Во второй половине XIX века в селе Александровском Иркутского уезда действовал Александровский винокуренный завод, основанный в XVIII веке. В 1861 г. завод был закрыт. Долго шла переписка с министерством внутренних дел о переустройстве завода в каторжную тюрьму. Только в мае 1872 г. император Александр II отдал Высочайшее повеление о выделении из казны 90 тысяч рублей на «приспособление зданий упраздненного завода под центральную тюрьму». Тюрьма рассчитывалась на содержание примерно полутора тысяч человек. Строительные работы первой очереди тюрьмы завершились поздней осенью 1873 г., а в целом строительство было закончено к 1876 г. Каторжная тюрьма представляла собой своеобразный тюремный поселок, состоящий из двух корпусов для заключенных (21 одиночная и 53 общих камер) и тюремных мастерских.
Александровская тюрьма находилась в непосредственном ведении Иркутского губернатора и финансировалась центральной властью. Управление тюрьмой возлагалось на смотрителя. Он назначался по представлению генерал-губернатора Восточной Сибири (с 1887 г. — Иркутского генерал-губернатора).
Смотритель «обязан содержать тюрьму в исправности по всем частям внутреннего и внешнего устройства, следить за точным выполнением подчиненных ему лиц своих служебных обязанностей, честно, грамотно, разумно заведовать денежными суммами тюрьмы, о каждом чрезвычайном происшествии в тюрьме доносить губернатору по телеграфу». Наведением порядка и поддержанием дисциплины в тюрьме занимались конвой и караул. Действовали они по правилам воинского устава. Конвой назначался с таким расчетом, что на каждые десять арестантов приходилось по одному конвойному «сверх надзирателей», а при каждых десяти конвойных по одному унтер-офицеру.

В Александровском централе существовал следующий порядок приема каторжных в тюрьму. Прибывшие каторжные принимались в тюрьму смотрителем при участии помощника и эконома. При этом тщательно сверялись натуральные приметы арестантов со статейными списками, а также казенная на них одежда с одежными записками. Оказавшиеся у каторжных денежные средства и не дозволенные вещи отбирались. Первые хранились на сберегательной книжке кассы отделения государственного банка, а последние — в конторе тюрьмы до выхода арестанта из нее. При переводе каторжного в другие места содержания сберегательные книжки отсылались надлежащему начальству для своевременной выдачи арестанту денежных средств. При приеме партии присутствовал тюремный врач для освидетельствования состояния здоровья каторжных. Больных немедленно госпитализировали в тюремную больницу.
Принятые каторжные записывались в особую алфавитную книгу, с подробным обозначением всех показываемых в статейном списке сведений об арестанте. В отдельную графу заносились замеченные особенности каторжного, которые не помещены в статейный список связи со своей незначительностью, но при этом могли быть полезными. Такими особенностями были: свойства речи, особые жесты, выражения лица, походка и т.д. Самому каторжному выдавалась особая книжка, в которую заносилось имя, фамилия, род совершенного преступления, время поступления в работы, срок окончания таковых, наложенные во время содержания в тюрьме взыскания, сведения о принадлежащих деньгах и вещах. Каторжные зачислялись в тюрьму немедленно по приему. Они вступали в отряд испытуемых, за исключением тех, кто уже отбывал наказание в других местах содержания. После разряда испытуемых каторжных переводили в разряд исправляющихся, при условии хорошего поведения и трудолюбия. Такой перевод производился с разрешения Иркутского губернского правления. Исправляющиеся и испытуемые каторжные содержались отдельно. Испытуемые содержались в оковах. Снятие с них оков происходило по истечении 2/3 срока испытания с разрешения генерал-губернатора, с его же разрешения допускалось временное снятие оков, когда это было необходимо. Такой необходимостью считалась, например, тяжкая, изнурительная болезнь, удостоверенная врачом. Во время содержания в тюрьме каторжные получали все письма через смотрителя, а также через него подавали прошения и письма на почту. Исчисление срока работ производилось со времени вступления в законную силу состоявшихся о них судебных приговоров. Исправляющимся каторжным, которые с самого поступления не подвергались никакому наказанию, срок содержания в тюрьме сокращался. Всем каторжным назначались работы, за исключением тех, кто был не способен к труду.
Каторжные отряды исправляющихся по прибытию высылались из центральной тюрьмы при первой же возможности на заводы, рудники и золотые промыслы (в зависимости от того к каким работам был присужден арестант). Исправляющиеся каторжные, получившие право жить вне тюрьмы, содержались в тюремных мастерских и других находящихся в ведении тюремного управления зданиях. Каторжные, отправляемые на внешние работы, шли под конвоем. Те, кто получил право жить вне тюрьмы, были под наблюдением тюремных надзирателей.
В пределах тюрьмы были следующие виды работ: 1 — ремесленные (изготовление сапожных, портняжных, столярных, кузнечных и других изделий); 2 — перемол зернового хлеба; 3 — распилка, рубка и подноска дров; 4 — занятие по чистоте тюремных зданий. К работам вне тюрьмы относились: выделка кирпича, приготовление и доставка лесных материалов, производство построек, разведение огородов и т.д. Каторжные выполняли работы не только для тюремных нужд, но и исполняли заказы как правительственных учреждений, так частных. Плата за такие услуги взималась по таксе, составленной комитетом по управлению тюрьмой, с утверждения губернатора. Половину заработанных денег каторжный мог расходовать по своему усмотрению с согласия начальства. Деньги шли на улучшение питания, на пособие родственникам и т. п., другая половина хранилась до окончания каторжных работ и выдавалась на руки с накопившимися процентами.

