Снегурка.

Глава 7.
Екатерина Шитова
#снегуркашитоваубелки
Два года назад.
Дарьюшка брела по темному, заснеженному лесу, отходя все дальше и дальше от деревни в северную сторону. Поначалу она ничего не видела вокруг, только слышала яростный стук своего сердца. Девушка то и дело оборачивалась, всматривалась в темноту между деревьями, хотя знала, что до утра ее никто не хватится. Она одна в лесу, бояться некого. Луна светила ярко, и от ее холодного света кругом вырастали большие, мрачные тени. Они двигались следом за Дарьюшкой, словно хотели поймать ее.
— Ну уж нет. За Игната Ильича я замуж не пойду, не дождутся! Уж лучше сгину здесь в Северном лесу, чем жить с нелюбимым. А если не сгину, то куда-нибудь добреду, — твердила она вслух, и голос ее был полон решимости.
Дарьюшка понимала, что назад дороги нет. Отец с бабкой от своего не отступятся - отдадут замуж против воли, и дело с концом. Лучше бежать. Поэтому она шла вперед, не останавливаясь. Идти было тяжело. Если в темных, густых чащах снег был еще не глубок, то на обветренных опушках Дарьюшка проваливалась по пояс и передвигалась ползком.
Несколько раз зайцы-беляки выпрыгивали из-под заснеженных кустов, бросались с перепугу под ноги незваной гостье, а потом стремглав убегали прочь, оставляя следы на снегу. Молодая лисица, встретившаяся Дарьюшке на пути, увидела ее, пригнулась к земле, зарычала, а потом побежала прочь, взмахнув пушистым рыжим хвостом. Несколько раз Дарьюшка слышала с разных сторон волчий вой, от которого у нее сжималась грудь.
В конце концов, ей стало страшно, но она не останавливалась, все шла и шла. И пока Дарьюшка шла, ей было не холодно. Но когда силы ее закончились, и она упала на снег, тяжело дыша, тогда поняла, что руки ее совсем заледенели. Она подышала на них, чтобы хоть немного согреть, но это помогло лишь ненадолго. Чтобы не замерзнуть насмерть, нужно было вставать и идти дальше. Иначе… Мысль о смерти мелькнула в голове Дарьюшки и сковала ее тело жутким страхом. Все боятся перед лицом неминуемой смерти, даже те, кто смел и отважен. Жизнь знакома всем, она не пугает, а вот смерть неизвестна, загадочна и от того страшна.
Но именно страх смерти пробуждает нечеловеческие силы. Поэтому Дарьюшка встала - сначала на колени, потом на ноги. С трудом переставляя ноги по высоким сугробам, она снова побрела вперед. Скоро конечности ее окончательно окоченели, перестали шевелиться. Сильная боль согнула девушку пополам, она снова повалилась на снег, чувствуя, что больше не встанет.
Широко раскрытыми глазами Дарьюшка смотрела на сияющие в просветах между деревьями звезды. Она чувствовала, как вместе с дыханием из ее тела выходит последнее тепло, оно быстро рассеивалось в морозном воздухе. Волки завыли где-то совсем рядом, но она даже не пошевелилась, не испугалась, ей было все равно.
— Лучше умру, чем замуж… — беззвучно прошептала она.
Дарьюшка вдруг вспомнила, как отец рассказывал ей, маленькой, о том, как она появилась на свет. Он говорил, что тогда тоже стояли трескучие морозы, поэтому он прозвал ее, новорожденную, Снегуркой. И теперь она лежит в снегу, чувствуя как все сильнее леденеет ее неподвижное тело. Скоро она превратится в настоящую Снегурку, околеет на морозе, как мать, которую она не знала.
Дарьюшка закрыла глаза, ей страшно захотелось спать. Снег был мягкий, как пуховая перина, а в кронах заснеженных елей завывал ветер, словно пел девушке последнюю в ее жизни колыбельную песню. Дарьюшке было хорошо и уютно здесь, в темном лесу, в его снежной “постели”, - так хорошо, что она даже улыбнулась.
