестан, это уникальное территориальное образование, оставшееся в выгрыше и увеличившее свою территорию, как при изгнании чеченцев, ингушей с родных земель, так и при восстановлении их автономии. И в первом и во втором случае, они прихватили доселе не принадлежавшие им земли.
Мало того, тамошние «мусульмане», заселившиеся в домах чеченцев в Ауховском районе в 1944 году, до сих пор не покинули их, хотя им выделили земли и построили дома в другом районе республики. Когда мы это все озвучиваем, на нас набрасываются скопом, обвиняя нас во всех грехах, словно мы говорим что-то харамное. Они сами погрязли в грехах по самые уши, но обвинить хотят нас за то, что мы требуем свое, принадлежащее нам по праву. Иблис застлил туманом им глаза, дабы они сильнее вкусили божью кару. Их упорство в неправедных делах не поддается осмыслению. Этот скоротечный мир, созданный для нашего испытания быстро завершиться. На какие льготы и снисхождения эти люди рассчитывают, когда предстанут перед нашим Создателем?
Доподлинно известно, что порядка 6-7 тысяч добровольцев из Дагестана, оказывали помошь войскам НКВД в выселении чеченцев, ингушей. Активными помошниками войск были более трех тысяч осетин из Северной Осетии и многочисленное русскоговорящее население нашего края. Все эти сведения приведены в отчете Л. Берия на имя Государственного Комитета обороны от 17 февраля 1944 года.
Кроме всего прочего, мы потеряли половину своей нации, но аварскому поэту было мало дела до нас. Он рвался к славе на нашем горе и на оскорблении имама Шамиля. Ни в те годы и ни сегодня аварцы не возмущаются автором за хулу на Шамиля; оба они для них герои. Тогда как основанная на фактах критика имама со стороны чеченцев и других народов, принимается в штыки.
Мне известно, что Р. Гамзатов в 1956 году принес извинения чеченскому, ингушскому народам. Он писал, что «стихотворение «Имам»– это позорное, черное пятно на моей совести, неизлечимая рана в моем сердце и непоправимая ошибка моей жизни. За нее мне стыдно не только в Ваших глазах, но и стыдно смотреть в глаза своей матери».
Далее Расул Гамзатович пишет строки, к которым обязаны были прислушаться люди из Дагестана, поныне живущие в захваченных ими чеченских домах: «Относясь равнодушно к соседскому горю, к страданию таких же маленьких народов, как мой народ, я нарушил элементарные нормы человека, не говоря уже о поэте, ибо у поэта, если он действительно поэт, а не канатоходец, узнав об этой небывалой трагедии не отдельных людей, а целых народов, в те дни должно было бы сердце кровью обливаться».
Думаю, что канатоходцы в большей части проповедуют ислам. Мусульмане обязаны быть милосердны, прощающи, если человек искренне раскаивается. Простим и мы Расула. Да смилуется над ним и над нами Аллах.
Чеченцы стали критически относиться к бывшему имаму самыми последними из всех народов, и только тогда, когда доподлинно узнали о его неблаговидных делах. Даже после этого мы не публиковали ничего, полагая, что дело прошлое, что не желательно вносить раздоры в среду наших народов. Но чем больше чеченцы молчат, чем больше мы проявляем выдержку, тем сильнее идут нападки на нас от всяких Теньга и прочих изрыгателей желчи. Наше терпение в данном вопросе, наше деликатное отношение к соседним народам, принимаются за слабость, а то и за не знание своей истории. Не пора ли отвечать по их примеру? Не долго ли длится наша спячка? Так глядишь, опять в наших дворах поселят по тавлину для присмотра за нами, как во времена Шамиля.
Почему ополчились на нас, а не на себя, воевавших против Гази Магомеда, против Гамзата, против Шамиля? Почему не ополчились на тех из своей среды, что первыми начали поливать грязью имама? Да потому, что отдельным личностям важна не истина, а принадлежность человека к своей нации. Эта теория превосходства себя, своей нации над всеми другими в исламе называется асабия и она строго порицается. И еще это происходит потому, что многие вообще не читали ничего из исторических документов, а те редкие кто читал, делали это через строчку, беря во внимание лишь то, что им по нраву.
