Маленькую крошку, которую променяла на жизнь.

На ее жизнь, на жизнь старшей дочери и своей…
1941-42 год. Ленинград.
Валентина выла белугой, сидя в квартире и слыша, как разлетаются снаряды. Обняв трехлетнюю Аллочку, другой рукой она держалась за живот. Было очень страшно, а в груди сидела боль от потери матери и отца. Они жили в том доме, который пострадал одним из первых…
Она даже не могла их похоронить, невозможно было достать их под обломками…
Она оборудовала места подальше от окон и едва слышала тревожные сирены, тут же хватала детей и кидалась в коридор коммунальной квартиры. Подвалы все были забиты…
Жильцов в квартире практически не осталось — сосед Трофим ушел на фронт, Светлану и ее деток эвакуировали. А вот ей нельзя было — она работала пекарем на хлебном комбинате, нужно было снабжать людей хлебом, оттого ей было отказано.
Валя прижала к себе дочь еще сильнее и почувствовала шевеление ребенка под сердцем. Ей не хотелось думать кто это будет — мальчик, или девочка, она думала лишь о том, как рожать будет в таких условиях. Был холодный декабрь, в квартире гуляли сквозняки, практически половину мебели ушло на обогрев. Прямо там, в квартире, топились печкой-буржуйкой.
Наконец все стихло, вскоре замолчала и сирена. Зато с улицы она услышала голос Зины…Разлучница, подлая и бессердечная. Из-за нее она даже не проводила мужа, не могла его видеть после того, как узнала о его шашнях с этой наглой бабой…
Зинаида и не скрывала свою любовь с ее мужем Петром, даже заявилась в мае к Валентине, пока Петя был на работе и говорила про то, что он живет с ней ради ребенка, что у них как раз настоящая любовь, просила отпустить… Валя, которая собиралась сказать мужу о своей второй беременности, собрала вещи и, ничего ему не сказав про ребенка под сердцем, написала записку, в которой было изложено, что она все знает. Валя жила у родителей почти месяц, оградившись от мужа и попросив отца его не пускать. И начала заниматься разводом, как вдруг пришла страшная новость.
Петр, который служил в авиации, был сразу же призван. Валя не пошла его провожать, и это было правильно, потому что туда пришла Зина… Нагло, будто он уже ее муж, стояла рядом. Зина вела себя довольно смело. Валя тогда поняла — эта страница закрыта для нее навсегда. Вот только как она будет с двумя детьми?
И она выживала… Вернувшись к себе в квартиру, она стала ожидать, что вот-вот все закончиться, но этот ад продолжался и с каждым днем было все страшнее. Когда ей отказали в эвакуации, Валя от отчаяния проплакала два дня. И вот теперь ей рожать со дня на день, и она уже понимала — у ребенка мало шансов выжить, если только у него не будет сильный ангел-хранитель.
Вдруг в дверь постучали. Валя открыла ее дрожащими руками и тут же захотела захлопнуть обратно — на лестничной клетке стояла Зинаида. несмотря на то, что творилось на улице, несмотря на трудности блокады, она выглядела вполне ухоженно и лощено.
— Подожди, не закрывай дверь! Я видела, что в ваш подъезд заходил почтальон. Скажи, приносил ли он что от Петра?
— А ты что, письма ждешь? — зло спросила Валя, распахивая дверь.
Зинаида замялась.
— Вдруг извещение какое-то по месту прописки…
— Какое? Он что, погиб?
— Я надеюсь, что нет. Ведь писать он не может, письма не доходят из-за блокады города.. А вот извещения… Их иногда все же присылают, почта еще хоть как-то работает.
— Нет никакого извещения, не ко мне почтальон…- и вдруг Валя почувствовала боль в животе, от которой ее скрючило.
— Что с тобой? Тебе плохо? — Зинаида шагнула в квартиру, а Валя почувствовала, что это уже схватки.
— Врач.. Мне нужен врач…
— Я сейчас, я приведу! — Зинаида бросилась к двери и буквально выбежала из подъезда. В соседнем доме живет врач, Самуил Яковлевич, наверняка он поможет.
Через три часа Валя родила дочь при помощи Зинаиды и Самуила Яковлевича. Она сидела и рыдала, понимая, что ей придется маленькую кроху по морозу тащить на хлебокомбинат, никому нет дела до ее родов когда нужен был план и требовалось накормить людей теми крохами хлеба, которые они могли выпечь…
Ближе к ночи, когда Аллочка и новорожденная Сонечка уснули, в дверь опять тихо постучали. Валя была удивлена, гостей она точно не ждала в такое время. Открыв дверь, она опять увидела Зину.
— Чего тебе? — ругаться и выгонять ее не было никаких сил, Валя чувствовала себя уставшей и опустошенной.
— Я поговорить хотела, — Зинаида вошла в квартиру и прикрыла дверь. — О детях твоих и о тебе.
— А что о нас говорить? И какое тебе дело до меня и моих детей?
— Идет вторая волна эвакуации, я могу помочь вам выбраться отсюда. Как ты знаешь, мой отец не последний человек в городе.
— Да уж, наслышана. — усмехнулась Валя.- Это же он тебя на тепленькое местечко пристроил.
— Не будем об этом. Я пришла сказать, что в моих силах устроить так, чтобы ты уже завтра уехала из города по «дороге жизни».
— С чего такая доброта? — недоверчиво спросила Валя.
— Дело в том, что завтра мы с отцом уезжаем из города, и я хотела бы уехать не одна, а с ребенком.
— С каким ребенком? И при чем здесь мы?