Но вдруг совсем рядом послышался треск сучьев, злобное рычание и чьи-то тяжелые шаги. Дарьюшка с трудом разлепила ресницы, покрывшиеся инеем, и открыла глаза. Перед ней стоял высокий, широкоплечий старик с длинными седыми волосами и такой же седой бородой, свисающей почти до самых колен. В руке он держал прозрачный, сверкающий разноцветными огнями, посох. У ног старика сидело несколько волков с красными, голодными глазами.
— Так вот, кто ночью лес тревожит! Так вот, кто мороза моего не боится!
Низкий хриплый голос прозвучал совсем рядом с Дарьюшкой, но она едва разобрала слова, словно тот, кто говорил, был очень далеко от нее, словно скрывала его густая снежная пелена. В другой раз Дарьюшка бы испугалась до смерти, бросилась бы бежать со всех ног, но сейчас тело ее не слушалось, а глаза слипались.
— Ну, держись, девка, коли пришла сюда без спроса!
Голос старика прогремел над лесом. Он стукнул своим посохом по снегу, и вокруг посыпались цветные искры. Волки, сидящие у его ног, вскочили и оскалились, зарычали на замерзающую девушку, но она даже не пошевелилась. Закрыв глаза, Дарьюшка услышала, как между деревьями страшно завыл ветер, и метель завьюжила, закружила по лесу огромные хлопья снега. Белая пелена легла на Дарьюшку, укутав ее с ног до головы, колкий ветер растрепал косы. А волки ходили возле нее по кругу, и из их раскрытых пастей на снег капала слюна.
— Тепло ли тебе, девица?
Голос старика вновь громом прогремел над лесом. Этот звук пробудил заснувшую Дарьюшку.
— Тепло, дедушка, — еле слышно прошептала она.
Ей и вправду было тепло, даже жарко - тело вдруг зажгло огнем.
— А не страшно ли тебе в моем лесу одной бродить? — снова воскликнул старик.
— Не страшно, дедушка! Страшнее было дома остаться и замуж против воли идти.
Ветер завыл еще сильнее, еще больше снега полетело на Дарьюшку.
— А знаешь ли ты, девица, что из этого леса назад дороги нет? Зря ты сюда наведалась.
— Мне так и так назад дороги нет, дедушка. Уж лучше умру, но назад не вернусь. Ты приюти меня, коли здесь в лесу живешь, — прошептала Дарьюшка.
— А ты меня разве не боишься? — строго спросил старик, склонившись над Дарьюшкой.
— Не боюсь, дедушка.
Дарьюшка подняла голову и посмотрела в лицо старику, и тут же на лес обрушилась настоящая снежная буря. Снег хлестал Дарьюшку по лицу, ветер норовил стянуть с нее одежду, вокруг все смешалось в сплошную белую круговерть. В какой-то момент Дарьюшка взлетела в воздух и закружилась по ветру вместе со снегом. Это вынести было совершенно невозможно. Девушка закричала, и черная, ледяная тьма тут же оборвала этот крик, поглотила ее целиком…
***
«Снежная постель, оказывается, такая мягкая! Словно пух! Так бы и спала тут вечно!» — так подумала Дарьюшка, сладко потягиваясь.
Она села, провела руками по пушистым сугробам, окружившим ее со всех сторон, а потом подняла голову и взглянула вверх - с тёмного неба ей на лицо медленно опускались, кружась и поблескивая, пушистые снежные хлопья. Они тоже были удивительно мягкими.
«Где же тот старик с бородой? Или все это мне приснилось?» — подумала она.
Вокруг было очень тихо. Дарьюшку окутала холодная, зимняя нежность. Она закрыла глаза и снова погрузилась в сонную негу.
***
А потом Дарьюшка снова проснулась, только уже не в снегу, а в мягкой, богато убранной постели, под несколькими тяжелыми одеялами. Просторная, светлая комната была залита солнечным светом, который серебрил стены. Дарьюшка коснулась рукой стены и поняла, что она покрыта инеем. Она набрала полные легкие воздуха и выдохнула - белый пар окутал ее и вмиг рассеялся в воздухе.
— Где это я? Ау! — испуганно позвала Дарьюшка.