Прежде чем начать свое повествование об имаме Шамиле (или как он сам с удовольствием себя называл – «Шамуиле»), будет правильно, если я поясню читателям о тех вехах, когда он, по воле тех, кто правил государстом Россия - СССР, бывал то в почете, то в немилости. Все это, без сомнения, делалось с оглядкой на внутреннее и внешнее положение страны, а так же, желая показать малым народам «кто в доме хозяин». Для знатока истории России и СССР определить эти вехи не сложно.
В царское время, особенно в годы активных военных действий, официальный имидж Шамиля отрицательный. Но если судить по тому, как после сдачи в плен его опекали и лелеяли, то это означает, что в высших кругах российской власти его ценили. Царь и его приближенные бережно относились не только к персоне имама, но и всей его многочисленной семье, включая замужних дочерей их мужей и свиты.
За какие «подвиги» такие почести, к чему столь крупные финансовые вложения во «врага»? Не легче ли было бы вздернуть его на виселице и выставить голову на шест, на всеобщее обозрение, как это делали с сотнями тысяч горцев? Какие обязательства Россия имела перед персоной Шамиля и почему для него сделали редкое исключение, попытаемся выяснить в процессе ознакомления со многими письменными источниками того периода и воспоминаниями очевидцев событый.
После революции 1917 года, большевики нуждались в поддержке народа, поэтому Шамиля записали в герои. Уже укрепившись во власти, те же большевики (1934-1941 гг.) вернули его в число врагов. С началом второй мировой войны (1941г.), фронту понадобилась людская масса и Шамиль вновь хороший. С 1947 по 1956 годы Шамиль опять плохой. Затем постепенно стал улучшаться, а в годы разложения советского государства, в определенных кругах, достиг своей высшей точки почета. Взгляды по Шамилю менялись не по причине того, что он с того света присылал письма с покаяниями, а по прихоти лидера страны, с учетом обстановки в мире.
Сколько продлится данный период пока не ведомо, но точно до той поры, пока основная часть населения Чечни и Дагестана не познает свою историю. Скорее всего, нашему поколению этого не видать, ибо сегодня наша молодежь находится в глубокой спячке и занята мордобоем. Просвещение нынче не в почете и вопрос познания истинного лица Шамиля, для широких слоев населения, откладывается на неопределенный срок.
Самое главное в этих вехах то, что более всех Шамиля чернили советско - партийные работники и историки Дагестана. И еще один момент, который следует знать. Всякий раз, народы этой республики с большим энтузиазмом принимали каждое решение партии и правительства по имаму, каким бы противоречивым оно не было. Никто во мнениях не расходился, как в наши дни. О чем это говорит? О том, что наше время, время «героев», время демократии - каждый имеет право глаголить все, что вздумается, без оглядки на обьективность, на справедливость, на истину.
Следует отметить и другое – народам Чечни, Дагестана, Черкесии, бывшим основной движущей силой в войне, понесшим огромные человеческие потери, не столь важно какую оценку дают власть придержащие бывшему имаму. Для нас важно знать выполняли ли лидеры движения и Шамиль в частности, свои обещания перед народами, перед Богом? Не много ли человеческих жизней мы все отдали, за то, чтобы избранный нами духовный лидер сдался в плен и нежился подачками русского царя.
Поскольку люди, героически сражавшиеся с захватчиками и погибшие на поле боя или в огне пожарищ, вошли в историю под общим названием «горцы», а мировую славу приобрел один Шамиль, рассмотрим, заслуживал ли этот человек такой известности. Не много ли нашей крови пролито за возвеличивание того, который уже в плену давал советы своим покровителям, как лучше вести войну с продолжающими бороться за свободу чеченцами, черкесами.
Почему он так сильно любил и цеплялся за жизнь, когда всех своих соратников отправил к гуриям. Он словно заевший патефон твердил о райских девах, но, ни себе, ни сыновьям своим не пожелал их, а скорее не отважился. В речах и поступках бывшего имама масса расхождений. Он постоянно призывал к подвигам других, но никак, не себя и, не членов своей семьи.