— Я предлагаю тебе сделку… Пойми меня правильно, — Зинаида замялась. — В ранней молодости я совершила ошибку и теперь у меня не может быть детей. А твоя новорожденная дочь — ребенок моего Петеньки…
— Он пока не твой.
— Пока. Если он выживет, то мы поженимся. Петя о моей проблеме ничего не знает, и я хотела бы, чтобы при возращении с победой я встречала его с ребенком, пусть он думает, что это моя и его дочь.
— Что ты городишь? — Валя окаменела.
— Я предлагаю тебе сделку- ты завтра уезжаешь с Аллочкой, а мне отдаешь малышку.
— Ты с ума сошла? Тебе не нужно к врачу обратиться?
— Нет, я не сошла с ума. А вот у тебя сейчас появилась возможность спасти хотя бы старшую дочь. Подумай, что ждет тебя завтра, послезавтра? Малышка не выживет, в твоей квартире даже в пальто стоять холодно, не то что спать по ночам, так и околеть можно. Никто не знает, сколько будет длиться блокада, люди умирают прямо на улицах. Что ты за мать, которая не использует возможность спасти своих детей?
— Пошла вон! — закричала Валя. — Ты у меня мужа забрала, теперь еще и дочь хочешь отобрать?
— Я приду утром, собери все необходимое…
Валя расплакалась, едва Зинаида ушла. Какая нахалка, как она смеет!
Аллочка слабо зашевелилась во сне и Валя глянула на ее розовые щечки. Согрелась, доченька… Но потом вдруг ей пришла в голову мысль, что слишком ярко пылают ее щеки и лоб. Подойдя к Аллочке, она ее потрогала и едва не закричала — у дочки жар. Она кинулась в поисках лекарств, нашла микстуру и дала ее Аллочке. Когда та снова уснула, Валя плакала, глядя на нее. А в голове звоном стояли слова Зинаиды о том, что ее ждет, и что она за мать, которая не использует возможность спасти своих детей?
Ранним утром у дома остановилась машина, выглянув в окно, она увидела среди очертаний темного двора «черный воронок». Из него вышла Зина и направилась прямо в подъезд. Она вошла в квартиру, которая была уже открыта.
— Вот разрешение на выезд. — Она протянула ей бумагу. — Через час нужно быть на у пристани. Или ты все же решила остаться?
— Я ненавижу тебя, слышишь? — слезы лились потоком из Валиных глаз. — Ненавижу… Но если это единственный способ спасти жизнь моих крошек, то я пойду на это.
— Отдавай мне дочь. И забудь ее имя, ее будут звать по другому. Метрики ведь у девочки все равно нет, я сделаю свою.
— Мне нужно ее покормить.
— Хорошо, — пожала плечами Зина.
Валя кормила девочку и тихо шептала:
— Я найду тебя, слышишь? По родимому пятнышку на твоей ножке я тебя найду. Когда-нибудь мы снова будем вместе.
Через полчаса Валя с Аллочкой уже были на пристани…
***
Валя и ее дочь Аллочка едва не погибли на «дороге жизни», но все же чудом добрались до Вологды, где их сразу же отправили в госпиталь — у Аллочки вновь был жар. В этом же госпитале Валя и осталась работать санитаркой и вскоре получила комнату в общежитии, в которой проживала дворник Нина.
Так они вдвоем воспитывали и растили Аллочку.
После победы в сорок пятом году Валя стала делать запросы и узнала — ее муж Петр вернулся живым и он с женой проживает в Череповце.
Валя была рада, ведь это совсем недалеко. Взяв пару дней отгулов, она отправилась в путь по адресу, который ей сообщили в справочном бюро города Череповца.
Зина, которая открыла ей дверь, явно не была рада ее видеть.
— Зачем явилась?
— За дочерью, — пролепетала Валя. — Отдай ее мне…
— О чем ты толкуешь не пойму я тебя никак? — прикрыв дверь, Зина вышла на лестничную клетку.- Ты хочешь, чтобы я тебе отдала свою дочку? С ума сошла?
Валя почувствовала себя дурно — уже было подобное начало разговора три с половиной года назад.
-Я хочу вернуть дочь. Ты ведь не любишь ее как родную, ты не можешь ее любить как свою кровиночку. Это моя дочь!
— Ты ошибаешься, — Зина смотрела на нее свысока. — Это моя дочь. В метрике я — мать, Петр — отец. А будешь говорить ерунду, отправишься в лагеря. И тогда и старшей дочери лишишься. А уж за что в лагерь тебя отправить, думаю, придумать будет нетрудно. Уж папа мой постарается…
Валя села на ступеньки в подъезде и разрыдалась, а Зинаида без жалости коротко ответила:
— Не уйдешь сейчас же, милицию вызову, скажу, что ко мне в квартиру ломишься.
— Где Петя? Я хочу с ним поговорить.
— Петя на задании, он ведь еще на службе находится. И да, вот, держи.. — Зина открыла дверь и шагнула в квартиру, открыв шкафчик в коридоре. Взяв оттуда рубли, она протянула их Вале. — Это тебе на дочь, на Аллочку.
Валя взяла деньги и швырнула их в лицо Зине, купюры рассыпались по всему подъезду.
— Да будь ты проклята!
Поняв, что ей не вернуть дочь и что Зина может угрозы в жизнь воплотить, с тяжелым сердцем и потерянной надеждой она вернулась в Вологду…
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ👇 👇 👇ПОЖАЛУЙСТА ,
НАЖМИТЕ НА ССЫЛКУ НИЖЕ (НА КАРТИНКУ)⬇