Никто не ответил ей, комната была пуста. Она откинула одеяло и ступила босой ногой на ледяной пол. Без одеяла было холодно, она задрожала, прижимая руки к губам, отогревая заледеневшие пальцы теплым дыханием. И тут взгляд ее упал на тулуп из волчьей шкуры, лежащий на скамье рядом с кроватью. Рядом с тулупом лежала меховая шапка, а на полу стояли валенки. Она сунула озябшие ноги в валенки, надела тулуп, застегнув его на все пуговицы. Тулуп пришелся ей как раз в пору. Одевшись, Дарьюшка выглянула в окно и удивилась тому, как высоко была расположена ее комната, а затем она увидела, что со всех сторон дом окружает густой лес.
— Да это же не простая изба, а настоящий терем! — восхищенно проговорила она.
Она вышла из комнаты, спустилась по крутой лестнице вниз и оказалась в кухне. Здесь было теплее - в углу горел очаг, поленья в нем громко потрескивали, а в котелке, висящем над огнем, по-видимому, готовилась еда.
— Эй, кто здесь хозяин? — спросила она, но ответа не последовало.
Дарьюшка осмотрелась - кухня была просторная, но все здесь было неопрятно и запущено - стол покрылся грязью и плесенью, с потолка свисала паутина. Подойдя к окну, Дарьюшка увидела на подоконнике череп с жуткими черными глазницами, а рядом с ним лежали кости. В ужасе она попятилась назад и случайно опрокинула ведро, стоящее на полу. Ведро с грохотом упало, и по полу разлилась красная жижа. В нос Дарьюшке ударил острый запах крови, и все внутри нее сжалось. Ей сразу же стало страшно и неуютно в этом странном жилище.
Еще раз осмотревшись, она торопливо подошла к двери и толкнула ее изо всех сил. Дверь заскрипела и отворилась. На Дарьюшку пахнуло морозным воздухом. Возле самого дома в снег были воткнуты деревянные колья, а на них были развешены черепа животных. Тут же, на заборе, были вывешены шкуры. Замерев от ужаса, Дарьюшка какое-то время стояла на высоком крыльце, а потом услышала шум, доносящийся из леса, и бросилась бежать в другую сторону. Но ноги тонули в глубоких сугробах, и она не добежала даже до первых елей, как сзади послышалось грозное рычание. Через мгновение ей на спину прыгнул огромный волк. Уронив ее в снег, он прижал ее тело к земле своим весом.
Дарьюшка пыталась вывернуться, кричала и барахталась в снегу, но волк был гораздо сильнее ее. Он страшно рычал, склонив пасть к ее лицу, девушка чувствовала теплое дыхание зверя на своей щеке, вдыхала запах его шерсти. Вдруг совсем рядом послышался низкий мужской голос:
— Отпусти ее, Буран!
Волк зарычал громче, но тут же послушно отскочил в сторону, Дарьюшка поднялась на ноги, отряхнула снег с лица и взглянула на того, от кого она тщетно пыталась сбежать. Это был тот самый старик, который нашел ее ночью, замерзающую в чаще леса. Значит, это был не сон. Его грозный взгляд, длинная седая борода и величественная фигура тогда не напугали Дарьюшку, сейчас же она смотрела на него и дрожала от страха.
— А я предупреждал тебя, что отсюда назад дороги нет. Куда же ты собралась, девица?
И тут Дарьюшка вспомнила деревенские байки о злом духе, охраняющем покой зимнего леса. Она ведь всегда думала, что это все выдумки, придуманные для устрашения непослушных детей. Чтоб слушались родителей, чтоб не гуляли зимой подолгу да чтобы по лесам без спросу не бегали. И вот, он стоит перед ней - живой, невыдуманный. Настоящий Карачун!
— Кто ты? — хрипло спросила Дарьюшка, испуганно косясь на волка.
Под густой бородой старика не видно было рта, но в глазах его отразилась улыбка.
— А на кого похож? — насмешливо спросил он, приглаживая ладонью длинную бороду.
— На деда-Карачуна, которым детей пугают, — прошептала Дарьюшка.
Старик хмыкнул довольно, и взгляд его стал задумчивым.
