Недалеко от устья Куты, на правом её берегу, выходят на поверхность земли соляные ключи, образуя небольшое озеро. В 1639 году Ерофей Павлович Хабаров устроил в устье реки Куты селение с собственной пашней и солеварением. В документах того времени писали: «На устье Куты у соли». Полученная Хабаровым соль приобреталась жителями по рекам Лене и Илиму и поставлялась даже во весь Якутский край. В 1640-ые годы на месте варниц был основан Усть-Кутский солеваренный завод.

В 1639 году сольвычегодский торговый человек Ерофей Павлович Хабаров первым на правом берегу реки Куты в 4 км от её устья ставит варницу и начинает получать соль. В челобитной на имя царя Хабаров писал: «... проведал я, холоп твой, на великой реке Лене соляные промыслы... и варницы устроил». Через три года он поставлял казне уже до 3000 пудов соли.
Прекрасно понимая значение снабжения края солью и зная, что солеварение приносит монопольный доход, правительство уже в 1641 году берёт в свои руки это предприятие, а с ним и операции по продаже соли и её сплаву в Якутск. Соляное дело было поставлено так: общая организационная работа лежала на усольском приказчике, который заботился о ремонте завода, о доставке дров и разных материалов, наблюдая за работой, приёмкой соли и отправкой её по назначению. Непосредственными работниками являлись — солевар и два его помощника, подварки. На их обязанности лежала выварка соли и очистка цыренов от соли. Для починки оборудования тут же жил постоянный кузнец, которому помогал молотник, т.е. молотобоец. Вываренная соль поступала в государевы соляные амбары, находившиеся в ведении целовальника, выбранного илимскими посадскими людьми. Целовальник принимал и отпускал соль по весу, ведя при этом записи, которые являлись основой отчётности. Впоследствии, в начале 18-го столетия, в связи с усложнением отчётности, в Усть-Кутское усолье отправлялись писчики. Писчик — это человек, который отправлялся к месту, где находились государевы соляные амбары. Он помогал целовальнику принимать и отпускать соль по весу, ведя при этом записи, которые являлись основой отчётности. Итак, весь работающий состав людей был немногочисленным: приказчик, целовальник, три солевара, два кузнеца и писчик. Если же возникала при погрузке соли в барки потребность в дополнительной рабочей силе, то она привлекалась по распоряжению воеводы из числа гулящих людей, крестьянских детей и хлебных обротчиков Усть-Кутского острога. Отобрав завод у Хабарова, казна в течении почти 90 лет ведёт сама варку соли.
В 1701 году Тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым составлена «Чертежная книга Сибири». В ней помещен «Чертеж земли Илимского города», на котором появляется первое изображение Усть-Кутского сользавода на официальных картах. Тогда это были не географические карты в современном понимании, на них нет координатной сетки, не соблюден масштаб. Скорее такие карты следовало назвать рисунками, а тогда их называли чертежами. Чертежи Ремезов составлял по данным, полученным от первопроходцев: челобитным, другим документам и устным сведениям. Эти чертежи полны курьезов с современной точки зрения, хотя в целом дают верные преставления о Сибири и ее территориях. Надо иметь в виду, что север на чертеже внизу, а юг вверху, запад справа, восток слева. На нем нарисовано озеро, в центре которого круг, напоминающий колодец, а над ним возвышается сооружение, похожее колодезный журавль. Здесь же надпись: «Усолье. Озеро, соль варят». Слева две избушки. Маленькая изображает жилые строения, а большая это сама варница, отличается от первой не только размерами, но и расположением под крышей проемов, через которые в варницах выходил дым и соляные пары.

В делах Илимской приказной избы сохранилось подробное описание этого предприятия, составленное при передаче его от одного целовальника другому в 1709 году. Илимский посадский человек Андрей Евдокимов сообщал воеводе: «…принял в приём налицо... великого государя Усть-Кутское усолье, а в усолье озеро, над озером сруб, а в срубе труба, а на срубу к трубе переходы, цепия и жерновец. А у жерновца столб, а у столба крюк и пробои железные. Да варницу, а в варнице на стене образ пресвятой богородицы Владимирской на краски. А в варнице царен (современное название — «цырен») железный, соловарный на стене на 20 крюках и петлях железных. А у царена дно местами повело. Да в варнице ларь, где россол льют. Над цареном на кладах ларь, где с царена соль загребают».
