Баба Люба

- Мам, ну сколько ты можешь жить одна? Давай уже будем перебираться к нам, в город. Летом-то еще ладно, но уже осень на дворе, а впереди зима. Сколько тебе можно уголь ведрами таскать, печку топить. Ты забыла – тебе уже 85 лет.
Лидия устало присела на табуретку в летней кухне родительского дома. Она уже не понимала – какие еще аргументы привести, чтобы уговорить мать переехать к ней, в городскую квартиру.
Хоть и недалеко город от родной деревни, всего-то расстояние в тридцать километров, но ведь не наездишься, хоть маршрутка и часто ходит.
Отказывается мать, не хочет, как она говорит, никому быть в тягость.
Хорошо еще, что брат Олег с женой Ириной живут здесь же в деревне, помогают матери зимой снег почистить, уголь наносят в сенки, чтобы ей не таскать его из углярки. И стоят в сенках ведра с углем рядами – Лидия как-то их насчитала двенадцать.
Мать старые ведра, даже немного прохудившиеся, не выбрасывает, под уголь на зиму приспосабливает. Воду в них не наберешь, а вот для угля они в самый раз. Ведра у нее, наверное, лет по тридцать-сорок служат. А то и больше. Оцинкованные ведра крепкие, не сравнить с пластмассовыми.
Хотела как-то Лидия отнести в мусорку это ведерное старье, а вместо них купить пластмассовые, но мать категорически запретила.
- Не тронь! Не нужны мне разовые, хоть и легкие они. На полив используем их и довольно.
Вздохнула Лидия, взглянула на мать, сидящую напротив, у стола. Та смотрела в окно, скорбно поджав губы. Потом перевела взгляд на Лидию.
- Мам, ну что ты молчишь? Согласна на переезд?
- Лидочка, да куда же я из своего дома поеду, - встрепенулась мать в ответ на слова дочери. – Здесь вы с Олегом у меня родились. Здесь и отец твой сделал последний вздох. Нет, доча, никуда я из своего дома не тронусь. Пока руки-ноги шевелятся, буду здесь доживать. Он же как родной мне. Ваш отец его сам строил, стены с улицы обшивал досточками, каждую обстругивал, оглаживал до блеска, а потом и лаком покрывал. Да на нашем доме мне каждая досочка знакома. Каждый сучок на ней, каждую трещинку я знаю…
Лидия поняла, что разговор опять не получился. Вновь придется переживать, как мать будет зимовать одна.
Дрова и уголь, конечно, запасли для нее, но возраст, куда от него денешься…
Лидия опять вздохнула. Ведь и сама она немолода, седьмой десяток разменяла. Уже и правнучка есть, Василиса, два года недавно исполнилось.
Она взглянула на мать как-то отстраненно, будто со стороны. И неожиданно увидела, как сильно та сдала, постарела за последнее время. И такая пронзительная жалость вдруг переполнила ее сердце, что на глаза навернулись слезы.
- Мамочка, родная, живи долго-долго, - подумалось ей внезапно.
И повинуясь внутреннему порыву, Лидия подошла к матери, взяла ее за руку и приложила к своей щеке.
- Мам, ну ладно. Не хочешь уезжать, не хочешь бросать свой дом и не надо, - сказала вдруг Лидия неожиданно для себя самой. - Живи, мам, дома. Олег с Ирой все равно здесь недалеко. Будут навещать, помогать тебе. По возможности и я постараюсь приезжать. Сейчас часто не смогу, приходится сидеть с Василисой, пока место ей в садике не выделят, ребята-то мои оба работают.
Лидия отпустила руку матери, улыбнулась, присела рядом.
Мать недоверчиво взглянула на дочь - что это с ней... Только что резко настаивала, а тут вдруг... Но тяжесть у нее в душе, камнем висевшая весь последний месяц, стала отступать, потихоньку исчезать. Даже посветлело вокруг.
- Послушай, мам, мне нужно собираться, через час последняя маршрутка. Вечер уже. Еды я тебе наготовила, что-то заморозила, так что на несколько дней хватит. А там вновь приеду.
- Не беспокойся, Лидочка, я и сама могу себе иной раз супчик сварить или кашку. Мне много-то и не надо. Когда и Ира мне поможет. Она всегда тоже предлагает помощь. Не волнуйся за меня, дочка. Давай собирайся, а то опоздаешь.
Уехала дочь. А мать, которую в деревне соседские ребятишки звали баба Люба, а взрослые уважительно Любовь Матвеевна, проводив дочь, вернулась в избу. Опираясь на трость, она присела в кресло. За окном быстро темнело.
Не торопясь, Любовь Матвеевна легко поужинала, включила телевизор.
- Ну что же это за фильмы теперь показывают! – в сердцах воскликнула вслух. - Опять, прости Господи, или измены сплошные, или пpeступления. Неужели ничего доброго теперь не снимают?
Посидев немного в кресле, пошла стелить постель. Улеглась на кровать, закрыла глаза.
Долго лежала, ворочалась с боку на бок, но сон никак не шел.
- Как, все-таки, хорошо дома, - произнесла вслух.
Потом села, нашарила ногами тапочки. Встала, подошла к окну, отдернула штору. Улица освещалась фонарями, в домах соседей было темно. Село было окутано дремой.