— Вот как? — ответил он и снова улыбнулся, — Меня Иваном звать. А ты кто такая будешь?
— Дарьюшка я… — выдохнула девушка, почувствовав облегчение.
Карачун бы ее не пожалел, заморозил бы на месте. А это, наверное, просто отшельник, охотой здесь промышляет. Она слыхала про таких. Иные людей не любят, вот и уходят от них подальше, живут в одиночестве. Только как же он в одиночку такой терем себе выстроил?
— Дедушкой Иваном, значит, можно величать тебя? Это хорошо, что ты не Карачун. А то ведь я уж бог знает что подумала! Испугалась до смерти!
— Что же тебя так напугало? — спросил старик, прищурив глаза.
— Все это, — Дарьюшка взмахнула руками, обвела взглядом двор, — Слишком уж странно ты живешь. Один, в таком огромном тереме, посреди густых лесов. Да, к тому же у тебя тут кругом черепа да кости!
— Так я же охотник, — улыбнувшись, сказал Иван, — Охочусь, а Буран мне помогает.
Старик ласково взглянул на волка, и огромный, грозный зверь замахал в ответ хвостом, как верный пес.
— Тут полно волков. Я их подкармливаю, они меня охраняют. На тебе вон - тоже тулуп из волчьей шкуры. Твоя-то шубейка совсем прохудилась, я ее в печи сжег.
Дарьюшкин страх испарился. Только одно ее до сих пор настораживало.
— Почему же ты мне, дедушка, сказал, что назад отсюда пути нет?
— А куда тебе идти-то? Назад, в деревню, откуда ты в мороз ночью сбегла?
Дарьюшка насупилась, на глазах ее выступили слезы. Она покачала головой.
— То-то же. Вот и получается, что некуда тебе идти. Некуда возвращаться.
Старик развернулся и медленно пошел к дому. Волк встал и пошел за ним, зло зыркая на Дарьюшку. Она вытерла варежкой мокрое лицо, но по-прежнему стояла на месте. А потом между деревьями показались другие волки, их морды были оскалены. Дарьюшка тут же бросилась догонять старика. У крыльца он остановился, обернулся к своей гостье.
— Оставайся, Дарьюшка. Будешь в моем тереме хозяйничать. Я тебя не обижу. Поживешь, порядок здесь наведешь, а там посмотрим…
Не долго думая, Дарьюшка согласно кивнула и вошла в терем следом за стариком Иваном. Обернувшись, чтобы прикрыть за собой дверь, она с ужасом увидела, как волки плотным кольцом окружают дом. Самый крупный из них, Буран, сидел на крыльце и нюхал морозный воздух, водя мордой из стороны в сторону. Шерсть Бурана была в инее, отчего казалось, что он весь белый.
***
На следующее утро в лесном тереме закипела работа, которая продолжалась несколько дней подряд. Дарьюшка топила печи, мела, скребла и мыла все кругом. Каждый уголок дома был вычищен ею до блеска. В конце концов, она не оставила ни одной соринки, ни одной свисающей с потолка паутинки. И вот в один из вечеров терем был жарко натоплен, сиял чистотой, а на очаге готовилось ароматное жаркое. Иван, зайдя внутрь после охоты, удивленно осмотрелся и повел носом. Скинув свой длинный тулуп, он прошелся туда и сюда, а потом повернулся к Дарьюшке, глаза его засветились радостью.
— Ай да, хозяюшка! — воскликнул он, — и как же я раньше без тебя обходился? С каждым днем в доме становится все чище да уютнее.
Дарьюшка зарделась от смущения, опустила глаза. Она подошла к очагу и сняла дымящийся котелок с огня.
— Садись скорее к столу, дедушка Иван. Кормить тебя буду.
Отужинав, старик расположился в деревянном кресле у печи, вытянул к огню ноги, а Дарьюшка присела на лавку рядом с ним.
— Хорошо мы теперь с тобой заживем, Дарьюшка, — проговорил старик и прикрыл глаза.
Дарьюшка не отрываясь смотрела на огонь в печи и думала об Алеше. Когда она убегала из деревни, Алеша был совсем плох. Отец знатно поколотил его. Жив ли он? Встал ли на ноги? Сердце ее сжималось от волнения за любимого.