Далее следует перечень разного инвентаря: вилы, коракула, «чем под цареном дрова правят», лом, уши светильные, косарь, «что в варницу лучину щепают», керка (т.е. кирка), пешня, два топора, тупица — «лопата, железом окованная, скобель». Почти все предметы были взвешены и в документе приводится их вес.
Названы и постройки, которые были при заводе: «Да у варницы ж анбар, где железо кладут, изба с сеньми и клетью, да на берегу три анбара, где соль кладут, да анбарец маленький, где на заварки мука кладётся, да на берегу ж две избы с сеньми и клетьми». Весовое хозяйство состояло из девяти гирь железных пудовых, одной полупудовой, одной из двухпудовой и двух «четвертных».
Крестьянин за пуд хлеба мог купить полпуда соли. Эти цены нельзя считать высокими. Пятая часть реализуемой соли направлялась в Якутск, десятая часть отпуска соли шла на выдачу соляного жалования служилым людям Илимского воеводства. Остальная соль расходовалась на местные нужды. По своим свойствам усть-кутская соль считалась лучше пермянки, и, как гласит предание, при императрице Елизавете Петровне она доставлялась к высочайшему двору.
В 1723 году появляется первая запись об Усть-Кутском сользаводе в научной работе. Это путевой дневник первой научной экспедиции в Сибирь доктора Д.Г. Мессершмидта: «В паре старых верст от правого берега реки Кута и столько же от левого берега реки Лена находится красивое Соленое озеро, у которого расположилась деревня Усолье или солеваренный завод (из шести дымоходов и одной солеварни), над которой осуществляет контроль приказчик из Илимска».
В 1732 году в Сенате обсуждается вопрос о направлении на восток Второй Камчатской экспедиции под руководством Беринга. Усть-Кутский завод учитывался как поставщик соли во время движения экспедиции. Впоследствии в своем отчете Беринг сообщал, что «в бытность в Охоцку больше довольствовались привозною солью сверху Лены реки Ускутского усолья», потому что на многочисленную охотскую команду в Охотске соли наварить не могли и «без привозной из Ускутска соли обойтитца было не можно». И на Камчатку Беринг заранее взял усть-кутскую соль не только для раздачи служащим экспедиции, «но и для употребления на соление рыбы и мяса… понеже ускутская соль к солению мяса и рыбы впрок гораздо лутче камчацкой и охоцкой, ибо ускутская варитца ис ключеваго росолу, подобно пермской».
Высшей производительности за это время завод достиг в 1734 году, дав 10052 пуда. Главная часть соли продавалась в пределах Илимского уезда; за те же 15 лет местному населению продано 47750 пудов. Остальная часть, за вычетом недостачи и утечки, пошла на снабжение Камчатской экспедиции и на сплав в Якутск.
В месяц делалось от 8 до 22 «варей». Например, в 1734 году сделано 174 вари в течение 10 месяцев и получено 10052 пуда соли. Значит, одна варя давала около 58 пудов и длилась день-два.
В 1750 году на Усть-Кутском заводе «соляная варница с припасами во время варения соли от огненного жару згорела». Пошло следствие, которое установило только то, что пожар произошел «от искры сверху». Воевода Попов подал мнение, что соловара за упущение следует «бить батоги», и переслал дело в Иркутск. Завод находился после пожара в тяжелом положении, и у илимской воеводской канцелярии не имелось средств на новое строительство. А в то же время, во уездной мерке, требовались значительные вложения денег, чтобы завод мог снабжать солью Илимский и Якутский уезды.
В 1751 году завод переходит к купцам Ворошиловым и в последующие 50 лет находится в частных руках, достигает сперва высокой производительности, а затем приходит в совершенный упадок. Иван и Василий Ворошиловы заново перестроили завод. С 1751 года по 1761 год завод выпарил 146.838 пудов соли. На заводе работало 10 рабочих.
