Предыдущая публикация
Предатель, который решился бежать на Запад через море вплавь.
Чем кончилась его авантюра?
В советское время выехать за пределы государства было непросто. В любом случае человек должен был иметь семью и родственников только в СССР.
Для советского океанографа Станислава Васильевича Курилова такая поездка была недостижимой, ведь его сестра была замужем за канадским подданным и жила за границей. Он же рвался за рубеж, поскольку совместную работу ему предложил сам Жак-Ив Кусто.
Молодой фанат океана
Немного предыстории
Станислав был фанатом океана с детских лет. Он отлично плавал и готовил себя к поступлению в ленинградское мореходное училище. Но его не взяли из-за проблем со зрением. От своей мечты быть ближе к морю парня это никак не отвратило.
Отслужив в армии, он поступил учиться на океанолога в гидрометеорологический институт Ленинграда. За годы учёбы и последующей работы Курилов стал профессиональным водолазом и аквалангистом, работал в Институте биологии моря Владивостока – учил глубоководному погружению. По самиздатовским брошюркам учёный практиковал йогу, научив себя спать на гвоздях и подолгу голодать. Его группе доверили испытание новой подводной лаборатории.
Решение принято
Когда Курилову отказали в выезде, он «взвился на дыбы». Возможность работы в разных частях мирового океана, в команде исследователя мирового уровня стала для него «идеей фикс», которая затмила перспективу расставания с близкими навсегда. Учёный забыл о сыне, о том, что он может сломать жизнь младшему брату, блестящему штурману дальнего плавания. Во главу угла встало желание выезда за рубеж.
Он решил бежать из страны с тем, чтобы перебраться в Канаду к сестре и затем работать по специальности на исследовательских судах. Всё решило случайное объявление в газете, в котором приглашали в путешествие на пассажирском лайнере до района экватора. Поскольку заходов в зарубежные порты не планировалось, не нужно было оформлять и виз.
Немного предыстории
Станислав был фанатом океана с детских лет. Он отлично плавал и готовил себя к поступлению в ленинградское мореходное училище. Но его не взяли из-за проблем со зрением. От своей мечты быть ближе к морю парня это никак не отвратило.
Отслужив в армии, он поступил учиться на океанолога в гидрометеорологический институт Ленинграда. За годы учёбы и последующей работы Курилов стал профессиональным водолазом и аквалангистом, работал в Институте биологии моря Владивостока – учил глубоководному погружению. По самиздатовским брошюркам учёный практиковал йогу, научив себя спать на гвоздях и подолгу голодать. Его группе доверили испытание новой подводной лаборатории.
Решение принято
Когда Курилову отказали в выезде, он «взвился на дыбы». Возможность работы в разных частях мирового океана, в команде исследователя мирового уровня стала для него «идеей фикс», которая затмила перспективу расставания с близкими навсегда. Учёный забыл о сыне, о том, что он может сломать жизнь младшему брату, блестящему штурману дальнего плавания. Во главу угла встало желание выезда за рубеж.
Он решил бежать из страны с тем, чтобы перебраться в Канаду к сестре и затем работать по специальности на исследовательских судах. Всё решило случайное объявление в газете, в котором приглашали в путешествие на пассажирском лайнере до района экватора. Поскольку заходов в зарубежные порты не планировалось, не нужно было оформлять и виз.
Курилов активно занимался йогой
Сумасшедшее решение было принято. Курилов стал готовиться к своей авантюре, в успехе которой он был уверен.
Побег
13 декабря 1974 года Станислав Васильевич, будучи на лайнере «Советский Союз», надел ласты, маску и пригнул за борт с высоты в 14 метров. В воде он едва не попал под огромные лопасти, но ему повезло.
Чтобы его побег удался, учёный должен был пройти массу «не»: не разбиться во время прыжка о воду, не попасть под винты или на ужин акулам, не утонуть от усталости или большой волны, не разбиться о прибрежные скалы и суметь выбраться на берег.
Отсутствие туриста на корабле заметили поздно. Но никому и в голову не пришло, что он шагнул за борт добровольно. Двое суток Курилова носило в океане без воды и пищи. Его планируемые 20 км до берега превратились в 100. Но учёный выжил.
