Верка тряслась в старом и пыльном автобусе, прикрывая от людских глаз руками большой живот.

Да разве скроешь седьмой месяц беременности? Вон как знакомая бабка, соседка с ехидством смотрит, сложила рот куриной жопкой и внимательно рассматривает ее короткое платье, отекшие ноги в простых тапочках. Разве виновата Верка в том, что ничего больше на ноги не лезет, а денег на новую обувь нет. Она вздохнула и отвернулась к окну, сквозь пыльные стекла еле угадывались очертания проносившихся мимо кустов и деревьев. Больше всего её пугала встреча с родной бабушкой. Родителей своих Верка не помнила, спились и ушли один за другим когда она была еще совсем маленькой. На воспитание её приняла мать отца суровая и неласковая Пелагея, всю жизнь проработавшая в колхозной огородной бригаде. Жизнь в доме Пелагеи была строго очерчена, подъем в шесть, завтрак, помощь по дому, уроки в школе и снова на хозяйстве: выполи, убери, натаскай. Праздники Пелагея считала баловством, подарков отродясь не делала и лишний раз внучку не целовала. Именно поэтому Верка свинтила из дома сразу же как получила на руки долгожданный, новенький аттестат. Учиться поехала на швею, большой город закружил, завертел, да и выбросил на обочину жизни беременной. Отец ребенка, вчерашний пэтэушник от ребенка открестился и больше знать Верку не желал. Помыкавшись в городе, она, не навестившая бабку после отъезда ни разу решилась поехать к ней, больше обратиться за помощью было не к кому.
Пелагея боролась с сорняками на грядках, разогнув спину сурово глянула на внучку с большой сумкой у ног:
-Явилась, не запылилась, несладко видать на городских щах? Проходи, коли не шутишь в дом.
В доме было прохладно, прикрытые ставнями окна не пропускали жару. Верка с наслаждением сбросила тапки и босиком прошлась по полу. Всё осталось на прежних местах: массивный стол с облупившейся клеенкой, геранька на окошке, темный лик на иконе в красном углу, кровать с горой подушек у порога. Пелагея принесла с ледника холодный квас в банке, налила в стакан, подала внучке:
-Пей, да глоточки маленькие делай, студёный. Садись, рассказывай. Верка отставила стакан и давясь слезами всё рассказала бабушке, про то, как бросил парень и как страшно ей рожать.
-Я ведь избавиться хотела от ребеночка, бабушка
-Ишшо чего надумала! Грех это, Вера, большой грех! Иди в баню охолонись немного, с вечера топлена, вода еще теплая. Возьми вот-бабушка подала Вере большой, легкий халат-бери, бери, не бойся – чистый, себе покупала, да куда уж мне…Иди, что встала-прикрикнула она.
В бане свежо пахло березовыми вениками и мятой, Верка с наслаждением смыла дорожную пыли и запах города, натянула на мокрое тело халат и босыми ногами прошлась по траве. В доме её ждала тарелка горячего супа, свежие огурчики, кусками нарезанное сало.
-Садишь, поешь, одни глаза остались, худая какая, не ешь что ли?
-Тошнит постоянно, бабушка.
-Тошниииит –передразнила её бабушка, убирая сало со стола –на-ко морсику выпей от тошноты, да ешь, пока суп горячий. Она прошла к сундуку у стены, открыла тяжелую крышку и достала куски материи:
-На пеленки, на распашонки пойдет.
Верка поливала слезами суп и думала о том, что дальше всё у неё и малыша будет хорошо, они дома. https://dzen.ru/zaokolicei?share_to=link