Любовь Матвеевна вернулась к кровати, легла и опять закрыла глаза. Калейдоскопом перед ней замелькали картины былого. Вспомнилось детство.
Родилась Любовь Матвеевна в городе. В том городе, где сейчас живет дочка.
Когда началась Великая Отечественная, ее отца забрали на фронт. Оттуда он уже не вернулся, вскоре на него пришла похоронка. А через год умepла мать Любы. Девочка в два года осталась круглой сиротой.
Бабушка со стороны отца жила недалеко от города в поселке. Она и забрала малышку. О судьбе родителей уже позже она рассказала повзрослевшей внучке.
Бабушка, фактически, стала для Любы матерью. Девочка ее так и называла – «мама».
Когда пришло время и Люба стала учиться в школе, бабушка часто беседовала с внучкой, как со взрослой.
- Учись, детонька, старайся, - говорила ей. – Мало ли что случится. Я не вечная, а ты должна выйти в люди - или учительницей стать, или медичкой. Лучше, конечно, медичкой. У них работа хорошая, всегда людям будешь нужна – кому укол поставить, а кому таблетку какую дать. Одним словом, без куска хлеба не останешься. Наденешь белый халат и все к тебе с уважением и с надеждой пойдут – помоги… Учительницей-то похуже будет, в школе нервы надо крепкие иметь. Такой там шум и гам творится. Да сейчас и ребятишки-то – сорвиголовы. Не каждый родитель иной раз справится, а уж учителям бедным достается.
Бабушка советовала, а Люба уже для себя давно решила, что будет учительницей, как и их математичка, её любимая классная Зоя Яковлевна. Но бабушке она пока не говорила, что уже определилась с выбором, боялась, что вдруг та расстроится.
Время летело. И вот уже прозвенел последний звонок для Любы.
После выпускных экзаменов девушка подала документы в педучилище. Училась она хорошо, с большим желанием.
На выходные и на каникулы всегда ехала домой, к бабушке. Та теперь жила одна, родных у них с Любой никого вообще не осталось.
На летних каникулах Люба всегда работала в колхозе, чтобы хоть какую-то копейку самой заработать, бабушке помочь. А кроме того, хотелось и наряд себе купить, и в кино с девчонками сбегать.
Вздохнула Любовь Матвеевна. Как же далеко уже то времечко.
Лежит Любовь Матвеевна уже который час без сна. Скоро уже и петухи начнут свою утреннюю перекличку.
А деревня спит. Лишь кое-где лениво взбрехивают собаки, и тут же, будто устыдившись своего громкого лая, затихают.
А Любовь Матвеевна всё никак не может расстаться с прошлым. В последнее время часто мыслями стала она возвращаться в те далекие годы.
Вот и сейчас вспомнились ей время учебы в педучилище. А еще - как они с девчонками весело работали на току во время уборочной. Шутили, смеялись, радовались жизни. Энергия их била через край.
Машины с зерном только успевали подъезжать. Самосвалов тогда не было, шофер ставил машину к бурту зерна, открывал борт и они с девчонками разгружали пшеницу плицами. Зерно золотым потоком лилось на утрамбованную землю.
Став взрослой, Люба поняла, как повезло ей с бабушкой. Хоть и строга та была, иногда ругала, но и любила ее. Девушка это сердцем чувствовала.
Еще Люба поняла, какое это счастье, что в ее жизни появилась бабушка, которая забрала ее когда-то крохой к себе, не побоялась. Иначе, кто знает, как сложилась бы ее судьба...
А потом в их дом пришла беда. Когда Люба училась на последнем курсе в училище, бабушки в одночасье не стало. Сердце.
Как она тогда пережила эту потерю, Любовь Матвеевна, плохо помнит. Очень тяжело ей это далось. Запомнилось безысходное чувство тоски и одиночества, которое становилось особенно острым, когда она приезжала в пустой бабушкин дом.
Но надо было жить дальше, думать о будущем. После окончания училища Люба вернулась в родную школу и стала учительницей начальных классов.
А потом она встретила своего Павла. Своего любимого и единственного. Он был тоже из деревенских, только из другой деревни. И он оказался её спасением.
И были у них встречи и расставания. А еще - непередаваемое ощущение счастья.
Вскоре Люба с Павлом поженились и он забрал ее в свою деревню. Вместе они стали строить свой дом.
Они прожили долгую и счастливую жизнь и даже успели отметить золотую свадьбу. Сейчас бабе Любе кажется, что их жизнь с Павлом пролетела-промелькнула так быстро, что они и оглянуться не успели.
А потом его не стало. Любовь Матвеевна опять привыкала жить одна - дети давно создали свои семьи и жили отдельно.
С тех пор прошло уже почти пятнадцать лет.
За окном уже начинало светлеть. Наступал рассвет. А Любовь Матвеевна в эту ночь так и не сомкнула глаз.
Душу ее переполняла тихая, светлая радость за прожитую, хоть и не простую, но такую интересную и долгую жизнь.
Она была благодарна Господу за свою бабушку, за Павла, и за то, что подарил им с мужем самых лучших на свете детей. Таких заботливых, и таких любимых...
Автор : Заметки любителя удивляться.