Жизнь за рубежом и вести с Родины
Его подобрали на берегу Филиппин. Чиновники долго решали, что делать с этим странным человеком. Он просил отправить его в Канаду к сестре. Убедившись, что это не шпион, филиппинцы дали мужчине свободу. За границей судьба помотала Курилова основательно. Сначала он работал в Канаде, затем перебрался в Израиль, где связал судьбу с жительницей страны. Последние годы он работал в океанографическом институте в Хайфе.
С наступлением новой реальности на Родине перебежчику отменили заочный приговор, опубликовали части книги о побеге и даже выдали за неё премию. Теперь он стал героем, который пользовался политической популярностью. Родственники звали Станислава приехать на Родину, но он так и не появился. Было ли это вызвано лютой неприязнью к своей стране, или всё-таки грызла совесть за загубленную жизнь брата, неизвестно. Ведь тот так и не смог отправиться от потери любимой работы и клейма брата предателя, поэтому умер рано.
Сумасшедшее решение было принято. Курилов стал готовиться к своей авантюре, в успехе которой он был уверен.
Побег
13 декабря 1974 года Станислав Васильевич, будучи на лайнере «Советский Союз», надел ласты, маску и пригнул за борт с высоты в 14 метров. В воде он едва не попал под огромные лопасти, но ему повезло.
Чтобы его побег удался, учёный должен был пройти массу «не»: не разбиться во время прыжка о воду, не попасть под винты или на ужин акулам, не утонуть от усталости или большой волны, не разбиться о прибрежные скалы и суметь выбраться на берег.
Отсутствие туриста на корабле заметили поздно. Но никому и в голову не пришло, что он шагнул за борт добровольно. Двое суток Курилова носило в океане без воды и пищи. Его планируемые 20 км до берега превратились в 100. Но учёный выжил.
Жизнь за рубежом и вести с Родины
Его подобрали на берегу Филиппин. Чиновники долго решали, что делать с этим странным человеком. Он просил отправить его в Канаду к сестре. Убедившись, что это не шпион, филиппинцы дали мужчине свободу. За границей судьба помотала Курилова основательно. Сначала он работал в Канаде, затем перебрался в Израиль, где связал судьбу с жительницей страны. Последние годы он работал в океанографическом институте в Хайфе.
С наступлением новой реальности на Родине перебежчику отменили заочный приговор, опубликовали части книги о побеге и даже выдали за неё премию. Теперь он стал героем, который пользовался политической популярностью. Родственники звали Станислава приехать на Родину, но он так и не появился. Было ли это вызвано лютой неприязнью к своей стране, или всё-таки грызла совесть за загубленную жизнь брата, неизвестно. Ведь тот так и не смог отправиться от потери любимой работы и клейма брата предателя, поэтому умер рано.
В Израиле
Сам Станислав Васильевич тоже прожил не слишком долго. При работе на одном из озёр Израиля в январе 1998 года они с напарником с трудом выбрались на поверхность, едва выпутавшись из рыболовных сетей. После кислородного голодания по правилам погружений следующий этап работ должен был начаться только через неделю. Но в характере Курилова было следовать собственным желаниям. Уже через 2 дня он сказал, что будет спускаться на глубину. На борту успели услышать, что ему стало плохо, и вытащить наверх. Но медицинская помощь не оказала существенного влияния. Человек, готовый на любые лишения ради побега из СССР, закончил свои дни на близком сердцу Западе, но, почему-то, всего в 61 год.
Сам Станислав Васильевич тоже прожил не слишком долго. При работе на одном из озёр Израиля в январе 1998 года они с напарником с трудом выбрались на поверхность, едва выпутавшись из рыболовных сетей. После кислородного голодания по правилам погружений следующий этап работ должен был начаться только через неделю. Но в характере Курилова было следовать собственным желаниям. Уже через 2 дня он сказал, что будет спускаться на глубину. На борту успели услышать, что ему стало плохо, и вытащить наверх. Но медицинская помощь не оказала существенного влияния. Человек, готовый на любые лишения ради побега из СССР, закончил свои дни на близком сердцу Западе, но, почему-то, всего в 61 год.
Следующая публикация
Комментарии 11
Отказники становились изгоями, подвергались преследованиям – увольнению с работы, исключению из институтов и т.д.. Многие люди и семьи проводили в «отказе» годы и даже десятилетия, прежде чем смогли эмигрировать.
В СССР появилось новое явление — отказ: тысячи людей, получивших отказ в просьбе о разрешении на выезд или заявивших о своем желании уехать, теряли работу и рассматривались властями и большинством населения как отщепенцы.