Царские войска, при активной помощи Шамиля, погубили более половины горских народов Северного Кавказа. Об этом в своих письмах к генералам писал сам имам, говоря, что борется не с царской властью, а за «чистоту ислама» среди мусульман. По имаму выходит, что убийства соплеменников, а не их воспитание, есть лучший способ борьбы за веру. Этим успешно и без него занималась царская армия. Ему видать было мало того, что они совершали. Не зря в тот период среди горцев и русских ходила молва: «Шамиля всегда сопровождал палач, а Барятинского – казначей, который тут же награждал отличившихся главарей и предводителей золотом и драгоценными камнями».
Шамиль обязан был не убивать, а воспитывать и обьединять горские народы против внешнего врага. Он же способствовал завоевателям в сокращении численности горцев Кавказа. Не малое участие в падении авторитета отца и в расшатывании единства народа, принимали его сын и назначаемые им наибы. Если имам был не глупым человеком, как о нем пишут, он не мог не ведать и о сыне и о наибах. А если закрывал на их проделки глаза, то значит, таковой была его задумка.
Очевидцы пишут о бесчинствах и жестокости отдельных наибов и сына Кази-Мухаммада по отношению к дагестанцам и чеченцам. Шамиль всячески охранял и оберегал не свое воинство, а пленных русских солдат. Автор труда «Сказание очевидца о Шамиле» Гаджи-Али пишет: «В то же время отношение Шамиля к русским перебезчикам было совсем иное: они жили при Ведено, их не смели обижать, они исповедовали свою религию, ничем не были стеснены». А вот как тот же автор пишет об отношении сына Шамиля к дагестанцам: - «Дагестанцы перенесли от Кази-Мухаммада все, что только может перенести человек; он даже душил некоторых своих мюридов, приближенных и ученых, когда нельзя было убивать их открыто. Если бы можно было горцев вьючить, как ишаков и посылать в лес за дровами, то это делал бы Кази-Мухаммад».
Даже с учетом выше сказанного, к личности Шамиля было бы много меньше претензий, если бы он пал на поле боя, совместно с сотнями тысяч тех, которых он благославлял на смерть. Но он и его дети рождены были не для этой цели. Имам сдался в почетный плен, чтобы жить, нежась ласками царя, при этом воспевая дифирамбы ему и каждому царскому чиновнику, от которого зависело его благополучие.
Национально-освободительную войну наших предков считаю оправданной, ибо Россия не несла нам ни мир, ни культуру, ни образование. Если свой собственный народ Россия держала почти в рабстве, могла ли она что-либо полезного дать другим, тем более «ненавистным басурманам», как они язвительно называли нас.
Наиболее четко позицию царизма к горцам Кавказа выразил царский генерал Н.И. Евдокимов, уроженец станицы Наурской, по современной оценке считающийся военным преступником, ответственным за этнические чистки мирного черкесского населения. Он писал - «Первая филантропия - своим; горцам же я считаю вправе предоставить лишь то, что останется на их долю после удовлетворения последнего из русских интересов».
Весь офицерский состав, за единичным исключением, был солидарен с этим генералом. Все их безграмотные и забитые подчиненные, более других восхваляли такого командира, который наиболее изощренным способом и с неимоверной жестокостью истреблял горцев. В этом вопросе среди них не было разногласий и здесь они действовали с великим энтузиазмом. Не утверждаю, что жестокость врожденный «дар» русского народа. Не утверждаю по той единственной причине, что среди высшего военного состава царской России, почти не было людей с истинно русскими корнями. В их среде были выходцы со всего мира, особенно выходцы из тюркских, европейских, скандинавских, закавказских народов. Странно, что даже сегодня, когда прошло более двухсот лет с момента тех событий, когда мы правильно воспитывались и успели пожить в «дружной семье» народов СССР, в России находятся люди, восторгающиеся самыми жестокими убийцами народов Кавказа, Средней Азии. Им возводят памятники, их имена присваивают городам и поселкам России.
Истинную цель царизма по отношению к горцам Кавказа, четко отразили многие русские генералы. Генерал Слепцов пишет - «Какое имеют право эти дикари жить на такой прекрасной земле? Перстом Господа миров наш Августейший Император повелел нам уничтожить их аулы, всех мужчин, способных носить оружие уничтожить, сжечь посевы, беременным женщинам вырезать животы, чтобы они не рожали бандитов….»