В 1904–1905 гг. Александровский централ был переоборудован в военный госпиталь. С 1906 г. централ вновь становится тюрьмой, но условия содержания в ней уже отличались относительно мягким режимом, действовали кружки самообразования и библиотека. Политические арестанты старались выделиться из общей массы. В докладе начальника Иркутского жандармского управления губернатору, сделанном в июне 1905 г. указывалось, что «вечерами, часов до 11–12‑ти, собравшись около окон, выходящих на улицу, политические преступники хором пели революционные песни, и тем самым привлекали слушателей из частных лиц и нижних чинов». В 1906–1907 гг. в централе содержалось до 500 человек бывших матросов и солдат, осужденных в разных местах империи за восстания и революционную деятельность.
В 1910 г. в мастерских каторжной тюрьмы открылось «скульптурно-художественное отделение», изготовляющее бюсты, статуэтки, булавочницы, шкатулки, письменные приборы. Продукция этой художественной мастерской продавалась как частным лицам, так и в магазины, например, в иркутский магазин общества «Граммофон». За свои работы, осенью 1911 г. каторжная тюрьма получила бронзовую медаль на сельскохозяйственной выставке, проходившей в Иркутске.
После Февральской революции 1917 г., заключенные были освобождены, но после Колчаковского переворота, с ноября 1918 г., Александровский централ — это тюрьма с особым жестким режимом. В начале 1920‑х гг. централ использовался как лагерь, затем как тюремный изолятор. В 1956 году за ворота Александровского Централа вышла последняя партия заключенных. С этого момента тюрьма меняет профиль своей деятельности: корпуса и хозяйственные постройки переданы в ведение областной психоневрологической больницы № 2.

Тюрьма пережила смену методов воспитания, политических режимов, хозяев зданий. Полуразрушенные постройки сохранились до сих пор и отнесены к историко-архитектурным памятникам федерального значения. В советское время Александровский централ считался памятником революционного прошлого. В разные годы там побывали видные большевики — Дзержинский, Фрунзе, Киров. Поэтому каторжную тюрьму в селе Александровском было принято рисовать только в черных красках. Экскурсантам, посещавшим эти места, обычно показывали ряд мрачных тюремных карцеров и особенно так называемые «каменные мешки» — глухие застенки, в которых якобы сохранились следы запекшейся крови расстрелянных революционеров и выбоины от пуль. Подобную наглядную агитацию экскурсоводы сопровождали соответствующими историческими пояснениями, похожими на страшилки для маленьких детей. На самом деле история Александровского централа неординарна. Такой тюрьмы в России больше никогда не было.

Песня — неофициальный гимн Александровского централа (слова и мотив народные):
Далеко в стране Иркутской,
Между скал и крутых гор
Обнесен стеной высокой
Чисто выметенный двор.
На переднем на фасаде
Большая вывеска висит,
А на ней орёл двуглавый
Позолоченный блестит…
Это, парень, дом казенный -
Александровский централ.
А хозяин сему дому
Здесь и сроду не бывал.
Он живет в больших палатах,
И гуляет, и поет,
Здесь же в сереньких халатах
Дохнет в карцере народ.
Здесь за правду за народну,
За свободу кто восстал,
Тот начальством был отправлен
В Александровский централ.
Есть преступники большие,
Им не нравился закон,
И они за правду встали,
Чтоб разрушить царский трон.