Многие из отказников занялись национальным самообразованием, углубленным изучением иврита и еврейской истории, а некоторые стали религиозными (баале́й тшува).
Отказники часто подвергались преследованиям, например увольнениям с работы а затем уголовному преследованию по статье за тунеядство.[3]
Поправка Джексона-ВэникаМногие государственные деятели США, желая помочь советским евреям в борьбе за выезд, решили вопрос о предоставлении СССР статуса наибольшего благоприятствования в торговле с США увязать с положением советских евреев. Они требовали прекращения преследований евреев и свободы выезда.
Сенатор Г. Джексон и член палаты представителей Ч. Вэник предложили принять закон о предо
...ЕщёОтказы в выезде и появление отказников как социальной группыВ СССР появилось новое явление — отказ: тысячи людей, получивших отказ в просьбе о разрешении на выезд или заявивших о своем желании уехать, теряли работу и рассматривались властями и большинством населения как отщепенцы.
Многие из отказников занялись национальным самообразованием, углубленным изучением иврита и еврейской истории, а некоторые стали религиозными (баале́й тшува).
Отказники часто подвергались преследованиям, например увольнениям с работы а затем уголовному преследованию по статье за тунеядство.[3]
Поправка Джексона-ВэникаМногие государственные деятели США, желая помочь советским евреям в борьбе за выезд, решили вопрос о предоставлении СССР статуса наибольшего благоприятствования в торговле с США увязать с положением советских евреев. Они требовали прекращения преследований евреев и свободы выезда.
Сенатор Г. Джексон и член палаты представителей Ч. Вэник предложили принять закон о предоставлении СССР статуса наибольшего благоприятствования в торговле, но с поправкой, в которой говорилось, что этот статус будет предоставлен только при условии предоставления советским евреям свободы выезда.
1 сентября 1974 г. письмо с поддержкой поправки подписали 83 еврея из Москвы, Киева, Ленинграда и других городов.
В январе 1975 г. поправка сенатора Джексона члена палаты представителей Ч. Вэника и была принята конгрессом и сенатом США. С конца 1975 г. некоторые политические деятели США, в первую очередь Г. Киссинджер, стали утверждать, что поправка отрицательно сказывается на положении советских евреев. В ответ на это 70 еврейских активистов из различных городов СССР подписали письмо, в котором выражалась поддержка поправке. Весной 1976 г. парламентарии восьми европейских стран на встрече в Брюсселе осудили практику призыва в советскую армию евреев, подавших документы на выезд в Израиль.
Резко увеличилось число отказников, а неопределенность сроков отказа сделала это явление массовым. Отказники, изучавшие еврейскую историю, культуру, иудаизм, иврит, понимали, что углубленное изучение еврейской культуры необходимо и многим ассимилированным советским евреям и оно будет способствовать возрождению национального самосознания, что сократит отъезд по израильским визам в другие страны.
Активисты еврейского движения спорили по вопросу, что более важно в их деятельности — борьба за репатриацию, сопровождавшаяся демонстрациями, публичными голодовками, письмами протеста, или углубленное изучение еврейской истории, языка и иудаизма. С ростом интереса к еврейской культуре в качестве приложения к журналу «Евреи в СССР» в мае 1975 г. стали издавать «Тарбут». С 1976 г. «Тарбут» стал выходить как отдельное издание.
Ученые объединялись для сохранения своей профессиональной квалификации. Весной 1972 г. А. Воронель и В. Яхот (родился в 1919 г., с 1975 г. в Израиле) организов
...ЕщёРезко увеличилось число отказников, а неопределенность сроков отказа сделала это явление массовым. Отказники, изучавшие еврейскую историю, культуру, иудаизм, иврит, понимали, что углубленное изучение еврейской культуры необходимо и многим ассимилированным советским евреям и оно будет способствовать возрождению национального самосознания, что сократит отъезд по израильским визам в другие страны.
Активисты еврейского движения спорили по вопросу, что более важно в их деятельности — борьба за репатриацию, сопровождавшаяся демонстрациями, публичными голодовками, письмами протеста, или углубленное изучение еврейской истории, языка и иудаизма. С ростом интереса к еврейской культуре в качестве приложения к журналу «Евреи в СССР» в мае 1975 г. стали издавать «Тарбут». С 1976 г. «Тарбут» стал выходить как отдельное издание.