Генерал Цицишвили, живший под кличкой – «Цицианов», в садизме не уступал первому и писал - «Истреблю вас всех с лица земли, пойду с пламенем и сожгу все, чего не займу войсками; землю вашей области покрою кровью вашей и она покраснеет, но вы, как зайцы, уйдете в ущелья, и там вас достану, и буде не от меча, то от стужи околеете…».
Этот заносчивый отщепенец от грузинского народа, родившийся в Москве, яркий пример того, что случается с людьми, оторвавшимися от своих корней. Он не стал ни русским, хотя из кожи лез, чтобы им стать. В нем не было ничего кавказского, ибо такие речи не позволительны настоящему кавказцу и даже просто заурядному существу, считающему себя человеком. Не мудрено, что его петушиная голова с куриными мозгами, привела его к скорой смерти.
Подобный этим садистам был и армянский адмирал Казар Маркосович Арцатагорцян, действовавший под кличкой – Лазаря Марковича Серебрякова. Кстати армяне очень старательно служили в русской армии, уничтожая мусульманские народы, особенно чеченцев. Почему они выделяли нас из всей среды, предстоит детально изучить. На мой взгляд, причиной этого является необоснованно приписанная армянам древняя история государства Урарту. По замыслу их духовных лидеров чеченцы, ингуши не должны долго жить в мире и согласии, не должны размножаться и получать образование, они не должны иметь между собой прочный союз, среди них следует сеять рознь и раздоры, иначе они могут докопаться до своей настоящей истории и развеять армянский миф об Урарту. Отдельные представители наших соседей именно этим сегодня и занимаются. О ком идет речь, вы думаю, догадываетесь.
В данной статье я кратко остановлюсь на жизни и деятельности имамов Кавказа, но более всех, на жизни и деятельности имама Шамиля, посколько эта личность, вокруг которой до сей поры не смолкают споры - для одних он однозначный герой, для других, явный враг и пособник царизма в уничтожении народов Дагестана, Чечни, Черкесии.
Осознаю, что за каждое слово в ответе перед Всевышним Аллахом. Никого не желаю обидеть, возвысить или унизить, но факты упрямая вещь и игнорировать или интерпретировать их по своему усмотрению, никому не позволительно, точно так же, как непозволительно умалчивать о них. Умолчание обязательно отразиться на нас, на наших детях и внуках. Ошибочные суждения приведут к неверным выводам, это прямой путь к разобщению горских народов, путь к очередной нашей трагедии. Из фактов прошлого всегда следует делать правильные выводы.
В наше сложное время, когда у ислама и мусульманских народов и без того хватает врагов, я искренне желал бы крепкой дружбы и спаянности нашим народам. Почти все горцы Северного Кавказа имеют взаимное родство по совместным бракам, по совместной борьбе за свободу. По этой причине чеченцы часто пропускают мимо ушей недружественные выпады людей из Дагестана. Но реальность такова, что даже религиозные лидеры и так назвываемая интеллигенция, ведут себя как предатели исламской уммы, внося раздоры в среду братских народов.
Все, до чего я дошел путем изучения исторической литературы, есть в открытом доступе и каждый, по мере своей праведности, может познать тему обсуждаемого вопроса. Если вы переживаете за будущее наших детей и внуков, мечтаете о крепкой дружбе между народами Кавказа, то непременно найдете правильный ответ. Если вами двигает узко национальное чувство, вопреки требованиям ислама, вопреки справедливости, вопреки истине, то мы стоим на разных позициях, и нам с вами не по пути. В такой ситуации единственно правильное решение, как можно раньше расстаться, ибо куда страшнее и опаснее полагаться на ненадежного товарища, который в сложной ситуации предаст тебя, а то и сам выстрелит в спину.
Признаюсь, что не хотел затрагивать эту тему, не желая разногласий между исламской уммой. Но меня вынудили заняться изучением этого вопроса отдельные лица, явные лгуны из республики Дагестан, придумывающие небылицы об имаме Шамиле. К каким народностям они относятся, не знаю, но знаю то, что обязан знать каждый – национальности «дагестанец» в природе нет. Есть республика Дагестан, где проживают аварцы, андийцы, даргинцы, лезгины, кумыки, лакцы, табасаранцы, рутулы, агулы, кубачинцы и многие другие. Некоторы люди свою ложь и клевету, пытаются прикрыть термином «дагестанцы», словно с ними солидарны все народности, живущих в республике. В Дагестане много адекватных людей и не все согласны с оценкой, что дается людям прошлых лет. Если человек пишет и говорит правду, то ему достаточно поддержки Аллаха, ибо только перед ним ответ.