Усть-Кутский солеваренный завод являлся единственным поставщиком соли не только для северного Предбайкалья, но и для всего громадного Якутского края. Усть-Кутскую соль доставляли до Охотска и Камчатки. Солеваренный завод в условиях 17-18 веков являлся примером ведения промышленного производства. Но всё это время он был местом самой откровенной эксплуатации как свободных, так и подневольных рабочих. Промышленники — содержатели Усть-Кутского сользавода — сделали единственную в истории Илимского края попытку создать вокруг завода крепостное хозяйство и уже готовили деньги для покупки людей. Но главная соляная контора на запрос Ивана Ворошилова в отношении покупки 200 душ крестьян уклончиво ответила, что она не может решить этого вопроса, т.к. Ворошилов не указал места и условий их приобретения. Пользуясь хозяйственным могуществом, заводчик Ворошилов сильно стеснил усть-кутских крестьян, завладев под разными предлогами окрестными пашнями и сенокосами.
После смерти Ивана Максимовича завод перешел к его жене Елене Ворошиловой. Она вышла замуж за киренского земского исправника Николая Андреевича Ковалевского (1760-1795).
Елена Ковалевская (Ворошилова) жаловалась в 1783 году на своих рабочих в усть-киренскую воеводскую канцелярию, что они взяли деньги, а работать не хотят: «Крестьяне и работные люди оказываютца в немалом ослушании». Ворошилова жаловалась «смотрителю при заводе» казаку Балашову, но рабочие не слушали и его, «а к наказанию их приступить смелости не имеет, боялся того, чтоб ево чем либо не уязвили». Один крестьянин ругал содержательницу «непристойными словами», грозил камнями, а другие работники кричали, чтоб его не трогали. Ворошилова жаловалась также, что рабочие выломали у ней окна, что «хлебные анбары проверчены напарьями и хлеб выточен», что рабочие «чинят отлучки» недели по две. Наиболее виновными она считала 8 рабочих и 3 ссыльных, поселенных при заводе.
При Ковалевской Елене, дела на заводе шли всё хуже и хуже. Нового ничего не строилось, а старое не починялось. Вольнонаёмные уходили с завода, и Ковалевская всё больше обращалась к труду ссыльных. Из всех дел, связанных с Еленой Ковалевской, вырисовывается зверский облик эксплуататора, от которого бежали ссыльные и вольные рабочие, а приёмный сын Ковалевской предпочёл запродаться в рекруты. Выварка соли уменьшилась на 2500 пудов. Казна догадалась отобрать у Ковалевской руины завода лишь в начале 19-го века.

Во второй половине 19-го века Усть-Кутский сользавод был местом ссылки польских каторжан-участников борьбы с русским царизмом. Жалобы ссыльных на плохое отношение со стороны заводской администрации достигли Иркутска. В 1866 году Пётр Алексеевич Кропоткин был послан специально в Усть-Кут в качестве чиновника генерал-губернатора по особым поручениям. В ходе неофициальных расспросов ссыльных Кропоткин подтвердил обоснованность этих претензий.
В политическом изгнании за границей Кропоткин пишет книгу «Записки революционера». В ней он вспоминает о ссыльных на Усть-Кутском сользаводе: «Каторжане-поляки полуголые стояли в балагане вокруг громадного котла и мешали кипевший густой рассол длинными вёслами. В балагане жара была адская, но через широкие раскрытые двери дул ледяной сквозняк, чтобы помогать испарению рассола. В два года работы при подобных условиях мученики умирали от чахотки. Многие из каторжан были слабого, расстроенного здоровья, нуждались в более снисходительном обращении, а администрация завода во главе с господином Малковым смотрела на них как на здоровых, привычных с детства к тяжелому труду людей».

В последней четверти 19-го века здания Усть-Кутского сользавода составляли: две казармы деревянные одноэтажные для помещения ссыльнокаторжных холостых на 60 человек. Помещение для казаков на 40 человек. Кухня и хлебопекарня. Хлебный амбар. Припасной магазин. Семейные размещались в одноэтажных собственных домах, принадлежавших арендаторам. Работы производились под надзором полиции: трёх казаков и урядника. Используются рабочие на варницах, соляных магазинах и на других вспомогательных работах. Имеется один лазарет на три кровати. Заведует аптекой служащий по вольному найму — фельдшер. Он же оказывает и медицинскую помощь.