— Дедушка Иван, — тихо позвала Дарьюшка, — мне в деревню нужно сходить.
— Это еще зачем? — удивленно спросил старик.
— Мне человека одного проведать там надо.
Старик причмокнул губами и снова закрыл глаза.
— Не переживай, я сам его проведаю. А ты здесь оставайся, так будет лучше.
На следующий день Иван сходил в деревню и принес Дарьюшке хорошие новости - Алеша от побоев оправился, идет на поправку.
— Про меня спрашивал? — взволнованно спросила Дарьюшка, и в глазах ее загорелись огоньки надежды.
Старик замолчал, насупился, сдвинул брови.
— Там тебя, Дарьюшка, все мертвой считают. И Алеша твой тоже. Не стоит их разубеждать.
Дарьюшка отвернулась от старика, чтобы он не видел, как она вытирает слезы, выкатившиеся из глаз.
— Как же так? — всхлипнув, проговорила она.
— А так даже лучше, — строго сказал Иван, — живи себе спокойно в моем тереме. Ни капли горя ты здесь не узнаешь. А в деревню вернешься - сколько предстоит там горя хлебнуть?
— Я Алешу люблю, дедушка Иван! — воскликнула Дарьюшка, — сердце от любви ноет, спать не могу!
Старик подошел к девушке, положил руку на ее плечо.
— Я знаю. Но ты потерпи. Если потерпеть, то все проходит. Даже любовь.
Дарьюшка кивнула, но внутри у нее было так горько и тоскливо, что в ту ночь она всю подушку залила горячими слезами - так отчаянно пыталась эту тоскливую горечь из себя выплакать.
***
Над крышей деревянного лесного терема плавно текли дни и стремительно пролетали ночи. Суровую зиму сменила нарядная, зеленая весна, а потом над лесом повисло душным маревом красное лето. Старик Иван охотился и все больше пропадал в лесных чащах, а Дарьюшка следила за домом и занималась земледелием. Ее силами прямо за теремом раскинулся небольшой огородик с овощами и зеленью. Даже волки привыкли к Дарьюшке и перестали рычать на нее, а вожак стаи, Буран, часто подходил к ней и клал голову на колени.
Старик был рад тому, что в его доме теперь живет трудолюбивая, скромная девушка. Теперь по вечерам он всегда торопился вернуться домой, зная, что его ждет вкусный, горячий ужин. После ужина они обычно усаживались у печи, которую Дарьюшка растапливала даже в прохладные летние вечера, и вели долгие беседы. Иван шил шубы и шапки из шкур песцов и лисиц, рассказывал девушке о жизни в лесу, о повадках животных и птиц, об опасностях, скрывающихся за темными еловыми лапами, о добре и зле, которое обитает в лесу. Он рассказал ей о том, как он, однажды, подобрал в овраге новорожденного волчонка, мать которого погибла, забрал его с собой, выходил и назвал Бураном. Иван рассказал ей многое о себе и о лесе, но он не рассказал ей главного - как он сам очутился здесь, в северном лесу, так далеко от людей, по своей ли воле сюда пришел, или что-то привело его сюда.
— Как-нибудь и об этом расскажу. Все расскажу. Ты не торопись, внучка, у нас с тобой теперь много времени, — так он отвечал на Дарьюшкины вопросы.
Внучка. Так Иван стал звать Дарьюшку. От этого она еще сильнее чувствовала себя привязанной к этому месту. Как будто и вправду она здесь навсегда. От этого ощущения Дарьюшке было порой тоскливо, а порой страшно. Вроде бы не было на ее руках и ногах цепей и кандалов, но при этом она не могла сдвинуться с места.
Время шло, а Дарьюшка не переставала тосковать по Алеше. Он мерещился ей, силуэт его с гармонью за спиной мелькал между деревьями, Дарьюшка бежала за ним, но каждый раз с разочарованием понимала, что это всего лишь видение. Дарьюшка засыпала в слезах и просыпалась с тяжелыми мыслями. В разлуке любовь не проходила, а только росла, она мучила и терзала Дарьюшкино неспокойное сердце. Но Ивану она больше ничего о своих чувствах не говорила. Делиться сокровенными чувствами хочется с тем, кто поймет их, а старик не понимал, он все время твердил ей о том, что здесь, в дремучей чаще северного леса, она найдет счастье и спокойствие. Вот только у Дарьюшки никак не получалось стать по-настоящему спокойной и счастливой.