Уважаю, все народы мира и каждого, кто стоит на пути Всевышнего, на пути мира, добра и справедливости. Уверен, что дружба будет крепкой только тогда, когда она основана на правде. Там где присутствует ложь, там нет Аллаха, а если Его нет, то нет и настоящей дружбы.
Обращу внимание читателя еще на одну деталь. Очень многие из пишущей дагестанской братии, включая и некоторых историков, желают возвысить подвиги своей народности, уменьшая достоинства соседей, а то и поливая их грязью. Дорогие братья, пора и честь знать, пора задуматься над тем, что пишете и говорите. Разве оскорбляя друг – друга, мы можем считаться мусульманами. Полезнее посвятить время и силы изучению нашей общей древней истории. Она у нас достойная, наши предки заслуживают, чтобы мы о них знали, чтобы о них знал весь мир. Враждуя, мы радуем врагов, которых у нас ой как много, но наш разум застлила пелена и мы не видим дальше носа.
Ответ всяким лжецам и сказочникам от истории писать должен был не я, частное лицо, ведь небылицы исходят и от многих историков Дагестана. Это обязаны были делать официальные работники Чеченской республики, с научной степенью, оплачиваемые государством. Или они согласны с утверждениями некоторых аварцев, даргинцев и прочих, вроде таких:
1.«Весной 1842 г. генерал Головин отправился из Ичкерии в поход против резиденции Шамиля, находившейся в даргинском с. Дарго, но был разбит горцами и с большими потерями отступил».
Прежде всего, генерал от инфантерии Евгений Александрович Головин не возглавлял сражение 1842 года на чеченское село ДаьргIa, которое было основано выходцами чеченского тайпа Белгlаттой (Белгатой), что жили и по ныне живут, в одноименом селе, распологавшемся по соседству.
Командующим русской армией при атаке нa село ДаьргIа, основанном чеченцами, заселенном чеченцами, лежащем на чеченской земле, столицу имамата, был генерал-адъютант П. Х. Граббе. Верно то, что Граббе, любимец садиста Ермолова и, по словам В. С. Толстого «нестерпимый подчиненный», обязал Е. А. Головина заготовить для него 21 тыс. четвертей сухарей, что им и было сделано. Этим участие Головина в Ичкеринском сражении завершилось. Следующая неточность – если в русской версии село упрощенно называется Дарго, это не означает, что сражение должно называться «даргинское», ибо уважаемые мною даргинцы, никакого отношения к селу не имеют, это явная ошибка. Битву следовало называть «сражение при Дарго» или же «даргоевское», хотя в историю оно вошло как «Ичкеринское».
Наступление царских войск, по странному стечению обстоятельств, совпало с моментом, когда Шамиль и 500 чеченских мюридов, под началом наиба Малой Чечни Ахверды Магомы, ушли в поход на Кази-Кумух в Дагестан. Посчитав, что уход Шамиля ослабил силы защитников, русские с десятитысячным отрядом и артиллерией двинулись громить село.
А вот почему русским так скоро стало известно о движении горских войск и почему они напали именно в момент отсутствия имама, своего главного врага, следовало бы выяснить. Я выдвину свою версию, за вами оставляю право внести коррективы. Те, кто планировал разгром чеченцев в отсутствие Шамиля, точно желал нам поражения, чтобы народ сказал: «Не было Шамиля, и чеченцы проиграли».
В ДаьргIa остался незначительный отряд андийцев, охранявший столицу и семью имама. Взявший на себя общее руководство сопротивлением чеченский полководец Шоаип-мулла не задействовал их в битве, поручив при приближении врага уничтожить ее и вывезти всех людей в горы Дагестана. Рядом с Шоаип-муллой и под его началом сражались отряды наибов Байсангура, Солтамурада, Джаватхана, Улубия. Смертельно раненного Джаватхана заменил его помошник Суаиб-мулла Эрсеноевский.
