Пергаментною луною

Пресьоса звенит беспечно,
среди хрусталей и лавров
бродя по тропинке млечной.
И, бубен её заслыша,
бежит тишина в обрывы,
где море в недрах колышет
полночь, полную рыбы.
На скалах солдаты дремлют
в безвездном ночном молчанье
на страже у белых башен,
в которых спят англичане.
А волны, цыгане моря,
играя в зелёном мраке,
склоняют к узорным гротам
сосновые ветви влаги...
🔹
Пергаментною луною
Пресьоса звенит беспечно.
И оборотнем полночным
к ней ветер спешит навстречу.
Встаёт святым Христофором
нагой великан небесный -
маня колдовской волынкой,
зовёт голосами бездны.
- О, дай мне скорей, цыганка,
откинуть подол твой белый!
Раскрой в моих древних пальцах
лазурную розу тела!
Пресьоса роняет бубен
и в страхе летит, как птица.
За нею косматый ветер
с мечом раскаленным мчится.
🔹
Застыло дыханье моря,
забились бледные ветви,
запели флейты ущелий,
и гонг снегов им ответил.
Пресьоса, беги, Пресьоса!
Всё ближе зелёный ветер!
Пресьоса, беги, Пресьоса!
Он ловит тебя за плечи!
Сатир из звёзд и туманов
в огнях сверкающей речи.
🔹
Пресьоса, полная страха,
бежит по крутым откосам
к высокой, как сосны, башне,
где дремлет английский консул.
Дозорные бьют тревогу,
и вот уже вдоль ограды,
к виску заломив береты,
навстречу бегут солдаты.
Несёт молока ей консул,
даёт ей воды в бокале,
подносит ей рюмку водки -
Пресьоса не пьёт ни капли.
Она и словечка молвить
не может от слёз и дрожи.
🔹
А ветер верхом на кровле,
хрипя, черепицу гложет.