Завод несколько раз переходил из частного в государственное владение и обратно. Купцы Ворошиловы, солепромышленник Терентий Шангин, Сапожников, Сычев, Шелковников, отставной коллежский асессор Малеев и другие занимались здесь солеварением. Постепенно происходили преобразования в полукустарном производстве. Варницы стали «белыми» - смонтированы дымоотводные и вентиляционные трубы; деревянные рассолоподъемные трубы заменены чугунными, построен градир и насосная при нем, устроены трубопроводы и желоба для подачи рассола на градир и к варочным котлам (чренам). Насосы стали приводиться в движение конной тягой, а к 1912 году заработала паровая котельная, вскоре установлены паровые насосы, проложена конно-рельсовая дорога от варниц к соляным амбарам, усовершенствована технология сушки соли. Общее количество построек завода достигло почти 160 единиц, а численность работающих составляла до 260 человек. Наивысшей производительности завод достиг перед революцией – около 1500 тонн соли в год.
В 1906 году управителем завода назначен молодой горный инженер (с 1903) Ольшевский Игнатий Каэтанович. Ему предстояло заняться дальнейшим переоборудованием казенного завода. Ольшевский прослужил до 1913 года и преуспел в своем деле.
В феврале 1912 года были проведены торги, выиграл «соревнование» киренский купец 2-й гильдии Алексей Елиазарович Шелковников, «изъявивший согласие понизить продажную цену соли на заводе до 37 коп. за пуд». С января 1914 года исполняющим обязанности заведующего заводом назначен нырымский мещанин Томской губернии Велижанин Николай Дмитриевич. Через год А.Е. Шелковников сменил управителя завода, им с 3 января 1915 года стал крестьянин Верхоленского уезда и волости Иннокентий Силович Соловьев. И.С. Соловьев сумел организовать работу так, что завод за 5 месяцев 1915 года (варили только с апреля по август) дал почти 80 тыс. пудов, достигнув наивысшей производительности за всю свою историю. С января 1916 года арендатор А.Е. Шелковников вместо бывшего управителя крестьянина Соловьева назначил своего брата Дмитрия Елиазаровича Шелковникова.

На одном из пароходов в 1917 году выезжали ссыльные сользавода в Жигалово, на этом пароходе оказался и А.Е. Шелковников, одним из ссыльных он был убит. Окружной суд определил «Людмиле Васильевне Хрустовой предоставить продолжение хода торговаго предприятия умершаго Алексея Елиазаровича Шелковникова по аренде Усть-Кутскаго солевареннаго завода под наблюдением вдовы Веры Николаевны Шелковниковой.
После революции, став государственным, завод до января 1919 года ещё находился в аренде и в управлении наследников купца А.Е. Шелковникова, потом в аренде Иркгубсоюза, в управлении Киренского уездного исполкома, Усть-Кутского райисполкома, «Востсибсольтреста». В 1934 году по распоряжению А.И. Микояна (Наркомпищепром) и Востсибкрайисполкома вновь передан Усть-Кутскому РИКу.
К 1930-м годам оборудование износилось, постройки обветшали, одна из варниц полностью вышла из строя, текучесть кадров в отдельные годы была почти стопроцентной. Средств на ремонт завода не было.
На Усть-Кутском заводе в 1953 году случился пожар. Подробности неизвестны, но, судя по докладу на собрании 12 февраля 1954 года директора завода М.Е. Малышева, завод не останавливали. В том году по валовой продукции план был выполнен на 104,6 %, выварка соли - 116 %, по заготовке дров план не выполнили, из 7 тыс. куб. м заготовили 6240 куб. м. Из-за пожара «приходилось приспосабливаться к условиям работы до восстановления завода», - говорил директор.
Нестабильная работа Усть-Кутского завода, высокая себестоимость усть-кутской соли объективно делали местную продукцию неконкурентоспособной с привозной иркутской. Дальнейшее содержание Усть-Кутского сользавода на естественных ключах, имеющего сравнительно небольшой территориальный рынок, стало бесперспективным делом. Пуск в 1956 году нового Усольского вакуумного завода довершил дело: «С 01.01.1956 г. Усть-Кутский завод ликвидирован».
В настоящее время на территории сользавода находится курорт с грязелечебницей Всесоюзного значения.