Следующая информация исключительно для фальсификатора - все руководители в этом сражении по национальности были чеченцами, точно так же как и подавляющая часть простых защитников. Подробно об Ичкеринском сражении, на основе источников, написано чеченским историком и писателем Далханом Хажаевым в книге «Чеченцы в русско-кавказской войне». Еще раньше о сражении написали участники кавказской войны, царские офицеры и военные историки А. Л. Зиссерман, Г. И. Филипсон и многие другие. Зиссерман указывает, что нападавшим противостояло «по самым щедрым расчетам до полутора тысяч» Ичкеринских и ауховских чеченцев.
Никто из исследователей до сих пор не задался вопросом, а почему русские не напали на малочисленный отряд Шамиля? Ведь они доподлинно знали о его движении в Дагестан. Это было и проще совершить, организовав засаду по пути следования. Это было бы лучше и по обше принятым по тем временам правилам, когда главным врагом считается лидер сопротивления. Его убийство или пленение, могло облегчить заключение мира с Россией. Но за все годы правления Шамиля русскими на него не было совершено покушение, оно не было даже планировано, хотя по отношению к отдельным наибам оно разрабатывалось. На Шамиля покушение совершить было возможно, ибо он охотно принимал русских беглецов, встречался с разными делегациями, в числе которых бывало много армян. Любовь к Шуанет сыграло свою роль.
Генерал Граббе и его отряды потерпели сокрушительное поражение. По данным многих русских исследователей, было убито 66 офицеров, более 1700 нижних чинов, утрачен обоз и артиллерия. По сведениям начальника штаба Кавказской линии Г. И. Филипсона, которому более всех стоит доверять, отряд Граббе потерял свыше 4 тысяч человек убитыми и раненными. Такого урона в одном сражении у русских доселе не случалось. По словам дореволюционного военного историка Н.Ф. Дубровина и многих офицеров тех лет, память о сражении «осталась навсегда темным пятном в боевой летописи Кавказской войны».
Русское командование всячески старалось уменьшить значение победы чеченцев в Ичкеринском сражении. В этом вопросе прослеживается странное сходство отдельных нынешних авторов из Дагестана и царских офицеров. В книге Мухаммед-Тахира «Блеск дагестанских сабель в некоторых Шамилевских битвах» сказано: - «После этого сражения послал граф к Шуайбу сказать: «Не превозносись и не гордись тем, что ты убил одного или двух солдат, которые отправились в лес принести дров». В ответ на это Шуайб послал сказать: «Поистине, я не присутствовал при этом, однако я слышал, что наши дети, отправившись в лес нарвать «курасы», перебили солдат».
Надо еще подумать, могла ли случиться такая блестящая победа, если бы здесь присутствовал Шамиль. Вывод напрашивается по тому, что многие русские офицеры утверждали, что его присутствие в зоне боевых действий, больше мешало горцам, чем помогало. Для скептиков скажу, что подобных выражений в трудах военных историков вы найдете много. Дерзайте.
Было и второе сражение у того же чеченского села, ДаьргIa уже в 1845 году. Генерал Головин не был и здесь. 25 октября 1842 года он был отозван с Кавказа.
2. «… Гази Магомед научил чеченцев жить в лесах и выращивать кукурузу вместо пшеницы».
Это бредовое утверждение не стоит ответа, ибо лесами была покрыта вся наша земля и к лесам чеченцы относились очень бережно. Кукурузу чеченцы сажали за много лет до пояления на свет Гази Магомеда. Такое ощущение, словно некоторые люди из Дагестана соревнуются, кто предьявит чеченцем наиболее глупое обвинение.
3. «Гази Магомед - первый имам Северного Кавказа».
Обшеизвестный факт того, что Шейх Мансур был первым имамом Северного Кавказа, оспаривают некоторые псевдоисторики Дагестана. Персона Шейха Мансура известна всему миру, даже Папскому престолу в Риме. Непонятно почему аварцы не делают познание настоящей истории своим ремеслом, вместо поисков фальши. Писать такое может только человек, не имеющий никакого представления, что такое история. Абсолютное невежество, отсутствие элементарной совести и знаний.
