Представь себе коммуналку. Большую, шумную, на десять семей. В одной комнате — армяне, в другой — русские, за стенкой — украинцы, дальше — евреи, татары, узбеки, кто угодно. На кухне — общая плита, общий чайник, и общий страх сказать что-то не то.


Вроде бы живут вместе. И даже «дружно» — с виду. Поздравляют друг друга с праздниками, улыбаются. Но только до тех пор, пока не зайдёт разговор о чем-то важном. Потому что под этими улыбками — натянутая тишина. Потому что каждый знает: если что — первым сдадут не своих.

Вот такой и была советская «дружба народов». Красивый лозунг — а под ним хрупкая, искусственная конструкция, склеенная пропагандой и контролем.

Империя страха, а не равенства
Сталин часто говорил: «У нас нет национального вопроса. Все народы равны». Но стоило одному из этих «равных» не угодить вождю — и вперёд, в эшелоны.

Чеченцы, ингуши, крымские татары, калмыки, немцы Поволжья — целыми народами отправлялись в Сибирь. Не за преступления, а просто по национальному признаку. Кто-то говорил: «это были вынужденные меры». Но как может быть вынужденным то, что делает из детей — ссыльных, из стариков — мертвецов, а из памяти — пепел?

Под ковром — напряжение
Официально: у нас нет межнациональных конфликтов!

А по факту — были. И в Ташкенте, и в Фергане, и в Сумгаите, и в Вильнюсе. Просто о них нельзя было писать. Всё замалчивали. Подавляли. Люди молчали, но не прощали. Соседи жили рядом, но не вместе.

Когда империя развалилась — всё это вышло наружу, как нарыв. Кто-то говорит: «Вот, это началось после СССР». Нет. Это было в нём, просто глубоко зарыто. Как радиация в земле после взрыва. Не видно, но разъедает.

Единый народ из шаблонов
Советская власть хотела не дружбы народов, а их слияния в один — советский. Без лиц, без корней. Национальные костюмы — для концертов. Языки — для «домашнего употребления». Всё остальное — русификация под видом интернационализма.

Ты — таджик? Говори по-русски. Ты латыш? Пой гимн СССР. Ты еврей? Забудь свою культуру, не вздумай праздновать Песах — это «религиозное мракобесие».

Иначе — проблемы. Проблемы с карьерой. С допуском. С КГБ.

«Интернационализм» сверху — это как любовь по расписанию
Настоящая дружба не растёт из приказа. Она — из свободы, взаимного уважения и искреннего интереса. А в СССР было как в казарме: все равны, но шаг влево — побег, шаг вправо — национализм. Если ты грузин — гордиться можешь только Сталиным. Если украинец — забудь про Шевченко, вот тебе Щорс.

Так выстраивали картинку, а не отношения. А картинка — она, знаешь, как советский телевизор: бьёт током и показывает не то, что есть, а что надо.

Парад культур — под надзором
Внешне всё было красиво: фестивали, хороводы, танцы, борщи, пловы, вышиванки.

Но всё это — как витрина магазина в дефицитные годы. Внутри — пусто. За спиной у танцующих стоял цензор. За спиной у преподавателя языка — партийный надсмотрщик. Всё по методичке, всё без права отклонения.

Когда всё рухнуло — «дружба» закончилась первой
В 90-е, когда Советский Союз развалился, «дружба народов» показала своё настоящее лицо. Страны, которые якобы были «братьями», вдруг начали выдворять русских, запрещать языки, воевать друг с другом.

Почему? Потому что настоящей дружбы и не было. Была принудительная вежливость, диктуемая страхом и пропагандой.

И вот что важно:
Советский Союз не создал дружбу народов. Он её загнал под плиту и сказал: «Молчать!»

А дружба — это не молчание. Это разговор. Это свобода быть собой. Это уважение, а не уравнивание.

СССР делал из народов — кирпичи. А кирпичи не дружат. Они просто лежат рядом в стене. Пока кто-то не решит эту стену сломать.

Хочешь настоящей дружбы народов?

Надо начинать с правды, а не с лозунгов.

С уважения к чужому, а не с попытки сделать всех одинаковыми.

С памяти — о том, как оно было на самом деле.
---------------------------
Эксперимент по созданию "человека советского" потерпел неудачу