Ученые объединялись для сохранения своей профессиональной квалификации. Весной 1972 г. А. Воронель и В. Яхот (родился в 1919 г., с 1975 г. в Израиле) организовали в Москве семинар по коллективным явлениям. На первых заседаниях семинара присутствовало всего несколько человек, но постепенно число его участников выросло.
Семинар получил международную известность, на его заседания приезжали ученые из США, Англии, Франции и других стран. В 1973 г. по предложению ректора Тель-Авивского университета профессора Ю. Неемана несколько участников семинара — М. Азбель, А. Воронель, М. Гитерман (родился в 1931 г., с 1974 г. в Израиле) прочитали по телефону лекции по физике для студентов Тель-Авивского университета.
В октябре 1972 г. вышел первый номер журнала «Евреи в СССР» (с подзаголовком: «Сборник материалов по истории, культуре и проблемам евреев СССР»), ставивший своей целью освещение различных аспектов жизни советских евреев. Первыми редакторами журнала были А. Воронель и В. Яхот. В публикуемых материалах осмыслялась роль советских евреев в современном мире, проблема их самоидентификации, причины роста национального самосознания в конце 1970-х гг. у ассимилированных советских евреев.
Во вступительной статье первого номера журнала составители писали: «Мы решили начать систематическое изучение проблемы, применяя при исследовании критерии научной добросовестности, к которым привыкли в нашей профессиональной деятельности».
Естественно, что формально, «на бумаге», механизм эмиграции из СССР в Государство Израиль был регламентирован. Основа его состоя
...ЕщёДля советских евреев 1968 год стал знаковым: открылся официальный канал эмиграции в Израиль. Но далеко не всем выдавали разрешение на выезд. Была установлена квота на 1500 человек в год, а единственным возможным мотивом являлось воссоединение с семьей. При том выпускали лишь «лиц преклонного возраста, не имеющих специального образования». Позже под давлением мирового общественного мнения круг людей, которым было дозволено выехать, формально расширился. Но евреям с высшим образованием и обладателям научных степеней по-прежнему давались отказы и часто под надуманными предлогами. В результате сложившейся эмиграционной политики в отказе оказалось много образованных и талантливых людей, объединенных общими проблемами и общими целями. Так формировалось протестное движение отказников и началась, без малого, двадцатилетняя история борьбы за право репатриироваться.Естественно, что формально, «на бумаге», механизм эмиграции из СССР в Государство Израиль был регламентирован. Основа его состояла из необходимости получить разрешение на выезд из страны при наличии приглашения (подтверждения) с другой стороны. Государство установило «квоту» - полторы тысячи «уезжающих» в год и признало единственным мотивом – воссоединение с семьей. И вроде бы звучало это не плохо и могло даже «сработать», но на деле все обстояло совершенно по-другому. Разрешение на выезд давали только людям преклонного возраста и не имеющим фактически никакого специального образования. В последствии, условия были немного смягчены, но для людей с учеными степенями, профессионалов своего дела, профессорского состава или ученых, а так же творческой интеллигенции, выезд практически был закрыт. Им выдавали официальные документы с отказом под странными, порой немыслимыми предлогами. И в итоге, сама собой, сформировалась многочисленная группа людей, объединенная общей мечтой, целью и болью, получившая название «Отказники».
Их история и борьба за репатриацию, продолжалась практически 20лет. И окончилась всего лишь потому, что «правящая партия КПСС» пересмотрела свои принципы в отношении эмиграционной политики.
Судьбы Отказников складывались по-разному. Большая часть, после официального заявления о своем желании уехать, были выгнаны с работы практически без возможности трудоустройства по профессии. Академики, профессора, ученые, врачи и т.д. работали дворниками, грузчиками, разнорабочими. Были те, кого допрашивали в КГБ, морально издевались над членами их семей, угрожали расправами. Были и ложно осужденные и принудительно помещенные в психиатрические клиники. Общее было всегда одно – все Отказники, неизменно, становились изгоями общества.
По своей глубинной сути, движение Отказников – это движение за права человека. За право жить там, где человек сам считает нужным для себя. И решает этот вопрос «принимающая» сторона, а разрешение «отпускающей» стороны дико и абсурдно по своей сути и противоречит всем международным нормам и правилам.