4. «Аварские военачальники искуснее чеченских. Во всех крупных предприятиях против русских, даже в Чечне, руководителями были аварцы».
Прежде всего, скажу, что руководителями кроме чеченцев, были и аварцы, и даргинцы, и лезгины, и кумыки и многие другие. Мне не хотелось бы чтобы ни я, ни другой, занимающийся историей пятнал память тех, кто честно воевал и погиб, защищая нашу обшую родину. Они не разделялись, они воевали, страдали и погибали. О том насколько и кто из них был чист на этом пути, ведает один Аллах и в соответствии с этим каждому воздастся. Это мы с вами, бездельники, поедая чипсы, запивая кто чем, без должных знаний сидим, нажимая на клавиши, скрывая свои имена, и строчим небылицы.
Отвечая на это утверждение, следует дать более расширенное пояснение. Вспомним дни, когда битого при Ахульго, одетого в оборванную черкеску аварца Шамиля обогрели и приютили в Чечне. Это был уже не имам, а человек, нуждающийся в защите, в еде, в жилище. Или как пишет Мухаммед Тахир аль - Карахи «Шамиль пребывал … как брошенная тряпка; никто не смотрел на него и никто к нему не обращался».
Некоторые историки наших соседей утверждают, что Шамиль и после Ахульго продолжал оставаться имамом. Почему вы не задаетесь вопросом, - Каким жалким должен быть народ, для которого даже «брошенная тряпка» годиться в имамы? Фактически Шамиль был имамом Дагестана с сентября 1834 года по август 1839 год. На этом конец. Этап его правления завершился.
Вы же понимаете, что в словах Мухаммеда Тахира аль - Карахи речь идет об аварцах и других народах Дагестана. Спрашивается, над кем он оставался имамом? Над теми, кто воевал против него, кто бросил его, кто пытался его убить? Или над той «несокрушиной силой» из шести человек, что вместе с ним искали еды и поддержки у чеченцев, после того как оставили своих соратников на Ахульго умирать?
Неужели самим не смешно и не стыдно писать такую чушь? Он ушел от родного народа в поисках защиты к чеченцам, зная, что они его приютят, накормят, оденут и не сдадут русским. В одних источниках в Дагестане пишут, что этот человек довел их народы до крайней нужды, что они вынуждены были, есть траву, что он погубил лучших их сынов. В то же время, если чеченцы справедливо отмечают, то же самое, он делал в Чечне, соседние писаки возмущаются нашими авторами. Они не желают видеть разницу в масштабах катастрофы в Дагестане и Чечне исходившей от него. Вы его терпели неполных 5 лет, мы же почти 19 лет.
Отдавая дань его знаниям ислама (в чем сегодня каждый здравомыслящий человек сомневается), чеченцы избрали Шамиля своим имамом, После чего опираясь на их силу, он вновь стал утверждаться в Дагестане. Это было не продолжение имаматства среди его народа, как утверждают в Дагестане, а новое, силовое утверждение на плечах чеченцев. Не малая роль в его избрании имамом Чечни принадлежит царизму, потому что их средства информации всячески возвеличивали его персону, воздавали ему почести. Этим царизм будет заниматься все годы его пребывания в Чечне. Мы в последующем эти вопросы рассмотрим подробнее.
В то время наш народ знал Шамиля как лидера Дагестана. Наши старшие не знали, что Шамиля отверг собственный народ. А разве заслуживает доверие тот, кем пренебрегает его нация? Аварцы оказались более мудрыми, прозорливыми, сразу раскусили Шамиля и обьединившись с русской армией, страстно желали убить его. Их правнуки и праправнуки, сегодня защищая Шамиля, идут против воли своих старших. Это свидетельство того, что они абсолютно не знают сяою историю. Почему они не верят своим отцам, дедам, прадедам, активно сражавшимся против Шамиля? Они ведь были живые свидетели его дел, лучше нас знали имама? Отсюда следует законный вопрос к тем, кто сегодня очень любит Шамиля. Кто наиболее активно участвовал в свержении имама в Дагестане? Ответ на поверхности – это были аварцы. Кто его позже вновь выдвинул в имамы и силой стал утверждать в Дагестане– это были чеченцы.
Муса Асхабов.