***
Когда лес накрыла покрывалом багряная, дождливая осень, Дарьюшка решила вернуться в родную деревню. Но сделать это можно было только тайно, ведь Иван, который сам теперь считал себя ее дедом, никогда бы не отпустил ее туда. Иными словами, Дарьюшка задумала сбежать. В выбранный день она еле дождалась, когда старик уйдет на охоту. После этого она нацарапала углем два слова на клочке бересты, накинула на голову платок, вышла из терема и со всех ног побежала в сторону деревни.
Она бежала очень долго. Ветви деревьев царапали ей руки и лицо, ноги скользили по влажному, прелому мху, упавшие деревья преграждали путь, цеплялись за одежду корявыми, острыми сучьями. Дарьюшка не останавливалась, только крепче сжимала зубы, преодолевая очередное препятствие. Она то и дело смахивала пот со лба и вытирала рукавом кровь от новых и новых ран. Лес держал ее, не хотел отпускать, а она все боролась и боролась с ним.
А потом появились волки. Или, может, они с самого начала шли за ней по пятам? Один за другим они вышли из-за деревьев, преградив ей путь. Двенадцать штук, целая стая во главе с Бураном, который был больше всех остальных. Дарьюшка остановилась, тяжело дыша.
— Пусти, Буран, пусти, миленький! — умоляющим голосом воскликнула Дарьюшка, — Пусти, я все равно сбегу! У меня там Алеша...
Волк повел ушами, пригнул голову к земле и грозно зарычал. Остальные волки прыгнули к Дарьюшке, оскалив острые зубы. Она закричала от страха, села на землю, обхватив голову руками. Они кусали ее, впивались в руки и в мягкие бока, вырывали волосы. От боли Дарьюшка повалилась на землю без чувств. Она не видела, как из чащи вышел Иван, тяжело дыша и опираясь на свой посох. Она не слышала, как он стукнул посохом о землю, и с неба тут же повалил крупными хлопьями снег. Буран, увидев хозяина, зарычал, склонил морду к земле, остальные волки присели и отползли в разные стороны, поджав хвосты от страха. Иван подошел к Дарьюшке, поднял ее с земли, перекинул через плечо и пошел назад, к терему. Дойдя до него, он положил Дарьюшку на лавку, а сам сел возле нее и стал ждать, неотрывно глядя в белое лицо девушки. А когда темные ресницы Дарьюшки задрожали, он взял ее за руку и сказал.
— Не уйти тебе отсюда, внучка. Не пытайся, не выйдет.
Дарьюшка открыла глаза и взглянула на старика. В его лице не было злости и ярости, которые она ждала там увидеть. Он перебирал пальцами бороду, а в глазах его застыла грусть.
— Почему ты не отпускаешь меня, дедушка Иван? Я благодарна тебе за все, но теперь я хочу назад, в деревню, — осмелилась прошептать Дарьюшка.
Он словно ждал этого вопроса, потому что тут же встрепенулся, встал с табурета и подошел к окну.
— Я не держу тебя. Это Северный лес тебя держит.
Дарьюшка смотрела в спину старика и не понимала, о чем он говорит, но на душе у нее стало тяжело от его слов.
— Посмотри вокруг, Дарьюшка. Это же не просто лес. Это царство зимы, спокойствия и… смерти. Весна, лето и осень - все здесь не настоящее. Настоящая здесь лишь зима.
Тяжелое, давящее чувство пригвоздило Дарьюшку к лавке. Она посмотрела в окно, за которым мела непроглядная метель. Вроде бы только вчера она любовалась красотой осени, а сейчас уже вновь все поглотила зима. Ей не хотелось слушать то, что собирался сказать ей старик, но он все же сказал то, о чем она и сама уже догадалась:
— Ты мертва, Дарьюшка. Ты здесь, потому что ты мертва.